скачать книгу бесплатно
И Джорон побрел вперед, спотыкаясь о спутанный такелаж и веревки, но постепенно мир вокруг начал обретать очертания. Он вдруг почувствовал, что у него мокрое лицо, провел по нему рукой и облизнул палец. Кровь. Неужели он пробил голову? Момент страха. Насколько все серьезно? Череп отца лопнул, как переспелый фрукт. Джорон продолжал идти дальше. Перед ним неподвижно лежала женщина. Мертвая. Еще дальше скулил от боли мужчина, у него была сломана нога, из красной плоти торчали обломки серой кости, точно вывернутые наизнанку волосы Миас. Но его вел голос, требовавший подчинения. Ее голос.
– Хранитель палубы, ко мне! Вы все! Ко мне!
Корабль, как сильно он поврежден? Имеет ли это хоть какое-то значение в данный момент?
Нет.
В голове у Джорона понемногу прояснялось. Корабль получил сильный удар. Он напоролся на риф, как Джорон и думал. Что станут делать мародеры?
Побегут?
Нет.
Они атакуют.
Конечно. Несколько детей, которых можно продать обитателям Суровых островов, ничто по сравнению с прибылью, которую они получат, захватив костяной корабль, пусть даже черный и разбитый. Теперь, когда аракисианы давно исчезли, костяные корабли превратились в истощающийся ресурс, и чем меньше их становилось, тем ценнее были любые их части. О, да, несомненно, можно построить корабль из джиона и вариска, но они получались хрупкими и не слишком надежными по сравнению с костью кейшана, не годились для войны и сражений, и могучее море легко разбивало их о рифы на мелководье. Все знали, что Старуха предпочитает корабли из костей, рожденных в ее темных водах.
Джорон добрался до борта, чувствуя, как палуба косо уходит из-под ног. Миас кричала. Как и он, она была в крови и неловко придерживала левую руку, словно та пострадала. Море у нее за спиной казалось живым. Две самые крупные флюк-лодки изо всех сил гребли к «Дитя приливов», подбирая из кипящей пены и покрасневшей от крови воды тех, кто еще был жив – несчастных атаковали голодные длинноцепы, пожирая их живьем. Маленькие лодки, обратившиеся в бегство, теперь повернули и также устремились к «Дитя приливов».
– Все, – продолжала Миас, – поднимайте оружие и приготовьтесь отбить атаку врага.
Будь Джорон быстрее и смелее, быть может, он выбрал бы именно этот момент, чтобы бросить ей вызов. Попытался бы ее перекричать. Мародеры с радостью приняли бы костяной корабль в подарок без боя, а самого Джорона охотно взяли бы к себе. Но в глубине его сознания звучал голос отца и сотни рассказов о славном флоте, и он не мог пойти на предательство.
Предать Миас? Да. Но отца? Никогда.
– Неужели вы не слышали супругу корабля? – выкрикнула Барли у него за спиной. – Она сказала, что мы должны приготовиться защитить корабль от мародеров.
Последовала пауза, как если бы «Дитя приливов», балансировавший на рифах и готовый в любой момент перевернуться, остался брошенным под ярким сиянием Глаза Скирит или уже погружался в темноту.
Затем Миас вскочила на корабельные поручни. Мимо пролетали стрелы, выпущенные с приближавшихся флюк-лодок, но она вела себя так, словно их не существовало.
– Ну, – закричала она. – Вы флот? Или пена? – Она подняла меч. – Потому что я – флот!
«Дитя приливов» накренился, и тут раздался одинокий голос. Джорон не знал, кому он принадлежал, но его было хорошо слышно.
– Да! Мы флот!
И в это мгновение решение было принято. Все вокруг Джорона подняли оружие, и он посмотрел на приближавшиеся лодки и обнаженных по пояс врагов, которые размахивали копьями и луками.
– Ты ранена, – сказал Джорон Миас.
Она посмотрела на него так, словно он сказал – какую-то глупость, и с гримасой попыталась поднять левую руку.
– Да. – Она подошла к обломанному хребту. – Вывих, ничего больше.
С этими словами она ударила спиной в сильно наклоненный хребет корабля, и ее плечевой сустав встал на место. И, хотя Миас не закричала, колени у нее едва не подломились от боли. Команда смотрела на свою супругу корабля, словно ее действия придавали им силы.
– Теперь уже лучше, – добавила она. – Нужно кое-что побольше, чем немного боли, чтобы остановить дитя палубы, верно? – она произнесла эти слова, обращаясь к ближайшей к ней женщине, и та ухмыльнулась в ответ, показав зубы, почерневшие от жвачки харси. – Спустите крылья. Мы их поставим так, чтобы они послужили нам щитом от стрел. Одно на перила, другое – на хребет. За дело. – Женщина кивнула и бросилась выполнять приказ.
Остальные принялись расчищать палубу, топоры рубили такелаж, чтобы опустить главное крыло и быстро поставить его перед крестцом.
Лодки подплывали все ближе.
Второе крыло поставили у поручней на борту.
Лодки подплывали все ближе.
И стрелы начали ударять в борта «Дитя приливов».
Джорон смотрел на женщин и мужчин на флюк-лодках, думая о том, что их невероятно много. Две самые большие были забиты мародерами, жаждущими крови, их тела покраснели от краски. В гребных лодках – он насчитал восемь – находилось не менее шести мародеров в каждой, и Джорон почувствовал, что его завораживает неизбежность приближавшейся смерти.
Миас заставила его опуститься на палубу, когда на «Дитя приливов» обрушились стрелы.
– У нас есть луки на борту, хранитель палубы? – спросила она. Он не знал и ответил ей пустым взглядом. – Не имеет значения. Я пошлю людей, чтобы они закрыли амбразуры на нижней палубе, и тогда никто не сможет проникнуть через них на корабль. Еще далеко не все потеряно, Твайнер. – Миас улыбалась и тяжело дышала. Джорон не мог понять, почему она улыбается, когда они так близки к смерти и все пошло наихудшим образом. – На лодках нет детей, мы прибыли вовремя.
– Или они были на тех, которые мы потопили, – возразил Джорон.
– Когда мы сюда пришли, они направлялись к берегу. Нам удалось им помешать, и теперь мы должны раздавить их о наш корабль, и неважно, что он поврежден.
– Их слишком много, – снова возразил он.
– Но они всего лишь сброд, хранитель палубы. А мы – флот. – Она повернулась к мужчине, который присел на корточки рядом, его лицо покрывали шрамы, и у него не хватало нескольких зубов. – Ты слышал, кто мы такие?
– Флот, – ответил он, но Миас показалось, что его ответ прозвучал слишком тихо.
– Тогда покажи, что в тебе еще осталась гордость. Прокричи это. – Она стояла, не обращая внимания на летящие стрелы, свет отражался от перьев в ее волосах и рыбной кожи туники. – Они – сброд! Ничто! Мы – флот! Мы – Сто островов, и они ничего не смогут против нас!
Джорон видел, какими взглядами обменивались матросы; несмелые улыбки появились на загорелых, покрытых шрамами лицах, и ее слова стали повторять, громче и громче, пока дождь стрел не стих. Он подумал, что Миас безумна, но ни одна из стрел ее не задела.
Она наклонилась вперед так, что почти коснулась губами его уха.
– Мы начнем схватку здесь, когда они станут перелезать через поручни. Когда их наберется слишком много, отведем команду на крестец.
А вокруг них кричали:
– Мы флот! Мы Сто островов!
«Неужели все они безумны, или сражение всегда так влияет на женщин и мужчин?»
Миас выпрямилась и подняла меч. Стрелы падали вокруг нее, отскакивали от палубы, вонзались в поручни, но не причиняли ей вреда.
– Идите ко мне! – крикнула она, обращаясь к приближавшимся лодкам. – Придите и найдите свою смерть от рук Удачливой Миас и ее команды!
Джорон услышал, как флюк-лодка ударилась о борт «Дитя приливов». Его отца раздавило между кораблем и лодкой. И тут раздался громкий рев. На поручне появилась рука. Миас сделала выпад, мародер закричал. Когда она подняла меч, с клинка капала кровь. Другие мародеры устремились на корабль, в просветах между потрепанным черным крылом и изукрашенными вертикальными стойками поручней появились лица. Некоторые были окровавлены после столкновений с усеянным шипами корпусом «Дитя приливов».
Джорон обнаружил, что стоит рядом с перилами, но не помнил, как здесь оказался. Он повернулся. Старая Брайрет вложила в его руку копье.
– Копье лучше подходит для такой работы, хранпал, – сказала она.
Между стойками появилось лицо, руки искали опоры на поручнях, оставляя на них темные влажные следы крови, – «Дитя приливов» уже взял с врага свою первую плату. Джорон направил острие копья в лицо мужчины, почувствовал, как оно рванулось вперед, рассекло плоть и нашло кость. Мужчина, прижимая руки к зияющей ране, с криком упал назад.
Вот как оно будет. Крик, выпад копья, вопль, смятение.
Если между поручнями появлялось лицо, он делал выпад, но также наносил удары по рукам и туловищу. Потом попытался бить в ноги и с удивлением обнаружил, как это просто. Джорон стоял на сланце «Дитя приливов», что давало ему преимущество над мародерами, пытавшимися взобраться на палубу, и он даже начал верить, что все закончится именно здесь, и закончится быстро.
С нижней палубы раздался крик.
Он повернулся.
Группа мародеров сумела подняться на палубу возле клюва корабля и теперь атаковала оборонявшихся с тыла. Миас отступила от поручней, схватила один из висевших на синей тунике маленьких арбалетов и хладнокровно направила болт на нижнюю часть палубы. Она отбросила арбалет в сторону еще до того, как болт вошел в шею женщины, а в руке супруги корабля появился другой арбалет.
– Смотрите на клюв! – крикнула она.
Лучше тренированные дети палубы отреагировали бы быстрее и бросились бы в контратаку, но эта команда не прошла необходимой подготовки; они полностью отдались отчаянному сражению. Еще один болт просвистел над палубой, но новые мародеры уже залезли на нос корабля. И триумфально вопили.
– Твайнер, – закричала Миас. – Отводи людей к хребту. Давай, не медли!
Джорон схватил Старую Брайрет.
– Отступаем! – выкрикнул он ей в лицо. Женщина ухмылялась, она была вся в крови, в глазах горела радость. Объятая яростью, она выглядела заметно моложе. – Назад! – кричал Джорон. – Назад!
Услышав Джорона, Старая Брайрет метнула свое копье в мародеров.
– Сейчас тебе потребуется твой курнов, хранпал, – сказала она, схватила Фарис и оттащила ее от поручней.
Джорон метнул копье и попал мужчине в живот. Услышавшие приказ об отступлении враги бросились вперед, злобные и сильные, как вода в быстрине, сметающая все на своем пути. Команда «Дитя приливов» отходила назад по всей палубе. Теперь все больше врагов перебирались через поручни, присоединяясь к схватке, подобно кипящей воде, выплескивающейся из стоящей на большом огне кастрюли.
Впрочем, не все дети палубы побежали; некоторых настолько захватило сражение и жажда убийства, что они слышали лишь рев собственной крови, и мародеры их убивали. Другие спотыкались о спутанные веревки и такелаж, поскальзывались на пролитой крови или просто оказывались недостаточно быстрыми, и их накрывала яростная толпа женщин и мужчин, мчавшихся по палубе. Кровь лилась на сланец, стекала в море, и длинноцепы отчаянно метались вокруг корабля в ожидании добычи. Джорон бежал, чувствуя вину за то, что испытывал благодарность к тем, кто промедлил и своей смертью дал возможность другим спастись.
Миас стояла на крестце, рядом заняла позицию Барли. Они соорудили импровизированную баррикаду из обломков рангоута и ткани крыльев, и Джорон сообразил, что, пока он удерживал врага у поручней и думал только о том, чтобы уцелеть, Миас отправила Барли строить баррикаду. Барли подняла большой обломок рангоута, чтобы уцелевшие дети палубы смогли забежать внутрь, Джорон нырнул вперед, ткань крыла скользнула по его спине, и, как только оставшаяся часть команды оказалась в укрытии, Барли бросила кусок рангоута. По крестцу были разбросаны луки, и Джорону стало стыдно, когда он на них посмотрел. Они находились в отвратительном состоянии, а он даже не знал, что они есть на борту.
– Если ты умеешь стрелять из лука, – крикнула Миас, – встань за позвонком, – она указала себе за спину, – и постарайся вывести из строя их лучников.
Она махнула в сторону мародеров, которые карабкались по переднему позвонку, и в следующее мгновение вверх полезли члены ее команды с луками в зубах и стрелами в руках.
Миас протянула Джорону сделанную из рыбьей кожи флягу с водой. Еще одна вещь, о которой он не подумал: открытая бочка с водой стояла в нижней части позвоночного столба.
– Выпей воду прямо сейчас, – сказала Миас. – Даже если ты не чувствуешь жажды.
Он начал пить и сразу понял, как сильно его тело нуждалось в жидкости. В результате Джорон осушил всю флягу, словно это был лучший анхир из всех, что ему доводилось пробовать в жизни.
– Передай воду остальным, – приказала Миас.
Джорон окунул флягу в бочку и вложил ее в руку Старой Брайрет, но та сразу передала воду Фарис, а сама побежала за водой себе, пока мародеры добивали тех, кто не сумел добраться до баррикады.
– Они идут! – крикнула Миас.
Это было беспощадное сражение под жарким Глазом Скирит. Курнов предназначался для того, чтобы рубить врага, его утяжеленные концы помогали лезвиям легче входить в плоть. Владение им не требовало особого мастерства, но очень скоро мышцы руки Джорона начали болеть. Вокруг умирали дети палубы; рядом с ними расставались с жизнью мародеры, и он понятия не имел, кто побеждает, лишь чувствовал, как горят руки и легкие, ему приходилось бороться с паникой, и его переполняло отчаянное желание уцелеть.
Миас билась с почти нескрываемой яростью. Сила Барли помогала ей отнимать одну жизнь за другой, чуть в стороне сражалась Квелл, и каждое ее движение было точным и смертоносным. Воспоминания о дисциплине флота вернулись в ряды тех, кто окружал Миас, и дети палубы сдерживали натиск врага. Сама она стояла в центре, не слишком высокая, но бесстрашная, а ее голос был подобен зову трубы. Прямой меч Миас превратился в серебряную линию, взлетавшую и падавшую, разившую неприятеля, и во все стороны летели брызги крови. Руки Джорона горели, дыхание с хрипом вырывалось из легких, и он начал чувствовать боль от многочисленных царапин и синяков. Когда он решил, что больше не может продолжать схватку, Миас закричала:
– Последнее усилие! – И он с изумлением обнаружил, что у него еще остались силы.
Не слишком много, но достаточно – достаточно, чтобы убивать и бросать вызов врагу.
И в тот момент, когда ему уже казалось, что он больше не может двигаться, что-то изменилось. Мародеры начали отступать, побежали к бортам так быстро, словно за ними пришла сама Морская Старуха. Джорон повернулся к Старой Брайрет, но та лежала на палубе, а ее окровавленная голова покоилась на коленях Фарис. Пустые глаза старой женщины смотрели в небо, череп был пробит страшным ударом.
– Она получила эту рану в первой же атаке, хранпал, – тихо сказала Фарис. – Брайрет присматривала за мной. Она и Хилан. Кто теперь будет это делать? Кто позаботится о бедной Фарис?
Джорон знал ответ на ее вопрос, но сейчас у него просто не осталось сил для разговоров, поэтому он лишь смотрел на изуродованное лицо девушки, которая плакала, обнимая бездыханное тело преступницы.
10. Возвращение
Не имело смысла праздновать победу, когда мародеры отступили. Джорон и сам не знал, чего ждать – может быть, благодарности жителей Корфинхьюма? К тому же команде «Дитя приливов» не помешала бы поддержка. Люди почти всегда помогают друг другу на море. Но, хотя женщины и мужчины Корфинхьюма вышли на небольшой флотилии им навстречу, они ничего не стали делать для «Дитя приливов». Вместо этого они забрали лодки мародеров и отправились обратно на берег. Джорон смотрел, как они перекрашивают свою добычу в собственные цвета – радостное сочетание зеленого и желтого.
На борту черного корабля царило мрачное настроение.
По мнению Джорона и большей части команды, они одержали победу.
Миас считала иначе.
Она ходила по сланцу так, словно ей лично нанесено ужасающее оскорбление, и кричала на всех, кто попадался у нее на пути, требовала, чтобы уставшие дети палубы поскорее привели корабль в порядок.
Команда уже начала рубить запутанные веревки такелажа и рангоут, и у Джорона впервые появилась возможность рассмотреть позвоночник корабля. Он думал, что он состоит из костей, и с удивлением обнаружил, что ошибался. Главные опоры, толстые и круглые части днища были сделаны из костей аракисиана, но более высокие элементы и поперечные балки – из стеблей джиона, высушенных и сплетенных для дополнительной прочности. Потом все выкрасили в черный цвет, чтобы придать кораблю единообразный вид. Центральная часть главного хребта была также из стволов джиона, высушенных, сплетенных и укрепленных костями, и Джорона поразило, что он не знал таких простых вещей о корабле, и ни разу даже не попытался его изучить.
– Ты так и будешь весь день глазеть по сторонам с разинутым ртом, Твайнер? – поинтересовалась Миас. – Или доложишь мне цену разгрома, заплаченную Старухе?
– Супруга корабля?
– Сколько людей погибло, хранитель палубы? И сколько членов команды уцелело, чтобы я могла попытаться снова сделать эту развалину плавучей? – Миас с трудом скрывала ярость.
– Я пытался…
– Нет! – Она швырнула это слово в него, и Джорон почувствовал, что на него обращены глаза всей команды, жар, в каком-то смысле, еще более сильный, чем тот, что исходил от Глаза Скирит. – Ты позволил нам напороться на риф. Никого не поставил вперед, чтобы нас предупредить, а корабль должен быть защищен от подобных вещей. Ты знал про риф? – Она говорила негромко, но Джорон не сомневался, что вся команда ее слышит. – Если хранитель палубы что-то знает, он должен поставить в известность супругу корабля. То, что случилось, твоя вина, Твайнер, и, если бы ты уже не был мертвецом, я бы сделала все, чтобы ты к ним присоединился. – Она отвернулась и пошла прочь. – Найди мне того, кто умеет плавать, – бросила она на ходу. – Мне нужно знать, насколько глубоко киль погрузился в морское дно.
Дети палубы ухмылялись, глядя на смущение Джорона, а Миас резко сказала:
– Ты! Почему ты сидишь, как последний болван? Собери команду для флюк-лодки и готовь ее к буксировке. Чтобы сдвинуть наш корабль с места, потребуются сильные люди.
С этими словами она скрылась на нижней палубе, и Джорон подумал, что теперь она, конечно, будет сидеть в своей каюте, пока другие работают.
Джорон отправился выполнять ее приказ и обнаружил, что тела погибших уложены в ряд на палубе; мертвых мародеров попросту сбрасывали за борт.
Джорон насчитал двадцать два трупа, украшенных листьями вариска и камнями, прикрепленными к телам, чтобы доставить их к Старухе. Фарис сидела в конце ряда и заканчивала заворачивать последнее тело. Джорон чувствовал, что должен что-то сказать, однако у него не нашлось слов, поэтому он пошел прочь, подальше от глаз команды. Но и на крестце он не нашел покоя: дети палубы убирали баррикаду, которая их спасла. Им помогала Барли, чья сила оказалась совсем не лишней.
– Ты умеешь плавать, рулевая? – спросил Джорон, и, когда произносил эти слова, понял, что в них прозвучало сомнение.
Она посмотрела на него, потом сделала два шага и оказалась в опасной близости.
