скачать книгу бесплатно
– Выключи селектор, сука! – донёсся из тёмного угла властный вокал Дамы в Розовых Очках.
Повернув голову в сторону донёсшегося голоса Дамы, Max увидел, склонившийся над чем-то, лежащим на полу, силуэт виновницы сего, таинственно творимого действа. Склонившись над каким-то предметом, Дама интенсивно водила руками из стороны в сторону.
«Ворожит!» – подумал Max, но его предположения рассеялись, стоило ей подняться и сделать шаг в сторону, чтобы выйти на свет. В руках у Дамы оказался жандармский мундир, а именно: кофейный шёлковый костюм, пижонская, атласная кремовая шляпа, и пара лакированных, востроносых туфель из крокодильей кожи. То, что Max принял за неодушевлённый предмет, на самом деле, было телом одного из законников.
– Скорее одевай это, Макс, пока камера не работает! – спешно бросила ему свой клич Дама, подкинув, снятый с государственника роскошный костюм.
Поскольку Max был наг и напуган, предложение Дамы пришлось выполнять как приказ.
Уже через три минуты он гарцевал в блатном прикиде от кутюр, нахлобучив на глаза защитный полукруг из кремового атласа. С сего мига ни одна из установленных на крышах, под потолками офисов и на фонарных столбах, ни одна из камер видеонаблюдения не опознала бы его прежнего – оболтуса и тинэйджера, верно выводя на дисплеях элегантный образ столичного повесы-денди.
Костюм пришёлся ему в пору; единственным недостатком, средь груди, зелёным пятном, зияла тинэйджерская кофта с радужной, пятилистной, символически неоднозначной вышивкой, да красные носки с “найковскими” лэйблами, резали взгляд, при интенсивных его движениях ногами.
Max огляделся в поисках зеркала и, по привычке, зарисовался перед глазом камеры наблюдения. Но камера не ответила ему взаимностью: её зрачок помутнел, а вращательный механизм остановил свою работу.
– Что случилось с камерой? – бросил Даме вопрос Max, поправляя складки на костюме, отражённом от тёмной стеклянной стены.
– Остановилась, потухла… – безучастно откликнулась Дама в Розовых Очках, переступая линию выхода из садомазохического отдела шопа.
– Она заколдовала её! Поломала нашу камеру каким-то фокусом! Она – ведьма! – закричала ей вслед продавщица, а через мгновение, когда и сам Max перешагнул линию входа в павильон, добавила: «И селектор мой вырубила, дьяволица!»
Быстрым шагом, миновав галерею бесчисленных отделов sex-шопа, Max c Дамой в Розовых Очках вошли в наполненные музыкой пенаты “Аэробуса”, и затерялись в массе пёстрых и экстравагантных посетителей музыкального магазина. Здесь обстановка ощущалась менее напряжённой: люди не косились друг на друга с нездоровым и навязчивым интересом, не прятались за высоко поднятыми воротниками, в “Аэробусе”, напротив, все вели себя естественно и непринуждённо.
– Давай заглянем в отдел классической rock-музыки! Там я видела очаровательную рубашечку! Она, как раз, подошла бы к твоему новому костюму! – потянула за рукав Макса Дама.
– Этот костюм, кажется, висит на мне, он мне великоват… – пожаловался Max и насупился.
– Костюм такого фасона должен чуточку висеть! На ветру, ты будешь похож на парус… в этом – весь прикол! – не сдавалась веселиться Дама, заводя Макса в отдел классического рока.
– А как же копы, камеры, продавщица? – артачился Max, чувствуя, что ввязывается в очень крутую историю.
– Враг разбит наголову, и, в ближайшие несколько минут, беспокоить нас никто не будет! Камера зависла, её починит лишь электрик, законники в трансе – это неизбежно, ну а пёстрая толстушка… она, думаю, собирает сейчас урожай… ей некогда и, наверняка, не выгодно объявлять за нами погоню так скоро! – легко отчиталась перед Максом Дама, и приступила к выбору покупок.
– Какой-такой урожай? – не понял Max.
– Мародёрствует она – обирает кентов-закона от золота и денег… Она же ведь тоже – не дура – видит, что камера не работает! – беспечно пояснила Дама в Розовых Очках.
– А на нас не подумают? Ведь, когда они меня крутили, камера всё зафиксировала… и ещё – эти Ваши манипуляции… Чем уж Вы их ухайдохали, я не знаю, но законники реально в отрубе! – зароптал Max, решив на всякий случай обращаться к Даме вежливо – на Вы, – во-первых – из страха, во-вторых – потому что Дама наша, хоть и выглядела моложаво и вела себя энергично, при более близком рассмотрении, оказалась особой в некотором возрасте – неопределённом – как то и положено Даме.
– Разумеется, Максик! Разумеется – будут думать на нас! Даже более того – на тебя!… Кстати, малыш, обращайся ко мне на “ты”… Не надо подчёркивать мои недостатки! Зови меня Велга! – разудало пропела Дама и, на мгновение, кончиками указательных пальцев приподняла свои крылья-очки, обнажив пред юношей роскошные, полные чувственной глубины, зелёные глаза взрослой женщины.
Заглянув ей в глаза, Max оторопел: его раздирали напополам два противоречивых чувства – страх перед возникшей ситуацией, и очарование перед Дамой, глаза которой напомнили ему многие яркие сны, просыпаясь от которых он неизменно чувствовал себя воодушевлённым, но и мокрым от вожделения. Не раз он видел эти глаза во сне. Память об этом, пробудилась в нём, в сей миг.
– Я, пожалуй, пойду… – попытался откреститься от наваждения Max.
– Даже не думай! Отныне мы повязаны! С сего мига наши пути сошлись воедино… Попытаешься убежать от меня, попробуешь быть самостоятельным – погибнешь! Да и не побежишь ты… от судьбы не убежишь! – велеречиво остановила его она.
– Остаюсь… – с безысходностью выдохнул Max, вспомнив, что сам был инициатором возникших событий, бросившись спасать Даму и схватив злополучный шприц.
– Ну что – покупаем рубашечку? – переключилась на мягкость Дама.
– Покупаем! – смирился с судьбой Max.
Бегло оглядев витрины, Дама в Розовых Очках остановила свой выбор на бардовой, пошитой, на сей раз, из нучиронового шёлка, украшенной затейливой вышивкой рубахе, выложенной в коллекции сценических костюмов.
Пока Max суетливо менял облик, перерождаясь из подростка в элегантного мужчину, Велга набросала в картонную сумку целую кучу вещей: штопанных рваных рубах из дерюги, залатанных разноцветными лоскутами, ветхих расклешёных джинс, пёстрых бандан, кожаных напульсников, да, в придачу ко всему, клубок бус, шнурков и чёток. Поймав недоумённый взгляд Макса, она остановилась, чтобы объяснить эти странные покупки.
– Всё это настоящий раритет! Старые вещицы реальных хиппарей. Ну кто, как не я, купит у них всё это барахло? Таких покупателей сегодня днём с огнём не сыщешь, разве что сам Роберт Плант заглянет в этот магазин! А я беру их в подарок одному хорошему человеку… думаю, вы будете рады знакомству друг с другом в скором будущем! – оправдалась Дама в Розовых Очках, и кивнула в сторону выхода, напоминая о том, что следует спешить.
Покинув “Аэробус”, Дама и Max с праздной небрежностью проследовали через площадь и, выйдя на улицу, остановились возле припаркованных к обочине посольского дома автомобилей.
Велга закурила сигарету и отсутствующим взором вперилась в пустоту, заполненную мелькающими тенями прохожих, всем своим видом давая понять, что намерена ждать чего-то, либо кого-то, должного появиться в этом месте.
– Ждём? – на всякий случай решил уточнить Макс, неумело закуривая предложенную сигарету.
– Ты что, не куришь? – удивилась Дама, глядя на то, как Max делает глубокие вдохи с последующей задержкой дыхания.
– Иногда… – уклончиво ответил он.
– Используешь сигареты как штакет? – лукаво уточнила Велга.
– Берегу здоровье… – двусмысленно согласился Max.
– Разумный взгляд на вещи! Я рада тому, как нынешняя молодёжь умеет быть практичной! – развеселилась от сосредоточенного оцепенения Дама в Розовых Очках и, словно из солидарности, отбросила едва занявшуюся сигарету прочь.
– Долго ещё ждать? – переключился на изначальный вопрос Max, приподнимая воротник пиджака, и прячась от налетевшей из приближающихся сумерек прохлады.
– Как повезёт… – с игривой таинственностью, не ответила на его вопрос Дама.
Получив такой ответ, Max ещё больше съёжился, замерзая более от страха, нежели от ветра, в этот тёплый, летний сковский вечер.
Пара наших героев ярко выделялась на общем фоне шныряющих мимо прохожих: Max выглядел изысканно грациозным, элегантным до гротеска в своём новом костюме, атласной шляпе и крокодиловых туфлях, одетых на босу ногу, по совету Дамы в Розовых Очках; ну а подаренная Велгой сценическая рубаха делала его облик недосягаемо праздничным, эстрадным, каиновым, звёздным. Сама Дама, и вовсе, воплощала всем своим существом теорию природного неравенства, будучи совершенной в своём облике, движениях, жестах и одновременно завораживающе таинственной, будто воплощённой из сказки.
Испуганные импозантной нереальностью наших героев, вечерние прохожие обступали их, словно кинозвёзд, сохраняя дистанцию с “идолами” в добрых пару метров.
Заметив эти метаморфозы, Max принялся откровенно дрожать, забыв о холоде, от одного лишь страха быть разоблачённым.
– Давай уйдём отсюда! – жалобно попросил он свою Даму, реагирующую на вызываемый ею ажиотаж весьма спокойно, словно как на должное. Было видно, что Дама наша вполне привычна к возникающему вокруг её персоны оживлению.
– Ещё одну минутку… Я понимаю: страшно – мы на виду, за нами погоня, но… иного выхода у нас нет! Мы слишком экстравагантны, слишком неординарны, для того, чтобы затеряться в толпе! Будем ли мы стоять на этом месте, или идти по улице, или ехать в метро – значения не имеет… Мы для них слишком броский объект внимания! – произнеся эти слова, Велга обвела рукой своей, обмахнув расклешённым рукавом, словно крылом, спектр окружающей их улицы.
– Мы ловим машину! – обрадовался спасительной догадке Max.
– Водителя… – со зловещей мрачностью в изменившемся вдруг голосе, поправила его Дама. И не успел ещё Max среагировать на это многозначительное пояснение, как Дама резко одёрнула его и, кивнув в сторону припаркованных автомобилей, резко добавила: «А вот и сам водитель!».
К припаркованному на тротуаре, в паре метрах от наших героев, огромному белоснежному “Mercydance-Dance” приближался чернокожий гражданин солидной наружности.
– Это же негр! – выпалил оборонительное заклятие Max.
– Зато машина – белая! – задорно парировала его неоформленный протест Дама.
Не давая юноше опомниться, Велга ловко захватила инициативу в свои, умощённые колдовскими браслетами и кольцами ладные руки, сделав следующее. Приблизившись к холёному негру парой размашистых шагов, наша Дама грациозно взмахнула пред его лоснящимся коричневой лайкой лицом кистями, от чего резко и легко отлетели в сторону, следом приземлившись на асфальт, очки чёрного гостя, заключённые в золотую, офисного стиля, модную оправу. Вторым движением тех же резвых кистей, Велга изящно проникла под широкие борта дорогущего пиджака заграничного гостя и, погуляв по его, сокрытому белоснежной сорочкой телу своими пальцами, неожиданно отстранилась от толстяка афроамериканца.
Шокированный её дерзкими и безосновательными действиями чернокожий громила чуть было не осел на тротуар, сильно пошатнувшись и обмякнув, в миг, превратившись в подобие мультипликационного бегемота.
– Вы, что-та хаатеть? Я, есть, у Вас хотеть знать… – перебирая жирными губищами, забормотал чёрный гость, тараща на Даму в Розовых Очках, обнажённые от формализма очков, испуганные и умные на современный лад, свои глаза.
– Хотеть, хотеть! – радостно согласилась с ним Дама и, на тот же манер, что в sex-шопе, резво защёлкала перед его чёрным лицом своими пальцами. Щелчки эти звучали вполне ритмично – словно аккомпанемент музыке городского вечера. Вместе с тем, с уст Дамы зашелестели знакомые заклинательные интонации, в форме нескольких властных слов: «Смотри! Смотри в глаза! В глаза!» – так, согласовываясь с ритмикой пальцевых щелчков, звучали её заклинания, не только на родном для Макса азирийском, но и на некоторых других, не ведомых ему, языках.
– Вы есть хотеть… Я есть иметь… Понять, хотеть, знать… – всё более и более запутываясь в своих собственных недоумениях, бормотал несуразицу черномазый толстяк; грузное тело его, при этом, пассивно обмякло, спина завалилась на стоящий сзади “Mercydance-Dance”. Тут, облокотившаяся на скользкое железо и стекло автомобиля, плотская чёрная масса зарубежного гостя поползла наземь.
– Ключи! Ищи в его карманах ключи от тачки! – в резвом ажиотаже, завизжала приказания для Max’a Дама, стоило лишь телу чёрного гражданина соприкоснуться с асфальтом.
– Умываю руки! – демонстрируя открытые ладони, попятился прочь перепуганный Max, но развернувшись вполоборота, чтобы разглядеть путь к бегству, остановился в своём постыдном намерении, остановился, поскольку увидал выходящих из парадного “Аэробуса”, потрёпанных битвой с Дамой в Розовых Очках, сотрудников Госнаркодоноса.
– От судьбы не убежать! – риторически вздохнув, повторила говоримое ею прежде Велга и, вопросительно приподняв плечи, кивнула на распростёртое чёрное тело.
– Окей, Окей… Я, кажется, начинаю что-то понимать! – с оглушённой безысходностью забормотал Max, и с рабским повиновением склонил спину над распростёртым телом очередной жертвы Дамы в Розовых Очках. Сама виновница лютого торжества тоже присела на корточки, прячась за припаркованными седанами.
Снующие мимо всего этого действа прохожие, были уже не столь безучастны, и скапливались в лицах особо любопытных экземпляров возле нашей преступной парочки.
Искомые ключи были найдены, и вот уже наши герои ползком залезали в едва приоткрытую белую дверь “Mercydance-Dance”, в прохладный, освещённый матовой синевой автомобильных окон, скрипучий, белый, кожаный салон.
В полуприсядь друзья наши примостились в глубоких, стильных креслах и немедленно принялись разбираться с ожидающими включения приборами на панельной доске. Дама в Розовых Очках яростно нажимала на всё подряд, от чего салон автомобиля ожил изобилием мигающих лампочек, пикающих, мычащих, шипящих и гудящих вразнобой сигналов от множества приборов и устройств. Голубые стёкла, словно пьяные, заползали вверх-вниз, а в унисон их хаотичному движению, наконец, заиграла и сама госпожа Музыка, – всё тот же хард 70-х, всё тот же, порочный, вечерний “Supermax”. Настроение тёмного и жаркого, планового садо-мазо лаконично вползло в “Mercydance-Dance”, прямо изнутри, покинутого при чрезвычайных обстоятельствах, sex-шопа.
В пример Даме, наш Max проявил большую смекалистость в обращении с ультрасовременной техникой концерна “Dance”. Его руки ловко заиграли пальцами на мигающих клавишах, и салон лимузина, руководимый вниманием беспокойных и цепких глаз юноши, приобрёл упорядоченную целостность, после чего тихо, но весьма внушительно, заурчал зверь моторно-ходовой части, и тело, угоняемого средь бела дня, белоснежного лайнера сползло с тротуара в реку автомобильной магистрали.
– Fuck off, stupid! – восторженно завизжала Дама в Розовых Очках, вертясь на сидении и оглядываясь на творимое за их спинами действо – на отчаянно догоняющих “Mercydance-Dance” сотрудников Госнаркодоноса, на толпящихся в двух метрах возле парковки зевак, мешающих своим скоплением представителям власти и, наконец, на лежащее на асфальте, средь улицы самого центра столицы, тело чернокожего иностранного гостя.
3. «любовь в пути»
Угоняемая машина, меж тем, удалялась от места происшествия всё дальше, оставляя в отражениях зеркал заднего вида блистательный и многолюдный центр, переулки, напрямую глядящие на самый Кремль Сквы и, полюбившийся всем столичным неформалам, торговый мегашоп музыкального профиля, со странным и ни к чему не обязывающим названием “Аэробус”.
Дама в Розовых Очках, управляющая огромным посольским автомобилем, выглядела, в сей миг, совершенно бесстрастной, хладнокровно безучастной, будто бы посторонней к происходящим с её лёгкой подачи событиям. Холёные и ладные руки её небрежно двигали рулевое колесо, в такт звучащей из динамиков музыке и появляющимся на пути поворотам. Всем своим видом преступница давала понять, что ситуация, в которую невольно втянулся бедолага Max совершенно не выходит за рамки её представлений об обыденности, словно тот лёгкий галоп, что она задала “Mersydance Dance”, был для неё, не более чем вечерней прогулкой. Эта её невозмутимость колко задела Макса, и поселилась в его разуме нарастающим беспокойством, беспокойством, заставившим вскоре заёрзать и тело юноши.
– Нервничаешь, Максик? – небрежно бросила ему Дама, не поворачивая головы.
– Ха-ха-ха! – истерически высоким смехом парировал её спокойствие Max.
– Какой дурацкий смех! Я слышу интонации беспокойства и… даже трусости… – осекла его истерику Дама, и на секунду ослепила глаза юноши световыми бликами со своих очков, резко повернув в его сторону лицо.
– А разве это зазорно?! – обиженно сконфузился её упрёком Max.
– Смотри – я не волнуюсь! – со спокойной бравадой ответила ему Дама, красиво махнув рукавом безупречного серебристого костюма.
– Ха-ха!… Да это же не нормально! Это же какое-то безумие! Как же можно не волноваться в подобной ситуации?! – снова выдавил из себя истеричный смешок Max.
– Да, пожалуй, мы по-разному смотрим на вещи, но это – не более чем временный изъян. Вот увидишь, скоро и ты сумеешь легче относиться к динамичным ситуациям… – по-философски вразумила его Дама, делая особо крутой вираж на многоярусной эстакаде. От резкого поворота руля, машину бросило с центра шоссе к самой обочине, чудом удержав от соприкосновения с бетонным парапетом высотой в полтора метра. Тело Max’a буквально размозжило по двери, а голова его громко стукнула в крепкое голубое стекло автомобиля.
– Держись крепче! И, вообще, расслабься, что ли! – бодро поддержала его Дама, сама оставшись невозмутимо стойкой, в хладнокровном оцепенении расслабленного, будто опьянённого тела.
– Ты что, рулишь под музыку?! Мы же чуть не улетели с дороги! – ошарашено возмутился исполненным виражом Дамы Max.
– Улетели?! Да, пожалуй… Я-то вообще, частенько прибываю в улетевшем состоянии! А музыка – она, знаешь, придаёт какое-то дополнительное волнение… и я вообще люблю порулить под музычку! – с несвоевременным, звучащим весьма жестоко в сей миг легкомыслием, отшутилась Дама, удерживая в своей речи ровную, безучастную интонацию светской беседы.
– К чёрту! К чёрту! Я сливаюсь! Довольно на вечер! С меня довольно! – не выдержал шутки Max, и задёргался, пытаясь на ходу вскрыть дверь автомобиля.
– Блокирована! – с садисткой мягкостью в голосе, остановила его Дама.
– Останови тачку, не то раздолблю стекло! – совсем остервенел в желании удрать Max.
– А ты сначала посмотри сюда… – совсем тихо, каким-то вкрадчивым голосом позвала его Дама.
– Чего? Куда? На что посмотри? – нервически закрутился на месте Max, ошалело вращая глазами в поисках выхода.
– Сюда! Посмотри сюда, Максик… – ещё тише и вкрадчивей снова позвала его Дама.
– Куда? Зачем? – продолжал вырыватьсяMax.
– Сюда. Смотри сюда. Вот… вот сюда! – чуть громче и эмоциональнее, более настойчиво звала его Дама, заставив, наконец, отвлечься от животной паники, заставив, всё же, повернуть голову в её сторону. И стоило лишь ему зафиксировать свой взгляд на её лице, как прицел кидающих блики розовых стёкол в форме крыльев бабочки, отразившись в его испуганных зрачках, остановил разыгравшуюся панику, взорвав в голове Макса ослепительный фейерверк глушащей сознание психической атаки.
– В глаза! Смотри в глаза!… Смотрим и успокаиваемся… успокаиваемся… замираем… – ритмически и монотонно заговорила Велга, цепко удерживая зрачки юноши на прицеле своего жестокого взгляда, проникающего за рамки сознания через увеличительные стёкла розовых очков в форме крыльев бабочки.
– Отпусти! Отпусти меня! Пожалуйста, отпусти… – шептал Max, заворожено вглядываясь в розовые стёкла. Глаза его покрылись дымчатой дурманной пеленой, рот приоткрылся, обнажив зубы. Тело, сохранявшее мятущуюся позу беглеца, оцепенело, застыв в неестественном, сковывающем расслаблении.
– Успокаиваемся и слушаем! Слушаем и спокойно повинуемся… повинуемся и не сопротивляемся… – монотонно выдавала одно заклинание за другим Дама в Розовых Очках, умудряясь, при этом, удерживать несущийся на бешеной скорости “Mersydance Dance” на ходу, и лишь краем гипнотизирующих глаз следя за дорожным движением.
– Слушаюсь! Я слушаюсь и повинуюсь… – шептал уже Max, болезненно шевеля обескровленными пересохшими губами. Глаза юноши сделались совершенно стеклянными, дыхание приостановилось, а тело, потеряв волевой контроль, расползлось на сидении, словно тряпичный лоскут.
– Слушаем музыку! Вслушиваемся в её настроение! Настраиваемся на музыку! Настраиваемся на её настроение… – продолжала колдовать Дама в Розовых Очках, уже менее напряжённо следя своими глазами за зрачками Макса.
– Я слушаю музыку… Она во мне! Она моё настроение… Моё настроение – это музыка! – зашептал в ответ на заклятия чародейки Max, увеличивая, с каждым произносимым словом, силу голоса, всё более эмоционально оживая в каждой собственной фразе.
– Да! Да! Делай это! Ты и музыка! Музыка и ты! Вы – одно целое! – радовалась его пробуждению Дама, отвлекшись, наконец, от созерцания его глаз, и посвятив своё нераздельное внимание автомобильному движению. Пальцы её пробежались по клавишам пульта управления стереосистемой, настраивая доносящиеся из динамиков звуки на мощное и ладное, бескомпромиссное звучание.
– Какая это музыка?! – резко спросила, опьянённого грёзами Max’a Дама, и щёлкнула пальцами, принуждая к ответу.
– Какая?… – пьяно плывя голосом, бессмысленно переспросил Max.
– Какая она? О чём? Чего она хочет? – продолжила допытываться ответа Дама.
– Чего хочет музыка? – чуть внимательней, с интонацией зарождающегося понимания, снова переспросил Max.
– Да! Чего хочет музыка?… Чего хочешь ты?! – с глубоким придыханием допытывалась Дама, настраивая “Lovemachinetown” “Supermax” на оптимальное, проникновенное звучание.
– Ооо! Музыка хочет… Музыка хочет того же, чего хочу я! – обалдело развеселившись, безумно улыбаясь, и глядя вникуда стеклянными глазами, с вожделенной интонацией, громко заговорил Max.
– Да! Да! Чего ты хочешь?! Чего ты хочешь, Max?! – вторя его вожделеющей интонации, всё более оживляясь в эмоциональном накале, настаивала на ответе Дама. Глаза её, при этом, делали хищные выстрелы в сторону плывущего в гипнозе юноши.
