Без права на эмоции

− Ясно, − приподняв брови сама себе сказала я и выпив залпом шампанское протянула бокал Катаржине, которая снова наполнила его до краев.

− Ладно, девочки, мне нужно идти на первый этаж. Скоро клиенты подтянутся, нужно посмотреть, все ли девчонки похожи на конфетки, − вставая из-за стола и направляясь к выходу проговорила невысокого роста блондинка с пышным бюстом.

− А что это за место? – спросила я у Катаржины.

− Это? Бордель на первом этаже. Второй этаж – карточный дом, − усмехнувшись сказала она, видя мое замешательство.

− Одни бордели, − скривившись ответила я.

− О, не скажи, милая. Этот особенный, − поведя бровью сказала девушка.

− И чем он такой…особенный? – хмыкнула я.

− Здесь особые условия. Сюда мужчины приходят, чтобы получить запретные удовольствия, − усмехнулась она и подойдя к стоящему у окна комоду достала оттуда черную плеть и покрутив ней запрятала обратно.

− Да уж, − скривилась я. – И кто же захаживает к вам?

− Только те, у кого ну оооочень большой кошелек. В основном высший офицерский состав, ну и некоторые денежные поляки, которые на короткой ноге с немцами. Но многие просто так, поиграть сюда приходят, не только расслабиться, − ответила Катаржина.

− А вы здесь тоже работаете? – приподняв бровь с интересом спросила я.

− Мы? О нет! – засмеялась девушка. – Мы просто развлекаем любителей карточной игры. Артур, − указала она на мускулистого брюнета в белой рубашке, который то и дело посматривал в нашу сторону, − владелец этого заведения, а я его подруга. А девчонки подружки остальных мужчин. Ну а вы, мисс Миллер? Чем вы занимаетесь?

− Да так, я репортер в одной газете в Берлине, − уклончиво сказала я.

− И о чем вы пишете? – не унималась Катаржина.

− Просто о жизни наших офицеров в Польше, − пожала плечами я.

Девушки переглянулись и зашлись звонким хохотом.

− О, мисс Миллер, мы бы вам рассказали ооочень много всего интересного из жизни ваших офицеров, − проговорила Катаржина, сделав ударение на слове «ваших». – Да только вы ведь все равно не напишете об этом.

− А вы расскажите, а там посмотрим, − поведя бровью проговорила я.

− Нет, не дай бог это выйдет за пределы этих стен, нас всех перестреляют, − усмехнулась Катаржина, делая глоток шампанского.

Спустя какое-то время пустой болтовни девчонки все пересели поближе к своим мужчинам, и мы с Катаржиной остались за столом одни.

− Я слух один слышала. Не знаю, как к нему относиться, если честно, верить или нет, − осторожно проговорила я, внимательно следя за девушкой.

− Какой слух? – безразлично спросила она.

− Штандартенфюрер фон Герцен. В городе слух ходит, что он девушек многих загубил. Заводил отношения с польками, а потом они чудным образом пропадали, − закуривая сигарету проговорила я.

Катаржина услышав имя фон Герцена заметно напряглась и нахмурившись спросила:

− А вам зачем знать такое? Вам не все ли равно, что вытворяет здесь ваш бравый немецкий офицер? Для Германии ведь главное, какие победы он приносит, а не то, сколько душ он сгубил.

− Для Германии одно главное, для меня, как для репортера – другое. Ну так как, правда это?

− Правда. Промышлял он одно время таким здесь. Наиграется и на потеху солдатам отдаст. Причем девчонок выбирал молоденьких, скотина. Правда, за последние несколько месяцев ничего более не происходило такого. Не знаю в чем причина. Надоело, наверное. Баба у него появилась. Брюхатая от него скорее всего. Он к ней часто захаживает. И не грызет же совесть, − презрительно скривив губы ответила девушка.

− А по поводу штурмбанфюрера Гюнтера фон Рица что сказать можете? – спросила я, рискнув узнать по возможности больше информации, пока девушка была склонна разговаривать об этом.

− По поводу Гюнтера? – пожав плечами спросила она. – Не знаю даже. Вежливый, воспитанный, никогда из девчонок никого не обижает. Он больше к Лёле любитель захаживать, его наши развлечения не интересуют. Но вот в карты любит играть здесь. Такой весь аристократ из себя. Хотя я таких даже больше боюсь, чем тех, кто и крепкое словцо может применить, и напиться до поросячьего визга может. А такие, как Гюнтер, они же, как вам это сказать, не знаешь, что у них на уме. Вроде бы само благородство, а быстрее пристрелит, чем тот, кто ведет себя паршиво. Хладнокровный, вот как я могу окрестить его одним словом.

− А он всегда один сюда приходит?

− Да, один. Сегодня как раз должен быть здесь.

− Правда? – едва сдержав цепкое чувство ненависти проговорила я, поскольку все произошедшее с Васькой и его родней я всецело записала на Гюнтера, ведь он один знал, что я должна была прийти к ним в дом сегодня. А значит и подставил их всех он.

− Если у вас больше нет вопросов, вы не будете против, если я пойду к Артуру, а то он уже заскучал без меня, − послав воздушный поцелуй мужчине сказала она, и я утвердительно кивнула.

Когда Катаржина отошла от меня, Туз что-то сказал на ухо Нинке, и та повернулась к одиноко скучающему мужчине подле нее, а сам же направился ко мне. Долив мне шампанское в бокал мужчина сел рядом и тихо сказал:

− По карте почти все, передашь Андрею. Два места только не удается никак найти, а так полностью все проверено и зарисовано.

− Я не поэтому здесь, − тихо сказала я.

− А что такое? Случилось что? – спросил мужчина, затягиваясь сигарой.

Я рассказала о нашем с Андреем визите в отряд и о том, что сегодня произошло у дома, где жил Васька. Затем достала из сумочки клочок бумаги и раскрыв ладонь показала ему.

− Вот. Что это может значить?

Мужчина нахмурившись взял клочок в руки, затем вернул мне его и сказал:

− Не фриц. Не знаю, Оля. Если рассматривать вариант, что он хотел сказать тебе, кто предатель, то мальчик должен был знать, что ты не немка. Он ведь не знал этого?

− Нет, − пожала плечами я.

− Тогда я не знаю. Какой смысл в этой фразе? И никого не осталось, чтобы можно было спросить об этом? Их всех повесили?

− Да, всех. Ваську застрелили еще там, около дома, а мать и брата повесили. Может кто из подполья знал что-то еще? Когда Гюнтер тогда меня провожал, и мы помогли скрыться мальчишкам, то он сказал, что они из подполья. Но я не знаю никого, чтобы вот так можно было пойти и спросить.

− А Гюнтер значит знает, кто подпольщики? – нахмурившись спросил Туз.

− По-видимому да.

− Знает и молчит?

− Молчит. У него своя история, не будем сейчас об этом.

− Я попробую узнать все у одного человека. Может он сведет с кем-то из тех мальчишек, которые были тогда с Васькой. Завтра утром обязательно все сделаю, конфета, − усмехнулся Туз.

− Спасибо тебе, − со слезами на глазах проговорила я.

− Ну, ты чего? – притянув к себе сказал мужчина, целуя меня в лоб.

− Понимаешь, я здесь, я так близко, прям чувствую это. Но у меня так мало времени, чтобы узнать, кто информатор. Всего неделя. Кажется, что вот-вот, но мозаика так и не складывается, только все более запутанной становится. А теперь еще и приказ не трогать Гюнтера и вывезти фон Герцена. Я знаю, что это отец там всем заправляет. Он переживает, но я-то сюда ради себя ехала, как бы не звучало это кощунственно. Мне очень нужно знать, кто убийца моего Димки, кто сдал команду, − грустно сказала я мужчине.

− А Андрей что?

Я не ответила, отведя взгляд от голубых глаз мужчины, которые словно сверлили меня.

− Ясно. Он все делает по уставу. Приказ есть приказ. Так? – спросил Туз.

− Так, − проглотив ком в горле ответила я.

− Слишком он правильный для тебя, Оля. Хотя может оно так и нужно, чтобы сберечь тебе жизнь. Он был здесь пару часов назад, искал тебя и попросил, если ты сюда придешь, чтобы я тебя отсюда не выпускал и оповестил его. Он боится, что ты дел натворишь. Он беспокоится, это видно. Ладно, попробуем без него что возможно разузнать. Кстати, Лёля описала того человека, с которым встречался Гюнтер у нее. Я набросал портретик, погляди, − сказал Туз вытаскивая из внутреннего кармана пиджака бережно сложенный лист акварельной бумаги.

Взяв в руки рисунок, я долго смотрела на него и спустя какое-то время сказала:

− Я где-то видела его. Не могу только вспомнить где, − наморщив лоб проговорила я. – Я заберу, Андрею покажу, может он знает, кто это. И Андрея оповещать не нужно. Сейчас не происходит ничего такого, с чем я бы не смогла справиться.

− Да я тоже думаю так. А рисунок, конечно, бери, − сказал Туз и пока я прятала рисунок в сумку спросил. − Оль, если все выгорит, отец твой сдержит слово?

− Ты насчет обнуления твоего дела? Да, сдержит. А что такое?

− Мне с этой принцессой после всего, что между нами было, делать что-то надо, − сказал Туз, кивнув в сторону Нинки. – Она не заслуживает мужа-уголовника.

Я посмотрела на Туза и у меня на душе так стало хорошо. Он и правда был удивительным человеком, этот красивый мужчина с такой непростой судьбой, прошедший через семь кругов ада и сохранивший в себе человечность. Как ему это удалось, было загадкой для меня.

− У Нинки будет самый лучший муж на свете, и она это знает, − сжав ладонь мужчины сказала я. – И ей все равно, кем этот мужчина был. Ты разве не видишь этого? – прошептала на ухо я ему, указывая на Нинку, которая, поймав на себе взгляд Туза, расцветала как роза.

− Может сыграем партийку? – с улыбкой проговорил мужчина, решив сменить тему. – Вдруг ученица обойдет самого учителя?

− Давай, − весело сказала я, почувствовав, как после общения с Тузом у меня поднялось настроение.

В этот момент двери комнаты распахнулись и на пороге показались два офицера, одним из которых был Гюнтер. Улыбка моя сползла с лица в два счета при виде этого человека. Гюнтер приподнял удивленно бровь и подсаживаясь к нам за стол сказал:

− Мисс Миллер, вторая неожиданная встреча за день.

− Я бы сказала нежеланная встреча. – с сарказмом ответила я.

− Да чем я вам так не угодил вчера, что вы так на меня шипите сегодня? – с усмешкой проговорил Гюнтер, пока я сдавала карты.

− Ваш ход, − проигнорировав реплику Гюнтера сказала я, обращаясь к Тузу.

− У нас ведь сегодня день игры на долг или просьбу, ведь так? – спросил Гюнтер, рассматривая свои карты.

− Что за долг? – спросила я у Туза.

− Не обращайте внимание, Хильза. Дамы это не касается, − спокойно ответил он, делая ход.

− Почему это не касается? – прищурив глаза сказал Гюнтер. – Игроки за столом все равны. Или нет? – с насмешкой окинув меня взглядом спросил Гюнтер у Артура.

− Да, игроки все равны. Но мисс Миллер не была поставлена в известность до начала игры. Поэтому, она может покинуть ее, если захочет.

− Нет, не хочу, − поразмыслив проговорила я, не желая пасовать перед этим насмехающимся надо мной типом. – Только поподробнее мне расскажите о правилах игры. Обычно играют все на деньги. А тут на просьбу.

− На деньги не так интересно, мисс Миллер, − проговорил Артур. – И бывает такое, чего за деньги не купишь. А если учесть то, кто находится за нашим столом, − сказал он, имея ввиду верхушку офицерского состава немцев, − то крайне выгоднее играть на просьбу. По крайней мере для нас.

− Как интересно, − окинув взглядом сидящих за столом мужчин ответила я. – А что можно просить, если выиграешь?

− Что угодно, − пожав плечами проговорил Артур.

− Но ведь попросить могут действительно что угодно, − нахмурившись проговорила я.

− В том то и дело, что попросить могут все, что угодно, мисс Миллер. Поэтому может пока не поздно покинете игру? – насмехаясь проговорил Гюнтер.

− Нет, я вам такого удовольствия не доставлю,− хмыкнула я.

− Как бы вам потом действительно не пришлось доставлять мне удовольствие, если мы останемся с вами в паре и в итоге выиграю я, − с видом хищника проговорил немец.

Поглядев на сидящего напротив меня Туза, который едва уловимо отрицательно дернул головой, давая понять, что играть мне не нужно, я мысленно отмахнулась от него и заменив карту сказала Гюнтеру:

− Я рискну. Чем черт не шутит.

− Вы отчаянная женщина, Хильза, − проговорил Гюнтер, делая ход.

Внутренне я на самом деле безумно испугалась таких правил игры и мои пальцы, держащие карты, едва уловимо дрожали. Игра продолжалась достаточно долго, поскольку каждый игрок тщательно взвешивал каждый ход. Никому не хотелось в итоге стать проигравшим. Сначала из игры выбыл Артур, затем пузатик невысокого роста, который наряжал девушек, затем пришедший с Гюнтером офицер, затем еще один завсегдатай и наконец вылетел и сам Туз, едва сдержавший свое негодование от этого. Я даже боялась смотреть на него, поскольку понимала, что по его лицу увижу сразу, есть ли у меня шанс обставить немца или нет. Колода карт, лежащая на столе, через пять минут закончилась, и я в отчаянии смотрела на то, что было у меня в руках, поскольку картинку оно мне выдавало не очень оптимистичную.

− Ваш ход, Хильза, − с насмешкой проговорил Гюнтер.

Сделав отрывистый выдох, я положила карты на стол и закрыла на мгновение глаза в ужасе, поскольку понимала, что не была готова к такому окончанию. Но, услышав тихое ругательство Гюнтера, я открыла глаза и с удивлением увидела, что была в выигрыше.

− Моя девочка, − довольно прошептал мне на ухо Туз, похлопав по плечу.

Опустив на секунду голову на руки, я едва сумела унять бешенное дыхание.

− Ну так что, кто там у нас кому удовольствие будет доставлять? – расхохоталась я, вскинув голову.

− К вашим услугам, мисс Миллер, − поцеловав мне руку проговорил Гюнтер, которого не сильно то и расстроило, что выиграла именно я.

− И что, я теперь могу пожелать все, что захочу, и вы это должны исполнить? – наигранно восторженно произнесла я.

− Все, что захотите, − спокойно ответил немец.

− Такая удача, это же надо. Я так сразу и не придумаю, что же такое можно попросить у вас. А можно сделать это потом? Позже попросить то, что хочешь?

− Нет. Все играющие в такой день изначально сюда идут с тем, что их волнует. Это не совсем игра, мисс Миллер, с нашей стороны по крайней мере. Здесь порой решаются очень серьезные вопросы. Правила таковы, что выигравший в этот же вечер должен озвучить должнику свою просьбу, − сказал Артур.

− И что, прям при всех это нужно озвучить? – скривившись спросила я.

− А у вас что-то непристойное? – засмеялся Гюнтер, но увидев мой недовольный взгляд перестал подшучивать надо мной и сказал, − Нет, при всех говорить не обязательно.

− Хорошо. Тогда давайте так. Вы меня отвезете домой, и мы по дороге обговорим все, можно? – спросила я у немца.

− Конечно, вы сейчас хотите уехать?

− Да, только попрощаюсь со всеми, − улыбнулась я и подойдя к Катаржине, поблагодарив, обняла ее.

Нинка же, обнимая меня прошептала на ухо:

− Я наблюдала. Он даму скинул был специально. А так ты бы проиграла.

Я удивленно посмотрела на нее, она же, потрепав меня по плечу обняла Туза, который поцеловав мне руку тихо сказал:

− Не натвори глупостей, Оля. Попроси какую-нибудь побрякушку и все.

Я лишь молча улыбнулась, взяла под руку Гюнтера, вышла с ним на улицу и села в машину.

− Вы же меня не завезете куда не нужно, как в прошлый раз?

− Думаю, сейчас такой надобности нет, − ответил мужчина, заводя автомобиль.

− Почему вы даму скинули? – спросила я спустя несколько минут езды.

Мужчина удивленно посмотрел на меня и спросил:

− Вы ведь не заметили этого.

− Я не заметила, это правда. Мне Нина сказала. Ну, так почему?

− Вы так переживали всю игру, что мне стало не по себе, если честно. Порой я предпочитаю, чтобы женщина воспользовалась мной, чем я ею. Поэтому и дал вам шанс выиграть, − спокойно ответил немец.

− Но вы ведь не знаете, что я попрошу у вас. А если это будет что-то такое, из-за чего вы пожалеете о той сброшенной даме?

− Вы не можете пожелать ничего такого, о чем я буду жалеть, − пожал плечами немец.

Отвернувшись к окну я отчаянно начала взвешивать все за и против дальнейшего моего шага. Я понимала, что спросить о том, что действительно меня волновало, я не могла, но узнать у этого человека хоть что-то я должна была. Собравшись с мыслями, я сказала:

− Остановите, пожалуйста, машину.

Гюнтер свернул на обочину и повернувшись посмотрел на меня. Я же достала из сумочки рисунок, который дал мне Туз, и спросила:

− Кто он?

Гюнтер, нахмурив брови взял рисунок из моих рук и едва уловимо покачал головой. Затем достал зажигалку и, прежде чем я смогла что-то сказать, поджег рисунок и швырнул его в открытое окно.

− Что вы делаете!? – возмущенно воскликнула я.

− Вы правы. Я уже жалею о сброшенной даме.

− Гюнтер, кто этот человек? Вы мне должны сказать.

− Мисс Миллер, вы жить хотите? – задал мне вопрос Гюнтер.

− Я хочу знать, кто этот человек! – проигнорировав угрозу сказала я.

− Я у вас спросил, вы жить хотите?

− Я вам уже ответила.

− Зачем вам это нужно знать? У нас с вами договоренность. Не ставьте меня в такое положение, когда я буду вынужден напоминать вам о жизни вашей дочери. Я очень и очень не хочу вам угрожать.

− Это информатор? По русским, − решила напрямую спросить я, раз уж он не хотел отвечать сам.

− Да на что вам так сдались эти русские и их информатор?! Какая разница, кто сдает их, Хильза?! Вам, как немке, должно быть все равно, кто их сдает! Главное, что он это делает и все! И если вас по этому автопортрету интересовала только эта информация, то нет, это не информатор! Довольны?

− А кто он? – не унималась я.

− На волнующий вас вопрос я уже ответил, более я вам ничего не должен. А насчет того, кто этот человек, если вы узнаете, мне придется убить вас, − проговорил мужчина и заведя машину направил ее к моему дому.

Всю оставшуюся дорогу я молчала. Сказал ли Гюнтер правду, я не знала, но почему-то была уверена, что так оно и было. Смысла лгать мне у него не было. Подъезжая к дому, я увидела большие клубы дыма, взмывающие вверх за стоящими зданиями. Смутное предчувствие беды всколыхнуло меня изнутри, и я напряглась, ухватившись за дверную ручку автомобиля. Гюнтер тоже понял, что случилось что-то неладное и нахмурившись добавил скорости автомобилю. Когда машина выехала из-за поворота и едва притормозила, я пулей вылетела из нее и побежала к дому, в котором мы остановились. Здание пылало необъятным пламенем, пожирая все, что было в нем. Вокруг дома столпились зеваки, которые о чем-то перешептывались и недоуменно качали головами. Солдаты громко кричали и суетились, пытаясь загасить пожар. Я словно в тумане шла, расталкивая людей и моля бога о том, чтобы не случилось то, чего я так боялась. В стороне я увидела группу немцев во главе с фон Герценом, который отдавал какие-то указания, и Свету, чумазую, испуганную, с вымазанным в сажу мишкой в руках. Девочка стояла судорожно вцепившись в китель немца своими тоненькими пальцами, словно боясь того, что если она его отпустит, то с ней случится что-то ужасное, и смотрела куда-то в сторону. Переведя взгляд туда, куда смотрела малышка, у меня внутри все оборвалось. На земле, накрытые тканью, лежали три тела, одно из которых было женским, скорее всего служанки. Судорожно хватая воздух, я остановилась, не в силах сделать ни шагу. Гюнтер, который все это время молча следовал за мной, осторожно взял меня за предплечье и сказал:

− Не нужно, не смотри.

Я же только зло вырвала у него руку и пошла к телам. Фон Герцен увидел меня и крикнул Гюнтеру, поняв, что мы пришли вместе:

− Уведи отсюда ее!

Гюнтер попытался остановить меня, но я с таким ужасом от него отшатнулась, что он невольно отступил. Подойдя медленно к лежащим на сырой земле людям, я тихонько опустилась на колени и откинула ткань, скрывавшую от меня, как мне казалось, ещё один ужасный кошмар в моей жизни. На земле лежали рядом, словно спали, Гордеев, немецкий архитектор и горничная. Все трое были застрелены. Меня словно водой холодной обдали. Андрея среди погибших не было. Испытав невероятной силы облегчение, я засмеялась. Затем опустила голову и оперевшись на землю вонзила в нее свои пальцы, словно благодаря ее за то, что она в этот раз не пыталась забрать у меня того, кто был так дорог мне. Раз среди погибших Андрея не было, то была хоть маленькая вероятность того, что он был жив. Подняв голову, я посмотрела на стоящего рядом Гюнтера и прошептала:

− Его здесь нет! Он не погиб!

Затем я погладила по волосам Гордеева и, поцеловав на прощание его в лоб, протянула руку Гюнтеру, который помог встать мне на ноги. Отряхнув колени, я направилась к фон Герцену и подойдя к нему лишь взглядом задала вопрос.

− На дом было совершено нападение, − ответил мужчина. – Все трое были застрелены, а господина Штольца ранили и увели. Девочка все видела.

Кусая губы от напряжения, я опустилась подле Светы на присядки и спросила:

− Ты все видела?

− Да. Я была в маленькой комнате, играла с Тимми, − сказала она, указа на медвежонка. – Потом услышала шум на первом этаже и тихонько вышла на лестницу. Двое мужчин зашли в гостиную со стороны черного входа и застав всех врасплох расстреляли. Господина Штольца ранили в плечо и схватив потащили к выходу. На шум выбежала служанка, и они ее тоже убили. Один из них приказал другому проверить второй этаж. Когда он начал подниматься наверх, я быстро спряталась в ваш большой чемодан и через щелку видела, как человек обошел комнату сначала вашу, потом и другие. Затем он вышел в коридор, и я услышала запах бензина. Вдруг в коридоре вспыхнул огонь и я, дождавшись, когда стихнут шаги, быстро выбралась из чемодана и едва смогла выбежать на улицу, поскольку весь второй этаж уже полыхал пламенем. На улице я увидела, что немецкие солдаты, которые охраняли дом, тоже были мертвы, зарезаны. Я побежала к соседям, и пожар начали тушить. Затем приехал господин фон Герцен. И все, − испуганно тараторила девочка, все так же держась мертвой хваткой за китель немца.

Обняв девчушку, я поцеловала ее и встав на ноги подняла глаза к небу, мысленно моля, чтобы Андрей выжил, где бы он ни был.

− Гюнтер, вы же квартируетесь в доме мадам Лёли? Заберите мисс Миллер к себе. Я думаю, что хозяйка не будет против еще одного квартиранта. Точнее двух. Дом у нее огромный, места всем хватит, − сказал фон Герцен, указывая на Свету и на меня.

− Конечно,− ответил немец и подхватив девочку на руки кивнул головой, давая понять мне, чтобы я следовала за ним.

− Я завтра к вам зайду, мне нужно будет обговорить все произошедшее с вами, − проговорила я, обращаясь к фон Герцену, который утвердительно кивнув направился к машине.

Я же пошла следом за Гюнтером в его машину и уже спустя пол часа мы были в доме, где жила мадам Лёля. Женщина с радостью приняла нас, выделив мне комнату, Свету же поселила у себя. Кроме Гюнтера в ее доме более не было постояльцев, что меня несказанно порадовало. Когда Лёля пошла укладывать девочку спать, а затем уехала в кабаре, я прошла в огромную кухню на первом этаже и усевшись за стол налила себе чашку крепкого кофе. Уставившись в его темную гладь, источающую едва заметный пар, начала думать. Просидела я так достаточно долго и когда поняла, что не могу сложить воедино все обрывки картины и совершенно не понимала, как могло случиться то, что случилось и где был Андрей, то на меня накатило такое мерзкое отчаяние, что я начала взахлеб рыдать и даже не заметила, как на кухню вошел Гюнтер.

− Хильза, все будет хорошо. Фон Герцен уже дал команду искать вашего спутника. Я завтра утром прикажу делать то же и своим людям. Мы его найдем, − проговорил мужчина, с виду обеспокоенный моим состоянием.

− Хильза, − прошипела я насточертевшее мне имя и с ненавистью посмотрела на немца. – Найдете его? Это вы виноваты, больше чем уверена! Это ваши происки! Это вам только мог мешать он! Что, ордена зарабатываете, господин офицер? − вставая я стала медленно приближаться к немцу.

− Я ничего об этом не знаю! – нахмурившись ответил Гюнтер. – Успокойтесь, мне это совершенно не нужно было!

− Как же! Не нужно! А кому тогда нужно было? Это ведь вы заведуете здесь уничтожением всех, кто прибывает с русской стороны, вы всех косите, как смерть косой! – проговорила я, находясь под истеричной пеленой и совсем не замечая того, что начинаю нести не то, что нужно. – Ненавижу вас, ненавижу! – заорала я на немца, отвесив ему пощечину.

− Мисс Миллер, возьмите себя в руки. И при чем здесь русские диверсанты!? Почему вы все время о них вспоминаете? – гневно спросил Гюнтер, схватив меня за плечи.

− Да потому, что я не Миллер! – заорала я на него, решив, что с меня хватит играть эту проклятую немку, по крайней мере перед этим двойным агентом, сделав ставку на то, что если он работает на англичан, то вполне себе была вероятность того, что он не сдаст меня немцам.

На лице Гюнтера после моей фразы появилось выражение немого недоумения. Окинув меня взглядом он с силой дернул меня за руку, подтащил к столу и усадив меня подле него, заорал: