скачать книгу бесплатно
Бой шёл весьма непринуждённо – без задора и горячности. Служаки деловито прицеливались, и изредка выстреливали в шевелящуюся тут и там листву малинника, но их старания сводила к нулю куполообразная чернота паркового сквера, окружённого гигантскими кронами старосковских дерев. Патлатые балагуры, и тем паче, не смели достойно отстреливаться в ответ, либо, опасаясь последствий, либо вовсе, не желая реально сражаться.
– Фу, какая пошлая клоунада! – раскритиковала происходящее, подтянувшаяся следом за Максом к окну Дама в Розовых Очках.
– Ух, ты, – круто! Но, наверняка, всему этому скоро настанет звездец! – обрисовал своё видение уличного боя, трясущийся с головы до пят Max.
– Чего?!… Это круто?! Это разве круто? Нет… Это фигня! И почему ты решил, что итог этому делу – звездец?… Всё наоборот, очень мирно и чинно: эти балагурят, а те проявляют политкорректность и стреляют взапуг… Что-то наподобие митинга протеста, переросшего в локальные беспорядки… До звездеца тут далеко, – пока войска не подтянутся! – поделилась своим видением обстановки Дама.
Max озадаченно хмыкнул ей в ответ, а она продолжила речь, но уже с иной, нарастающей в своей силе, интонацией: «Вот сейчас выберусь, и покажу этим клоунам блиц-номер воздушной акробатики! Тогда уж точно – всему настанет звездец!»
– А может не надо?… – жалобно проскулил на это Max.
– Твоё мнение, малыш, сейчас не котируется! – категорично возразила Велга, и резво вскарабкалась на широкий подоконник.
– Не понимаю, зачем всё это нужно?… – отчаянно заканючил внизу Макс.
– Ты предлагаешь что-то лучшее? – парировала его малодушные нападки Дама, выбивая, меж тем, замок из оконной рамы и продолжая возражать: «И потом: неужели ты считаешь, будто твои трусливые суждения окажутся эффективнее моей практической свободы?» – добавила она.
– Разве это свобода? Мы же по уши в дерьме! Сначала сотрудники Госнаркодоноса, потом этот белый “Mercydance-Dance” и посол Нигерии, а сейчас – вот это… – настаивал на оправдании собственной слабости Max.
– Не забудь вспомнить о лечебнице в Огайо!… – напомнила Велга, продолжая возиться с окном.
– Да, и эта проклятая лечебница! Кстати, неужели ты видела то же, что и я? – удивился Max.
– Когда ты был в теле истязаемого палачами афроамериканца, я сжилась с наблюдательницей из ООН… – согласилась Дама.
– Но, ведь всё это было галлюцинацией? – решил уточнить для себя Макс.
– Событие имело место быть в настоящей реальности, и всё пережитое этими людьми – реальность! – серьёзно возразила Дама.
– Но ведь негр умер! – выдвинул аргумент Max.
– Да. Вероятнее всего, он умер… но ты сделал всё, как надо! Не буду скрывать, что в этом я горжусь тобой, малыш! – ободрила его Дама.
– Я сделал что-то, как надо?! Но ведь я ничего не делал там! Я страдал вместе с этим верзилой, и чуть было не скончался от пыток!… А сейчас я здесь, и снова здоров и невредим… – запутался в противоречиях Макс, пытаясь как-то понять произошедшее.
– Да, такой вот парадокс… Ты, всего лишь, был там, и, вроде бы, ничего не делал, но, в результате, исход этой ужасной трагедии оказался благополучным… – ещё больше запутала его Велга, по-прежнему крутясь на подоконнике, над головой у Макса.
– Благополучный исход?! Но ведь же негр умер! – возмутился такому парадоксу Макс.
– До души его, этим садистам добраться не удалось… Ты спас его душу! Вот, в чём ты молодец! – торжественно объявила итог своих рассуждений Дама, и даже улыбнулась Максу.
– Чёрт! Я ничего, решительно ничего не понимаю! Опять какая-то метафизика! Переселение душ, перевоплощения, кристалл-проводник, ядовитая змея, автомат Шапошникова… всё это – слишком для меня! Вы, с вашими друзьями, вероятно, приняли меня, за кого-то другого… Я участвую во всём этом, лишь по мере необходимости, с вашей лёгкой подачи, но решительно ничего не понимаю, а главное – не хочу понимать! Я отказываюсь в этом участвовать, я отказываюсь это понимать, я не хочу ничего об этом знать, и даже думать об этом не хочу! – заскандировал Max, давая волю накопившимся за вечер эмоциям.
– Змея, кстати, не ядовитая!… – остановила его Дама, отвлекшись производимыми им криками от возни с окошком.
– Как? – недоверчиво возразил Max, потирая пальцами, слегка кровоточащую ещё рану на шее.
– Это питон… наш маленький питон – Джин! Он любит прыгать из мешка на шею тому, кто его развязывает… и он совсем не кусается! Это Дон Джон – наш шнифтовой незаметно поранил тебя перочинным ножиком, чтобы ты, испугавшись отравления змеиным ядом, дал себя уколоть специальной сывороткой, от которой твоё сознание открылось кристаллу и переместилось в очаг бедствия – в Огайо… – пояснила Дама.
– Чёрт! Проклятье! Я пропал! Мной манипулирует шайка наркоманов с экстрасенсорными способностями! – пуще прежнего завопил Макс, топая ногами по полу.
– Верно: мы обладаем экстрасенсорными способностями! Но с чего ты решил, будто мы – наркоманы? – согласилась с ним Велга, удивляясь таким заключениям.
– Эта странная сигарета, в которой, по словам твоих сообщников, находилась лягушка с укропом, от которой я до сих пор воспринимаю мир как-то странно, потом этот пресловутый шприц на твоей ноге, из-за которого я ввязался в эту историю и, наконец, – сыворотка для путешествия в Огайо… Разве это не наркомания, если ум заходит за разум от всех этих дел?! – праведно вознегодовал Max, подражая, в сей миг, интонации, с которой его часто отчитывала собственная мать за похождения по клубам и курение ши.
– Шприц на ноге – и есть та сыворотка для путешествий! А вот за то, что ребята заколотили в папиросу именно лягушку с укропом, я ручаться не могу: они страшные проказники, и знать наверняка, что у них там, в папиросе – наркотик какой или лягушка, нам не дано… – рассудительно попыталась остудить Макса Дама.
– Даже так?! Выходит дело, и там меня обманули? Но ведь я мог отравиться! Разве это шутки?! Хотя, впрочем, я сам во всём виноват: не нужно было курить с такими подозрительными оборванцами… да что там курить! Не нужно было помогать тебе с этим шприцем там – в “Аэробусе”… Да, я во всём виноват сам! Виноват с самого начала, когда, задумавшись о чём-то, нечаянно забрёл в этот проклятый sex-шоп… Ведь там всё началось? Ведь ты покупала себе… ах! Да как я, вообще, позволил себе смешаться со всем этим?! Ведь я никогда в жизни не позволял себе заглядывать в подобные заведения, а тем более – общаться с их посетителями… Мы с тобой слишком разные люди! Я не понимаю, зачем ты вытащила меня, из моей нормальной жизни, в свой порочный и преступный, сумасшедший мир?! – излился сполна в накопившихся обвинениях Max, по-прежнему стоя внизу, и глядя на маячащий перед его поднятыми кверху глазами, зад Дамы в Розовых Очках, сидящей на корточках среди подвального, кирпичного подоконника, и упорно продолжающей свои попытки открытия подвального окошка.
– Ты сам зацепился за меня, придурок! И, вообще, объяснять тебе, глупому тупице, как и зачем ты связался со мной – ни к чему, да и бесполезно; всё равно – ты ничего сейчас не поймёшь! – нагрубила Максу Дама, запыхавшись с упрямым окном и явно разозлившись.
– Да не цеплялся я ни за кого! Почему ты так уверена, будто я ничего не пойму? Всего лишь объясни! Может, я смогу понять?… – снизил обороты Mаx.
– Объясню, но позже… А сейчас, лучше помоги мне разобраться с этим зыбучим окном! Покажи, что ты по-прежнему мужчина, раз уже пытался спасти меня от ментов! Открой это стёбаное оконце, продемонстрируй свои яйца! – пошла на грубый компромисс Дама.
Не дожидаясь дополнительных оскорблений, Max вскарабкался, следом за Дамой на широкий кирпичный подоконник, по подвальному проекту, расположенный на высоте двух метров от пола.
– Давай, давай – открывай! Покажи, что у тебя хотя бы руки на месте! – грубо подбадривала Велга, дыша в самое Максово ухо жарким запахом табака и клубники.
Повозившись с замком, Max наконец-то нашел выход из положения, дерзко засадив локтем в раму. Окошко звонко распахнулось, и в лица наших героев пахнул тёплый, пропитанный марихуаново-винным порохом, ночной воздух.
– Прыгаем! – приказала Велга.
14. «Дама идёт в бой»
– Но… – попытался возразить Макс, но был столкнут с подоконника, навстречу тёплому асфальту улицы Дамой в Розовых Очках.
Сама Дама, не медля ни секунды, бросилась следом. Сиганув с расположенного над фундаментом здания подоконника подвала, Велга ничуть не ушиблась, приземлившись бесшумно, словно кошка, на четыре конечности. Макс же саданул вниз неудачно, чуть не помяв себе шею, но, вовремя сгруппировавшись, сжался в комок и, несомый инерцией падения, вкатился в чёрные кусты малины.
Вломившись в колючие, трескучие заросли, Max кубарем влетел на утоптанную земляную площадку, но остановился весьма неудачно, бойко затаранив хромированный “Хардли” своей головой; вместе с тем, возле самого уха Макса стремительно пронеслись три государственные пули от жандармерии. Наградой своим злоключениям он услышал смех и улюлюканья от бродящих вокруг патлатых оборванцев-бородачей и их футурично размалёванных подруг в клёпанной коже и цепях, вместо одежды.
Но прошёл лишь миг, и настроение неформальной публики кардинально изменилось. Все вдруг преобразились и двинулись задорной толпой на Макса, скандируя приветствия и “виват”. За спиной у него, словно пантера, вытянулась из темноты сама Дама в Розовых Очках.
– Велга вернулась! Нагваль жив! – со всех сторон, оглашая малинник восторгом, едино зазвучали возбуждённые и приветственные возгласы. Из-за веток и листьев стали появляться патлатые головы хиппующих людей – друзей и товарищей наших героев.
– А это ещё кто? – смеясь, спросили из темноты, указывая пальцами на Макса.
– Это мой протеже – дремлющий клубок способностей – Максик! Прошу любить и жаловать, а главное – относиться к его бессознательной и инфантильной социализированности со снисхождением… Не пугайтесь той чуши, которую он порой несёт, рассуждая, как тупой потребитель… Мозгов у него ещё маловато, отсутствует собственное мнение, но, в душе своей, он совсем не свинка! – смеясь вместе со всеми, представила, по-прежнему стоящего на четвереньках Макса Велга, беспечно отряхивая свой безупречный серебристый радужный костюмчик от кустарных колючек.
– Протеже с дремлющими способностями?… Виват! Приветствуем! – обрадовались её презентации хиппующие люди. Кто-то хлопнул очередной бутылкой шампанского. На землю, с едким шипением, полилась, источающая сухой кислый аромат, виноградная жидкость.
– Виват, Нагваль! Виват, Max! Давайте же скорее, пока нас не застрелили надзиратели и палачи, выпьем за отвагу в нашей борьбе со свинками! – торжественно предложил кто-то, зачитав следом выразительный стишь: «Друзья, мы молоды… давайте ж обниматься, пока Закона молоты не стукнут расставаться!»
Тёмный силуэт руки передал из чёрных сумерек влажную и холодную бутыль шампанского. Макс сделал вежливый глоток и продолжил массировать ушибленную о “Хардли” макушку. Велга, без излишней вежливости, вырвала бутылку из рук юноши и, опрокинув вверх дном, жадно всосалась в стеклянное горлышко. Гортань её произвела несколько жадных булькающих звуков, и вот, бутыль уже была пуста, и, рассекая свистящий воздух, летела в сторону государственных машин, где хлёстко расшиблась вдребезги на тысячу искрящихся осколков о лобовое стекло чиновничьего “Форда”.
– Улюлю! Браво, Велга! Нагвалю – виват! – громко закричали со всех сторон, из спрятанных за малиной сумерек. Послышался подбадривающий свист и хлопки рукоплесканий.
– Велга – наш Нагваль! Да здравствует Велга! – оживлённо веселились хиппи.
– А сейчас, люди, давайте-ка зададим динамики в этой застывшей сцене! – призывно пропела громким зловещим голосом Дама и, щёлкнув пальцами, выхватила у какого-то бородача автомат Шапошникова.
– Нагваль будет воевать с нами! Нагваль выходит на тропу войны! – радостно отреагировали на дерзость Велги хиппи, начав палить из своих стволов в воздух фейерверком. В тот же миг усилился свист пуль, летящих со стороны представителей государства. Две из них злополучно достигли плоти хиппового люда, ужалив небрежного рокера, разливавшего всем вокруг шампанское, прямо в дающую руку, да впившись в ягодицу кожано-клёпанной металлистке, висящей утехой на руках огромного толстого байкера.
– Тише, люди! – приложив палец к губам, ласково, словно к детям, обратилась к байкерам Велга.
Все вокруг мигом замерли, задержав своё буйство ожиданием весёлых приказов от Нагваля.
– Чтобы не было больше такого, палить в воздух мы не будем, до момента стратегической необходимости! – начала распоряжаться ситуацией Велга, кивая на орущую девицу с пулей в ягодице, и ноющего рядом с ней самозванца-официанта с дырой в кисти.
Все вокруг согласно склонили головы и предали лицам большую серьезность, нежели прежде. Свист летящих в их стороны пуль заметно поубавился.
Хипповый люд, стоящий кругом возле Дамы, напрягся, ловя каждое её слово. Заметив это изменение в настроении людей, Велга согласно кивнула и, без каких-либо вежливых любезностей к окружающим, напрямую, стала отдавать приказы, подчёркивая свои претензии на власть грациозной жестикуляцией. Первым делом она распорядилась о том, чтобы некоторые, не брезгующие поваляться на земле люди, без особого ущерба для собственных жизней, раскинулись бы ничком вдоль всего малинника, небольшими группами – по два-три человека, дабы, стреляя в воздух по очереди, отвлекать жандармов от передвижений свободных неформалов. Следующим распоряжением, Велга призвала к исполнению её замыслов самых метких стрелков из числа хиппующих байкеров, дав им ответственную задачу: меткими выстрелами, методично выводить всю технику жандармов, от автомобилей, до радиопередатчиков, из строя, стараясь, при этом, не сильно калечить самих представителей официальной власти. Третье своё распоряжение она предоставила на милость байкерам, предложив кому-нибудь пожертвовать в этом бою своим мотоциклом, заправив который горючим до краёв, можно было бы толкнуть самокатом, с закреплённой на быстрый ход гашеткой газа, прямо на стоящие кучей посреди плаца чиновничьи патрули.
– Далеко мне с ней не уехать, да и бросать тоже нельзя, поэтому – берите мой “Хардли”! – немедленно отреагировал на просьбу Нагваля бородатый громила байкер, в руках которого извивалась, исходя криками, несчастная металлистка, притянувшая своей страстью несколько граммов свинца в самый центр плоти.
– Кто Вы? – почтительно склонив перед громилой голову, предложила своё расположение Велга.
– Я – Ярила-байкер! – скромно заявил о себе великан. Росту он был действительно великого, и, возвышаясь над прочим волосатым людом, оттенял их тем, что был огромен как гора, пузат, бородат и, как все прочие, овеян нимбом грязных, взъерошенных патл.
– Весьма польщена Вашей отменной реакцией на события боя! – пропела торжественный хвалебен Велга, обходя громилу кругом, словно дуб-великан и оглядывая с головы до ног, как редкостное чудо.
– На боевые действия у меня рефлексы наработаны! – польстился на величавое расположение Нагваля громоздкий бородач байкер Ярила.
– Воин! – кратко резюмировала его персону Дама, высказавшись наилучшим образом в подобной ситуации, самой красивой овацией для этого сильного человека.
– У меня длинный послужной список горячих дел в жарких событиях… – похвалился громила, перекидывая с руки на руку орущую девку, и деловито подтягивая ей зад широким кожаным ремнём, плотиной удерживающего поток крови с дыры в одной из круглых половин её формы тела.
– Воин-профессионал на стороне Свободного Люда – явление весьма неординарное, и посему – требующее какого-нибудь обоснования!… – весьма жестоко и неожиданно, но, вместе с тем, со значительным почтением в тоне выражения, призвала к исповеди громилу Велга.
– Да… Моё прошлое – редкость в кругу людей, ищущих свободу… но, чтобы сейчас не вдаваться в подробности воспоминаний, примите хотя-бы факт того, что я среди вас, и готов воевать самоотверженно, не щадя ни врагов, ни себя самого! – высокопарно оправдался громила, ничуть не изменившись в лице.
– Вы оперируете кодексом чести и достоинства славных людей, а не современных прогнивших ублюдков… Думаю, что это лучшее исходное качество свободолюбивого человека, и это качество реабилитирует любые ошибки! – обрадовалась достойному ответу Велга и, свободной от удержания автомата рукой, вцепилась в свободное от раненной девушки плечо громилы, одарив видную фигуру богатыря женской почестью.
Окружающие их хиппи и байкеры посмотрели на возвысившуюся над толпой троицу, олицетворяющую проявление власти женской красоты над мужской доблестью, как на мифологическое явление Сверхсущества.
Как по волшебству, нашлись вдруг многие, бросившиеся выполнять распоряжение Велги, и через несколько минут стихийный лагерь хулиганящих хиппи приобрёл вид собранной команды борцов за единое дело. Каждый из неформалов старался принять посильное участие в сражении с врагами, сообразно руководству Нагваля и её распоряжениям. Пара отчаянных рокеров в гоночных жилетах и, столь редких в быту у байкеров шлемах мотоциклистов, за считанные мгновения наладили грузовой “Hardlee Devillsoon” Ярилы для путешествия без возврата. Трое крепких джинсовых бородачей шумно подволокли из темноты громадный, заполненный до краёв бензином, хозяйственный бак.
Соорудив на осевшем от тяжести “Хардлее” подобие погребального монумента, неформалы запустили его катиться по плацу, к стоящим впереди, беззащитным пред таким чудом государственным автомобилям.
Удаляясь медленным от тяжести ходом, и легонько раскачиваясь от колышущегося в громадном баке бензина, мотоцикл Ярилы, по общему мнению хиппующего люда, был схож, в сей миг, с легендарной погребальной ладьёй древних викингов, исчезающей в открытом море, ради должного погубить её навсегда пожара.
Раздавшийся, в момент осуществления замысла Нагваля, взрыв могуче потряс ночную Скву, расшевелив в спящих двориках единую волну, поднявшегося в небо вороньего крика, волну, захватившую все звуки города, оживившую столицу паутиной автомобильных сирен.
– Этот момент меняет ход боя! – перекрикивая дикий шум катастрофы, поучительно обратилась к неформалам Велга, перстом своим указуя на бушующий в центре сквера огонь.
Макс посмотрел на часы. Ему, с момента прибытия на место побоища, стоящему на прежнем пятачке, в тени буйно разросшегося кустарника, было в диковинку участвовать в настоящих боевых действиях, и он успевал лишь хлопать ртом от той скорости, с которой происходили события. С того момента, когда Велга выхватила у кого-то автомат, с момента её пришествия в стан воюющих неформалов, прошло всего шесть минут. Но и это мгновение тишины для концентрации мысли длилось лишь миг. Тут, с внешней стороны сквера послышалось оживлённое волнение.
15. «возвращение “Мерсидэнса”»
Внезапно, чёрные кусты одичавшего в городской среде малинника, укрывавшие Макса столь бережно в своей тени от площадных огней, осветились резким и направленным белым светом, светом, ослепившим всех вокруг, и посеявшим неимоверную панику. Со стороны плаца, ломая заросли кустарника, на войско неформалов надвигался автомобиль.
Не успевая в своей реакции за мобилизованными байкерами, разбежавшимися тут же, кто куда, прочь от света, Max встретил тот автомобиль, застигнутым врасплох, и оторопело замер на месте, до самого момента остановки, надвигающегося из темноты, полосатого радиатора с треугольником в круге.
– Придурок! Отошёл бы в сторону, хоть на метр! Я же тебя, с разгону, чуть не задавил! – заорал кто-то, знакомым Максу, прокуренным мужским голосом, из остановившегося авто.
– А сам, тоже – идиот! Без предупреждения, сзади впёр! – бросилась навстречу водителю, ослеплённая тем же светом фар Дама в Розовых Очках.
– Я сюрприз хотел преподнести! – торжественным, утробным голосом повинился водитель, продолжая ослеплять малинник галогеновыми фарами.
– Загаси свет-то, благодетель! – возмутилась в ответ Дама, но, по снисходительному тону её, было слышно, что она сердится не всерьёз, а будто отчитывает шаловливого ребенка.
Вот, свет фар, наконец-то померк, и Макс смог увидеть, что прижавшаяся к его животу решётка радиатора принадлежит тому самому, угнанному им вместе с Велгой несколько часов назад, посольскому “Mercydance-Dance”. На месте водителя осанисто восседал оборванец Дон Джон, на месте пассажира, в героической позе, повис на стоящем вверх прикладом автомате Шапошникова, коротышка Эрудит Че.
– Он меня отговорить пытался от этой затеи, но я настоял на своём! – гордо тыча пальцем в Эрудита и, ещё более гордо – себе в грудь, заявил, оторвавшийся от рулевого колеса шнифтовой.
– Да, затея твоя, Джонни – сумасшедшая, но, как и все прочие, вытворяемые тобой глупости – жизненная! Я даже не знаю – ругать тебя или хвалить?… С Эрудитом нашим, у меня разговор отдельный будет, насчёт того, как он нам с Максом путешествие в Огайо чуть не сорвал, разоравшись о том, что Джин – это питон. А ты, как вижу, решил отметиться героизмом, на общем фоне боевых действий… – уже с легкой весёлостью в голосе, заговорила с оборванцем-триумфатором Велга.
Горе подобный воин Ярила, выступавший минутой прежде в роли символа мужества, в свете фар и шума, наделанного шнифтовым, отступил со своей ролью на задний план, затенённый самовластным триумфом сумасбродного оборванца.
– Кстати, Джонни, мы же могли тебя и застрелить, когда ты с этими фарами на нас с тылу двинул! – заигрывающим тоном общей любимицы, защебетала в ухо шнифтовому Велга, отцепившись от минувшего героя, пожертвовавшего свой мотоцикл, и начав липнуть к новому, спасшему её автомобиль.
– Я чудом сдержался, чтоб на крючок не нажать! – обиженно пробурчал себе в бороду Ярила, досадливо поглаживая мощный пулемёт, уже успевший оказаться в его ладонях, вместо, пулей раненой в ягодицу, крашеной девки-металлистки, уже отданной им на попечение рокеров, заявивших, будто у них есть лекарство-панацея, действующее эффективно, лишь при приятии через иглу в вену и кровь.
– Да, это было очень глупо! Нужно было, всего лишь, вырубить фары, и мы бы видели, кто к нам едет! – уловив недовольство богатыря, невинно отругала шнифтового Дама, но тут же потребовала, чтобы тот рассказал всем, как спас “Mercydance-Dance” от огня, вспыхнувшего в стоявших близ него чиновничьих автомобилях, при взрыве “Хардли” Ярилы.
Такая просьба весьма обрадовала шнифтового, поскольку дала возможность ещё больше закрепить успех в привлечении всеобщего внимания не только к своим поступкам, но и к красивому, полному вольных приукрашиваний и откровенных небылиц рассказу-комментарию о случившемся.
Будучи уверенным в том, что за огнём пожарища разглядеть происходящее с “Mersedance Dance” неформалы никак не могли, Дон Джон выдумал целую историю о героической битве с жандармами, из которой, по его словам, он, де чудом спасся, погубивши многих неприятелей в отчаянной, неравной схватке.
– Конкретно – скольких чиновников ты положил во время этой операции? – вступил в диалог с Доном Джоном богатырь Ярила, решив вернуть себе позиции флагмана, наверняка уверенный в том, что большая часть истории шнифтового – небылица.
– Во время операции?… – озадаченно переспросил шнифтовой, будто услышав туземную речь, но, тут же отбросив сомнения, продолжил хвалиться: «Считать трупы мне было некогда! Я стрелял на поражение! Копы атаковали машину Нагваля со всех сторон, и я стрелял безотчётно, руководствуясь одними рефлексами! Вместе с тем, нужно было проникнуть в салон, и дать машине ход… Я действовал молниеносно! Всё происходило будто во сне… И вот – я перед вами!» – бахвалился шнифтовой, удовлетворяя интерес Ярилы сей легкомысленной отговоркой, будучи уверенным в том, что вопрошающий великан – не более чем один из тьмы косматых и диких, недоучившихся бездельников, мотающих свою жизнь в необузданных сиюминутных развлечениях, байкер.
В этот миг, со стороны бушующего ещё пожарища донёсся раздражающий звук настраиваемого кем-то громкоговорителя. Над сквером раскатился высокочастотный писк, призывающего публику к вниманию радиорупора; следом за писком раздались нервирующие хлопки, какие возникают при пощёлкивании головки микрофона кончиком ногтя; а за тем прозвучал и сам голос, взявшего в руки рупор человека: «Внимание, граждане! От имени надзирающей за контролем локального сектора Балтийского района государственной жандармерии, приказываю вам немедленно прекратить сопротивление сотрудникам компетентных, карательно-организующих органов! Приказываю сдать оружие и, с поднятыми руками и слегка поджатыми коленями, покинуть незаконное убежище, чтобы предстать перед компетентными лицами, для составления протокола задержания!…» – немного пофыркав в свой рупор, и откашлявшись так, что звуки те отразились в воздухе отвратительным скрежетом и каким-то малоприличным хрипаньем, сотрудник продолжил речь: «Сразу предупреждаю: любые дальнейшие попытки сопротивления властям и прочее неповиновение, будут рассматриваться нами, как усугубляющий вашу вину фактор, который приведёт к необходимости принятия более жёстких мер воздействия!» – наконец-то, объявил всё, что, по-видимому, и хотел сказать анархистам, в упрёк за уничтоженные автомобили государственной собственности радиорупор.
– Вот чёрт! С чего же это их там так расколбашивает на бычку? Ведь, и взорвали их, и поперестреляли многих, если Джоник нам не врёт!… – досадливо возмутилась Дама в Розовых Очках, реагируя на угрозы государственного радиорупора.
– Простите за вмешательство со своими комментариями, но я, в силу боевого опыта, рассматриваю их угрозы, как чистый блеф, как последний способ врага навести смуту и посеять панику в стане заведомо победившей стороны! – уловив подходящий момент, высказался верзила Ярослав.
– Верно, верно! У кентов-закона явный крах: их тачки сгорели, а сами они – наполовину уничтожены! – поддержали Ярослава воинствующие хиппи, азартно отказываясь прекращать веселиться под любым предлогом.
– Опять же, как подсказывает мне боевой опыт – уничтоженными в достаточном количестве, их считать тоже не следует, так как на подобный блеф нужны психологические основания… На войне особенно уверенность в здравии сотоварищей придаёт моральных сил на дерзкое сопротивление; а вот гибель сотоварищей, напротив, ведёт к сокрушению и желанию затаиться… думаю, что эти жандармы позволяют себе выставляться напоказ, именно ввиду сохраняемой численности бойцов, которая придаёт им ощущение уверенности! – выдал развёрнутый комментарий эксперта Ярила, сумев овладеть ситуацией с задавшимся шнифтовым, на уровне логических доводов.
? Выходит дело, они блефуют! – закусила большой палец Велга, явно задумывая очередную каверзу.
– Да, они в невыгодном положении, но продолжают играть на опережение! В сущности, любые кенты-закона рассматривают любой уличный бой с точки зрения потенциального победителя; такую уверенность им придаёт сила дистанционной поддержки. Скажу больше: вообще, как-либо участвовать в прямом сражении – привилегия спецотрядов их братии, а любые прочие, ввязывающиеся в вооружённый конфликт сотрудники, участвуют в нём лишь из азарта, надеясь захватить своей маленькой группой, все лавры победителя… Такое поведение, несомненно, рискованно, столкнись они, как сейчас, с настоящим противником; но и это – лишь риск ожидающих скорой поддержки и любой, необходимой для выигрыша силы… Думаю, что на наш сквер, не позднее чем через тридцать пять-сорок минут, нагрянет жандармских батальонов, эдак… Нет, пожалуй, они выставят полк… Ситуация наша неординарна! – высказал очередное мнение военного эксперта Ярила.
– Выходит дело, мы все здесь поляжем?! – ахнул Max, внимательно прислушивавшийся всё это время к словам громилы байкера, к словам Ярилы, объявившего себя военным экспертом; он слушал его, как проповедь благого священника, как речь президента в новогоднюю ночь, держась за слова эти, как за соломинку.
