Похищенное счастье. P.S.

– Слушаю, – тщательно вытерев руки о полотенце, ответил он на звонок.

– Здравствуй, Олег, – отрывисто поприветствовал его полковник Зарецкий и без долгих прелюдий сразу перешел к сути своего звонка, – та девушка пропала. Ее родители сегодня подали заявление. Шмелева, – на всякий случай уточнил он, хотя им с Олегом и так было понятно, о какой такой той девушке могла идти речь.

Не стоило удивляться тому, что родители Насти обратились в полицию, когда не смогли найти ее, а она так и не вернулась домой. Олегу было нетрудно представить, в какое отчаянье они пришли, учитывая состояние их сбежавшей дочери. На их месте он бы с ума сошел от волнения, не имея никакой информации о том, где находится Настя в столь беспомощном и уязвимом состоянии, в котором она пребывала. Вероятно, когда у них принимали заявление, то или они сами напомнили, или кто-то из сотрудников припомнил историю о пропаже девушки, и о том, что это дело стояло на особом контроле у Зарецкого, которого на всякий случай поставили в известность о повторном исчезновении гражданки Шмелевой.

– С Настей все в порядке, она со мной, – спокойно оповестил полковника Олег.

– Ты… – пораженно выдохнул Зарецкий, и пока он подбирал слова, сбитый с толку признанием бывшего коллеги, Олег постарался его упокоить

– Остынь, ничего криминального. Настя поссорилась с родителями вчера вечером, позвонила мне, и я за ней приехал.

Ответом ему послужило скептическое многозначительное молчание Зарецкого, которого не слишком устроило подобное объяснение.

– Ладно, – в итоге произнес тот, – привози девушку в отделение, тут во всем и разберемся.

– Нет, – возразил Олег, – Настя сейчас не в самой лучшей форме, ей лишний стресс ни к чему.

– Ну, тогда отвези ее к родителям, и больше не портите мне нервы семейными драмами, – раздраженно велел Зарецкий.

– Отвезу, – не стал с этим спорить Олег, – как только Настя захочет вернуться домой, сразу же ее отвезу. Но только когда она сама этого захочет, – намеренно подчеркнул он.

– Да плевать мне на ваши хотелки! – Вспылил Зарецкий. – У меня заявление о пропаже на столе лежит, а ты детский сад устраиваешь. Как прикажешь убедиться, что с девушкой все в порядке?

– Приезжай и лично убедись в этом, раз тебе моего слова мало, – сдержанно предложил Олег.

– Вот только не надо оскорбленную невинность из себя корчить, не надо! Делать мне больше нечего, как в ваших брачных играх участвовать, – раздосадовано заявил ему Зарецкий, впрочем, уже без прежней эмоциональности. После небольшой паузы, во время которой он что-то про себя обдумывал, полковник добавил. – В прошлым раз этим делом Ерохин занимался, вот его и пришлю, давай адрес.

Олег продиктовал ему свой домашний адрес и сбросил вызов. Он был не в восторге от предстоящего визита сотрудника полиции, но понимал, что деваться было некуда. Оставалось только порадоваться, что в сложившейся ситуации Зарецкий не выслал к нему группу захвата, учитывая недавние художества Олега, о которых полковнику было хорошо известно.

_______________

К тому времени, как Настя проснулась, у него уже было все готово. Сначала на кухню заявилась Тяпа, все еще жмурясь ото сна, и тем самым известила его о пробуждении девушки, которая сначала посетила туалет с ванной, а уж затем прошла на кухню, снова практически укутанная с ног до головы в широкий махровый халат. Но на ней хотя были ее собственные тапочки, которые она после пробуждения с удивлением обнаружила стоящими на полу рядом с кроватью. Судя по всему, Настя собиралась что-то сказать или о чем-то попросить у Олега, но замерла в дверном проеме, вдохнув дразнящие ароматы свежеприготовленной пищи и непроизвольно сглотнула слюну, от чего ее острый подбородок дернулся. До того, как она успела вымолвить хоть одно слово, к ней успел обратиться Олег, поинтересовавшись самым будничным тоном:

– Настюш, ты как раз вовремя, я собирался обедать, составишь мне компанию?

Настя замялась, но, как оказалось, вопрос был скорее риторическим, так как мужчина сразу же принялся накрывать на стол. Девушке ничего другого не оставалось, как неуклюже взобраться на высокий стул и закатать слишком длинные рукава халата, чтобы было удобнее есть. Перед ней на столе уже стояла глубокая керамическая тарелка с борщом, от которой к верху поднимался горячий пар.

– Пампушки… – признала Настя круглые пышки в хлебной корзинке, которую Олег поставил на стол, и потянулась рукой к выпечке.

– Ну, какой же борщ без пампушек? – Добродушно усмехнулся Олег, накладывая в пиалу густую сметану.

Именно вид чесночных пампушек и натолкнул его на мысль о борще, когда он заскочил утром в пекарню за свежей выпечкой для Насти. И теперь глядя на то, с каким предвкушением девушка забеливает сметаной рубиновый наваристый борщ, неторопливо размешивая его ложкой, он убедился, что не прогадал с выбором. В свой борщ вместе со сметаной он добавил так же мелконарезанной зелени, которую Настя почему-то проигнорировала, как и соленое сало, но это дело вкуса, конечно. Главное, что она охотно ела суп в прикуску с чесночными булочками. Чтобы неловкое молчание не отбило ненароком у девушки аппетит, Олег поддерживал за столом необременительную беседу, рассказав все, что знал о происхождении борща и его разновидностей у разных народов.

От второго блюда Настя вежливо, но твердо отказалась, и мужчина не стал настаивать. Зато ее не пришлось уговаривать попить чая из самовара со свежевыпеченными в пекарне ватрушками. Даже несмотря на то, что принцип работы электрического самовара мало чем отличался от обычного чайника, она с детским восторгом в глазах подставляла под кран самовара кружку и поворачивала вентиль.

– Большое спасибо, – с чувством поблагодарила его Настя, допив чай.

Ее лицо слегка разрумянилось после приема горячей пищи и чая, она выглядела довольной и спокойной. Скрипя сердцем, Олегу пришлось заставить себя приступить к самой неприятной части их беседы, которую, увы, нельзя было обойти.

– На здоровье, Настюша, – ответствовал он, – извини, что лезу не в свое дело, но твои родители сильно переживают по поводу твоего отсутствия, – осторожно напомнил он девушке.

Настя тут же нырнула рукой в карман халата, будто о чем-то вспомнила и принялась поспешно оправдываться:

– Да-да, я хотела им позвонить, но увидела, что телефон разрядился, – она извлекла из кармана бесполезное устройство связи и протянула Олегу в молчаливой просьбе.

– Ничего страшного, – он аккуратно взял у нее телефон и повертел в руках, – думаю, что у меня найдется для него зарядное устройство, сейчас ведь их стараются делать универсальными. Вот раньше, помню, с этим была целая проблема – чуть ли не у каждой модели своя зарядка, а сейчас все намного проще.

Настя слабо улыбнулась в знак согласия, помня эти славные времена, сейчас и впрямь не было такого разнообразия среди зарядных устройств, а Олег в это время продолжил:

– Дело в том, что твои родители подали заявление о пропаже, поэтому скоро сюда подъедет сотрудник полиции.

Олег с глубоким сожалением смотрел, как удивленно округлились глаза Насти, после чего в них вспыхнула паника, и лицо стремительно посерело.

– Вместе с полицией приедут родители? – В ломком голосе Насти отчетливо слышался испуг.

– Нет, конечно, – заверил ее Олег, – с ним никого не будет, и тебя никуда не увезут без твоего согласия.

Слегка успокоенная его словами девушка немного перевела дух, хоть и не избавилась полностью от всех опасений.

– Но как в полиции узнали, что я нахожусь здесь? – Потирая нахмуренный лоб задала она вслух мучавший ее вопрос.

– Мне позвонили, ведь в прошлый раз ты оказалась в моем доме, – нарочито ровным тоном ответил Олег, не видя смысла в том, чтобы оставлять ее в неведении. Рано или поздно девушка сама набредет на эту мысль, как бы им не хотелось вспоминать прошлое.

Настя замерла, не в силах произнести ни звука, с тревогой глядя на мужчину. Олег прочистил горло и одними губами послал ей ободряющую улыбку:

– Пожалуй, я поищу для твоего телефона зарядку.

Плавно поднявшись на ноги из-за стола, мужчина понес телефон куда-то в недра большой квартиры. Оставшись в одиночестве на кухне, Настя почувствовала, как от волнение все съеденное за обедом подступило к горлу, просясь обратно. Она часто задышала носом и, поспешно встав из-за стола, побрела по коридору в сторону спальни. Вдали от запахов кухни тошнота быстро прошла, и Настя безбоязненно устроилась на постели в томительном ожидании, скрасить которое ей помогла Тяпа. Запрыгнув на кровать, собака разместилась под боком у девушки, выпрашивая ласку. Монотонно водя рукой по короткой шерстке животного, Настя немного успокоилась, но все равно не смогла удержаться от дрожжи, когда в коридоре разлилась искусственная соловьиная трель, извещающая о том, что снаружи кто-то позвонил в домофон.

Перед тем, как открыть дверь, Олег по привычке глянул в глазок. На пороге его квартиры стоял уже знакомый Олегу молодой мужчина до тридцати лет в темных джинсах и темно-синей ветровка поверх черной рубашки.

– Оперуполномоченный сержант Ерохин, – представился визитер заученным движением предъявляя красное удостоверение в раскрытом виде. – Олег Дмитриевич, разрешите войти?

Разумеется, Олег запустил гостя в квартиру. Мужчины держались нейтрально-вежливо, однако руки друг другу не подали. Во взгляде Ерохина Олег успел подметить тщательно скрываемую враждебность, что, в общем и целом, было неудивительно, учитывая их историю знакомства. Предложив оперу подождать Настю в гостиной, Олег пошел в спальню, чтобы позвать девушку.

Андрей Ерохин зашел в комнату и настороженно огляделся. Гостиная была дорого и со вкусом обставлена мебелью под старину за исключением белоснежного кожаного дивана. Кругом на стенах были развешаны картины, приглядевшись к которым, он понял, что рисунки на них были нанесены не краской, а вышиты вручную цветными нитками. Ерохин почувствовал себя неуютно, словно находился в музее, в котором запрещалось дотрагиваться до экспонатов. Внешний облик гостиной у него как-то мало вязался с личностью хозяина квартиры. Владельцем подобного убранства Ерохину представлялся кто-то более возвышенный и одухотворенный, нежели бывший военный, и на ум ему почему-то приходила та самая пострадавшая девушка, Анастасия Шмелева.

В этот момент, словно отвечая мыслям сержанта, в гостиную вошла Настя. Ерохин сразу узнал девушку несмотря на то, что видел ее один единственный раз на больничной койке сразу после операции. С долей сожаления Ерохин констатировал про себя, что Шмелева выглядела не сильно лучше, чем в прошлый раз. Огромные голубые глаза, как и тогда, глядели на него с испугом и тревогой.

– Здравствуйте, Анастасия Сергеевна, – поздоровался Ерохин с девушкой, – я не так давно приходил к вам в больницу, вы меня помните?

– Здравствуйте, – тихо ответила ему Настя, – да, я вас помню.

– Вот и замечательно, прошу вас уделить несколько минут и поговорить со мной наедине, – на последнем слове Ерохин сделал упор, глядя прямо на Олега поверх головы девушки, стоявшего у входа в гостиную.

Настя невольно сделала шаг в сторону и обернулась к Олегу с обеспокоенным выражением лица. Мужчина с хмурым неодобрением прожег Ерохина тяжелым взглядом, но промолчал, что-то про себя обдумывая. Стоило ему повернуть голову в сторону девушки, как взгляд серых глаз тут же смягчился и потеплел.

– Настюш, ничего не бойся, я буду рядом, – пообещал Олег и вышел из гостиной.

Для Ерохина фраза прозвучала двояко. Это могла быть как забота о состоянии девушки, так и завуалированная под нее угроза. Оставалось надеяться, что у него будет достаточно времени, чтобы разобраться в том, что происходит в этой квартире.

– Проходите, – обратился он к застывшей на месте Насте.

Та нерешительно огляделась по сторонам и, подойдя к дивану, робко присела на самый краешек кожаного сиденья. Ерохин предпочел бы разместиться напротив нее, взяв какой-нибудь стул, но ничего подходящего под рукой не было, поэтому он сел на другом конце дивана и достал из сумки папку-планшет с чистым листом бумаги и ручку.

– Итак, – приступил он к записи, – Шмелева Анастасия Сергеевна, назовите вашу дату рождения и место регистрации.

Записав данные, он поинтересовался, не было ли у нее с собой паспорта, на что Настя отрицательно покачала головой. Но, по крайней мере, она смогла по памяти назвать ему серию и номер документа. Ерохин выслушал ее сбивчивый рассказ про ссору с родителями, о причинах которой, впрочем, девушка не стала распространяться.

– Значит, вы позвонили гражданину Марченко и сообщили ему, где находитесь? – Недоверчиво переспросил он у Насти.

– Да, – подтвердила та, – Олег приехал за мной, а потом привез к себе.

– Почему же вы не позвонили родителям и не рассказали об этом? – Задал он девушке резонный вопрос.

– Я не заметила, что мой телефон разрядился, – признавшись, потупила взор та.

– Как только зарядите, обязательно им позвоните, – строгим тоном произнес Ерохин, который на своем веку повидал немало родителей, разыскивающих своих блудных чад. – А заодно подскажите мне свой номер телефона и постарайтесь оставаться на связи в ближайшее время.

– Я сменила номер и еще плохо его помню, – в извиняющимся жесте развела руками Настя. – Но он записан в телефонной книге, и если получится включить телефон, то я назову, – предложила она.

– Давайте попробуем, – поощрил ее Ерохин, которому подобный расклад был только на руку.

Настя поспешно поднялась с дивана и вышла из комнаты, но довольно быстро вернулась вместе с телефоном. Им пришлось подождать пару минут, пока смартфон полностью не загрузился, показав слабый заряд батареи всего в десять процентов. Открыв телефонную книгу, Настя продиктовала номер Ерохину, стараясь не обращать внимание на поступавшие сообщения о пропущенных вызовах от родителей и братьев. Записав Настин номер телефона, Ерохин тут же его набрал и позвонил.

– Запишите и вы мой номер на всякий случай, – посоветовал он девушке, убедившись, что вызов прошел. – И обязательно звоните, если вам потребуется помощь.

Настя благодарно кивнула, скорее отдавая дань вежливости, а не от осознания реальной возможности обратиться за помощью в полицию, и Ерохину это не понравилось.

– Анастасия Сергеевна, – понизив голос, чтобы за пределами гостиной его было не слышно, он обратился к Насте, – вы можете мне доверять. Если вы здесь не по своей воле, если на вас оказывают физическое или моральное давление, просто дайте знак, и я помогу вам.

Девушка потрясенно уставилась на Ерохина, забыв, как дышать. Она не верила своим ушам, думая, что последние слова ей просто послышались. Но молодой мужчина с серьезной сосредоточенностью ждал ее ответа, а она не знала, что сказать. Конечно, его помощь еще полтора месяца назад пришлась бы весьма кстати, но сейчас была не актуальна. Или Насте отчаянно хотелось надеяться, что в этот раз ей не придется сбегать от Олега.

– Не понимаю, о чем вы говорите, но я нахожусь здесь добровольно, и мне не нужна помощь, – как можно тверже попыталась она заверить служителя закона.

На это Ерохин лишь вздохнул и покачал головой: девушка или была слишком запугана, или действительно не нуждалась в помощи. В любом случае он сделал все, что мог, на большее у него, к сожалению, не было полномочий.

– Что ж, я пойду, а вы все же подумайте над моими словами и в случае необходимости обращайтесь. И не забудьте позвонить родителем, – еще раз напомнил он и, попрощавшись, вышел.

Нервно сжимая в руках смартфон, Настя чувствовала, как с каждой секундой в ней угасает решимость, поэтому, не оставляя себе времени на размышления, выбрала из списка номер телефона матери и нажала вызов.

Проводив сержанта, Олег хотел было вернуться в гостиную, но замер на входе, услышав Настин голос:

– Мам, это я…

Олег сразу понял, что девушка позвонила родителям, и хотел уйти, чтобы не мешать, однако ноги буквально приросли к месту, и он жадно вслушивался в каждое слово, произнесенное дрожащим взволнованным голосом.

– Все хорошо… Нет, пожалуйста, не кричи…

Насте явно с трудом удавалось вставить несколько слов, выслушивая эмоциональный монолог своей мамы. После небольшой паузы Настя снова заговорила, тщательно подбирая слова.

– Ко мне приходили из полиции, они подтвердят, что все в порядке… Да, я у него…

На последней фразе голос Насти сел, а Олегу не составило большого труда догадаться, о ком в разговоре шла речь. Для Настиных родителей он был тем человеком, в доме которого девушка чуть не лишилась жизни. Вряд ли их могло обрадовать известие о том, что дочь снова находилась рядом с ним.

– Мам, пожалуйста… Не надо никуда приезжать!.. Я просто хочу с вами спокойно поговорить, выслушайте меня… Нет, пожалуйста, не надо… Мама!

Не выдержав накала, Настя сбросила звонок и, отключив телефон, швырнула им в мягкую спинку дивана. Спрятав лицо в ладонях, она позволила эмоциям взять над собой верх и расплакалась.

Как только до слуха Олега донеслись Настины рыдания, он, не раздумывая, метнулся к ней.

– Настенька… – выдохнул он, с болью в сердце глядя на сжавшуюся в уголке дивана заливавшуюся слезами девушку.

Опустившись на пол рядом с плачущей Настей, Олег не решался дотронуться до нее, а любые слова сейчас были излишни и бесполезны. Когда Настя, наконец, отняла ладошки от своего заплаканного лица, то сразу же наткнулась взглядом на Олега. В ней поднялась волна праведного гнева, которую она тут же выплеснула на виновника своих бед.

– Это все из-за тебя! – Громко всхлипнула Настя и, пребывая в расстроенных чувствах, стукнула его рукой по плечу, а затем еще раз, и еще раз.

Олег даже не попытался защититься от града не особо болезненных ударов, обрушившихся на его плечи и грудь. Силы Насти довольно быстро иссякли, и она, тяжело дыша, чуть не рухнула прямо на него с дивана, опасно наклонившись. Олег осторожно обнял девушку за талию и мягко привлек к себе. Судя по всему, Настя прошла какой-то предел своих возможностей, потому что не стала вырываться из его объятий, позволяя Олегу гладить себя по спутавшимся волосам, узкой спине и подрагивающим худым плечикам. Олег многое бы отдал, чтобы не выпускать из рук добровольно льнущую к нему девушку, вот только ее тело даже через слои одежды излучало жар, и, дотронувшись губами до ее лба, он в этом окончательно удостоверился.

– Милая, ты же вся горишь, – глухо пробормотал он, ощущая, как, пылая жаром, ее всю буквально трясет от холода, вынуждая прижиматься к его телу в поисках тепла.

Поднимаясь на ноги, он подхватил девушку на руки и понес в спальню, в которой скучала Тяпа, от греха подальше запертая на время визита полиции.

Глава 3. «Разбуженный лед плакал на понедельник»

В спальне Олег уложил Настю на постель, аккуратно отцепив впившиеся в его футболку девичьи пальцы. Девушка отчаянно мерзла, и ему с огромным трудом удалось снять с нее халат, чтобы она не нагоняла себе лишнюю температуру. Укрывшись с головой под легким пледом, Настя тряслась всем телом и стучала зубами, не в силах согреться. Олег уговорил ее выпить жаропонижающее, но оно не подействовало должным образом, зато Настя перестала мерзнуть и уснула.

Ей было так приятно плавать в сонном мареве без каких-либо мыслей и воспоминаний, что любое посягательство извне она изо всех сил отвергала. Но звуки внешнего мира пробирались и безжалостно выдирали ее измученную душу из тихой колыбели сна.

– … уже несколько часов температура под сорок и не сбивается, – донесся до ее сознания знакомый голос, который явно принадлежал Олегу.

– Она на что-нибудь жаловалась? Боли? – А вот этот мягкий мужской голос Насте был незнаком.

– Нет, она хорошо себя чувствовала, приняла ванну, с аппетитом поела, – описал времяпрепровождение девушки в течение дня Олег, впрочем, не упомянув о полиции или обстоятельствах ее появления в его квартире.

Сквозь дремоту Настя ощущала еле заметные прикосновения к своему телу, но была не в силах даже приоткрыть глаза.

– Дыхание затруднено, но хрипов в легких нет, – прокомментировал неизвестный, но не доставляло особого труда догадаться, что он был доктором. – А температуру мы сейчас собьем, – спокойным уверенным тоном добавил он.

К Настиной руке прижалось что-то холодное, а затем она почувствовала легкий укол и протестующе застонала.

– Ш-ш-ш, уже все, – ласково произнес врач и, убрав шприц, прижал к ранке пропитанную спиртом ватку. – Скоро температура спадет, если начнет снова повышаться, то советую обтирание водой комнатной температуры. Никакой водки, уксуса или чего там еще народная медицина придумала? Обычная вода и ничего больше, – дал он рекомендации Олегу.

– Хорошо, я понял, – безропотно согласился тот.

Настя чувствовала, как ее сознание снова уплывает, но следующая фраза доктора поразила ее, словно удар током.

– Онкология? – Вопросительно предположил врач и после небольшой паузы продолжил. – Ну, что ты на меня волком смотришь? У девочки явный недобор массы тела, высокая температура без причины… онкология первой приходит на ум.

– Настя здорова, – каким-то деревянным голосом от напряжения произнес Олег, но тут же поправился, – еще несколько месяцев назад точно была здорова.

– Будем надеяться на лучшее, но сдать анализы не помешало бы. Вот что… ты привози ее ко мне на примем и чем раньше, тем лучше.

Что ответил на это Олег, она уже не слышала, снова провалившись в вязкий тягучий сон.

                              _____________________

Проснулась Настя ночью от нестерпимой сухости во рту. Едва она приоткрыла глаза, как первое, что увидела, было лицо спящего Олега, голова которого покоилась на соседней подушке. Растерявшись, девушка рассматривала мужское лицо, запоздало сообразив, что впервые видит Олега спящим. Сама Настя уже неоднократно засыпала и просыпалась в его присутствии, а он, в отличие от нее, всегда бодрствовал. Сон ведь очень уязвимое состояние для человека, при котором тот становиться беззащитен, а Олег у нее в самую последнюю очередь ассоциировался с беспомощностью. Его лицо было по-прежнему напряжено и сосредоточено, словно он на миг закрыл глаза, а открыть почему-то забыл. Даже во сне его густые брови были нахмурены, отчего на широком лбу образовалась складка. Судя по всему, забота о самочувствии девушки вторую ночь подряд порядком вымотала этого сильного мужчину, заставив его на время утратить бдительность.

Только ощутив нехватку воздуха, Настя поняла, что затаила дыхание, пока беззастенчиво разглядывала мужчину, напрочь забыв, как дышать. Вспомнив о столь важной функции организма, Настя с шумом выдохнула застоявшийся в груди воздух, и Олег тут же открыл глаза, заставив девушку от неожиданности опешить. Время для них будто остановилось, пока каждый из них пытался что-то прочесть в глазах у другого. Было ли скудное освещение тому виной, но ни одному из них так и не удалось в молчаливом диалоге найти для себя какие-то ответы.

– Как ты? – Хрипло спросил у девушки Олег, разбивая оглушающую тишину полутемной спальни.

– Пить… – жалобно проскрипела Настя каким-то чужим сиплым голосом.

Поднявшись с кровати, Олег обогнул постель и взял стоявший на тумбочке графин с водой. Настя едва сумела повернуть голову в его сторону. Ее тело сковала необычайная слабость, а сил у нее было не больше, чем у новорожденного котенка. Олег убрал с ее лба влажное полотенце, которое немного сползло на глаза, когда Настя повернула голову. Осторожно приподняв девушку за плечи и удерживая ее в этом положении, Олег поднес к потрескавшимся губам Насти стакан с водой. Когда больная жадно выпила всю воду, он уложил ее обратно и поправил под головой подушки. Она не стала возражать, когда Олег поднес к ее лицу электронный термометр, и послушно приоткрыла рот, позволяя ему измерить датчиком устройства температуру.

– Тридцать пять с половиной, – удивленно произнес вслух Олег, рассматривая мигающие цифры на дисплее. – Может сломался? – Задумчиво предположил он.

Но даже после выключения и повторного измерения термометр упрямо демонстрировал ту же самую температуру. Кожа Насти действительно больше не излучала жар, а была чуть влажной и прохладной, в чем он убедился тактильно.

– Ты меня с ума сведешь, – тихо пробормотал Олег, качая головой.

Глаза Насти непроизвольно наполнились слезами от острого чувства собственной никчемности и жалости к себе.

– Настенька, милая, ты чего? – Всполошился Олег, заметив блеснувшие в ее глазах слезы. – У тебя что-то болит?

Настя отрицательно качнула головой, ведь душевная боль не считается, верно? От этой боли не помогали ни транквилизаторы, ни антидепрессанты, которые ей прописывали, и которые она добросовестно пила по инструкции. Ее заверяли, что лекарства в совокупности с сеансами психотерапии обязательно помогут, но в ее случае это не сработало. Возможно, если бы Настя могла рассказать все, что у нее творится на душе, ей действительно стало бы легче, но, не найдя поддержки у близких людей и не смея полностью открыться доктору, она лишь изводила саму себя и родителей. Объяснять это все Олегу у нее не было ни сил, ни желания, поэтому она озвучило лишь то, что тревожило ее наиболее всего в этот момент.