Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба

По дороге в квартиру Арнольда я мысленно составляла план на следующий день: «Нужно обязательно попасть на первый утренний рейс, позвонить Марии, попросить ее, чтобы она меня не встречала сегодня вечером, и договориться с ней, чтобы она подъехала в аэропорт завтра. Потом нужно будет позвонить в колледж и взять отгул». Погруженная в такие невеселые думы, я казнила себя и обвиняла Арнольда в сложившейся ситуации.

Арнольд отвечал мне со своим неподражаемым немецким акцентом:

– Ах, Бар-бар-ха! Да никто и не зометит тваего атсутствия – все слишком заняты сваей собственнай жиснью.

При помощи таких убеждений Арнольду удалось значительно расширить границы моего восприятия. Тем не менее я все равно нервничала из-за того, что мне придется пропустить один день в колледже, как это уже случалось со мной. Однажды мы с одной моей подружкой не явились на занятия, а вместо этого поехали поглазеть на шикарные голливудские поместья. И тогда действительно нас никто не хватился – может быть, и в этот раз все обойдется без последствий.

Ночью я безмятежно спала и, когда переворачивалась с боку на бок, ощущала тяжелую руку Арнольда, которой он обхватил меня во сне. Так, в обнимку, мы и проснулись утром под бодрую песню Джима Моррисона «Давай зажжем с тобой, детка!». Внезапно для себя я почувствовала прилив смелости, а яркий и прекрасный восход солнца лишь усилил наше желание. Словно почувствовав мой настрой, Арнольд начал меня целовать, и я ощущала его поцелуи совершенно иначе, чем раньше. Наше дыхание, улыбки и взгляды запустили во мне реакцию, которую я так долго сдерживала, ведь пять месяцев я жила только Арнольдом и уже не представляла своей жизни без него. Я полностью отключила разум и позволила себе следовать зову тела – преодолев стыд, порожденный воспитанием, я приняла в себя Арнольда. Забывшись, я наслаждалась новыми для себя ощущениями и, когда все было закончено, крепко-накрепко обхватила Арнольда.

В эту самую минуту меня снова обуяли противоречивые чувства. Словно во сне, я попыталась спросить себя: что сейчас произошло между нами? Как такая естественная связь может быть аморальной? Я ощущала себя уверенной и не сожалела о содеянном. С другой стороны, особенно радоваться тоже не было причин: в такой ситуации может оказаться любая пара. Так что же это получается – я опозорила себя? Ведь я потеряла саму себя. Боже, как же это страшно!

Мой первый сексуальный опыт лишь подогрел мои бунтарский дух, и мне хотелось кричать так, чтобы все услышали: «Зачем вы скрывали эти чувства от меня? Вся гамма ощущений близкого мне человека переполняет меня изнутри, и это так естественно и прекрасно!»

Но новые страхи быстро охладили мой пыл. «У меня нет никаких гарантий того, что он меня любит. Да, сейчас он овладел мной, но что будет дальше? Буду ли я интересовать его завтра, после того, как он уже добился, чего хотел? Я ведь всего-навсего одна из тех девушек, которых он бросал после того, как использовал. Если он меня сейчас бросит, значит, мои папа и мама будут абсолютно правы: я подарила свою девственность человеку, который даже не позаботится обо мне». Столкнувшись с невозможностью получить ответы на все свои вопросы и правильным образом истолковать его безучастное поведение, я направила свои мысли в единственное доступное для меня русло: Арнольд станет тем человеком, за которого я выйду замуж. Он достоин принесенных мной жертв, и мне достаточно лишь знать, что я соответствую его ожиданиям.

С этого дня мне придется мириться со своим новым статусом, который, однако, совершенно парадоксальным образом будет заставлять меня идти вперед к достижению своей цели.

Пока я обдумывала свое новое положение, Арнольд приподнялся на локтях, снял с себя мои руки, встал с постели и пошел в ванную. Первые его слова после только что свершившегося полового акта были такими:

– Ну, вот и все, Бар-бар-ха, ты больше не девственница!

– И это все, что ты можешь сказать? Я первый раз в жизни занималась сексом, и это все, что ты можешь мне сейчас сказать?

Арнольд запрокинул голову и рассмеялся так, словно ничего серьезного не произошло. Такое его поведение мигом притушило солнечный свет, которым я только что восхищалась, и тьма окутала меня. С горечью я признала поражение и куда-то глубоко запрятала свои романтические чувства. Конечно, легко обвинять во всем нечувствительного Арнольда, но ведь это же я позволила ему использовать себя: без остатка отдала всю себя человеку, который даже не понимает всю важность этого момента для меня. Реальность была такова, что я потеряла девственность с человеком, который не подходил под мои моральные принципы и эмоциональный настрой. Также я прекрасно осознавала, что попала в зависимость от Арнольда, и для собственного успокоения стала считать его своим «виртуальным мужем».

После утреннего душа я привела свои мысли в порядок и притворилась счастливой. Однако мне было совсем не до смеха, и я казнила себя за то, что совершила ошибку, расставшись с девственностью. Пока мы завтракали в ресторанчике Зака, я всем своим видом показывала, что мы с Арнольдом стали более близки, но при этом завела достаточно серьезный разговор о наших дальнейших отношениях. Мы обсудили волнующие меня вопросы, и в ходе разговора он уверил меня в своей преданности. Впервые за день с момента наших занятий любовью я почувствовала себя уверенно.

Прилетев обратно домой, я попала в объятия своей соседки по комнате и в большей степени с радостью, чем с горечью, поделилась с ней новостью: «Мария, мы с Арнольдом занимались любовью! Как ты и говорила, это было очень здорово, хоть и необычно. Я уверена, что он сделает мне предложение!»

Всю следующую неделю я наслаждалась новыми для себя ощущениями – мне даже казалось, что я стала выглядеть несколько иначе, ходить и говорить более уверенно и властно. Один из самых необычных людей, с каким я только встречалась в жизни, был моим любовником, и я была на седьмом небе от счастья. Тем не менее на встрече с девушками из студенческого братства в моей голове пару раз мелькнула мысль о родителях и о Христе: «Что они обо мне сейчас думают?»

Когда в следующую пятницу Арнольд забирал меня из аэропорта, мы уже не потерялись и встретились там, где он меня обычно поджидал. После крепких объятий мы поехали поужинать в большой торговый центр, расположенный в Санта-Монике, и наше общение происходило легко и непринужденно. После ужина мы направились в квартиру Арнольда, втайне надеясь, что Франко не будет дома. К большому нашему сожалению, он был там и готовил себе протеиновый напиток. Сказав пару дежурных фраз, мы извинились и пошли переодеваться, но нам все же не удалось отделаться от Франко таким способом. Он последовал за нами, и его присутствие отбивало у нас всякое желание.

Наше примирение активно обсуждалось приятелями Арнольда, и, понимая, что его друзья могут быть мне полезны, я старалась сойтись с ними поближе. Той осенью нашими обычными развлечениями, помимо секса, стали посиделки с приятелями, походы на пляж, в кино и по магазинам, совместные ужины, фотосессии, занятия в спортзале и деловые переговоры.

Арнольд всегда брал инициативу в свои руки и составлял планы на день. Зачастую ему приходилось убеждать не только меня, но и своих друзей. Собрав своих приятелей, он развлекал их тем, что рассказывал всякие истории и передразнивал других людей. Многим нравились пародии Арнольда, но некоторым, в том числе и мне, казалось, что временами он перегибает палку. Однако бóльшую часть времени Арнольд откровенно валял дурака: пародировал Никсона, передразнивал неудовлетворенного сделкой Джо Уайдера или фотографа Арти Зеллера, недовольного солнцем, случайно попавшим в кадр. Куда бы Арнольд ни приходил, он всегда мог вызвать смех. Неудивительно, что многие хотели присоединиться к Арнольду в его развлечениях. В число этих многих входила и я сама.

Еще мне нравилось, что Арнольд с уважением относился ко мне. Он часто интересовался моим мнением, прекрасно зная, что мы были воспитаны по-разному и у нас могут быть разные взгляды. Для того чтобы лучше понимать свои перспективы в Америке, Арнольд всегда просил своих друзей делиться наблюдениями. Арнольд особенно прислушивался к мнению двух евреев – Джо Уайдера и Арти Зеллера. С Джо Уайдером Арнольд обсуждал принципы ведения бизнеса или то, «как же, черт побери, Гитлер пришел к власти». Арти Зеллер, в свою очередь, объяснял Арнольду принципы работы страховых и почтовых компаний и рассказывал про свое детство, которое он провел в Бронксе. Добытые от Джо и Арти сведения Арнольд сравнивал с информацией, полученной от других людей, и формировал свое собственное мировоззрение, которое начало складываться у него по приезде из австрийской глубинки.

Подобно ворону, строящему свое гнездо на самой безопасной верхушке дерева, Арнольд всячески стремился упрочнить и обеспечить свое положение. Как ворон с бережливостью и упорством отбирает самые лучшие веточки для своего гнезда, так и Арнольд тщательно подбирал «строительный материал» для себя: Джо, ставший для него примером успешного во всех отношениях отца; Франко, заменивший ему родного брата, которого можно контролировать и о котором можно заботиться; Барбара, идеальная мать, которую можно любить, уважать и направлять. Так получилось, что на американской земле он зависел от нашей троицы.

Моей же главной задачей стало успешное окончание обучения в колледже. Недавно пережив свой первый сексуальный опыт, я теперь постоянно предавалась фантазиям во время занятий в колледже, а сильные мускулистые руки Арнольда будоражили меня. С надеждой я ждала каждого его звонка в своем общежитии, а после этого летела к нему, и мы встречались у стойки получения багажа. Мы оба знали, что наши первые крепкие объятия в аэропорту были лишь прелюдией к жаркой ночи.

К весеннему семестру у меня, моей соседки по комнате Марии и еще двух девушек из нашего студенческого братства появилась возможность пожить отдельно от своих товарок. Наша четверка могла на один семестр избавиться от многих условностей созданного по греческому образцу студенческого братства и необходимости пользоваться одной общей ванной комнатой в общежитии. К тому времени у меня по-прежнему не было машины – да и откуда ей было взяться, если я могла позволить себе покупать разве что лакричные леденцы. Тем не менее из своих скудных доходов и небольшой финансовой помощи от родителей я потихоньку откладывала часть денег на различные нужды, включая поездку в Европу.

Пару раз Арнольд вместе с Франко приезжали ко мне в Сан-Диего на машине, а однажды Арнольд, Франко, я и моя соседка Мария поехали на один день в Тихуану. Оказавшись в Мексике, мы принялись прицениваться к изделиям из кожи, рассказывать ребятам про местную кухню и напитки, зашли поглазеть на женское шоу и напоследок сделали сувенирное фото в забавном вагончике, стилизованном под зебру.

Франко Коломбо, я, Арнольд и Мария во время поездки в Тихуану, 1970

Погуляв по Тихуане, мы решили возвращаться домой, но внезапно выяснилось, что у Арнольда и Франко нет при себе паспортов!

– Как же так? Разве вы не берете паспорт, когда едете в другую страну? – запаниковали мы с Марией, а они лишь рассмеялись нам в ответ. – Да все будет нормально, девчонки, – сказал Арнольд. – Из лубой ситуации всигда есть виход! – Как только пагроничники остановят нас, мы сдилаем вот так, – сказал Франко, показывая на Арнольде, как он будет перерезать горло офицеру.

Шутки шутками, но каждый из нас живо представил картину, как нас хватают на границе и бросают в местную тюрьму и как нам приходится звонить оттуда своим родителям: «Мам, ты не поверишь, но ты не могла бы приехать в Мексику и внести за меня залог?»

Пока мы в красках представляли себе все, что нас ожидает, пограничник жестом приказал нам остановиться на специальном месте для досмотра. Мы с Марией в страхе сцепились руками и замерли на заднем сиденье автомобиля.

После того как мы остановились, Арнольд и Франко, расправив свои затекшие плечи, спокойно вышли из машины.

– Что случилось, сэр? – спросил Арнольд офицера со своим непередаваемым акцентом.

– Из какой страны вы приехали? – поинтересовался мексиканский пограничник.

Даже из машины я слышала, как на ломаном английском Арнольд ответил:

– Я из Ос-тр-ии, а мой друг из Ыталии. Вот мое водетельское удостоверение, выданное в Ках-ли-фор-нии, и регистрационный талон на машину.

Офицер мельком взглянул на документы и, похлопывая себя регистрационным талоном, спросил:

– А где же ваши паспорта?

– Вы знаете, какая штука с нами приключилась? – откликнулся Арнольд. – Мы забыли их! Но знаете что? Я бы вас зописал на специальную праграмму тренировок для набора мышечной массы. Вы ведь в атличной форме! Пачиму бы вам не улушить ее? Мы прямо сейчас покажем, как это сдилать!

Во время этой сцены мы с Марией даже не знали, смеяться нам или плакать. Как же так получалось, что пограничник вместо того, чтобы задержать этих двух иностранцев, мило с ними беседует? Спустя десять минут, записав на свой счет очередного фаната в лице мексиканского пограничника, «Мистер Вселенная» и его верный спутник вернулись обратно в машину. После этого случая я постепенно начала приучать себя не волноваться по любому поводу и поняла, что Арнольд всегда выбирает такой стиль поведения, который позволяет ему контролировать ситуацию.

Бóльшую часть наших совместных выходных мы проводили в Санта-Монике. К тому времени как я прилетала в аэропорт Лос-Анджелеса, Арнольд уже ждал меня на своем обычном месте и всегда был готов возместить мои затраты на перелет, добавив при этом денег на завтрашние покупки. Арнольд никогда не скупился на расходы независимо от того, куда мы с ним шли на выходных – в ресторан Marina del Rey, в кино или в магазины одежды. Он был в состоянии удовлетворить наши финансовые потребности, и я постепенно перестала жалеть «бедного иммигранта».

На следующий день после бурной пятничной ночи мы с Арнольдом притворялись, что играем в «домик». Пока они вместе с Франко, облаченным в рваную футболу с надписью «Итальянский жеребец», ходили на тренировку в спортзал Gold’s Gym, я брала машину Арнольда, ездила за покупками и готовила еду к их возращению. Когда они приходили домой, их уже поджидали стейки с луком и чесночной посыпкой. Иногда я готовила рыбу, предварительно сбрызнутую лимоном, и подавала ее с соусом тартар и порезанными помидорами. Частенько для приготовления обеда я брала консервированного тунца, заправляла его майонезом и дополняла овощным рагу. Во время обеда Арнольд всегда делал свое заключение о том, как была приготовлена еда – «с лубофью» или без оной. Хотя, думается мне, иногда я проявляла чрезмерное старание, ведь до наших отношений с Арнольдом никогда прежде не готовила, но это не мешало мне стараться сделать все повкуснее. Можно сказать, что я занималась готовкой и уборкой со всей своей женской энергией.

Арнольду всегда нравилось, как я веду дом: он был выходцем из сельской местности и считал, что его женщина должна быть отличной хозяйкой. Арнольд высоко ценил то, что его дом содержался в чистоте, с наслаждением ел приготовленную мной еду и очень любил приглашать к себе гостей, для удовлетворения зверского аппетита которых его хозяйка тоже могла что-нибудь сготовить.

Таким образом, я изображала хозяйку, а он оплачивал все расходы, и этот своеобразный обмен со временем стал для нас нормой. Ко всему прочему, с моей помощью он изучал английский язык и этикет, развивал навыки сервировки и поведения за столом, обучался ведению хозяйства, пошиву и мелкому ремонту одежды, вникал в работу секретаря, изучал американские традиции и, наконец, строил отношения со своей возлюбленной, то есть со мной. А я взамен получала необходимые мне эмоции.

Бывали моменты, когда я оставалась одна, и в это время я могла спокойно поразмышлять о влиянии идей воскресения Христа на сонет Джерарда Мэнли Хопкинса «Пустельга» или заняться классификацией грехов, описанных в «Кентерберийских рассказах» Чосера. Что касается Арнольда и Франко, то они неукоснительно соблюдали режим тренировок и дважды в день, утром и в обед, занимались по два часа в спортивном зале. В перерывах между занятиями они вместе с приятелями ходили обедать в свои любимые кафешки или, если позволяла погода, загорали на пляже.

Каждый месяц Арнольду и Франко необходимо было писать статьи для журнала Muscle Builder, но они были сильны в мускулах, а не в составлении текстов. Да что там говорить, написание статей даже на родном языке не доставляло Арнольду и Франко никакой радости. На помощь в этом вопросе к ним пришли такие писатели, как Дик Тайлер и Джин Муз, ставшие их ассистентами на время занятий. Арнольд больше всего внимания уделял развитию мускулатуры и, задав «концептуальное» направление статьи, всегда находил правильного автора, который мог написать ее на английском языке. Авторы текстов, попав, как и я, под обаяние и магнетизм Арнольда, писали статьи для него бесплатно, но были при этом рады оказать ему такую услугу.

В статьях для бодибилдеров от Арнольда и Франко требовалось со знанием дела описывать способы тренировок. Им необходимо было уделять особое внимание эффективным способам проработки различных частей тела – голеней, брюшного пресса, дельтовидных и грудных мышц. Джо Уайдер, на которого работали Арнольд и Франко, постоянно побуждал своих питомцев к разработке новых методик. И они исправно рассказывали читателям журнала Джо о том, как правильно делать упражнения для пресса, приседания, скручивания, ножные жимы, проработку плеч и бедер. Для новичков в статьях давались объяснения, как правильно контролировать проработку мышц перед зеркалом и каким образом делать стойки для демонстрации пресса. Оба кумира призывали своих фанатов нагружать тело так, как только возможно, чтобы получать в результате рост мышечной массы и рельефность мускулатуры. «Прорабатывайте свои мышцы под самыми разными углами самым тяжелым весом, какой только сможете поднять, ведь без боли нет и результатов» – таков был девиз Арнольда и Франко.

Если бы Арнольду и Франко было позволено писать не только про методики тренировок, то они бы рассказали и про «оргазм в спортзале». Эти два половозрелых самца не только были довольны своей половой жизнью, но еще и получали дополнительное удовольствие от выполнения упражнений в зале и роста мышечной массы. Сексуальная жизнь бодибилдеров, таким образом, имела конкурента в лице упражнений с тяжестями. Арнольду и Франко нравилось кричать во время поднятия штанги или гантелей, и они при этом впадали в некое подобие экстаза. Надо сказать, что подобные откровения не особо приветствовались Джо Уайдером и не публиковались.

В лице Арнольда Джо Уайдер получил человека с уникальным сочетанием харизмы и спортивной подготовки. Для Арнольда тренировки были сродни науке: он сначала прислушивался к своим мышцам, нагружал их сверх всякой меры, а затем снижал нагрузки и потихоньку «дорабатывал» необходимые участки тела – Австрийский Дуб был полностью поглощен идеей достижения правильных пропорций своего туловища. Самые слабо проработанные участки Арнольд нагружал больше всего, и его любимым занятием были упражнения на голени: опершись на снаряд и усадив Франко к себе на поясницу, он пальцами ног поднимал вес своего напарника. Он тренировался до такой степени, что иногда ночью даже просыпался с криком от боли в голенях.

Много статей в журнале Джо посвящалось не только тренировкам, но и правильному питанию, и в них до бесконечности обсуждался вопрос о способах получения белков. Джо Уайдер в своем журнале рекламировал специальные белковые смеси для наращивания мышечной массы и занимался их продажей в розницу. За счет Арнольда аудитория журнала Джо увеличилась, а фанаты с нетерпением ждали новых фотографий своего кумира, на которых тот попутно рекламировал различные средства для набора массы. Арнольд и Джо были очень оборотистыми дельцами: они прекрасно знали, как взять какого-нибудь парня, уговорить его заняться бодибилдингом, а затем заработать на нем деньги.

Весной Арнольд увеличил интенсивность своих тренировок, что моментально отразилось на количестве времени, которое мы могли проводить вместе. Меня подогревала жажда романтических отношений, и, честно сказать, я начала немного волноваться из-за его частых тренировок: в тот момент слишком насыщенная жизнь Арнольда стала камнем преткновения в наших отношениях. Много времени Арнольд проводил с друзьями, развлекая их рассказами, и очень часто выставлял других людей на посмешище. Не обошла эта участь и меня: мне тоже пришлось испытать всю тяжесть его насмешек. Тем не менее, несмотря на все свое негодование, я терпела все подколки Арнольда из-за боязни его потерять.

Мне не нравилось, что он относится ко мне слишком пренебрежительно и что я страдаю от его власти над собой. Постепенно в наши отношения вошло взаимное неудовлетворение, и мы с Арнольдом стали напоминать два куска кремния, которые при малейшем контакте высекают искры. Иногда случалось, что полученная в результате размолвок «искра» разжигала такой огонь, с которым мы оба не могли совладать. Раз в месяц у нас происходила серьезная ссора: Арнольд без всяких экивоков обвинял меня в том, что из-за предменструального синдрома я воспринимаю все слишком эмоционально. Оказывается, все наши беды были из-за женских гормональных циклов, а не из-за его нечувствительности и невнимательности ко мне. Неудивительно, что после таких ссор у меня наступал период самобичеваний и самокопания.

Однажды мне сделали небольшую хирургическую операцию по удалению бородавок, после которой я, как обычно, прилетела к Арнольду. После операции у меня ужасно болели руки, но я все же поехала искать Арнольда и нашла его на какой-то вечеринке. Он веселился со своими друзьями, и я смотрела, как они пускают «косяк» по кругу. Когда очередь дошла до Арнольда, явственно проступила темная сторона его характера – это было так, словно внезапно появился чертик из табакерки и начал всех пугать. Арнольд всегда паясничал сверх меры, но в этот раз он превзошел сам себя, показав всю свою неотесанность и дикость.

Обращаясь к Арти, он легко мог сказать: «Ты свинья, Арти. Ты все время жадничаешь и эканомишь тенги! Сходил бы с Джози куда-нибудь!» Арнольду ничего не стоило обидеть и свою девушку: «Вы знаете, как трудно с Бар-бар-хой и ее месячными. Эй, Бар-пи, буть повеселее сигодня».

Той ночью у меня просто не хватило сил смотреть на все эти выкрутасы, и я одна вернулась домой. В квартире никого не было, и компанию мне могло составить разве что радио. Уставшая и разбитая после ночных переживаний, я с трудом смогла забыться сном. Услышав скрип ключа в двери, я проснулась и похолодела от страха. В голове у меня крутилась лишь одна мысль: «Беги от него! Он не тот, кто тебе нужен». За весь остаток ночи мы не перекинулись с ним ни единым словом.

Утром он уехал, а я под бодрящий аккомпанемент радио села на уродливую кровать и стала писать письмо.

«Дорогой Арнольд! Последние восемь месяцев были самыми восхитительными в моей жизни, и я отдавала тебе все что могла, потому что я люблю тебя. Но ты часто обижал меня своим сарказмом или делал объектом своих розыгрышей и шуток. Ты обижал меня и обижал других людей. Когда я просила тебя остановиться, ты отвечал, что не стоит говорить за других. Я не представляю жизни без тебя, но какой выбор ты мне оставляешь? С любовью, Барбара».

Когда он вернулся домой, я отдала ему свою записку. Он прочел ее, отложил в сторону и сказал, что мне необходимо вернуться в Сан-Диего. Вот так вот – между нами все кончено! Никаких разговоров, никакого участия, одна только констатация факта: мне необходимо ехать в Пало-Верде, чтобы успеть на автобус до дома.

Пересаживаясь с одного транспорта на другой, я ревела так, словно меня резали. Я чувствовала, что жизнь покидает меня, а на смену ей идут страх и уныние. У меня не было выбора – я не могла просто вернуться к нему. Но как же, черт побери, я смогу найти ему замену? В тот день я выкурила больше сигарет, чем обычно.

Арнольд был достаточно предсказуем: эгоцентрик до мозга костей, всегда собранный и уверенный в своих решениях. Поэтому, когда через четыре дня в полвосьмого утра он позвонил мне, я была поражена. – Доброе утро, малышка. Как там поживает моя Бабизи-Вабизи-Штепси?

«Что происходит? Неужели Арнольд разговаривает со мной, как с ребенком? Нет, не может этого быть». Мне даже потребовалось некоторое время для того, чтобы осознать реальность звонка. Словно в тумане я сказала в трубку:

– Доброе утро, господин Шварценеггер.

– Атлично, золотце, я скучаю по тебе. Приезжай ко мне на эти выхадные, как обычно.

«Что же это такое? Я опять стала его „сокровищем“?»

– Арнольд, но как же насчет того, что ты меня обижаешь и не заботишься о моих чувствах?