скачать книгу бесплатно
Окна автобуса заполнила мрачная темнота. Тусклый свет неоновых ламп освещал салон, на узком экране телевизора мелькало индийское кино.
Несколько раз я переговаривалась со своей группой через сидения. Рена спросила, в каком классе я учусь. Меня передёрнуло. Да не дай Бог пройти это снова. За секунду до того, как я открыла рот, чтобы ответить, что закончила университет год назад и работаю, в памяти пролетели пять лет событий, произошедших со мной после окончания школы.
Школа… Иногда мне казалось, что той Алины, которая училась в школе, больше не существует, и вместе с тем она живёт где-то глубоко внутри меня и крепко держится за руку теперешней Алины, ни в коем случае её не отпуская.
Лёгкая дремота не переходила в сон. На рейсовой остановке все вышли из автобуса, чтобы поужинать в придорожном кафе. Не очень хотелось расставаться с одеялом, которое мне выдали вместе с бутылкой воды перед тем, как тронуться. Во время движения, как и предупреждал Азат, в автобусе ощутимо похолодало.
Несмотря на глубокую ночь, на улице было душно. Освещённые фонарями торговые палатки ровной линией тянулись вдоль дороги. Улицу заполняли звуки, доносящиеся из-под бьющих по барабану рук маленькой девочки. Её голова, скрытая под плотной тканью платка, была опущена и прижата к груди.
Я почувствовала к ней тоже самое, что к спящим мужчинам в беседке. Момент единения. Что-то внутри откликалось на эти действия, видело в них знакомое и естественное. Хотелось не смотреть, а влиться в них, стать их частью.
Ела я с опаской. В заказанной еде попались первые острые специи. С масалой я завязала после второй попытки подружиться с её вкусом и заказала обычный чай с лимоном. Вместо долек лимона в чай был выдавлен его сок.
После приема пищи все туристы побежали в уборную, за секунды создав длинную очередь. Первая и последняя перед долгой ночью остановка очень располагала к посещению данного места. Я надеялась, что не пожалею о том, что не пошла.
Снова тронулся автобус, снова все заняли свои места, и снова у меня не получалось заснуть. Я проваливалась в сон, но то и дело возвращалась к бодрствованию и бродила глазами по спящим. Иногда они просыпались, но в целом их сон был крепким.
Фильм давно выключили. Из-за разряженного телефона я даже не могла посмотреть, сколько времени мы уже едем. Разболелась поясница. Я извивалась в кресле, как червь. Удобные сидения автобуса не располагали ко сну, хотя раньше я ездила в условиях намного хуже и прекрасно засыпала. Впечатления за день, эмоции, попытки сознания спроецировать будущее… Перевозбуждение на давало сомкнуть глаза.
Я посчитала овец, потом медленные вдохи и выдохи. Забравшись в кресло с ногами и сложив их по-турецки, покрутила шеей в разные стороны и потянулась. Спине полегчало, и я попробовала вздремнуть.
Затекла нога. Пока расплеталась, чтобы поставить ноги на пол, взгляд наткнулся на толстое одеяло, валяющееся на полу. Видимо, у кого-то упало. Я долго думала, нужно ли его поднять. Потянувшись к одеялу, я поняла, что поднимать его не стоит. В проходе спал без задних ног индиец.
Интересно, ему по голове не дует?
Тоже так хочу.
Я тоскливо вздохнула. Не знаю, сколько в итоге проспала, но, когда открыла глаза, и на улице, и в автобусе было темно. Внезапно меня охватил беспричинный ужас. Организм кричал:
«Срочно надо выйти, больше не могу ехать, давай выйдем!»
Я не могла понять, в чём дело. Поясница разрывалась от боли. Я потянулась в разные стороны ещё раз, но это не помогло.
Азат предупреждал о том, что, если вдруг кого-нибудь затошнит, у него есть чеснок, зубчик которого можно положить под язык. Но меня не тошнило. В голове всё будто забилось мокрой ватой.
Я вглядывалась в тёмные окна, сердце бешено колотилось о стенки грудной клетки. С трудом я смогла разглядеть очертания горных хребтов. Ночь теряла свою черноту, часы её власти с каждой секундой оставались позади.
Мы ехали по серпантину в гору. Вот оно что… Вот почему я так плохо себя чувствовала. Давление. От понимания причины ухудшения самочувствия легче не стало. В принципе, со мной всегда так. Я закрывала глаза и, покачиваясь, утешала себя. Кому нужно помолиться, чтобы мы поскорее приехали?
Вместе с наступлением утра я испытала некоторое облегчение. Раз утро, значит, почти приехали.
За окном хлестал промозглый дождь. Непогода совсем не пугала. Пугало то, что ехать до Наггара оставалось ещё около двух часов. Зря я обрадовалась утру.
Все проснулись. Татьяна переживала из-за дождя. Я оправдывала дождь и утешала её. Подумаешь, промокнем. Зато выйдем отсюда.
– Ты довольна? – Азат привлёк моё внимание и показал на окно.
Сквозь серую стену я видела полосы горных хребтов, поросших травой и хвойными деревьями. Вчера мы бродили среди потрёпанных ветхих домов и таких же людей, а теперь перед взором возвышались горы, закручивали нас в себя, обнимали рекой, течение которой бежало в ту же сторону, куда ехал автобус.
Мы приближались к Наггару через гималайские предгорья, пересекая долину Куллу. Местные жители зовут её Долиной Богов. В XVI веке Наггар был столицей княжества, которым считалась долина. Когда-то здесь жили древние мудрецы Васиштха, Ведавьяса, Ману и многие другие, а сейчас располагается дом-музей Николая Рериха и несколько уцелевших индуистских храмов IX – XI веков.
Вскоре моё желание осуществилось. Автобус остановился у обрыва возле придорожного кафе и водитель выпустил нас на улицу. Прежде чем выйти, я откопала в рюкзаке кислотно-оранжевую ветровку и натянула её поверх кофты.
Дождь острыми каплями стучал по голове. Из-за отсутствия ветра плотный утренний туман ослеплял и не давал оглядеться. Исчезла духота, и тяжёлый, но вполне приемлемый для жизни воздух насыщал так глубоко, что мне заложило лёгкие.
Кафе внутри напоминало заброшенную постапокалиптическую столовую, наполненную суетящимися людьми. Я примостилась на шатающийся стул (в чём-то мы с ним похожи), спрятав руками уши. От чая отказалась больше по той причине, что раздавали его в пластиковых стаканчиках, а сосредотачиваться на том, чтобы его удержать, донести до стола и вытерпеть жар через тонкий пластик, было выше моих сил. И я хотела в туалет.
Я предприняла попытку сходить в уборную, но, увидев очередь, решила, что потерплю. Водитель поторапливал туристов вернуться в автобус.
Ехать, вглядываясь через мутное от дождя стекло в холмистую местность, а не в темноту, намного легче. Люди оживились, наша группа стала что-то обсуждать. По разговорчивости и активному передвижению по салону автобуса индийцев я поняла, что свобода близко. В голове прояснилось ровно на столько, сколько нужно, чтобы донести себя до конечного пункта назначения.
Когда мы приехали, из автобуса все выходили с такой скоростью, будто не желали с ним расстаться так же сильно, как я. Водитель равнодушно выбросил наши чемоданы на дорогу, не заботясь о их внешнем виде, а мой коврик опять чуть не уехал путешествовать отдельно от меня.
Наггар издали походил на обычную русскую деревню. Похожие на двухэтажные гаражи дома плотно прижимались друг к другу и были облеплены множеством промокших объявлений и разноцветных вывесок. Оказалось, что это главный базар поселения.
Мы стояли посреди дороги чуть поодаль в гордом одиночестве. Дождик теперь заморосил мелкими каплями, но тучи в угрюмом небе постепенно рассеялись.
Внезапно для себя я узнала две новости.
Первая. Сейчас снова нужно сесть в машину и ехать дальше. Ужас. Азат заверил нас, что ехать до гостиницы осталось всего пятнадцать-двадцать минут. Я ему не очень поверила. После времяпровождения в автобусе около четырнадцати часов я никому не верила.
Вторая. Так плохо посреди ночи мне стало не только потому, что дорога набирала высоту, закручиваясь по крутому серпантину в гору.
У меня начались критические дни. На две недели раньше. А вот это уже было больше, чем ужас. Видимо, организм потерялся во времени и пространстве и решил «почему бы не сейчас?».
Словно в замедленной съёмке я смотрела, как Азат забрасывает на крышу такси громозкие чемоданы и молилась, чтобы мы скорее прибыли домой. Я привыкла называть домом любое место, куда еду спать.
Мы сели в такси. Водитель не спеша ехал вверх по серпантину, которых, как я поняла, здесь в избытке.
Я не замечала ничего вокруг. Всё, что меня интересовало – скорее попасть домой. Нужно было поторопить своих спутников, но я сдержалась – пускаться в объяснения о причине выше моих эстетических сил.
Почему это происходит со мной?
Я пыталась включить чувство юмора, но ему тоже было не весело.
Из такси я выбежала первая. Это ни на что не повлияло. Казалось, моя группа специально приняла решение делать всё медленно.
Снять чемоданы с крыши машины – минуты две-три.
Поздороваться с пожилым мужчиной, явно имеющим отношение к гостинице, где мы будем жить, – ещё три минуты.
Вот же проклятье! Я не выдержала.
– Когда мы будем заселяться? Скоро уже?! – произнесла я как можно более миролюбивым, но напористым тоном.
БЫСТРЕЕ.
В ответ встретила несколько непонимающих моё нетерпение взглядов. Отвернувшись, я закатила глаза и шумно вздохнула.
Страдание заполонило меня с головы до ног. Я ничего не могла сделать. Только идти следом за всеми и делать вид, что у меня всё в порядке, но чувствовала, что это далеко не так.
Любезности на первом этаже, выдача ключей. Персонал гостиницы помог нам поднять чемоданы на второй этаж.
Единственным плюсом в ситуации, а я нашла его, даже испытывая безумное чувство беспомощности перед происходящим, было то, что я предусмотрела подобный вариант развития событий, и всё, что мне требовалось, это добраться до своего чемодана, а уже вместе с ним до уборной. Я заметила её на первом этаже гостиницы, но меня отогнали от чемодана и потащили его в неизвестном направлении. Да вы издеваетесь!
Я побежала за крепким парнем, который ловко забросил мой чемодан за спину и стремительными шагами скрылся на лестнице. Поднявшись за ним, увидела, что дверь в самый первый номер открыта. Ольга, оказавшаяся здесь почему-то раньше меня, с любопытством заглянула внутрь, оценивая, насколько он ей нравится, остальная часть группы тоже поднялась к нам и открывала двери других номеров.
Я увидела свой чемодан посреди коридора и, схватив его, вбежала в номер прямо перед Ольгой, чуть не сбив её с ног.
– Пожалуйста, можно мне сюда.
БЫСТРЕЕ!
– А с кем ты хотела жить?
– Да мне всё равно!
Она не стала со мной спорить и сказала, что тогда я буду жить с ней, после чего вышла за своим чемоданом.
Как же я злилась на себя. Нельзя так поступать с собой.
К счастью, беда оказалась не так велика, как я её чувствовала, и, пока женщины изучали новые покои, я переживала стресс и говорила себе скептическое спасибо, а за одно и местным богам за то, что проблема дождалась утра.
Ольга вернулась в номер и принялась распаковывать вещи. Я последовала её примеру, хотя хотелось просто лечь в постель и поспать в нормальном горизонтальном положении.
– Что решили, что сейчас делаем?
– Можно пока отдохнуть или сходить погулять…
Судорога резко свела живот, и я согнулась пополам, упёршись одним коленом в кровать. Около минуты я не могла пошевелиться. Лицо сменило краску от зелёного до землисто-серого. Спазм длился недолго, и, отдышавшись, я вяло продолжила извлекать вещи из чемодана.
Я вышла на балкон, чтобы посмотреть, куда мы приехали. Приземистые домики с разноцветными крышами были умело встроены человеческими руками в ниши скал, вытянутые вверх корпуса соседних гостиниц окутывали плотные дымчатые облака. Непривычно.
Принять горячий душ после длинной дороги не удалось. Ольга опять куда-то ушла, и я пыталась настроить воду самостоятельно. Из-под крана текла холодная вода. Я включала и выключала кулер, но на её температуру это никак не влияло. Ну, что ж… Раз решила помыться, значит нужно перетерпеть. Холодный душ тоже душ.
После душа я собралась немного поспать и почти залезла под одеяло, но в номер постучали. Открыв дверь, я нос к носу столкнулась с улыбающейся пожилой женщиной, завернутой в шарф цвета горчицы.
– Алина это Гюляра. Гюляра это Алина, – представил нас друг другу Азат, стоящий с ней рядом.
Я растерянно ответила на её объятия. До самого вечера я считала, что Гюляра хозяйка гостиницы и только потом поняла, что она – недостающая часть нашей группы. Оказалось, что Гюляра знакома с Реной. Они обе приехали из Баку и не в первый раз путешествовали по Индии вместе с Азатом. Гюляре было семьдесят лет, но она обладала такой заразительной живостью и любопытством к окружающему миру, что я тоже оживилась.
Кафе, в котором нам предстояло питаться ближайшие дни, находилось на крыше гостиницы. Когда я мыла руки в раковине, висевшей напротив входа на крышу, ко мне подошла молодая девушка в жёлто-белом сари и жестами показала, где висит полотенце для рук. Как и остальные обитатели гостиницы, она относилась к нам приветливо и вместе с тем была как-то особенно далека от нас и нашего мира.
Совместный заказ избавил меня от судорожного изучения непонятного меню с ещё более непонятной едой. Я заранее спасла себя от экспериментов с напитками и попросила чай с лимоном.
Резкая перемена погоды от липкой жары и влажности к прохладе и сухому воздуху вынудила натянуть на себя рубашку, но вскоре я всё равно замёрзла. В процессе начавшейся между женщинами беседы я почувствовала, что начинаю съёживаться от холода. И волнения.
Во время первого совместного разговора быстро сформировалось правило, которое сопровождало нас всю дальнейшую поездку. Мы договорились не перебивать друг друга. Если кто-то высказывался, остальные внимательно слушали рассказчика и только потом задавали вопросы.
Правило хорошее, но сложное. Желание перебить слова собеседника своими проскальзывало в каждом из нас и нередко вырывалось наружу. Села я не очень удачно, знакомиться друг с другом решили по часовой стрелке – то есть с меня.
Я никогда не умела начинать разговор первой. Прежде чем говорить, мне нужно прочувствовать настроение собеседника или беседы в целом. Для меня это важно. Говорить я умею по-разному, и, главным счетом, эта «разность» связана с теми, кто меня слушает.
Смутившись, я перевела «стрелку» дальше, ругая себя за то, что теряюсь в общих разговорах и предпочитаю слушать рассказы остальных, а свои оставляю до лучших времён, которые, как правило, наступали крайне редко.
Зато, мысленно подбодрила я себя, каждый человек за столом обрёл не только знакомую внешность и движения, но и внутреннее содержание.
Каждая из нас была личностью со своей историей, ценностями и желаниями. Азат направлял течение нашего общения и создавал условия передвижения по нему. Он попросил не упоминать его имени в процессе повествования, но так или иначе оно время от времени звучало из уст каждой из нас, ведь благодаря ему мы оказались именно здесь и именно в таком составе.
Собравшись с духом, я тоже высказалась.
Пока женщины рассказывали о себе, в голову приходило много мыслей, но я поняла, что ни одну из них не готова выпустить наружу. Изначальные неточные причины поездки отклонялись мной из-за неуверенности – действительно ли я ищу через Индию то, о чём я думала в самом начале.
Нет.
Я поехала потому, что так было нужно. Будь я менее практичнее, то сказала бы, что меня «позвали». Позвало что-то, что больше, глубже и умнее меня.
Совсем не зная Индии, я почему-то думала о ней, как о стране, где есть Женщина. Конечно, женщина есть в любой стране и даже не одна, но я хотела найти не столько Её саму, сколько Её проявление в глубине природы, культуры и, возможно, в себе самой. Я нуждалась в женственности, мне не хватало её для себя, и я очень хотела увидеть Её хоть краешком глаза.
Я никому об этом не сказала, желая уберечь и защитить своё робкое желание от возможного недопонимания. Я не знала, что за люди рядом со мной, чего они ждут и чего хотят от Индии, но знала, что все мы что-то ищем.
За пеленой того, что «нужно», было много «хочу». Желание найти, понять и принять. В первую очередь себя. Подобное чувство я испытывала во время занятий йогой. Здесь моё занятие соприкасалось с чужими жизнями и длилось пятнадцать дней. У нас была возможность общаться и передавать друг другу знания, но пока каждая с головой погрузилась в свой внутренний неповторимый мир. После беседы мы «зацепились» друг за друга чуть прочнее и разошлись чуть более знакомые, чем прежде.
Я металась по номеру, не в способности определить, в чём нуждаюсь. Испытывая ложное чувство того, что сон мне не нужен, я вышла, чтобы прогуляться по окрестностям временного дома. Оказавшись на улице, ощутила немыслимую усталость. Тело нуждалось в отдыхе, а голова убеждала его в том, что отдохнуть оно успеет.
Густая листва липы, что росла напротив гостиницы, скрывалась за плотными клубами облаков, как и соседние здания. Отсутствие солнца не мешало птицам звонко напевать мелодичные трели, лаяли собаки, бегающие друг за другом по туманной улице. По улице, занятой облаками.
Помимо меня куда-либо выходить из гостиницы готова была только Фаина. Вроде бы с нами пошла Гюляра. Перед глазами то и дело расползались чёрные круги усталости, и я не понимала, в чьей компании нахожусь.
Пройдя во главе с Азатом за угол гостиницы, мы ступили на не слишком надёжные ступеньки и спустились вниз. У меня закружилась голова, а ступеньки перед глазами заплясали. Ногтями я вцепилась в кирпичную стенку и очень пожалела о том, что не осталась в номере.
Вниз мы спускались из-за массажа. Гюляра рассказала всем про чудодейственный гималайский массаж, который делали в том же здании, где мы жили. Все заинтересовались и поспешили воспользоваться возможностью попробовать.
Пока кто-то записывался и расспрашивал о противопоказаниях массажа, я присела на лавочку. В ушах неприятно гудело. Ярко-розовые лепестки пышных цветков клонились к траве, в зарослях порхали белёсые бабочки. Нечёткая картинка мира плавала перед глазами и искажала цвета.
– А ты пойдёшь на массаж? – внезапно ворвался в гул головокружения голос Гюляры.
Я отрицательно покачала головой. Я, кажется, теперь вообще никуда не пойду.
Вернувшись на дорогу с помощью кирпичной стены, я встала перед выбором – идти гулять или спать. Упрямство сдалось здравому смыслу, и я вернулась в номер.
Ольга раскладывала одежду на полки шкафа и, увидев меня, сказала, что тоже пойдёт узнавать на счёт массажа. Вместо ответа я рухнула на кровать, забралась под одеяло и закрыла глаза.
Забытьё, наступившее почти сразу, не перешло в сон. Разболелось лицо, онемели руки и свело ногу. В висок и около брови больно стреляло. Я дотронулась до лица и как будто увязла в нём. Всё вокруг кружилось.
Только без паники, сказала я себе, осторожно перевернулась на бок и попыталась заснуть.
Свет в комнате раздражал веки, я прикрыла лицо ладонью и сосредоточилась на дыхании. Зашуршала входная дверь, послышались шаги.
