Тихая охота

– Ладно, погнали! – Алёха дёрнул Тимура за рукав. – Набирай ход, политолог!

Они нырнули в осинник, вечно шуршащий неумолкающей листвой. За ним обнаружилась узенькая тропка – трава на ней была чуть пониже, чем рядом. Осинник перешёл в каменистый пустырь, кое-где подёрнутый мхом. Алёха всё наращивал ход и вдруг Тимур понял, что ему жарко. Сырые ноги чудесным образом разогрелись, от него шёл пар, и даже куртку пришлось расстегнуть на груди, чтоб не запариться.

Тропинка потянулась вверх, на пологом склоне начали попадаться невысокие лиственницы. Выйдя на плоскогорье, Алёха чуть притормозил, ещё раз просканировал что смог и они быстрым шагом помчались дальше.

– Не останавливаемся больше! – крикнул Алёха. – А то продует, застудимся. Давай, давай, шире шаг, но аккуратней!

Лиственницы остались позади, широкие поляны, заросшие мятликом, чьи метёлки уже засохли и почти осыпались, как-то быстро исчезли и началась тайга. Ёлки и пихты, сразу высокие, угрюмые: вбежав в их прохладную тень, ходоки моментально стали замерзать.

– Не сдаваться! – захохотал Алёха. – Скоро, скоро!

Свернув в густой ельник, в самую мрачную тень леса, он продрался сквозь колючие лапы, придерживая их перед Тимуром. Пройдя меж густых разлапистых ёлок, вышли на выложенную чёрными камнями дорогу шириной метра три.

– Цивилизация! – обрадовался Тимур.

По влажным камням он быстро идти забоялся – скользко, но Алёха не сбавлял ход и Тимур тоже ускорился. Удивительно, но берцы совсем не скользили.

Метров через триста он увидел тёмную, гладкую, поблескивающую стену высотой примерно с четырёхэтажный дом. Вдоль неё густо росли огромные ёлки, пихты, лиственницы. Следуя за Алёхой, и свернув при этом с каменной дороги, вышел к путанице кустов, кривых ёлок. Под ногами захлюпало, идти стало неудобно.

– Осторожно, тут неровно, – предупредил Алёха.

Вонзившись прямо в самую густерню, он потащил за собой Тимура; немного погодя они вышли к запрятанной в стене каменной лесенке. Судя по тому, что рядом росли огромные деревья, сделали её очень давно, но ступени ничуть не стёрлись.

Поднявшись наверх, ходоки всё так же быстро понеслись меж берёз, лиственниц и тополей. Тропинка завела их в густой малинник и Тимур на ходу даже сорвал несколько душистых ягодок. В животе сразу забурчало, захотелось есть, прямо очень.

– Ну вот и пришли, – Алёха остановился перед небольшим холмиком.

– А где круглая дверь Бильбо? – Тимур смотрел на склон, заросший кустиками рябины, пучками овсяницы и уже давно сбросившим пушистые свои цветы пазником. Тут же Тимур увидел несколько кустов чёрной белены. Её стебли густо были усыпаны кувшинчиками ядовитых плодов.

Алёха подошёл к обкатанному гладкому гранитному камню и сунул руку куда-то за него. В склоне холма открылась дверь. К удивлению Тимура она оказалась полукруглой.

– Пошли мыться, греться, есть и спать! – Алёха пропустил его вперёд, и замерев на секунду, прислушался, потом резко выдохнул и зашёл внутрь. Дверь плавно закрылась и вход в убежище стал незаметен на заросшем травой и кустами склоне холма.

Ожидая увидеть обычную лесную заимку – избу, сарай и возможно баньку, Тимур был потрясён. Три этажа плюс горизонты, куда ему, как постороннему, вход закрыт. Лифты! В уральской тайге лифты! И баня, правда, тоже. Крутая такая.

– Откуда энергию берёте? – Тимур, закутавшись в пушистый чёрный халат, кайфовал на диване, попивая чай с коньяком.

– Внизу атомные реакторы стоят, наверно, – Алёха жарил макароны по-флотски. Подумал и в готовое почти блюдо убил три яйца, – С водкой нормально же будет? – он повернулся к Тимуру. – Или ещё парочку добавить?

– Давай, – согласился тот, чувствуя, что засыпает. Но на голодный желудок спать нельзя. Надо дождаться еды.

– Круто у вас тут, – Тимур отхлебнул крепкого чаю. – Кто строил? Военные, незаметно так, никто не знает, как обычно в таких делах?

– Начинка-то вся современная, – Алёха перемешал макароны, выключил плиту и накрыл огромную сковороду крышкой. – А сами помещения, реакторы там, это от инопланетян осталось.

Подавился чаем Тимур и закашлялся. Он уже примирился с неведомыми обитателями ночи, с зомбаком Серёгой и даже версии по утрате «Нивы» начал готовить. Но что, как он думал, является военным сооружением, построено инопланетянами, его опять выбило из спокойствия.

– Наша база стоит на огромном монолите, не очень ровный по краям, примерно шесть километров в диаметре, – Алёха вытащил из настенного шкапчика пару рюмок, уточнил, чем гость намерен кушать макароны – вилкой или ложкой, одобрил мужской выбор и достал из холодильника бутылочку водочки.

– Так вот, – он положил ложки на стол. – А в глубину этот монолит уходит на полтора, тоже примерно, километра. И сделан он искусственным способом, это каменное литьё. Типа египетских пирамид. Технология очень схожа, а может, одинаковая. Ну, садись поближе. Выпьем, закусим и выспаться надо.

– А зомбаки не придут сюда? – Тимур оглядел кухню, большущая, несколько столов, плита огромная, шкафы, холодильники и ещё есть продуктовый склад. Хорошо устроились местные.

– Они не могут близко подойти к стене каменной, – сказал Алёха и разлил водочку по рюмочкам. – Не знаю что, но что-то им мешает.

– Всё равно двери надо закрыть, – посоветовал Тимур и подняв рюмку, протостил: – Ну, за знакомство!

Они чокнулись, выпили и сразу принялись ложками уминать чудесные макароны по-флотски, смешанные с яйцами. Сказка просто!

На следующий день Тимур забыл все ужасы и вспомнил про свою «Ниву».

– Так чего мне делать? – допекал он Алёху. – Вот давай сначала решим, как с машиной быть, и что я жене скажу? А потом твои дела обсудим, ты вчера помочь просил. Помогу чем смогу, но с машиной как быть?

– Ладно, ладно, – хозяин подземелья сморщился. – Решим твою проблему просто. Я даю тебе десять тысяч баксов. А ты скажешь, что на «Ниву» твою колхозник какой-то запал, дескать, редкая модель, то-сё. А телефон ты просто потерял, когда набухался от радости самогона.

– Я не пью самогон, – с достоинством сказал Тимур. – Когда учился на политолога, нам запретили его пить. Во-первых, недостойно городскому эксперту по вопросам политики эту бурду хлебать, а во-вторых, он мне не нравится.

– Если ты приедешь из деревни и скажешь, что пил там самогон, никто не усомнится, – хмыкнул Алёха. – Все городские знают, что в деревне пьют самогон. Давай, я для большей убедительности дам тебе не десять тысяч долларов, а девять. Остальное, скажешь, пропил. Вообще железная версия выходит!

– Нет, нет, – Тимур замотал головой. – Давай деньги все. Кстати, ты так легко расстаёшься с долларами. Сумма то не маленькая.

– Это моя месячная зарплата, – Алёха скривил рот. – Жалко, но что делать. К тому же у меня муки совести. Я ведь тогда, позавчера, решил, что ты приманкой станешь. Но Серёга с Графитом пропали, и потому решил тебя спасти. Сейчас страдаю, что Серёга зомбаком стал.

Тимур смотрел на него оцепенелым взглядом.

– Ты что, меня подставить хотел?! – наконец выдавил из себя слова он.

– Ну ты же не знал про это, – пожал Алёха плечами. – Стал бы зомбаком. Я бы и деньги сэкономил. А сейчас вот тебе предлагаю в forest guard вступить.

– Форест что? Forrest Gump? – Тимур развёл руками. – Обалдеть! Деньги давай и я пойду. А иначе зомбаков на этот притон наведу, договориться с ними сумею, нас учили не только с зомби, но и кое с кем похуже на выборах вопросы решать.

Алёха захохотал и ушёл. Вскоре он вернулся, сунул Тимуру пачку долларов и дождавшись, когда тот пересчитает деньги, уже на полном серьёзе предложил ему работать вместе.

– Тут такое дело, – Алёха пошмыгал носом. – Во-первых, я дам тебе новую одежду. Твоя грязная и была облита жидкостью этих. Халат, в котором сидишь, заберу тоже.

– Это опасно? – Тимур напрягся. – Ну то, что облило меня ночью?

– Неизвестно, – Алёха развёл руками. – Но всё равно, понимаешь, стрёмно. Она вроде испаряется без следа. Но как знать, как знать. Ладно. Зарплата у тебя будет как у новичка, то есть десять тысяч долларов.

– А ты сколько получаешь?

– А я не новичок! В третьих, работа интересная.

– У меня семья, – Тимур хмыкнул. – И такая секретная работа здесь, что прямо жену не видишь, детей не видишь. Ещё подписку давать надо, скорее всего, а потом как люди в чёрном, отказаться от всего. Да?

– Я вижу, ты уже почти согласен, – оскалился Алёха. – Поэтому наношу coup de grаce. Работа только с мая по октябрь. Жену можешь привезти в Соликамск, и летом там обитать. А зимой куда угодно – весь мир перед вами! К тому же есть надбавки всякие и даже премии. А зарплата стабильная весь год.

– Что сказать, где я стану работать? – Тимур почесал нос. – Живу на базе инопланетян, ловлю этих. Это же бред!

– Да так и скажи, – Алёха ухмыльнулся. – Скажи, наткнулся на дебилов, ищут НЛО. В Пермском крае обычное дело. Все знают про Молебку, все видели в инете, как военная техника на север иногда ползает, как полицию по тревоге поднимают НЛО отлавливать. А если за это деньги платят, то вообще!

– А кто платит? Американцы?

– Нет, что ты! С ними никаких контактов, скажи, что китайцы, в это тоже все поверят.

Тимур помолчал, машинально погладил кучку долларов.

– На самом деле кто за этим стоит? – спросил он.

– Этого я не знаю, – Алёха пожал плечами. – Думаю, что международная компания, очень скрытная со своими тайными целями. Ну чего, контракт подпишешь?

– А, давай, – махнул рукой Тимур.

– Палец давай, кровь колоть будем, – Алёха взял со стола нож. – Или просто надрежем. Подписывать надо кровью!

– Серьёзно?! – Тимур убрал руки со стола.

– Шутка, – вздохнул Алёха. – Хотя смысл в этом есть. В кровавых подписях остаются следы ДНК и по ним можно точно установить личность подписанта. Дьявол знал, что делал. Сейчас просто на камеру зачитаешь вслух контракт. Две страницы мелким шрифтом. Номер паспорта не нужен.

После нехитрой и весьма простецкой процедуры заключения контракта неизвестно с кем – в документах об нанимателе не было ни слова – Алёха торжественно объявил, что новичку лесной стражи полагаются солидные подъёмные. Сходил куда-то и принёс пять тысяч долларов.

– Вот, как и установлено правилами, пятнадцать тысяч баксов, – весело сказал он и протянул деньги новобранцу.

– А где ещё десять? – возмутился Тимур.

– Так ты уже получил. Пересчитай все доллары, пятнадцать тысяч получится.

– Это компенсация за машину была!

– Возможно, – кивнул Алёха. – Но сейчас она обрела вид подъёмных.

– Продуманный ты, – Тимур захохотал. – Ладно, согласен. Когда домой отправишь меня?

– Завтра пойдём, – Алёха встал. – Сейчас перекусим слегка, выйдем на патруль по периметру базы. Мало ли что. Потом обед, и подготовка к завтрашнему маршруту.

– А эти? Ну эти? – спохватился Тимур. – Их так и называть?

– У них есть, конечно, прекрасное, не затасканное официальное наименование, – почесал щёку Алёха. – Если ты предложишь своё, то рассмотрим, и возможно переименуем. Попробуй отгадать, как их называем. С одного раза сможешь? Очень редкое прозвище. Ну?

Прищурившись, Тимур глянул на него.

– Объекты?

– И это правильный ответ! – Алёха отошёл к кухонному столику и включил чайник. – Больше нам про них практически ничего не известно. И сейчас ты, как очень догадливый и перспективный воин стражи северных лесов, поможешь неизвестно кому с ними разобраться. За очень неплохие деньги.

– Обалдеть! – Тимур посмотрел на деньги, на Алёху. – Реально дурдом, но мне уже нравится.

– Да, – напарник поднял вверх указательный палец. – Если пропадешь, ну потеряешься или погибнешь, или станешь зомбаком, жена получит страховку, примерно миллион долларов. Можешь ей сказать про это, так сказать, морально и финансово простимулировать её успешное согласие на работу у нас.

– Ага, ишь ты, – Тимур сморщился. – Я об этом никому не скажу.

– Никто не говорит, – Алёха взял кипящий чайник. – Давай кружки, сейчас бутики нарежу. И за работу, juniorförster!

Сам Алёха попал на лесную работу абсолютно внезапно. Несколько лет назад, будучи уже поднабравшим научного веса, серьёзным исследователем-разумнистом, он приехал в Голландию. В технической школе Корнелиуса Вита шёл небольшой конгресс, обсуждались темы влияния массовой культуры, в том числе и религий на малые группы людей.

– У меня был доклад на час с небольшим, – вспоминал Алёха. – Связь разумов, то есть основа моих исследований. Видишь ли, гражданин политолог, существует мостик репликации от бога к детям. Причём я предполагаю, что изначальной моделью для выстраивания служат всё-таки родители.

– Не умничай, хозяин болота, – сказал Тимур. – Говори нормально, я уже запутался.

По версии Алёхи, любой человек представляет своего бога похожим на себя. Это его мечта о спокойной безопасной жизни. Потому человек даёт ему все качества, каких он сам лишён. Это и сила, и бессмертие, и богатство, изобилие еды и прочее.

– Бог для любого человека это он сам, только в очень прокачанном таком варианте, – пояснил Алёха. – Потому и ценятся личные амулеты, крестики, и так далее. Это воспринимается как индивидуальная связь. Человек как бы говорит самому себе, я помогаю тебе, уважаю тебя, помоги и ты мне. По сути это общение с самим собой.

– Ну так это всё давно известно, – Тимур соврал, так как на лекции о религии он не ходил, женихался в это время. Но виду сейчас не подавал, хотя, как политолог, слушал внимательно.

Человек получил уникальную возможность сам сформировать своего бога, причём в реальном времени, в настоящем виде. Это дети. Люди стараются вложить в них знания, навыки, сделать их такими, чтоб они достигли высот, недоступных родителям. То есть, по сути, при этом реализуется мечта о боге. Человек с малых лет знает о нём, наделяет его способностями, которых нет у самого и в итоге получается он сам, только супергерой. А после гражданин формирует бога из своих детей. Он в натуре их обучает, старается, пашет. Причём очень интересно рассмотреть вопрос жертвенности. И для бога, и для детей человек ничего не жалеет. И по сути, вот оно, то самое триединство, о котором так долго и много говорят христианские теологи. Бог-Отец – это сам человек, Бог-Сын – это его дети, и Бог-Дух – тот бог, которого он создаёт себе всю жизнь.

– Бог всегда похож на создателя, – Алёха допил чай и отставил кружку в сторону. – Говорят, что бог сотворил человека по своему подобию, но, как мы только что убедились, это человек создал бога по своему идеальному образцу. И эта схема неизменна. Любой бог формируется как своя могучая и всевластная копия. Вот допустим, в доме живут мыши и пара котов. Коты ловят мышей, едят, они сильнее, умнее, ловчее. Какой бог будет у мышей?

– Перед ними образцы силы и ума – коты, понимаешь? – хмыкнул Алёха. – Станут они их богами?

– Наверное, – пожал плечами Тимур.

– Этого не будет! – Алёха постучал по столу пальцем. – Их бог будет, будет, кто?!

– Микки-Маус!?

– Точно! Всемогущий великолепный образец мыша. И он прогонит врагов и сделает всех мышей счастливыми, и они станут говорить своим детям, что надо заниматься спортом, хорошо учиться и тоже станешь непобедимым Микки-Маусом.

– Ну да, интересно, – кивнул Тимур. – И ты с этим ездил в Голландию?

На конгрессе разумнист Алёха выступал с докладом о вероятности наличия верований у стайных животных. Основой этому послужили наблюдения за волками, львиными прайдами и муравьями. Также он отметил возможность существования религии у растений. Естественный отбор не есть приспосабливаемость к изменениям, это стремление к совершенству, так говорил Алёха.

– Ну реально у тебя в голове намешано, – Тимур тоже допил чай. – На конгрессе, наверно, все такие были. Ты случайно, не кандидат наук?

– Да, математических, – сказал Алёха. – Я определил поправку на практическом использовании чисел.

Тимур открыл рот. Об этом он слыхал.

– Так это ты придумал теорию, что нельзя считать все предметы идентичными, и при переходе от теории надо учитывать этот момент. Типа, двадцать брёвен или кирпичей или там атомов, каждый в этом множестве отличается от другого. И потому коэффициент поправок требуется.

– Я Александр Фёдорович Вторых, – Алёха церемонно склонил голову. – Бывший математик, бывший разумнист, ныне глава лесной стражи и кстати, мастер спорта по лыжам.

В Голландии, после конгресса организовали небольшой банкет. И к Алёхе подошёл невидный такой человек и сказал, что уровень контролируемого безумия у него вполне подходящий и предложил работу здесь, на Урале. Да и физически хорошо развит, польстил ему незнакомец.

– Точно! – щёлкнул пальцами Тимур. – Я ещё когда увидел тебя, кого-то мне напомнил. Высокий, мощный, сутуловатый. Типичный лыжник. Если бы ты в жилетке был, ну такой, вроде дутыша, типичный спорторг заводской. Всякие корпоративы спортивные проводят.

– Ладно, пойдём осмотримся, – поднялся Алёха. – Потом ещё поболтаем.

Нехотя Тимур вылез из чёрного мягкого халата; привык к мягкости и теплу. Новая одежда была удобной и почти невесомой, вроде обычная штормовка и джинсы, но другие.

– Нож убери с глаз, но чтобы под рукой был, – Алёха осмотрел напарника. – Пуговиц у тебя пока не будет. Ты же завтра домой, они там ни к чему. Готов?

Тимур кивнул. И тут над коридорчиком,. что вёл к шлюзовым дверям, вспыхнула оранжевая лампочка.

– Кто-то идёт, – глаза Алёхи сузились, он велел напарнику стать у стены, так, чтобы входящий его не заметил сразу: – Встретим.

– Зомбаки прорвались? – Тимур вдруг вспотел, а сердце забилось часто-часто тревожной дробью военных барабанов.

Алёха оскалился и медленно потащил из ножен свой заблиставший в неоновом свете тесак.

Внутренняя дверь шлюза плавно открылась и вдруг кто-то протяжно захрипел и раздался жуткий лающий кашель. Тимура окатило жаром так, что он мгновенно просох. Не в силах сдержать себя, он заглянул в полутёмный коридор. На него не спеша двигались пустые куртка и штаны, человека в них не было.

Столкнувшись с непонятной опасностью, с чем-то нечеловеческим, тем, чего быть не может и это явная страшная угроза, любой мужчина, трус или храбрец, схватится за оружие. При этом его не интересуют перспективы схватки, он не станет размышлять, как ему быть и что с ним станет. Когда на кону жизнь, любой мужчина, трус или храбрец, кинется в атаку. Только нападение даст ему шанс уцелеть. Или погибнуть с мыслью, зачастую даже не осознанной, что он сделал всё, что мог.

Так и Тимур, спокойный и даже порой весьма осторожный мужчина, никогда не забывающий, что у него жена и дети, которым постоянно нужна еда и прочее, сейчас забыл обо всём. Он видел только шевелящуюся куртку, надвигающуюся на него. Крепко ухватив рукоятку ножа, Тимур что-то пробормотал и качнулся вперёд. В нём уже крепко бродили недавние ужасы: кошмарный зомбак Серёга, жуткие ночные объекты, колёса Нивы», сожранные травой – сейчас одной опасностью станет меньше.

Но тут над курткой вспыхнули глаза и ужас, подлежащий уничтожению, дёрнул Тимура вперёд, и он уже толкнулся ногой от пола для прыжка – атаковать неведомое чудовище. И остался на месте, крепко схваченный Алёхой.

– Стой, это Графит, – громко сказал тот. – Успокойся, всё нормально.

Выдохнув, Тимур расслабился. Он сейчас разглядел в полутьме и чёрное лицо и торчавшие из рукавов курточки чёрные руки.

– Вы тут сдурели? – негр подошёл ближе. – Я и так страху натерпелся с зомбаками, и дома ещё чуть не зарезали.

Графит осмотрел Тимура.

– Это ты на «Ниве» был? – спросил он.

Ответа не дождался, потому что у Тимура от нервного напряжения свело губы и он пытался их разлепить.

– Пропала твоя тачка, – негр встал рядом и улыбнулся той самой знаменитой негритянской улыбкой, правда у него не хватало пары зубов. Видя, что Тимур всё ещё приходит в себя, ткнул его кулаком в живот и тот наконец-то выдохнул. Лицо стало бледнеть, жар откатил от щёк, сердце забилось тише и медленней.

– Вы куда? – Графит прошёл на кухню и набрав полный чайник воды, включил его: – А чего он в форме? На работу взял? Да, Серёги больше нет.

– Мы сейчас прогуляемся, – Алёха легонько стукнул Тимура по руке и взглядом показав тому убрать нож, повернулся к Графиту: – Ты пока обед приготовь. Мы часа через два вернёмся, заодно ловушку проверим.

– Ок, – кивнул негр. – Валяйте.

Поглядывая на Тимура, Алёха быстро выбрался с базы и не останавливаясь, буквально погнал того по узким тропкам среди кустов и ёлок.

– Куда бежим? – удивился Тимур, у него вдруг обнесло голову и он покачнулся.

– Из тебя надо адреналин выгнать, – пыхтел Алёха. – Нельзя резко прекращать движения, сердце не выдержит. Минут двадцать волчьим шагом на максимуме погоняем, потом ход сбавим. Давай, давай! Психанул ты мощно, надо сбрасывать напругу.

Невидный человек в Голландии пояснил, что надо разобраться с непонятными явлениями на севере Урала. Здесь началась деградация населения, то есть люди стали покидать деревни, посёлки. А кое-где и вообще исчезли без следа. Территория активно зарастает тайгой. Даже зоны, где за колючкой зэков держали, тоже сокращают. На это особого внимания никто не обращает, вроде как естественный процесс, люди уезжают в комфортные края, расстояния большие, экономически не выгодно ни посёлки обслуживать, ни зоны содержать.

Невидный человек в Голландии сказал, что он представляет некий международный концерн, очень заинтересованный в развитии оставляемых людьми территорий. Они направляли в эти места экспедиции, исследовали воздух, почву, деревья, даже провели медицинские обследования многих местных жителей. Никаких отклонений, но люди уезжают. А в конце прошлого века начали и экспедиции пропадать. Учёные, проводники исчезали. И вдруг они наткнулись на зомбаков. Это очень опасные существа, причём атаковали только членов экспедиций. Но были случаи, когда и одного-двух охотников или грибников уничтожали. С десяток зомбаков удалось отловить, их изучали, появились некие защитные разработки.

Несколько лет сюда запускали только партии поисковиков: искали место для базы и вдруг нашли. Чёрный монолит каменного литья. Создать такое людям просто не под силу. В нём обнаружились помещения, энергетические установки. Кстати, тогда же разрешилась загадка сухих гроз на севере Урала. Много лет и веков здесь летом с чистого неба ударяют молнии в лес. А это энергостанции, сделанные неизвестно кем и неизвестно когда, разряжались.

– А когда тут обустроились, начали работать, – Алёха шагал медленно, поглядывая по сторонам. – И меня завербовали. При мне пропали или стали зомбаками восемь человек, Серёга девятый. Сейчас этот концерн, как сообщили недавно, готовит мощный исследовательский десант сюда, но года через два-три. А пока мы тут присматриваем. Главная задача – разобраться с объектами. Про них стало известно лет восемь назад и активность концерна спала. Пока не разберёмся, что это, никого не пошлют.

Тимур молчал, и только иногда поглядывал на Алёху. Ничего себе, такие события в родном крае происходят, а никто не знает ничего.

– А чего этому концерну тут надо? – спросил он.

– Алмазы, – остановился Алёха и медленно покрутил головой, прислушиваясь.

Северный Урал пытались осваивать несколько раз, но кроме небольших деревень, где жили потомки вогулов и новгородских поселенцев, ничего не оставалось. В конце девятнадцатого века возле берегов Колвы и Вишеры построили заводы, пароходы ходили по северным рекам. Исчезло всё за несколько лет. Во время войны начали вновь освоение тайги. Лесозаготовки, разработки и снова всё утухло.

– Слыхал наверно, полвека назад примерно, ядерные взрывы тут были неподалёку? – Алёха свернул на тропку, вившуюся меж кустов шиповника. Тимур промычал, что вроде да.

– Говорили, что реки будут поворачивать, то сё, – Алёха опять остановился, вытащил из кармана пакет и начал собирать в него малиновые ягоды шиповника, повернулся к напарнику: – Помогай, самый полезный фрукт, особенно зимой если заваривать.

Мощные бомбы должны были выковырять на поверхность алмазные месторождения. Но их так и не нашли. А разговоры про развороты рек или про то, что нефть таким образом вытесняли, это для отвода глаз.

– Так алмазов и так полно, – удивился Тимур. – Вон, в Якутии там или в Африке.

– Уральские или вишерские алмазы самые ценные в мире и самые древние, – сказал Алёха. – Но после взрывов наверх активно полезли не они, а скорее всего, эти объекты. Ладно. Айда проверим ловушку, посылочки там должны прийти были. Ты кстати как, успокоился?

Тимур пожал плечами, лёгкая головная боль прошла, сердце билось спокойно. Самочувствие прекрасное, и прогулка по лесу всегда хорошо.

– Остановись, послушай лес, – Алёха скинул свою рюкзак и положил в него пакет с шиповником. – Представь себе, что видишь тайгу и поводи по ней типа глазами, как бы сканируй пространство.