Обратная сторона долга

– Это не к тебе? – спросила я Алекса, кивнув в сторону машины.

– Не думаю. У меня сегодня выходной. Да и вроде бы важного ничего в городе не происходит. Машина из Берлина. Не местные номера.

Я лежала и наблюдала за машиной, вглядываясь в затемненные окна. Через какое-то время дверь автомобиля открылась и из него вышел человек в военной форме нового правительства с черной блестящей тростью. Солнце слегка слепило меня и я, чтобы рассмотреть человека, поднялась с земли.

– Бог мой, – вырвалось у меня, – этого не может быть.

– Что такое? – беспокойно спросил Алекс.

Но я не ответила ему. Я как завороженная пошла по направлению к мужчине, который без движения стоял около машины. Подойдя к нему я подняла руку и дотронулась своими дрожащими пальцами к его губам, провела ладонью по его груди, не веря в то, что я видела. Мне казалось, что я схожу с ума. Будто бы это какое-то издевательство свыше надо мной. Слезы потекли по моим щекам. Мужчина же прошептал, тепло смотря на меня своими серыми глазами:

– Это я, Катя, это я.

В ушах начал звучать какой-то непонятный шум, в глазах потемнело и я потеряла сознание.

Очнулась я уже дома, лежа в своей кровати. Я не сразу поняла, был ли это сон или явь. Встав с кровати, я вышла в коридор и направилась к кабинету, из которого доносились голоса. Нет, это был не сон. Такой родной мне голос звучал за станами комнаты.

– Она едва выжила, когда на тебя пришла похоронка. Почти ни с кем не разговаривала, уходила в себя. Если бы не Грета, не знаю, что бы с ней было. Она как мать, все время была с ней рядом. Но потом родился сын и она потихоньку начала приходить в себя.

– Вы с ней вместе? – сдержанно спросил Габриель, даже не видя его, я по голосу слышала, что ему больно.

– Ты считался погибшим. Ты должен понять. Прошло около полутора лет, прежде чем у нас завязались отношения. Я безумно рад, что ты жив, Габриель. Но что мы будем делать дальше?

– Мы ничего не будем делать, Алекс. Мы – ничего. Это не нам с тобой решать. Она должна сама сделать выбор. Но как бы там ни было, какое бы решение она не приняла, я хочу, чтобы мы остались друзьями. Если она останется с тобой, я соглашусь и не буду вставать между вами. И хочу, чтобы и ты дал слово, что примешь ее решение, если оно будет не в твою пользу. Она столько натерпелась. Я хочу, чтобы она была счастлива. Со мной или без меня. Она это заслужила.

– Я даю слово, Габриель. – ответил Алекс.

Набравшись смелости, я зашла в комнату и остановилась на мгновение, облокотившись о дверной косяк. Мужчины разом повернулись в мою сторону, стоя у окна. Два моих жизненных пути были сейчас передо мной. Думала ли я, что когда-либо жизнь закрутит меня в таком водовороте? Конечно нет.

Первым пришел в себя Алекс:

– Я оставлю вас, вам много о чем нужно поговорить, – с тоской в голосе произнес мужчина и направился к выходу.

Когда он проходил мимо меня я положила ему руку на плечо и прошептала:

– Спасибо тебе.

Он же, только слегка кивнув мне, тихо вышел из дома, оставив меня один на один с Габриелем.

Я подошла к нему и положила ему голову на грудь, вдыхая такой родной мне запах. Он же крепко обнял меня, словно боясь, что я упорхну. Подняв на него взгляд я пару минут стояла и рассматривала его. Он совсем не изменился за это время. Только на висках появилась легкая седина, как свидетельство тому, что он перенес на войне.

– Давай присядем, Катя. – нарушил молчание первым Габриель.

Сев на диван у камина я спросила у него:

– Как такое возможно? Как такое случилось?

– Была бомбежка. Русские нанесли авиаудар по нашим позициям. Попали в наш штаб. Все погибли, а я чудом остался жив. Немецкую армию вытеснили из города. Меня нашли в бессознательном состоянии. Убивать не стали, увидев офицерскую форму. Отправили в госпиталь, где я пролежал несколько месяцев. Там меня и нашла некая Аида Львовна. Я думаю, ты знаешь о ком я.

– Да, конечно знаю, – ответила я, еще больше удивляясь тому, какую роль в моей жизни сыграла эта женщина.

– Она предложила мне перейти на сторону русских. Мотивировав тем, что оставит меня в живых и поможет в случае окончания войны в пользу России вернуться к тебе и занять определенную должность в Германии при новом режиме.

– И ты согласился.

– По-другому и быть не могло. Я не мог без тебя. Я должен был вернуться.

– Да, Аида Львовна все предусмотрела. Но почему мне не сообщили, что ты выжил? Я такое пережила!

– Это было условием. Я должен был под прикрытием выполнить определенное задание. Если бы ты знала, что я жив, это могло бы быть препятствием.

– Ясно.

– Катя, я хочу тебя спросить, – начал было говорить Габриель, но замолчал от того, что я положила свои пальцы ему на губы.

– Выслушай меня, прошу, Габриель. У нас с Алексом отношения, он мне бесконечно дорог, без него я бы не пережила твою потерю. Но то, что ты вернулся, все меняет для меня. Ты для меня весь мир. Но я боюсь, что ты будешь упрекать меня за эти отношения. И, кроме того, самое главное, у меня будет малыш от него. Я беременна от Алекса. Если для тебя это слишком, – закончила я тихим шепотом.

Он же улыбнулся мне и проговорил, притягивая к себе:

– Неужели ты думаешь, что пройдя через весь этот кошмар, я откажусь от тебя? Какие могут быть упреки, девочка моя? Нас всех жизнь так потрепала, что нам остается только благодарить бога, что мы живы и мы вместе. А ребенок? Я буду относиться к нему, как к родному.

– Я хочу, чтобы этот ребенок знал, что Алекс его отец. Он не виноват, что все так сложилось.

– Будет так, как ты решишь, Катя. Для меня честь, что ты выбрала меня, Катрин фон Вольф. Уже во второй раз. – закончил он, встал с дивана и схватив на руки отнес в спальню.

Все дальнейшее было как сон. Я так истосковалась по этому человеку, что просто не могла оторваться от него. Все, запах его, прикосновения, голос, будило во мне спящие глубоко внутри чувства. Двигаясь сидя верхом на нем, я не могла оторвать свой взгляд от этих наполненных любовью ко мне серых глаз. Все-таки ничто не сравнится с занятием любовью с любимым мужчиной. Никакое удовлетворение просо физических потребностей не может подарить те ощущения, которые дарит близость с желанным не только телом, но и душой человеком.

После, приняв ванную, мы оделись и спустились в детскую, где Грета играла с нашим сыном. Взяв на руки малыша я подошла к Габриелю:

– Вот, познакомься, это Габриель фон Вольф младший. Твой сын.

Малыш вздернул подбородок и треснул Габриеля игрушкой по лбу.

– Я вижу, чистокровный фон Вольф, – засмеялся мужчина и взял на руки ребенка.

Пару минут они смотрели друг на друга, потом малыш улыбнулся и похлопал отца ладошкой по щеке. У Габриеля в этот момент выступили слезы на глазах.

– Признал отца, – усмехнулась стоящая в стороне Грета.

– Габриель, мне нужно поговорить с Алексом, – обратилась я к мужу.

– Конечно, иди, – поцеловав меня, он опустился играть на ковер с ребенком.

Выйдя на улицу я пошла к дому Алекса и застала его, как и ранее, на террасе за столом с бокалом вина и неизменной сигарой.

Присев возле него я не знала, как начать разговор.

– Не надо, Катя, ничего не говори. Я и так все знаю и понимаю. Я рад, что Габриель вернулся, хоть для меня это и означает, что я теряю любимую женщину. Вы для меня оба дороги. Я желаю вам счастья. Правда. Я не в обиде на тебя. Разве что на судьбу. Меня волнует только один вопрос сейчас. Наш ребенок.

– За это не беспокойся. Вы одной крови. Это не изменится никогда. Ты в любой момент сможешь проводить с ним время. Я рада, что у него будет такой прекрасный отец.

– Спасибо тебе, – проглотив комок в горле проговорил Алекс.

Я смотрела на него и понимала, насколько сильным был этот человек, перенесший тоже столько горя и остававшийся таким же сдержанным и воспитанным. Тогда я поняла, что любить это не только держать рядом с собой, но и умение отпускать.

– Ты прости меня, Алекс, за то, что так все сложилось. Но он мой мир, он для меня все. Я не могу по-другому.

– Я знаю, Катя. Все пройдет. Все у нас у всех наладится. Ты главное малыша береги, прошу.

Наклонившись я в последний раз поцеловала этого мужчину в губы.

– Ты в любом случае дорог мне, Алекс. Я рада, что судьба свела меня с тобой.

Он поцеловал мне руку и я вернулась домой, где меня ждал любимый мужчина и сын.

ЭПИЛОГ

Спустя семь месяцев я родила девочку, похожую на Алекса. К тому времени наши отношения наладились. Алекс был постоянным гостем в нашем доме. Габриель вел себя безупречно, он никогда не поднимал вопрос о наших отношениях. Никогда не ревновал, а если и ревновал, то не подавал виду. Шли годы. Дети росли. Габриель-младший был копией своего отца, он был таким же дерзким, так же надменно вздергивал подбородок и сверкал своими серыми глазами в те минуты, когда ему кто-либо перечил и он действительно, как выразился когда-то Алекс, дал нам жару с мужем. Пришлось прилагать всю свою немалую родительскую мудрость, чтобы направить в правильное русло этого чертенка. Девочка же была копией Алекса. Светловолосая и голубоглазая, с спокойным характером и мудрым подходом к жизни. Она росла и всем говорила, что у нее два отца, папа Габриель и папа Алекс. Это действительно было так. И один и другой в ней души не чаяли. Алекс так и не связал свою судьбу ни с кем из женщин, хотя у него периодически и завязывались какие-то мимолетные отношения. Он весь был в работе и малейшую свободную минуту посвящал дочери. С ним у меня сохранились теплые дружеские отношения, чему я была несказанно рада. Габриель часто ездил в Берлин, помогая наводить порядок в послевоенной столице и возвращая к жизни то, что было разрушено. Я же занялась благотворительностью. После войны осталось много детей-сирот, нуждающихся в помощи, и я не могла пройти мимо этого. Дети они же везде были детьми. И пускай я не могла помочь детям в России, я старалась хоть что-то сделать здесь.

– Я так счастлива! – произнесла я спустя годы, сидя на лавке в парке между Габриелем и Алексом и наблюдая, как резвятся на поляне наши внуки. А их ни много ни мало было пятеро. – Спасибо вам обоим.

Поцеловав по очереди в морщинистые щеки мужчин, я встала и пошла вдоль набережной, оставив их с щебечущей ребятней. За столиком одного из кафе на набережной я увидела сидящих мать и мальчугана лет десяти, который, съев свой бутерброд. собирал пальцем крошки на тарелке, а рядом бегала маленькая девчушка с веснушками и рыжими косичками. В памяти всплыл образ смешного мальчугана с кудрявыми волосами, который как волчонок смотрел на меня, так же точно собирая крошки пальцем со стола. На мои глаза накатили слезы и я прошептала:

– И тебе спасибо, Митька. Упаси, Господь бог, мир от еще одной такой войны!