скачать книгу бесплатно
#ЖИВОЙ
Сергей Владимирович Балабай
Книга "Живой" не о супергероях, не об убийцах и удивительно прозорливых детективах. И она – не бульварный роман. Она о нас с вами, людях текущей эпохи, многие из которых довели свою жизнь до двух составляющих: беспокойный сон и процесс зарабатывания денег. Попадая в этот замкнутый круг, человек перестает отдавать себе отчет, насколько сам себя загнал в рабство собственной идеи. Я уверен, моя книга вам обязательно понравится! Вы начнете ее читать и уже не сможете остановиться. Возможно, будете удивляться, не понимать, что именно вас не отпускает, и в поиске этого ответа, наконец, дочитаете до конца. А дочитав, удивленно посмотрите на закрытую книгу и скажете: «Хочу продолжения!» Содержит нецензурную брань.
Глава 1. Леонид.
…Удивительное сочетание несочетаемого – сумасшедший темп шумной Тверской и внутренний покой, умиротворяющее созерцание пролетающих мимо летней площадки автомобилей и суматошной возни многочисленных пешеходов…
Леонид любил приходить сюда, в небольшую забегаловку «Елки-Палки» у Пушкинской площади, набирать полную пиалу сырой печени с луком, любоваться, как та моментально прожаривается под умелыми движениями повара, а затем выходить на улицу, садиться за свободный столик и расслабляться, глоток за глотком пива сбрасывая с себя напряжение дня.
Шел второй месяц «покорения» столицы. Упершись лбом в невозможность какого-либо карьерного и зарплатного роста у себя на периферии, он решительно кинул всех и вся, неделю проковырялся по сайтам с предложениями о работе, подписался на десяток собеседований, сел в автобус и сбежал в Москву. Сказать, что такой шаг дался ему легко – это значит бессовестно соврать. Многообразие условностей, долги, отношения, страхи перед неизвестностью – все это неподъемными оковами месяц за месяцем заставляли его откладывать задуманное. И если бы не вспыльчивый характер, способность наотмашь рубить, а только потом думать, то эти качели нерешительности двигались бы из стороны в сторону до сих пор.
В тот далекий вечер у Леонида сначала состоялась крупная ссора с родителями, которым не нравилось, что их сын занимается чем-то несерьезным, что у него нет нормальных отношений, что уже давно ему пора взяться за ум и что «вон уже у их друзей дети чего-то да добились, а ты все дурью маешься». А затем его девушка устроила феерическое шоу под быстро сменяющимися лозунгами: «мы никуда не ходим», «меня задрали твои друзья алкаши» и «ты мужчина, ты должен зарабатывать». Оба конфликта создали у Леонида непреодолимое желание послать всех как можно дальше, а самому забраться на высокую гору, там как можно в более глубокую пещеру и уже там, в одиночестве жалеть себя и ненавидеть всех непонимающих его ранимую натуру.
Гору с пещерой с лихвой заменило полуподвальное заведение, принадлежащее старому товарищу. Водка настойчиво выдавливала плохое настроение, застольная болтовня с околополитических и заумных тем постепенно все дальше уходила в сторону приятного да радостного.
– Лёня, че мы все о бабах? – Игорь, старинный друг Леонида, вальяжно развалился в уютном кресле и, щурясь, затягивался горьким сигарным дымом, – давай о чем-нибудь смешном!
– Да мне пока не до смешного, – попытался отмахнуться Леонид
– Давай Леонид, не ломайся! Рассказывай!
Собравшиеся с надеждой смотрели на него. Вот так каждый раз – стоит всем сесть за стол или собраться у костра да немного выпить и сразу – Леонид давай, Леонид рассказывай!
Он на это не обижался, более того, любил, когда вот так его слушали.
– Ладно, ладно, чего разгалделись? Налили бы сначала. Сказки все читали, а? Сначала баньку натопи, да постельку постели, а потом слово молвить буду!
– А ну! Налить поэту! – за столом возникло заметное оживление, бутылка пошла по кругу, и скоро руку приятно холодила рюмка, до верха наполненная водкой.
– Эх, под кулебяку! – радостно заявил Леонид и, шумно выдохнув, опустошил рюмку, – ну, какую сегодня рассказать?
– Давай что-нибудь страшненькое – хохотнул институтский товарищ Андрей, сидящий рядом.
– Ну, страшное, так страшное. Было это лет пять назад, да может и больше. Я собственно и в тот раз разругался со своей семьей да сбежал жить на съемку. Все меня более-менее устраивало, особенно достаточно раскрепощенная молодая соседка. Я старательно превозносил ее ограниченный талант к готовке жареной картошки, ну и старался максимально окружить уважением и вниманием… Але! если вы будете постоянно ржать, я и до утра не расскажу! Короче, семья меня не трогала, соседки мне вполне хватало. Мать ее, идиллия. Хотел есть – ел, хотел носки стирать – стирал. Под телевизор засыпал и просыпался. Все было за-ши-бись!
– О! За «зашибись»! – застолье оживилось, было быстро разлито, выпито и Леонид продолжил.
…И вот, в один вечер лежу я на диване, смотрю, как корреспонда вовсю издевается над двумя знатными политическими деятелями. Демонстрирует свое эпохальное остроумие и недюжий ум. Но мне пофиг. Мое хорошее настроение поддерживает вторая или третья бутылка «девятки» Балтики. Тут звонок в дверь. А звук у звонка был, надо сказать, наипрепротивнейший. Как не готовься, всегда застанет врасплох и заставит вздрогнуть. Смачно матерясь, я пошел открывать дверь. К моей радости на пороге оказалась заплаканная соседка. Мои успокаивания ни к чему не приводили и пришлось принять радикальные меры. Минут через двадцать с рыданиями было покончено и она смогла все мне рассказать…
– Хорош ржать! Да, да, мне двадцати минут хватило, то есть… вашу мать! Ей хватило, мля, достали, будете слушать или нет?!
Народ за столом хохотал до коликов, пока не выпили по очередной, никто не мог успокоиться.
– Ну, как-то так, – снова заговорил Леонид, – Что выяснилось-то. Была у Нины, так соседку звали, любимая бабушка, да взяла и померла, еще и прямо за столом, попивая чай. А эта овца в панике даже скорую не вызвала, все на хрен бросила и в ужасе ко мне прибежала. Я ей сказал, что она дура редкостная, хоть и хорошенькая, да повел ее обратно.
Бабуля дожидалась нас скрюченной на полу. Я как заправский доктор пытался мерить пульс, слушать дыхание, а соседка так и норовила упасть в обморок. Короче, пока бабку на диван затащил, пока соседку кое-как успокоил час прошел. И не лыбтесь, не лыбтесь, что я зверь что ли? При трупе -то?
Ну чего, ушли на кухню, сидим, ждем скорую, а та как всегда спешит, аж никак не приедет. Примерно через полчаса приехала, доктор такой насупленный. Говорит: «Где больная?» Я говорю, мол, да она уже того, и не больная вовсе. А он мне в ответ: «Ты что, врач? Так на кой нас вызывал?» И прямехонько к бабке.
Начал он ее пульс щупать, дыхание зеркалом мерить. Ну? И чем я не врач? Говорит: «Вы родственник?» Я говорю: «Не, как вы могли такое подумать, родственник вон сидит, соплями хлюпает». Врач к моей соседке, за руку ее хвать и давай по ушам ездить. Типа пульс учащенный, надо успокаивающий укол делать. Та отказалась, разочарованный врач тоже в отказ, мол, мы труп забирать не будем, у нас еще десять вызовов, завтра в больницу сами привезете. Заполнил какие-то бумажки, забрал бабкин паспорт и свалил.
Сидим, ну бабка, понятно, лежит, и тут соседке в голову идея пришла – срочно обзвонить всю родню. Мать ее часовое шоу, со всхлипываниями, рыданиями, криками и стенаниями. Хорошо хоть в холодильнике оказалась початая бутылка водки да банка огурцов, а то бы трупов стало значительно больше.
«Красава! – Игорь взял со стола неоткрытую бутылку, – дай-ка я тебе налью за все перенесенные мучения да страдания!»
Выпив, Леонид поморщился и шумно выдохнув, продолжил. Нинка, получив ценные указания от своих родственников, принялась за священные ритуалы. Завесила зеркала, понаставила около покойницы свечку. Потом подходит такая ко мне и, глядя в глаза, торжественно так говорит:
– Лёнечка, мне нужна твоя помощь!
От неожиданности я чуть было огурцом не подавился, не ну нормально? Значит до сих пор я хером груши околачивал и вот наконец дело до серьезного дошло? Я так ласково, по-отечески и спросил: «Вот ты овца! А я что сейчас делаю, не помогаю что ли»?!
– Нет, помогаешь, помогаешь, – затараторила она, -спасибо тебе большое, просто мне еще кое-что надо.
– Ладно, не тяни хвоста за кот, что надо-то, – спросил я.
– Лёня посиди здесь до утра, – тихо проговорила Нина.
– Ну, блин, так сидим же?
– Нет, я не могу здесь быть, мне страшно, а ее одну оставлять нельзя. Правда, зайчик, посидишь, а? Я для тебя потом все-все сделаю! Ну, вы – то понимаете, что когда маячат такие перспективы, я долго не ломаюсь. Чуть поподнимал цену и согласился. Расцеловав меня с головы до ног и рассказав, где лежат остальные свечки, соседка свалила. Остался я один в пустой квартире, с помершей бабкой. В общем, поскучав на кухне и прикончив бутылку, я начал шастать по дому. Квартира была скупо обставлена, пахло чем-то старым. Тишина нереально клонила в сон. Пытался заснуть сидя, но было жутко неудобно. Порыскав по ящикам, я нашел потертую колоду и сел раскладывать пасьянсы.
Как не старался, пасьянсы не сходились. Однако появился азарт и время полетело незаметно. И вот я сижу, кладу карту на карту, тишина гробовая. Какой ей быть-то еще. И тут из комнаты доносится скрип и вздох.
– Че, страшно? Вот и я чуть не обделался, а на столе старинные часы в могучем деревянном корпусе. Гляжу – пять минут первого. Ха! А сколько же еще? Ну, не на того напали, я же под водкой, меня пушкой не возьмешь. Захожу в комнату. Бабка как лежала, так и лежит. Свечка почти догорела. Свечку поменял, смотрю, а бабка вроде как ухмыляется. Я ее для верности пихнул, потом руку на грудь положил, не дышит.
– Ухмыляйся, ухмыляйся, уже доухмылялась! – бодро я кинул бабке и пошел обратно на кухню. Поставил накипятить чайник и снова сел за пасьянс. Тут-то все и началось. Слышу, диван скрип да скрип, скрип да скрип. Я пошел в комнату, включил свет. Стою, смотрю на бабку, тишина, диван не скрипит. Выключаю свет, возвращаюсь на кухню – опять скрип да скрип. Я так раз двадцать бегал. Забегаю, стою, не скрипит, только на кухню приду – опять начинает. И вот не знаю, то ли крыша у меня уже поехала, то ли ночь в самом разгаре, но стало мне казаться, что с каждым разом у бабули ухмылка все шире и шире. Ну, меня злость взяла, начал я бабку вертеть, то на один бок поверну, то на другой. А ей хоть бы хны. Стоит мне уйти из комнаты, диван начинает скрипеть, возвращаюсь – перестает. В общем, достала она меня. Настолько достала, что стянул я ее на пол. И еще злость распирает, стою над ней, ору про то, что если она не совсем сдохла, так я мигом помогу!
Гордый от своей крутизны, вернулся на кухню. Сижу, жду. Тишина. Кайф! Ха! Тягаться со мной вздумала! Со мной!!! И кто? Трупьё! Но не прошло и пяти минут, как тут эти часы, что на столе, как бабахнут. Я даже подпрыгнул. Смотрю на циферблат и ни хрена не понимаю. На часах без десяти час! Какой тут может быть звон? Не поверите, минуты не прошло, они опять – бамм!
Я вроде адекватный, даже местами технически образованный. Беру это доисторическое чудо и поворачиваю задом. На меня смотрит глухой корпус и из него торчат две обломанные ручки. Одна как пить дать стрелки, а вторая – завод. Пока смотрел, часы опять – бамм! Тут меня окончательно накрыло. Открыл окно и с криком «а вот хрен тебе!» выкинул часы на улицу. Чуть подышал свежим воздухом, закрыл окно. В квартире тишина, пошел в комнату к бабке, стою, глумлюсь: «Ну что, чем теперь громыхать будешь? Может сама мне в горло вопьешься или унитаз выть заставишь»? На этих словах раздается звонок в дверь. Я такой радостный, думаю, соседку совесть замучила, решила вернуться. Сейчас я ей устрою! Открываю – стоят три мента.
– Старший лейтенант Потапов! Чего шумим? – подозрительно вглядываясь мне в глаза, спросил самый мелкий из них.
Я полностью опешил, что-то проблеял, типа я не шумлю, а остальные и подавно не могут. А он такой: «Да? А соседи жалуются, что шумите, разрешите пройти в дом»?
По тупости соглашаюсь, да и попробовал бы я не согласиться. А дальше… Представьте картину – на полу труп бабки, на столе распитая бутылка водки, по всему дому раскиданные свечки и раскрытые шкафы, у меня документов нет, ключей от квартиры нет, телефон соседки ни хрена не помню, фамилию ее в принципе не знаю. В общем – песня!
Что порадовало, меня почти не били, и ночевал я в ментовке, пусть с алкашами, зато не со скрипящими да вздыхающими трупами. А утром, когда все выяснилось, меня отпустили, строго наказав всегда с собой паспорт брать…
Еще долго собравшиеся ржали, предлагая различные варианты борьбы с вялоумирающей бабкой. Тот вечер пролетел на одном дыхании, а утром, на больную голову Леониду хватило решимости сесть в автобус. А дальше, как в той поговорке, что «даже земля крутится навстречу тому, кто решился отправиться в путь».
В Москве, уже на третьем собеседовании, ему предложили, более-менее нормальную работу, давнейшие друзья позволили временно перекантоваться в одной из комнат их бескрайней квартиры, а умение не задумываться над сложностями помогало не замечать ни скудное питание, ни постоянное отсутствие денег.
Первое время Леонида буквально завораживала окружающая динамика, жизнь, которая не утихала ни на миг, ни днем, ни ночью. Постепенно втянулся и все эти высокие скорости сначала стали и его скоростями, а потом получилось перейти еще на более высокий ритм. Необходимость как можно быстрее попасть из точки А в точку Б стала самоцелью, он не ходил – бегал по улицам, эскалаторам и даже, стоя в вагоне метро, уткнувшись носом в стекло двери, казалось, что он бежит вместе с составом.
Время одновременно потеряло и приобрело смысл. На улице постоянно встречала ночь. Ранним утром солнце еще не успевало заползти на небосклон, в конце рабочего дня как специально по-раньше пряталось за китайской стеной многоэтажек. О существовании дня напоминал лишь будильник, да часы, отмеривавшие минуты, проводимые на работе. Некоторые из москвичей шутили: «солнце в Москве бывает только в выходные, в будни оно работает в других городах».
Выходные… В эти дни время замирало, будто попадало в плен. Вздрюченный привычкой организм требовал действия, мозг недоумевал, с чем связан сбой в программе. Леонид в выходные заставлял себя лениться и поздно вставал, делал все неспешно, уезжал в любимые Царицыно или Коломенское, и подолгу бесцельно гулял по тропинкам, с улыбкой поглядывая на ровно-серое небо. Потом ехал куда-нибудь в центр, где нарочито медленно брел, разглядывая так любимую им Москву.
Зажмурив глаза, несколько затяжных глотков пива. Как же хорошо. Ушедшая неделя выдалась нервной. Перед подразделением, в котором Леня работал, была поставлена задача – кровь из носу «встать на полку» в «Ашане». Продукт был не ахти ничем, ни маркетингом, ни вкусом, а самое плохое, что и ценой он не отличался от сотен других. Заявка подавалась уже трижды, и трижды, месяц промурыжив, «Ашан» отклонял коммерческое предложение.
Вместе с Леонидом трудились две девушки и парень, у каждого была громкая должность «менеджер по продажам» и зарплата «процент при выполнении плана». Вполне понятно, что даже при заключенном пакте о ненападении, когда город был поделен на зоны ответственности, всем хотелось выхватить лакомый кусок в виде крупного ритейл-игрока или мультифилиальной компании. Руководство это понимало и со свойственной ему дальновидностью устраивало соревнование «кто раньше схватит, того и тапки». Так как посылать от каждого по отдельному коммерческому предложению на один и тот же продукт было бы полной дурью, просто кидали жребий, кто в какой последовательности будет пытать свое счастье. И по обычному везению Леониду чаще всего выпадало быть последним.
Но что его успокаивало – трое его коллег уже потерпели полное фиаско, и даже если и его постигнет неудача, то это будет лишь подтверждение общего правила, а никак не указание на его личную некомпетентность. Подразделением управлял коммерческий директор, по факту являющийся одним из совладельцев бизнеса. По причине внутренней тоски и страстного желания кем-то поруководить, он не оттягивался на Тайских пляжах, не пил горькую в «Кристалле», а бдительно следил за косяками эмплоймента и старательно влиял на ежемесячные изменения в системе оплаты труда.
Когда из «Ашана» пришел третий отказ, Тимур, коллега Леонида, торжественно приклонив колено, вручил распечатанный листок со словами: «О, бывший замкадыш, вручаю тебе знамя сие, неси его вплоть до победы нашего оружия! Аминь!».
Настроение у Леонида было игривое, поэтому важно выпятив нижнюю челюсть, он принял листок и распевая «А-лилуя, а-лилуя, алилууу-йя!» отправился прямиком к начальству.
– Босс! – Леонид широко улыбался, глядя на ритмичные кликанья мышкой и застывшего перед экраном начальника.
– Что, Леонид, план выполнил? – ухмыльнулся тот, не отрываясь от монитора.
– Выполню, Максим, выполню, тут мне помощь Ваша понадобиться только!
– Так, – Максим отодвинул мышку, снял очки и потер глаза, – чем могу помочь?
– Давайте завтра вместе в Мытищи сгоняем?
– О как! Это еще с какого перепугу нам на север вместе ехать, – удивился Максим
– Я вот что подумал, – Леонид положил на стол перед руководителем распечатанный отказ, – они нас будут постоянно футболить, надо ехать на место к ним в центральный офис и там, в реале, смотреть, чем мы их так не устраиваем.
– Мысль шикарная, молодец, только вот я то тебе зачем нужен? Хочешь бонусом поделиться?
– Ага, вы главное его заплатите, я поделюсь, не жадный. А вместе потому, что я на своих двоих пока до Мытищ доберусь, там ночевать надо будет, а это уже двухдневная командировка, а зачем нам лишние, незапланированные ранее расходы? Правильно?
– Маладэц! Ты хоть понимаешь, сколько стоит мой рабочий час? – Максим откинулся на высокую спинку черного кожаного кресла.
– А вы представляете, сколько заработает наша компания, если мы, наконец, заключим договор с Ашаном? – не унимался Леонид. – Нет, если вы не хотите, можете мне просто дать ключи от своей машины, я быстро сгоняю и завтра перед работой еще и за вами заеду!
– Вдвойне молодец! – расхохотался Максим, – оно конечно тебе из своего Бирюлево за мной на Крылатские холмы заезжать, чтобы потом на Варшавку ехать – самое то, и главное не возразишь… Чувствую скоро и ключи от квартиры моей отожмешь, а там и жену уведешь?
– Нее, жену не стану, что я зверь какой? – рассмеялся Леонид.
– Эх, Лёня… Как знать, может, сделай ты так, я бы тебе по гроб должен был. Максим перестал улыбаться, – ладно, вызов принят, вечером мы едем ко мне домой, я тебе отдаю машину, завтра ты мне ее вернешь. Если контракт не подпишем, считай, что будешь мне должен за аренду машины по двойной ставке, устраивает?
– Кровью подписывать надо? Конечно, устраивает!
Леонид обожал ездить по МКАД. Понятно, что использование радиальных улиц, набережных, хитрых объездов помогало значительно сократить время поездки, но… Несущаяся автомобильная масса, когда борт о борт с тобой уйма машин, когда на скорости за сотню расстояние между бамперами в несколько метров, когда ты только ловишь момент появления небольшого промежутка в соседнем ряду, чтобы обогнать впереди едущего. Вкус скорости и риска!
За полчаса выскочив с Варшавки, он быстро перебрался в левый ряд и пристроился за еле плетущимся авенсисом. Кольцо плотно стояло и, чтобы не затосковать, Леонид начал перескакивать из ряда в ряд. Увидеть, что кто-то в соседнем ряду не так плотно сидит на бампере впереди едущего. Улучить момент и с каменным лицом, при трогании, подставить бочину, забраться перед ним. Увлеченный этой игрой, Леонид пропустил съезд на Осташковское. Пришлось ехать до следующей развязки на Ярославку и возвращаться назад.
Центральный офис закупок «Ашана» выглядел также непрезентабельно, как и все остальное в этих гипермаркетах. С одной стороны отгороженное стеклометаллической перегородкой небольшое помещение с парой десятков столов, с другой – несколько комнаток для переговоров. Категорийные менеджеры были малословны, всегда старались удерживать собеседника на длинной, холодной дистанции. Прийти без приглашения, да еще и имея на руках отказ, было пустой тратой времени, но наглость, порой, города берет. Дождавшись, когда дверь одной из переговорок открылась и вышел менеджер «Ашана», Леонид быстро подошел к нему.
– День добрый, подскажите плиз, мне была назначена встреча, но пробка на Ярославке, короче, как мне сейчас найти своего менеджера и переговорить с ним?
– Кто у вас менеджер? – устало проговорил тот.
– Да понимаете, я был на другом конце Москвы, а тут руководство позвонило, мол, срочно двигай в «Ашан», нашу заявку приняли, я даже не знаю, – улыбнулся Леонид.
– Что у вас за продукт?
– Сметана, масло, вот посмотрите, – Леонид начал доставать из пакета банки.
– Не надо мне ничего показывать, молочка, скоропорт, у вас Семен Литейнов, сейчас на обеде, ждите.
– А как мне узнать, когда он придет с обеда? – не унимался Леонид.
– Он пройдет здесь, высокий, оранжевая куртка, бейдж, не ошибетесь, – с этими словами он повернулся и ушел.
Ждать пришлось недолго, примерно через полчаса ашановский менеджер был обнаружен курящим на улице. Леонид быстро подошел к нему и протянул в приветствии руку, – Семен! Приветствую! Как ты, уважаемый?
– Привет, – обескураженный Семен силился вспомнить улыбающегося Леонида, – да вроде все ровно.
– Главное – не криво! – хохотнул Леонид. – Слушай, тут такое дело, мои тебе какую-то бумажку не дослали, ты не помнишь чего? А то ты, говорят, в сердцах заявку нашу завернул. Ты уж прости нас, засранцев, скажи, что надо – все сделаем. Нам к тебе на полку встать надо кровь из носу, а?
– А вы кто? – недоумевал Семен.
– Сема, ты чего, реально меня не помнишь? – пошел ва-банк Леонид. – Да сметанщик я, из «Лотоса», помнишь? Мы на все условия пошли – и на дату вперед, и за среднюю полку бонусы готовы платить, и весь мерчендайзинг, и продвижение и все-все! И отгрузку можем хоть тебе на распределительный, хоть в сами точки и, главное, отсрочку 45 банковских согласны!
– Не помню про вас, хоть застрели, но, слушай, у меня сейчас как раз на вывод стоят одни, могу тебя на месяц поставить, но без гарантий, если за месяц в рейтинг непродаваемых попадете, выведу – глазом не моргну. И не бонусы ни другие инвестиции не верну. – Да! – чуть подумав, продолжил Семен, – попробуем вашу сметану на трех площадках пока, там как раз сток по выводимым -нулевой, но заплатишь за все, устраивает?
– Ясен пень! – обрадовался Леонид.
– Ты продукт сам принес, все шкварки тоже? По любому – контроль качества не пройдет – дальше разговора не будет!
– Да, да, принес, – Леонид суетливо начал показывать Семену содержимое пакета, – здесь четыре экземпляра, разная фасовка, консистенция и жирность. Вот набор всех шкварок, сертификаты, санэпидем, уставные и прочее.
– Давай, сегодня что? Среда? В пятницу звони мне, – с этими словами Семен протянул Леониду визитку, – бывай!
Когда за Семеном закрылась дверь, Леонид заверещал и заулюлюкал. Настроение было превосходное, за малым он почти впарил сметану «Ашану» и когда все заработает, ежемесячный бонус будет ого-го! Осталось лишь все, что он только что наобещал, выбить из Максима, но за это он не переживал.
В офис добрался через пятичасовое мучение в наглухо стоящем городе. Склад формировал утреннюю доставку, грузчики веселились, раскатывая на пустых роклях по скользкому пандусу. Поднявшись по глухой лестнице на третий этаж, он застал офис пустым. Чайник недавно кипятили, пару ложек кофе с горкой, кипяток и откинуться в кресле, купаясь в резком аромате самого доступного Нескафе. Кофе пил очень горячим и без сахара, эта горечь послевкусия, приятный жар внутри, обязательно закрыть глаза и выдохнуть.
– О, красавец, дрыхнешь что ли? – голос Максима вырвал из неги.
– Мечтаю, Максим Викторович, мечтаю, о том как бонус свой ежемесячный тратить буду!
– Да что ты? Неужто договорился?
– Практически! – гордо заявил Леонид, – нам главное теперь их условия потянуть!
– Лёняяя, – протянул Максим, – ты это сейчас о чем?
– Маааксим, – в тон ответил Леонид, – типа вы не знаете про ашановские ретробонусы, и что надо за полку до поставки бабки загонять, про дату вперед… Да что вы прикалываетесь ей-богу?
– Я не прикалываюсь, я серьезно, Леонид, ты пойми, если ты сегодня придешь ко мне с необходимостью большого платежа или поставки пары десяток тонн, которые надо сделать вчера, то сам понимаешь, что пойдешь лесом. Понимаешь?
