скачать книгу бесплатно
– О, Артемий Лексеич вернулся! – встретил его капитан Мирович, продолжавший сидеть в кабинете даже в поздний час. – Как загнивающий Запад?
– Да я так… Развлёкся немного.
– Ха–ха! Развлёкся и развеялся, а потом сразу на работу! А как же семья?
– Подождёт, – отмахнулся Клёнов от назойливой трескотни Мировича. – Чего меня сорвал с отдыха и планирования встречи выпускников? Что–то важное имеешь сказать?
– Да, – таинственно произнёс капитан.
– Так выкладывай!
– Я знаешь, что нашёл? – встал из–за стола Мирович. – Человека, который готов подтвердить то, что финансирование шло по приказу Божесова…
– Отлично, потому что кроме его посещения благотворительного вечера либералов больше ничего на него нет… – усмехнулся Клёнов.
– А теперь будет! Я встречаюсь с этим человеком через две недели. Он–то всё и расскажет!
– А меня вот смущает, что фурами управляли эти дурачки–мужички, – произнёс задумчиво Клёнов.
– С чего бы?
– Ты странностей не видишь? Сколько слов они сказали после ареста? Три! Недель больше прошло! Это какие–то фанатики, вряд ли имеющиеся у «True liberals»…
– В смысле?
– В том смысле, что это всё это случайно или специально подстроенные и спланированное не нами мероприятие.
– Тёма, – прервал его рассуждения Мирович. – Ты знаешь, что мы работаем так, как нам приказано. Я уже близок к доказательному разоблачению Премьера. Давай просто выполнять свою работу, к тому же у нас всё аргументированно.
– А если итог неправильный!
– Неважно, главное, что всё доказательно. Даже глупая идея может иметь аргументы в свою поддержку, а мы решаем важные вопросы. Иди уже домой, Тём… Завтра поговорим.
Клёнов кивнул головой, соглашаясь с Мировичем, и вышел из кабинета…
***
В то же самое время, пока Клёнов разговаривал с Мировичем, а Орлова была на вечере у епископа Евгения, Божесов после посещения Екатерины Алексеевны, прокатившись несколько кругов по Москве, заехал в Кремль. Лапин не привык находится в официальной резиденции, поэтому Божесов спокойно разгуливал по опустевшим коридорам Сенатского дворца, а в нужный момент спустился в длинный коридор, по которому пошёл уверенным шагом. Через некоторое время он вышел туда, где его уже ждали.
– Миша, – обратился Министр иностранных дел Наклеватько слегка раздражённо, – Объясни, пожалуйста, какого фига мы собрались в Мавзолее?!
– Мне кажется, это очень поэтично, – ответил Божесов, вытаскивая туфлю из узкой щели между плитами.
– Хорошее место, Игорь Сергеевич, что хоть вы? – сказал Министр обороны Максим Петрович.
– А я вот тоже не совсем понимаю удовольствие от такого… – проговорил Генеральный прокурор Сергей Васильевич Смолов.
– Это такая метафора, – заметил Даниил Николаевич, помощник Божесова со времён его губернаторства, а теперь глава Специального отдела Министерства юстиции.
– Бросьте, ребята, – сказал Божесов, нависший над телом Ленина. – Какая метафора? Это просто единственное место, которое Красенко не прослушивает… А то, товарищи, проблемы у нас.
– И что же? – спросил робко Игорь Сергеевич.
– Три недели до голосования по поправкам, а Лапин решил меня сажать, – улыбнулся игриво Божесов. – Натравил Службу безопасности, шьёт мне несуществующие дела, но эти проблемы решаются, – Божесов хищно осклабился. – Уже мною сделано некоторое распоряжение, которое позволит получить нам фору… Дедушка Ленин был бы в восторге от ситуации! А вот мы начинаем реализацию проекта «Франчизм» в полной мере.
– По плану? – спросил Даниил Николаевич.
– Не совсем… Сейчас определилась важная конкретика. Прокуратура кое–что должна начать; МИД работает в прежнем режиме, сейчас Орлова устанавливает связи с Еврокомиссией; с Максима Петровича только танки и завуалированные переназначения преданных людей; ну, а Даниил Николаич, вам придётся весь личный состав спецназа Министерства юстиции поднимать.
– Выполним…
– Главные изменения у нас, конечно, связаны с Елизаветой Николаевной…
– Что же ты придумал? И где она вообще? – спросил Игорь Сергеевич.
– В Ницце отдыхает и работает параллельно. Но пока не в курсе, что мы начинаем. Скажу ей сегодня по закрытой связи, – Божесов кругами ходил вокруг Ленина. – Ей придётся управлять сложной кампанией в СМИ, но, думаю, она справится.
Божесов принял серьёзный вид, достал из дипломата несколько папок, выдал их и трезвым взглядом окинул окружающих:
– Сейчас всё по делу, ребята. Начинаем.
***
После разговора с Мировичем настроение Клёнова ухудшилось. Он задумчиво вёл машину к дому. Желая развеяться, Артемий поехал не на прямую, а через Большой Каменный мост. Некрасиво на мосту сияла пустота вместо четырёх частей ограждения. Артемий взглянул на купола Храма Христа Спасителя.
«Сейчас бы с Князевым встретиться»…
Покатавшись полчаса по городу, он наконец доехал домой, больше думая о Мировиче, Князеве, Инге, Божесове, Орловой и всём этом странном деле. Дом его встретили радостно и на некоторое время он забыл о своём беспокойстве. Лена о чём–то расспрашивала, немного обижаясь из–за того, что в Ницце он был один, но в целом вела себя очень по–доброму. Однако всё равно видела озабоченность в глазах Князева.
– Мне не нравится то, что сейчас происходит у тебя на работе, – сказала она. – Ты слишком много внимания ей уделяешь и практически ничем не занимаешься с семьёй…
– Ну, при моих делах все силы уходят на работу.
– И это плохо. Я понимаю, что ты сотрудник серьёзной организации, но даже у неё есть график работы.
– Просто сейчас очень интересное расследование.
– Интереснее семьи? – спросила она с ухмылкой. – Ну, ну. Я знаю только, что все ваши интересные дела очень опасны для жизни, поэтому волнуюсь. И за себя, и за дочь, и за тебя.
Звонок телефона не дал Клёнову ответить на эти претензии.
– Как? – ответил он практически через несколько секунд какой–то информации. – Это ужасная трагедия… Завтра в Управлении всё подготовлю… Спасибо.
– Что там? – спросила Лена.
– Накаркала ты, – без особого сожаления произнёс Клёнов. – Мирович вылетел в Москву–реку с Большого моста и утонул. Дел теперь будет ещё больше у меня!
Глава X
Забросив все купленные за эти дни вещи, сувениры и подарки в свой автомобиль, Орлова отправила свою охрану ждать её в аэропорту и грузить чемоданы. Затем надела шляпку и солнечные очки, чем завершила свой лук, состоящий из длинной красной юбки и тельняшки, и прогулочным шагом с видом счастливого туриста вышла из отеля в сторону православного собора. Жара набирала свои обороты и тенистые улицы постепенно растворяли в себе людей, тянущихся к морю. Елизавета Николаевна дошла до участка, принадлежащего православной общине. У ворот её ждала женщина, одетая в чёрная, но опытный взгляд Орловой подсказывал, что она не имеет никакого отношения к монахиням. Они зашли в собор, в тёмно–жёлтом блеске свечей они направились дальше, к свету. Выйдя из притвора, они оказались среди людей, неподвижно стоящих и устремляющих взгляд на солею. Там, в полном облачении, в лучах света от паникадила и в дымке лада, стоял с воздетыми к небу руками епископ Евгений, читающий текст на старославянском. Вокруг него стояло четыре иподьякона в золотых одеждах, хотя парчовое облачение епископа смотрелось гораздо торжественнее и блестяще… Когда он заканчивал своё чтение, дивное пение откуда–то сверху обволакивало всё пространство, переливаясь от колонны к колонне и соединяясь в едином звучании со словами диакона–тенора. Так прошли двадцать минут, за которые в Орловой пробежали чувства гордого восторга и благоговения. После прозвучавшего в мажоре многолетия епископ Евгений повернулся к людям:
– Всечестные отцы, братья и сестры, – начал он благостно. – Поздравляю вас всех с праздником, благодарю всех за совместную соборную молитву. Замечательно, что меня благословили совершить богослужение у вас, в Ницце, много значащей для меня… Сегодня, во времена сложных испытаний в нашей мирской жизни, каждый сталкивается с ненавистью. Ненавистью в семейных отношениях, ненавистью в отношениях общественных, в отношениях рабочих, в отношениях властных. Так или иначе, но ненависти всегда сопутствует обида. Мы все ненавидим что–то или кого–то – бедный ненавидит богатого, глупый умного и наоборот, потому как Богом нам дана свобода воли и свобода выбора – мы вольны жить так, как нам нравится, вольны следовать тому пути, которому хотим. Но духовно широк и светел лишь путь Христа. В Котором кроется истина.
Что же есть Бог? Это любовь, милосердие и сострадание. Вспоминая апостольский путь, мы понимаем, что вся их жизнь была пропитана милосердием и любовью Бога. Но мы с вами не апостолы, а простые люди, которым нужно понять – чего же от нас ждёт Господь? Именно милосердия, любви и сострадания… Мы грешные, каждый из нас. В нас царят помыслы о славе, богатствах, жизненных успехах, часто за счёт других, и только после этих помыслов приходит последняя очередь для частички любви к ближнему… Любите всех, братья и сестры, любовь на первом месте – утешайте страждущих, помогайте нуждающимся, а самое главное, прощайте всех тех, кого ненавидите. Какую бы боль не причинил вам человек, на какое больное место он не наступил, прощайте его и молитесь о нём…
