скачать книгу бесплатно
– Не знаю, вернее я забыла.
Мэри уже взялась за ручку двери, но остановилась: «Я вспомнила, мисс, его зовут Майкл».
Мэгги выронила ложечку, которой мешала кофе.
– Спасибо, Мэри, иди.
Мэгги сидела на постели, тяжело дыша, губы дрожали. Боль разрывала сердце, но не могла вырваться наружу, иначе она кричала бы и рыдала, разнесла в клочья комнату, разбила бы вазы, разорвала подушки, все, что смогла, уничтожила бы. Но этим бы не успокоилась, нужно было что-нибудь сделать с собой, чтобы боль тела, хоть на время отвлекла душу, порезать руку, прыгнуть в ледяную воду, она даже не знала, но только чем-нибудь, как-нибудь на минуту, на секунду, только заглушить ее, потому что она невыносима.
Резко повернувшись, она уткнулась в подушку, и сколько могла сдержать звук эта преграда, плакала. «Почему, зачем так несправедливо?! Ей и так больно! Зачем сильнее, зачем видеть его, зачем приводить его в ее ад и насмехаться над ее мечтами, что он мог бы увести ее отсюда. НЕТ!!! Из ада выйти нельзя, а она сама добровольно заточила себя в него, с улыбкой надела цепи. Смотреть на него и знать, будь я не так труслива, все могло быть по-другому! Почему ты не был ангелом, призраком, показавшимся мне тогда, зачем ты реален, зачем ты будешь ходить рядом, и я никогда не смогу сказать тебе всего, никогда не прикоснусь к тебе, никогда, никогда, никогда……»
Через час Мэгги немного успокоилась, тело было измождено и, не имея больше сил биться, она лежала на постели.
Ветерок приподнял штору, Мэгги проследила за ним взглядом и наткнулась на небо за окном, безумно голубое небо, взор тонул в этом святом, бесконечном пространстве. Чувство захватывающей свободы, свежей, благодатной, желанной, любимой, не сказать словами, не сказать! Сердце открывается и не может надышаться, насмотреться на него. Нежное тепло разливается по телу, даже не разливается, а наполняет, тонешь в нем.
Это твое раскаянье, которое приняли, это молитва, это любящая улыбка Бога и ты возвращаешься на землю чистым, умиротворенным, желание жить и лететь, в двух шагах от Бога и рая, жизнь, настоящая жизнь. Понимаешь жизнь по-новому, все становится другим, не хочется отрывать глаз и погружаться в земную суету. Небо – это все! Только оно принесло ей успокоение. «Пока ты со мной, я буду жить!»
Мэгги встала и распахнула окно.
Джеральд приехал, как и обещал, в два, веселый и даже счастливый.
– Я сейчас летел домой и думал, – стоя в дверном проеме, сказал он, – что еще никогда не хотел так быстро вернуться! А все потому, что здесь ты! Я думал: войду в залитую светом гостиную и увижу тебя, твои волосы в солнечных лучах будут невесомо-нежными белыми и золотистыми лучиками. Ангел мой, как я люблю тебя!»
Мэгги действительно стояла у окна и ее волосы, рассыпались по плечам. При первых его словах она обернулась и улыбнулась ему. Джеральд не спешил подходить – любовался ей. А потом вдруг сорвался с места и обнял.
– Здравствуй, любимая!
– Здравствуй.
Хорошо, что он держал ее в объятиях и не видел лица, потому что, «любимый», так и не смогла она произнести.
– И зачем я сегодня уходил? Целый день, не видя тебя. Не хочу больше никуда уезжать, только быть с тобой.
«Как жаль, – подумала она, – как жаль, что ты так влюблен». Мэгги не могла простить себе, что обманывает его, а он ведь любит. Она считала себя виноватой, бесконечно обязанной ему за любовь. Когда кто-то делал ей даже маленькое, неприметное добро, она была безумно благодарна и отдала бы полмира взамен. Ей было не по себе, озноб охватывал тело, было стыдно за свою безответность на его чувство, и Мэгги старалась, как могла не сделать ему больно, и в каждом слове, взгляде, движении, жесте просила прощения, но любить не могла.
Сидя за столом, она поднимала на него взгляд и вновь опускала, дольше пяти секунд не выдерживая смотреть на него. А Джеральд был, насколько мог себе позволить, безрассуден и счастлив.
– Я забыл тебя предупредить, сегодня приедут Майкл О'Генри и Том.
– Знаю, горничная сказала утром. А что у тебя с ним какие-то дела? – беспечно спросила Мэгги, а сердце замерло.
– Майкл хотел бы набраться опыта в моей фирме, он юрист. Ты знаешь, он был лучшим учеником на курсе, наверное, день и ночь не спал, только учился, я бы так не смог.
– Боже мой, а я думала, мой муж самый умный юрист в Англии! – улыбнулась она.
– Так и есть. Просто я не фанатик и помимо учебы еще и жил.
– Значит он фанатик?
– Я говорю в общем. Майкл, насколько я понял весьма интересный человек. У него кипучая, бешеная потребность действия, мне кажется это фанатизм. А с другой стороны, он совсем не скучен, раз они дружили с Томом с детства.
– Да, кажется, Том говорил, они давно дружит.
– Я был на последнем курсе, когда поступил Майкл и Том так преобразился. У них год разницы, но мне всегда казалось, что Майкл старше, он на него хорошо влиял. Вот только я не могу понять одного. Позволь спросить, милая. Ты знала Майкла в детстве?
– Нет.
– А почему? – почти смеясь, спросил Джеральд.
– Как почему? Какой-то странный вопрос, не знала и все, ты же не знал в детстве всех детей в высшем свете, да и меня, – улыбаясь, сказала она.
– Нет, понятно, наши родители никогда не дружили. Но почему твой самый близкий друг, с которым вы выросли, ни разу не нашел случая познакомить вас. Такое ощущение, что вы жили в разных мирах.
Мэгги почувствовала, что наткнулась в темноте на стену, даже в глазах потемнело. Какой правильный, совершенно естественный вопрос. Правда, почему? И вся жизнь, вся жизнь могла бы быть совсем другой. Но почему?! Если бы раньше я знала его, знала, что он есть на свете, реальный и живой, а не только в моих мечтах и снах, я бы не ошиблась так. Что это, опять насмешка судьбы, сколько можно смеяться надо мной?!
Она молчала несколько минут, и Джеральд весело рассмеялся, видя в какой ступор ее ввели его слова.
– Мэгги, перестань, я пошутил. Просто подумал, задавалась ли ты когда-нибудь таким простым вопросом.
– Как видишь, Том очень скрытный человек, – стараясь заглушить горькую боль в голосе, ответила она.
– Да нет, скорей всего здесь все проще.
– Как? – Мэгги жаждуще посмотрела на супруга. Пусть сейчас же объяснит, кто во всем этом виноват, хоть будет виновник, будто от этого легче.
– Я думаю, ваши родители просто не очень ладили, вот и все.
Она пожала плечами.
– Не знаю, я до недавнего времени знала только Николаса О'Генри, отец при жизни довольно дружески с ним общался.
– Расскажу по секрету, – заговорчески начал Джеральд и опять рассмеялся над сосредоточенным лицом миссис Томпсон, – я однажды слышал, как Эрик МакКалестер вскользь жаловался отцу, что не знает, как устроить Тома на каникулах. Он хотел ехать в деревню к О'Генри, а вы с Энн будете скучать по нему. Эрик сказал, что знакомить вас не решается из-за Джона.
– Что? Из-за папы?!
– Он объяснял, что твой отец давно не держит зла на Филиппа, но опасается так ли это, с другой стороны.
– Но почему?!
– Понятия не имею, они не распространялись.
Вскоре Джеральд ушел в кабинет, рассмотреть бумаги, оставив супругу одну.
«Неужели, – думала она, охваченная каким-то паническим страхом, – сердце впервые обмануло меня?! Как это может быть? Столько страданий из-за одного лишь воображения? Красивая внешность! Так жестоко обмануться! А что тогда был тот взгляд на мосту?! Случайность?! Это ведь неправда! Как так можно? Что за глупое сердце, чего ему не хватало?! Но отец не мог просто так ненавидеть человека. Почему ненавидеть? «не держит зла», – так сказал Джеральд, что же между ними произошло? Я никогда не узнаю, не расспрашивать же дядю Эрика или маму…Но если отец не хотел даже знакомить своих детей с его сыном! Что же он такое сделал?!» От этих мыслей она холодела, все смешалось, реальность и бред. «Я ошиблась в чувствах? А если нет, значит, полюбила не достойного человека. Как это страшно, ужасно, низко, стыдно в конце концов… Как мое сердце могло сыграть такую злую шутку?!» Для Мэгги это действительно было ужасно, она никогда не могла понять людей, влюблявшихся в подлецов, мерзавцев. «Как – спрашивала она себя – видя все гнусные выходки такого человека, можно любить его?!» Это было выше ее пониманию, она всегда знала, что может полюбить только красивую душу, но никак не тело. А сейчас сама попала в ловушку. Как стыдно. Она еще сама не осознавала насколько легче ей будет, если он правда окажется негодяем. Тогда не придется страдать, можно будет день за днем убеждать себя и пытаться его разлюбить. Постоянно сравнивать Джеральда с ним и убеждаться, что сделала правильный выбор. Как бы это было легко! Тогда, по крайней мере, исчезло бы это чувство о мечте – какой могла бы быть счастливой ее жизнь с ним!
Но стоило ей закрыть глаза, и она видела Майкла и все обвинения казались глупостью, пустяком. «Разве могут быть такие невинные глаза у низкого человека. Как же я люблю тебя!» И разум быстро нашел множество оправданий, во всяком случае, это отец, а сын может быть совершенно другим. И Том считает его лучшим другом. Сердце прощало ему все прегрешения, если они были.
Сейчас Мэгги думала о другом. Мысль, не дававшая ей покоя столько же времени, как и ее неразделенная любовь. «Почему я так ошиблась? Джеральд и умен, и красив, и ласков, мне казалось, я люблю его. Он вполне подходил на роль мужа, которую и занял. Но здесь с самого начала было что-то не то, чему я не пожелала уделить внимание, заглушив другим. Все подходило здесь, на земле, но не на небе, наши души там не соединены. А вот моя и Майкла одно целое и понимаешь это только, когда встретишь судьбу. Кажется, у нас одинаковые мысли и говорить мы можем, о чем угодно и всегда будем понимать друг друга. А сколько лет прошло зря, как долго мы не говорили. Как это не самоуверенно, я все же знаю откуда-то, что права. Понимаешь и любишь не сделанной любовью, а первозданной, искренней и чистой. Тогда у тебя открываются глаза на жизнь, и ты ясно понимаешь, что это настоящая любовь, само это знание, когда можешь отличить ее среди остальных, бесценно! Она! Которую много раз звала, искала, пыталась представить, пока не пришло время, она молчала, словно ее и нет совсем или нет для тебя, молчала и ждала.
Да за одно это, можно отдать жизнь. Когда чувствуешь – он твоя судьба, вашу вселенскую неразлучность, пусть он и не знает об этом.
А Джеральд был простой, придуманной любовью, человеком, а не Богом, любовь тела, которое решило, что пришло время и нужно влюбиться.
Но откуда мы знаем ее время, вот тебе исполнилось столько– то лет и значит пора. А может она придет через десять, двадцать лет, это не нам решать. И точно нас она не спросит. Человек всегда плохо решает сам для себя разумом, что бы ни было.
Обычная любовь перерастает в привязанность, обычная и смертная, как человеческое тело. Да тысячи семей живут так, и раньше я думала, это и есть любовь. А сама знала – в моем сердце есть место и силы для другой, совсем другой любви.
Боже! Милый, если бы не ты, я никогда не узнала бы этого великого счастья. Кто-то не верит, кто-то ищет и не находит, кто-то думает, что нашел, а я просто не знала, что это. Наверно, очень мало людей знают ее в лицо.
Только она не может перерасти в привычку. Эта испепеляющая и воскрешающая, мощная, неудержимая сила завладевает человеком и не дает жить спокойно, по мнению окружающих.
Но, не смотря на ее бешеную силу, в ней и есть покой для двоих, светлый, умиротворяющий. Если ей не с чем бороться она затихает и становиться кроткой, но, ни на градус не остывает. А попробуйте ей помешать, и вы увидите всю ее силу, все грозное величие крепкого духа.
И вот, узнав ее, я не могу быть счастливой до конца. Непреодолимая преграда. Как странно, у многих есть благополучие, нормальное течение дней, когда все складывается хорошо, дети влюблены, родители довольны, юристы подписали договор, есть все, кроме редкой любви, то есть нормальной, когда и нужно жениться.
Не всякое чувство может называться высоким именем «любовь». И почему у него всегда все не благополучно. Или может из-за этих преград она и рождается, но я полюбила Майкла до свадьбы. Почему бы так не поступить с простой телесной любовью, она ведь не такая чувствительная, а настоящей дать дорогу? А может, настоящая всегда трагична, потому она и настоящая? Кто вообще может определить ее, кроме самих любящих. Или люди просто не ценят ту любовь, которая у них есть? Но почему я должна скрывать истинные чувства в угоду всему свету?!! только бы не нарушить их спокойствие, не ломать и не опровергать правил жизни, ими придуманных правил!!! Я должна умереть со своей тайной, прожив жизнь с хорошим, но не любимым мужем и никогда не быть счастливой! Могу ли я что-нибудь изменить, не приносить себя в жертву условностям?! Могу, если бы он любил меня, но этого я не узнаю никогда – Мэгги закрыла глаза полные слез – Как же я люблю тебя! Мне кажется, я знаю все твои чувства и мысли, знаю, как ты поступишь в разных ситуациях, я чувствую тебя, и ты так близко».
«Вот так и умрет большое, настоящее чувство, ради которого стоит жить, благодаря ему существует этот мир, но люди не поймут, они растопчут его, разобьют вдребезги и даже на миг не представят, что наделали! Как это ужасно немыслимо!! Лучше умереть, чем жить так! Что же делать?! Что?.. Я все равно люблю тебя Майкл, ты моя жизнь, и пусть ты об этом никогда не узнаешь».
Вечером Мэгги с нервной тщательностью старалась быть красивее, чем есть, то расправляла складки, которых не было, то поправляла прическу. Сегодня ей предстояло испытание, должное оставить еще одни рубец на сердце.
Джеральд с завораживающей счастливой улыбкой подошел к ней.
– Ты самая красивая женщина на свете.
Мэгги вздрогнула, потому что не заметила его. Он обнял ее плечи и поцеловал в шею.
– Почти семь, ты еще не готов.
– Я так увлекся делом одного аббатства, что не почувствовал времени. Нужно будет рассказать Майклу сегодня, интересно его мнение. Ладно, пойду, переоденусь.
Мэгги села на диван, в напряжении сжимая мокрые ладони. Как подсудимый ждет оглашения приговора, нет, как осужденный ждет казни.
Прошло минут пять невыносимого ожидания. Ей хотелось только, чтобы оно закончилось, неважно чем, только бы произошло что-нибудь. А так хотелось убежать отсюда сломя голову.
Но вот раздался звонок, и лакей отворил дверь. Она услышала как всегда весело-насмешливый голос Тома, хлопнувшего по-дружески спину изумленного слуги. Что было всего лучше в Томе, он всегда умел разрядить обстановку, и крайне редко чтил этикет в отношении с близкими, не на людях, конечно.
Мэгги улыбнулась, когда попыталась представить лицо слуги, не привыкшего к такому обращению в доме чопорной Имоджин Томпсон.
Только миг и приближающиеся шаги застыли в ее крови. Она ясно поняла, что увидит сейчас Майкла, сейчас, только они пройдут положенные метры прихожей и коридора.
Том не позволил доложить о них и первым вошел в комнату. «Она как будто бледна – мелькнуло у него».
– Мэгги, милая, – целуя ее руку, воскликнул он, – добрый вечер.
– Добрый вечер, – что-то Том слишком эмоционален.
Следом вошел Майкл и она сразу опустила глаза. Он впервые поцеловал ее руку без перчатки и ощутил бархатистую, как лепестки, кожу. А у нее от его нежного прикосновения прошла дрожь.
– Добрый вечер, миссис Томпсон.
– Друзья, – вмешался Том, не дав ей ответить, – я хочу сказать, что в нашем тесном кругу старых знакомых можно обойтись и без церемоний.
– Если хозяйка не против, – ответил Майкл.
– Конечно, – она смотрела в его голубые глаза, такие чистые.
– Вот и отлично, – заключил Том и сел в кресло, отчего Мэгги, слегка покраснела. Она забылась в этот прекрасный миг созерцания и не предложила им сесть.
– Присаживайтесь, Майкл, – робко произнеся его имя, сказала она.
И сразу ей стало легче, она и сама не знала почему. Так просто и быстро его голубые глаза успокоили ее, как сегодня утром успокоило небо.
За столом живой и веселый разговор длился долго. Джеральд быстро договорился обо всем с Майклом и подхватил тему, развиваемую МакКалестером. А пока пятнадцать минут ее супруг и Майкл обсуждали деловые вопросы, Мэгги случайно задала другу вопрос. «Жизни и смерти –подумала она».
– Том, я хотела спросить тебя, почему ты так давно и близко знаешь Майкла, а знакомишь нас только сейчас?
Том застыл и поднял на нее глаза. Только сейчас, впервые за все время, он задумался, над смешным и непонятным стечением обстоятельств. Действительно, ведь с него все и началось. Как они не знали друг друга раньше, как это могло произойти?! Он был им братом, а они… Какой-то сумасшедший и в то же время справедливый вопрос. И она обвиняет его в том, чего он и сам не понимал. Это всколыхнуло душу, оставив глубокое сожаление.
– И сам не могу понять, – через время ответил он.
– Теперь уже все равно.
Том готов был поклясться, что ее равнодушный тон – ложь.
Когда на прощанье Майкл целовал ее руку, Мэгги сказала: «Надеюсь, мистер О’Генри вы поняли, что друг Тома – мой друг».
Майкл радостно вскинул голову и всем существом своим просил ее продолжать, сказать то, что она сказать не могла. И Мэгги это остро почувствовала, будто прочитав мысли. Она только любяще улыбнулась ему. И не так уж и много это для поломанной жизни. Неизвестно, когда еще она увидит его. Пусть хотя бы он унесет с собой сегодня ее улыбку, возможно вспомнив о ней случайно и тогда на миг, но она займет его мысли.
Глава седьмая
На следующее утро Том помчался к Браунам и приехал так рано, что застал их за завтраком.
– Доброе утро.
– Доброе, какой приятный сюрприз! – Нора была счастлива его появлению – В этот ранний час, Том, ты удивляешь меня.
– Я сегодня на редкость рано проснулся, видимо чудесный день, что сейчас на дворе, проспать было нельзя.
– Да, конечно. А потом я бы хотел надеяться, Энн составит мне компанию для прогулки в парке.
– Замечательно, дети погуляйте.
В такую погоду не могло не быть прекрасного настроения, день этот был создан по точному подобию райского, для жизни, счастья и любви. Яркое теплое солнце радостно светило на прозрачном голубом небе. Пахнущий летом воздух не мог просто так вдыхаться, нет, каждый вздох вливал в душу невыразимое предвкушение счастья, развевая все грустные мысли. Так хотелось жить в такой день, он был вкусом жизни.
А эти двое молодые, красивые думали совсем не о солнце, небе, воздухе. Конечно, они сами того не замечая наслаждались этим утром, но мысль, занимавшую их головы, не так-то легко было развеять.
– Рассказывай!
