Гравитация и эфир

Этот пример даёт нам фактически модель действительной кластеризации. Но только в этой действительной кластеризации мы увеличиваем масштабы: кубометр эфира превращается в кубик

, а полное сечение Жгута эфира Вселенной возрастает с

до

. Действительная же кластеризация начинается теперь не с кубометра, но со «звёздного» объёма

и далее – по всему объёму куба Метагалактики –

.

Итак, теперь мы будем почти одновременно: и расширять Вселенную, и кластеризовывать в ней эфир. Начинаем с объёма первичной гравитационной Эфирки. Оценим объём её первичного эфира. Если (грубо) считать её пропорциональные размеры такими же, как у Большой Эфирки Большой Вселенной (Жгута) –

/

=

, то при её диаметре D =

м, диаметр её сечения будет:

Тогда объём её эфирного тела:

Повторим вычисление объёмного эфирного тела Вселенной:

Отношение объёмов Вселенной и Эфирки:

При этом оценим примерные объёмы эфиров разных уровней их кластеризации:

Здесь мы учли ту кластеризацию, которая стягивает эфир из «окраинных холодных» областей Жгута Вселенной полного её диаметра сечения

в эфирное тело – Жгут диаметром сечения

, в котором обитают Метагалактики. Эти окраинные области состоят только из «лёгкого» низкочастотного эфира.

Далее (без подробных пояснений) найдём массы («вес») эфиров этих областей:

∙

∙

∙

∙

∙

То есть здесь мы нашли пока ту массу Вселенной, которую она имела, если бы была сплошь заполнена только окраинным низкочастотным эфиром с его ранее рассчитанной нами плотностью тонких жгутиков (

).

Массой всех звёзд в галактике –

пренебрегаем по отношению к массе эфира галактики –

:

При этом эфирами между галактиками, между Скоплениями и между Метагалактиками мы пренебрегаем по отношению к эфирам самих галактик, Скоплений и Метагалактик, по причине заведомой разрежённости этих промежуточных эфиров по отношению к эфирам названных единиц.

Итого вес всей Большой Вселенной:

Сделаем теперь важное замечание. Вся эта масса эфира была когда-то сосредоточена в «малой» первичной Эфирке объёмом:

С тех пор абсолютно точно: сколько частиц электромагнитного эфира было тогда рождено, столько же их сейчас и осталось. Они никуда не могли из Вселенной исчезнуть и ниоткуда не могли появиться. Поэтому мы можем определить плотность эфира в первичной Эфирке, того эфира, который расширялся, кластеризовывался и дал найденную нами его массу:

Такая плотность первичного эфира почти на 21 порядок больше той плотности

), которую мы вычисляли для обеспечения жизни нуклонов внутри галактик, и которая давала линейную плотность частиц на метре –

, а в объёме кубометра –

∙

∙

частиц. Следовательно, та необходимая линейная плотность частиц в Эфирке возрастёт на 7 порядков и составит

частиц на метре, а в объёме кубометра Эфирки –

∙

∙

=

частиц в кубометре. При этом расстояния между центрами масс частиц будут равны

м, что на 3 порядка будет меньше преона

м).

Итак, количество частиц в Большой Вселенной:

При этом количество элементарных частиц типа электронов, позитронов, нейтрино (и даже, включая сюда составные – нуклоны) потеряется где-нибудь в 100-ом знаке после запятой, а то и того их будет меньше.

Проверяем соотношение массы (веса эфира) Большой Вселенной, количества частиц и массы одной частицы (9,10953 ∙

кг):

И наконец, последнее замечание. Нам абсолютно ясно, что эфир расширяющейся Вселенной «въезжает» в последний, восьмой период своего замедленного радиального движения, с его «гравитационным» весом на 6 порядков превышающим «объёмный» вес кубометра эфира

 (для кластерных звёздных объёмов), то есть с весом

для этих объёмов. Это связно с тем, что (мы упоминали об этом ранее) все частицы эфира на пороге 8-го периода остаются ещё релятивистскими, с их энергиями – массами превышающими на 6 порядков нынешнюю их массу

Затем, почти сразу после начала 8-го периода (в течение этого периода скорость расширения Скорлупы Вселенной падает от единицы скорости света С до нуля), следует короткий период кварк – глюонной плазмы с рождением в её заключительной части нуклонов и с последующим далее медленным остыванием температуры – энергии частиц эфира. Эта последующая эра очень хорошо уже разработана физиками, с их Стандартной моделью и ядерной физикой. Но и для них было бы неплохо вплести в эти их теории тот эфир, которого там явно недостаёт.

Итак, проецируя наши предположения о структуре кластерности эфира на космологическую кинематику движения масс вещества по четырём известным законам Ньютона, мы постепенно приближаемся к тому какому-то образу Вселенной, который видится пока ещё в туманной форме некоего гигантского Кокона из паутинок, но имеющих некоторую причудливую структуру: они имеют по всей своей длине не постоянную плотность, но прерывную, как и имеют, следовательно, некоторую прерывную плотность на разрыв. В любом сечении гигантского Жгута эти прерывности, в первом приближении, распределены (мы не скажем, что по случайному закону, но) по некоторому, надо полагать, «интерференционному» закону, подчиняющемуся, однако, достижению некоторой средней, но в объёме всего Жгута – целостной плотности (при толщине – сечении тонкой звёздной резинки

, средняя плотность её нити по всей длине Жгута Вселенной –

. Поэтому образ Жгута будет похож на ту чудесную Резинку, до которой нашим «бытовым» технологам ещё шагать и шагать. Потому что эта Резинка имеет великолепные параметры: она сравнительно (максимально) легка; но при этом она максимально прочна; и при этом же она удивительно эластична, а эта её эластичность сохраняется на протяжении её растяжения на 11 порядков её длины (35–24=11). Вот – чудеса!

* * *

Автор данной книги уверен в следующем. На такую смелую позицию, объявляющую буквально непримиримую битву господствующей ныне Власти, способен не столько смелый, сколько супер-наглый человек. Однако эта его наглость на порядок уступает действительной наглости Власти, позволяющей себе, уже в 21-ом веке, не замечать нового, а тем более – кардинально нового, о чём в последние 20 лет кричат одиночки – всяк на свой крик.

Интересно вот что. Как же физики, подавленные почти насмерть этой наглой Властью, будут (уже совсем скоро) оправдываться перед уже всё понимающими школьниками за свою предательски безвольную позицию? Эту позицию они заняли, в особенности, – в последние 50 лет, уже чётко понимая, что идут явно не туда, но, тем не менее, согбенно выпрашивая всяческие одобрения за каждый свой шаг по дороге «не туда» у Той, которая за это же время успела в совершенстве овладеть – как прочной защитой от инакомыслия – тонким искусством пофигизма.

Часть 6. О возможности построения в ближайшем будущем гравитационных передатчиков и приёмников

Приступим теперь к заключительной части главы. Она будет посвящена возможности (и уже – в скором времени) построения гравитационных приёмников и передатчиков. Конечно же, для зондирования далёкого космоса такие приборы должны и будут иметь какие-то большие, протяжённые размеры – конструкции. Но для первоначальных опытов по гравитации они должны быть достаточно малыми, умещающимися, допустим, внутри физической лаборатории, оснащённой специальными для этого приборами

Начнём тему с обсуждения возможных кандидатов на роль активных чувствительных «элементов» гравитационного приёмника. Здесь сразу же не согласимся с современными физиками, остановившими свой выбор на лазерных лучах. Да, лазерные лучи обладают многими прекрасными точностными характеристиками, которые способны как бы «навязывать себя» физикам: «Мы – верх совершенства для достижения точности эксперимента». Кроме того, фотоны луча электрически нейтральны, и это тоже ставится им в плюс в смысле их независимости от электромагнитных полей (хотя с этим последним утверждением можно и поспорить). Однако лазерный луч имеет очень серьёзный недостаток, почему-то невидимый физиками: он – слишком инерционен.

– Это вы про лазерный луч? – удивится физик – Но он ведь сделан из фотонов, не имеющих массы? Куда уж легче?

– Вы забыли, любезный, что он имеет «импульс» (количество движения). Спросите у Эйнштейна, он от этого не отказывается.

К великому сожалению, физики не знают, из чего сделан фотон. Они думают, что фотон должен быть легче элементарной частицы типа электрона. Но мы, в своей философии, утверждаем о том, что элементарные электромагнитные кванты, из которых сделан любой фотон (чего физики не знают), имеют ньютонову массу точь-в-точь такую же, какая она у электрона. И поэтому, в этом смысле, мы утверждаем: именно электрон имеет перед фотоном гигантское преимущество. Школьник уже догадался – какое. Правильно: фотон всегда движется с очень высокой скоростью – со скоростью света. Его нельзя замедлить. А если и можно будет это сделать в будущем, то для этого надо прилагать много энергии, сам факт применения которой делает неудобным способ замедления фотона. Но электрон физики могут замедлять чуть ли не до нулевой скорости (а вернее – именно до «нулевой») и замедлять хоть сейчас. Можно, например (почти запросто), замедлить электрон в миллион раз по отношению к фотону:

Это – фактически скорость звука (340

). Поэтому, замедлив электрон в миллион раз, мы получаем выигрыш по отношению к «количеству движения» элемента детектора (электрона) в миллион раз. А по энергии электрона получаем выигрыш в

раз. То есть мы делаем электрон крайне «невесомым», а значит – подверженным «лёгкому дуновению ветерка». И если поместим электрон, допустим, в 6-ти метровую металлическую трубу (цилиндр), защищающую электрон от внешних электромагнитных полей, да с откачанным из неё воздухом (что желательно, но не обязательно), то можем запускать в ней по её оси череду одиночных электронов (или даже пачки-пучки электронов), следующих со скоростью, допустим, 300 метров в секунду и пробегающих путь в трубе за время

Но почему же физики не говорят об электроне, как о возможном кандидате на главный элемент гравитационного детектора? Потому что они не знают, что такое фотон. Поэтому не знают, чем он хорош, и чем он плох.

Зачем нам нужна труба-цилиндр? Она служит лишь усилителем отклонения электрона, испущенного из какого-то самого простейшего линейного ускорителя (ускорителя до малой скорости 300 м/сек). В зависимости от того, каким гравитационным полем мы будем «освещать» трубу-цилиндр, соответствующим будет и поведение (отклонение) электрона.

Оценим преимущество использования в качестве «гравитационного детектора» – медленного электрона перед быстрым квантом лазерного луча. Итак, для электрона, замедленного до скорости 300 м/сек, его инерционность, как инерционность не релятивистской, то есть, низко-скоростной частицы, будет определяться параметром – «количество движения»:

Для единичного же кванта, из множества которых состоит лазерный луч, этот параметр равен:

То есть луч лазера в

раз более инерционен, чем медленный электрон. И поэтому он будет отклоняться каждым направленным на него гравитационным квантом в

раз меньше, говоря физикам о том, что по крайней мере по этому параметру использовать его в качестве детектора, реагирующего на гравитацию, нежелательно.

Оценим теперь инерционность единичного гравитационного кванта:

Мы видим, что маленький единичный гравитационный квант на 2 порядка более инерционен, чем квант луча лазера и на 8 порядков более инерционен, чем медленный электрон. Поэтому с точки зрения получения хорошей эффективности отклонения направленной гравитацией единичного элемента измерительного «гравитационного детектора», эту гравитацию остаётся только грамотно направить в нужное время в нужное место. А учитывая тот фактор, что плотность гравитационного вакуума

почти на 6 порядков больше плотности электромагнитного

а следовательно, частота – последовательность гравитационного «кванта энергии», как направленного потока согласованных гравитационных квантов (то есть, по существу, энергия гравитационного «кванта энергии») может быть значительно выше (именно – в коротком гравитационном импульсе), чем энергия отдельных электромагнитных квантов эфира, да, к тому же, следующих с «редкой» по отношению к гравитации частотой повторения, то идея создания «лабораторной» установки гравитационного канала приёма – передачи становится не такой уж и фантастической.

Поскольку с кандидатом на роль главного элемента гравитационного детектора мы уже чётко определились (это – медленный электрон), то подумаем о том, каким должен быть гравитационный приёмник. Этих приёмников можно разработать великое множество – самых разных. Всё зависит от того, на какой гравитационный сигнал должен быть «настроен» этот приёмник. А этих «сигналов» тоже может быть великое множество. Всё зависит от того, какой объект мы выберем в качестве гравитационного передатчика или какой гравитационный передатчик создадим сами. При этом мы абсолютно уверены в том, что здесь не только физиков, но студентов и школьников будет ожидать гигантский простор для выбора ими тех или иных конструкций – как приёмников, так и передатчиков. Всем им надо только немного подсказать философией (в особенности – подсказать зацикленным на ОТО физикам).

Интересно ещё и то, что вслед за разработкой конкретных приборов первой встанет неизбежная задача: измерить скорость гравитационного излучения. Похоже на то, что тому, кто это сделает первым, непременно будет полагаться Нобелевская премия по физике. Потому что измерение такой поистине фундаментальной величины – это эпохальное событие для людей – Землян.

Мы уже критиковали наших физиков в начале главы по поводу того, что в поисках гравитационного передатчика их мысль зачем-то улетела за тридевять земель. И действительно: зачем так далеко ходить, когда великолепный гравитационный передатчик висит прямо над головой у каждого физика в каждую его земную ночь? Это, конечно же, наша любимая Луна. Как же можно было не заметить этот «передатчик»? Здесь мы вспомним всё того же Крылова: «Слона-то я и не приметил». Если кто-то будет и теперь сомневаться в том, что Луна – «передатчик», то есть, излучатель гигантской гравитационной энергии, посылаемой на нашу Землю, то можно напомнить, например, о морских приливах. Эти приливы, помнится, использовал в своих прикидочных расчётах ещё сам Ньютон.

Да, конечно, физике гравитационного прилива сильно помогает гигантская сила сцепки атомов воды друг с другом, вплоть до силы поверхностного натяжения воды. А также помогает длительное притяжение гигантского массива воды в одном и том же направлении. Но ведь каждый атом воды – это всё те же орбитальные электроны да кварки в нуклонах. Причём каждый из них в отдельности заметно проигрывает нашему медленному электрону-детектору. Орбитальный электрон, со своей скоростью

проигрывает на 4 порядка, а все кварки с их скоростями, почти

– ровно на 6 порядков чувствительности к гравитации. Поэтому если Луна, с её гигантской массой, притягивает в свою сторону не столь чувствительные к её полю элементы атома, то одиночный медленный электрон она будет притягивать к себе заведомо (не «сильнее», но) «шустрее» – подвижнее, то есть с большим ускорением электрона.

Однако ещё с самого начала темы о Луне мы уже как бы слышим недоумённый вопрос физиков, и в особенности – защитников теории относительности:

– Но позвольте, как можно заметить влияние Луны на электрон, если Луна практически неподвижна по отношению к нему?

На это мы ответим так:

– Господа, свою любимую «относительность» вы видите, но ни о какой другой даже думать не хотите. Если Луна не колеблется по отношению к электрону, то электрон-то запросто может колебаться относительно Луны. Надо только грамотно построить это его движение – колебание.

Как же грамотно построить движение электрона при том, что само это движение в установке должно быть, безусловно, линейным? Потому что, допустим, любое круговое движение электрона-детектора – это то, где на него действуют постоянные электромагнитные силы, которые на много порядков превышают любые внешние гравитационные силы. То есть в любом случае мы двигаем электрон в какой-то металлической трубе (для его защиты в ней от внешних электромагнитных полей, которые обязательно во множестве пронизывают любую земную лабораторию, и которые на много порядков превышают полезное гравитационное поле, отклоняющее в этой трубе электрон – детектор).

Итак, сама труба – цилиндр служит «усилителем полезного сигнала», а этим «сигналом» является просто постоянное поле Луны, отклоняющее электрон в длинной трубе под действием этого внешнего гравитационного поля, которое запросто проникает через «дырявую» для него атомную сетку металла трубы. Источником серии одиночных последовательных электронов служит самый простейший линейный усилитель – ускоритель, который, безусловно, располагается в самой трубе на одном из её концов. На другом конце трубы располагается некий «экран» для падающего на него электрона. Об этом экране мы скажем ниже по тексту.

Если труба остаётся неподвижной относительно источника гравитации (Луны), то все электроны, выстреливающиеся из «электронной пушки» и летящие далее в цилиндре трубы по инерции, будут искривлять свой линейный путь в сторону Луны и, следовательно, отклоняться на экране в сторону Луны. Но если развернуть трубу на

в горизонтальной плоскости, то Луна окажется теперь с другой стороны этой трубы и, следовательно, будет отклонять путь электрона в другую сторону экрана. Задача в том, чтобы в двух этих случаях заметить на экране эти отклонения электрона в разные стороны от некоторой «центральной» точки. Можно даже (в другом случае) всю эту установку-трубу медленно вращать в горизонтальной плоскости с некоторой грамотно выбранной малой частотой. При этом «центральная точка» на экране будет «высвечиваться» серией электронов дважды за период вращения трубы: тогда, когда установка – труба – цилиндр «смотрит» своей осью симметрии точно на Луну. Итак, на рисунке 20.9 показана план-схема установки. Это – своего рода – поворотный измеритель гравитации (ПИГ).