скачать книгу бесплатно
У Борко и Милована раскрылись рты. Молодцы потупились и густо зарделись. Глаз они не поднимали – Милован упорно смотрел меж конских ушей, Борко вбок – на корни высокой сосны, росшей неподалеку. Будто увидел там нечто интересное и сейчас ему – прямо-таки позарез! – необходимо выяснить, что это такое.
Прозор же крякнул, покрутил головой и зачем-то тронул заветное серебряное колечко. Княжич Добромил смотрел во все глаза. Еще бы, красота девицы казалась неописуемой! Венды даже и подумать не могли, что есть на свете такая краса! Лишь старый мореход Любомысл ничем не высказывал своего удивления. Будто ему не в диковинку ни сам нарядный терем, ни его хозяйка. Мол, бродя по свету, и не такое встречал.
Наконец, венды справилась со смущением. Во все глаза глядели на хозяйку. Видели соболиные тонкие брови, тонко очерченный нос и крепко сжатые, чуть припухлые губы. Будто сердится красавица. Но видно – вот-вот и заиграют уста радостной улыбкой. Глаза девушки лучились весельем, и сквозило в них нечто необъяснимо-чарующее. Красавица искренне наслаждалась, видя замешательство вендских охотников.
Ни молодцы, ни Прозор, ни мореход Любомысл доселе не видели такого необычного и красивого наряда, в который была облечена девушка. Струилось невесомое, похожее на девичью вендскую рубаху платье – только длиннее, до щиколоток. Ткань его серебрилась, казалось по нему – будто в погожий день по воде – пробегают веселые искорки. Сверху платья накинута легкая небесно-голубая безрукавка, а по ней серебряной канителью вышиты и облака, и птицы, несущиеся под ними, и лик солнца, который раскинул лучи над облаками. Странным казалось, что рисунок вышивки был наполнен непонятной силой и казался будто бы живым.
Волнистые белокурые волосы девушки перехватывал по лбу узкий, изукрашенный сверкающими самоцветами ремешок. Снизу под него воткнуто перо мудрой ночной птицы: совы или филина.
Тонкие запястья украшали гладкие, тускло мерцавшие в сумраке, золотые наручи. На пальцах рук несколько колец со вделанными в них изумрудами. Казалось, сверкнут глаза красавицы и камни тут же им вторят.
– А-а-а!.. Гости дорогие! Приехали наконец-то! Как добрались? Не узка ли тропка оказалась? Вижу-вижу – болото обходили! Наверное, потому и задержались. Намаялись, верно? – улыбалась девушка. – Ну что же: распрягайте коней, да в горницу проходите. Мы ведь с Баюном вас заждались!
Вопрос, кто такой Баюн, тоже заждавшийся усталых путников, разрешился сразу. Из дверного проема неторопливо вышел важный полосатый котяра, размером чуть ли не с рысь, и, изогнув толстый хвост крючком, принялся тереться о босые ноги красавицы.
На дивном коте надет блестящий серебряный ошейник. Передние лапки украшали такого же вида наручи. Весь вид нарядного кота выражал довольство, самоуверенность и радость. Прищуром желтых глаз он цепко озирал дорогих гостей. Взгляд его ненадолго задержался на Добромиле, на молодцах. Более пристально он изучал Прозора и Любомысла. Особенно Любомысла. И тут, переведя желтые глаза на суму старика, кот неожиданно презрительно фыркнул и зажмурился. Будто узрел там нечто плохое. Старый мореход не знал, что и подумать. Чем это он не угодил Баюну?
Милован и Борко уже отошли от первоначального изумления и бросали на девушку восторженные взгляды. Парни приосанились, они выпячивали грудь и напускали на лица серьезный вид. Руки их сами по себе не к месту трогали оружие: то черен меча ухватят, то перевязь налучи поправят. Но все равно, показать красавице, что они основательные и серьезные люди, получалось плохо. Хоть и надувались спесью молодые воины, но подводил их багровый румянец, который резко вспыхивал на пухлых щеках.
Зардеются молодцы, и только справятся со стучащими сердцами, только ощутят, как кровь от лица отхлынула, как снова чувствуют, что лица вновь горят огнем и снова полыхает на щеках проклятущий жаркий румянец.
Совладать с ним молодцы ну никак не могли! Это и понятно: кого угодно ожидали они встретить у озера. Что угодно! Борко и Милован готовились к любой неожиданности; тут их могло поджидать неведомое чудо-юдо, или, скорее всего, снова бы встретились с той неопрятной каргой, которая трещала костяшками оберегов и вещала неприятным скрипучим голосом.
Но молодые дружинники и представить не могли, что после перехода по хворому заплесневелому лесу, после виденных в нем страшноватых и непонятных вещей, после нападения змеев они встретят такую красавицу! И чудовищ, оказывается у озера нет. И зверюг – матерых и опасных – тут тоже не видно. Только вот видят красу ненаглядную, а из зверей лишь кот-добряк!
Вон, вишь, как к хозяйке ластится! И бесстрашный кот: о хозяйку потерся, их желтыми глазищами осмотрел и к жеребцам порскнул – ничуть, видать, не боясь здоровых животных. И откуда коту в таком лесу взяться? И как его тут не подъел какой-нибудь сильный зверь?
И Любомысл с Прозором были озадачены. М-да… Хозяйкой-то этого озера оказалась вовсе не давешняя древняя старушка, которая направила их сюда! Она обещала, что будет их тут ждать. Так где же она? Хотя… Хотя, если по пути у них и возникали какие-то сомнения, то сейчас стало ясно, что ничего плохого в этом месте их не ждет.
У пригожего терема на берегу лишь девушка красоты неописуемой, а с ней кот. И кот тоже совсем не простой, вон, весь серебром препоясан! И как это у него получилось ловкости своей не растерять? Серебро – оно же тяжелое, оно движения скрадывает! И на хозяйке тоже есть украшения из этого убийственного для любой нежити металла. Нет, тут опасности они не чуют!
Первым пришел в себя бывалый человек Любомысл. Отвесив учтивый поклон – насколько это возможно сделать сидя в седле – старый мореход произнес следующие слова:
– Здравствуй, девица-красавица! Поздорову ли поживаешь? Позволь вопрос задать.
Красавица склонила голову.
– И тебе поздорову, добрый человек. Спрашивай.
– Ты ли хозяйка этого терема? И где бабушка, которая нас сюда послала? Мы ее ожидали увидеть…
– А чем я хуже! – красавица залилась неудержимым смехом. – Такие же руки, ноги… Ну, если только помоложе буду! Не переживайте – быть может и появится ваша любезная бабушка, раз она вам так по нраву пришлась. Попозже будет… может быть, – загадочно добавила девушка. – Ну, путники усталые, распрягайте коней, да в избу проходите. Располагайтесь там. Как раз и ужин поспел.
Вслед за Любомыслом так же учтиво поздоровались и остальные. Каждый получил в ответ ласковые слова и доброжелательную улыбку. Поприветствовав девушку, венды медлить не стали. Спешившись, первым делом повели коней к озеру. Пусть напьются вволю. Озерная вода поражала своей чистотой и прозрачностью: несмотря на опускающийся на лес сумрак, на дне виден каждый камешек, каждая песчинка! Над ними, поблескивая серебристые боками, стремительно пролетали стайки мелких рыбешек.
Прозор с тщанием ополоснул руки. Долго умывался. Фыркал от удовольствия. Богатырь мысленно сожалел, что не может сейчас помыться более основательно. После дневного перехода даже его – неутомимого охотника – одолевала усталость. Наверно об этом же думали и остальные. Вода – она бодрость придаст. Да и за прошедшие дни одежда изрядно пропылилась и пропахла едким конским потом. Так за стол садиться не дело!
Умывшись и напоив коней, повели их к избе-терему. Может там найдется какая-нибудь коновязь. Девушка все так же стояла на крыльце, и, скрестив на груди руки, наблюдала за тем, что делают дружинники. Оказалось, что привязать коней было не к чему.
– А вы их так пустите. Стреноживать не надо. Не уйдут. Пускай травку щиплют – все равно ни сена, ни овса я не держу, – посоветовала хозяйка терема, – коней тут нет. Хотя… – девушка ненадолго задумалась, – пожалуй, я овсом или иным зерном потом расстараюсь. А вы, воины, не опасайтесь – никто ваших жеребцов тут не тронет. Хищный зверь сюда не ходит. А если придет – то не обидит. Такой уж тут порядок.
Слова девушки вызывали доверие. Ну что же, раз хищный зверь этих мест избегает, а если и приходит, то ведет себя смирно, то может и вправду пустить жеребцов гулять свободно? Так и сделали. Коней просто распрягли и ноги им спутывать сильно не стали. Пусть бродят по озерному берегу, он большой, на нем есть чем поживиться даже большому табуну. В чащу они не полезут – не глупы, знают, что может таиться во тьме. Опасность и хищников чуют загодя, выучены. Порой и всадников предупреждали о грядущей беде, примеры тому есть.
Прозор вопросительно смотрел на девушку, держа в руках седло, чересседельные сумки, сбрую и прочую нехитрую конскую утварь:
– Куда бы все это сложить, хозяюшка? Прости, не знаю как тебя звать-величать. В этой суматохе как-то не сподобились ближе спознаться.
– А Нежданкой зови, Прозор! – Девушка залилась звонким смехом. – Вы ведь думали, что вас тут бабка старая, клюкой подпираемая, встречать будет? Но ведь никак не ждали, что меня увидите! Так? Угадала?
– Угадала… – смутился Прозор. Смутился и удивился – откуда эта девушка знает его имя? Ответ один, та лесная старушка ей это поведала. Но богатырь вспомнил, что и при ней они никаких имен не называли и друг к другу не обращались. Очередная загадка…
Будто прочитав его мысли и все так же загадочно улыбаясь, Неждана ответила на невысказанный вопрос:
– Ты не удивляйся, Прозор! Я ведь все ваши имена знаю. И как этих удалых да пригожих молодцев кличут, тоже знаю. Борко и Милован. И как старца вашего рассудительного зовут мне ведомо. Любомысл ему имя – ведь верно? И знаю, что мальчик маленький – княжич, и имя ему Добромил. Спросишь, откуда ведомо, так отвечу: вы, когда по лесу шли, то так вопили, что только глухой не услышит. Да вы не мнитесь, воины: седла, да прочую конскую одежу пока на крыльцо снесите, в дальний угол. Потом подумаем, где ей лучше место. Сами видите – построек немало, а вот конюшни-то и нет!
Видя смущение Прозора девушка прыснула. А богатырь чувствовал как краска заливает его щеки. Еще немного, и станет совсем как два увальня: Борко и Милован! Эвон, стоят рты разинув. Пунцовые будто огромные вареные раки. Но Прозор краснел не от смущения перед красавицей хозяйкой, он досадовал на себя. Они ведь скрытно старались идти! Он, после встречи со старушкой, велел громкую речь прекратить! Идти и по сторонам смотреть! Вглядываться в каждую тень, вслушиваться в каждый шорох! Когда это они, как сказала Неждана, вопили на весь лес? Тут что-то не то… Не вопили они, как говорит девушка. Не вопили! Они тихо переговаривались. А он всего лишь единственный раз силу голосу дал – на болоте, когда отряд перестраивал, когда от прыгучих многоногих змеев ноги уносили.
– Прости, Неждана, – глухо пробормотал Прозор. – Что-то не упомню я, когда мы в лесу шумели да вопили…
Ласково улыбнувшись, Неждана махнула рукой. Мол, потом обсудим. Успеем еще и наговориться, и поближе друг друга узнать. А пока другие дела есть, более важные…
– Вы, думаю, после пути-то дальнего ополоснуться да помыться желаете? – спросила девушка. – Так для вас давно уже банька истоплена. Я еще загодя, перед вечерней зарей воды ключевой наносила, да протапливать начала. Чую, уж давно прогрелась.
Неждана будто прочитала сокровенные мысли путников. Баня – это то, что надо! Лучше – с дальней-то дороги, да с устатку – ничего не придумаешь!
– Банька во-он там! – Неждана махнула рукой в сторону одинокой избенки на берегу озера. Сами в ней увидите, что к чему. Веники дубовые заготовлены, бочонок с квасом для духа. Только уж извините – невелика она. Придется вам по очереди париться. Не рассчитана она на такое войско.
Пунцовые молодцы улыбались, Любомысл довольно качал головой, а Прозор поклонился чуть ли не земно.
– Спасибо, хозяюшка! – прочувственно сказал богатырь. – Спасибо за заботу! Главное, чтобы банька была, а там уж как-нибудь разберемся! Так, парни, – он обернулся к Борко и Миловану. – Вы пока здесь прохлаждайтесь, а мы с княжичем в баню пошли. Не бойтесь – долго там засиживаться не будем, и на вашу долю чуток пара оставим! Любомысл, с нами пойдешь, или с молодцами страдать будешь?
– А чего тянуть! – воскликнул старый мореход. – Где двое взойдут, там и третьему место найдется! С вами пойду. У меня и исподнее свежее есть. И на себя, и на Добромила. – Старик потряс объемистым мешком, снятым со своей кобылы.
– Ну, чистое белье у каждого найдется, – усмехнулся Прозор. – Порты да рубаха – невелика ноша. Однако, пойдем. Попаримся…
– Вы бельишко ношенное где-нибудь там сложите. Или у баньки – у дверей, или в предбаннике. Его потом, когда помоетесь, простирнут. Завтра к полудню просохнет.
– Да мы сами выстираем! – возмутился Прозор. – Не будем никого утруждать. Еще чего!
– Ну смотри. А то тут знатные прачки есть! – засмеялась Неждана. – Им в охотки и в радость! Да банника моего там не забижайте! Испугается бедный, такой-то оравы!
– Не забидим, Неждана, – улыбнулся Добромил. – Мы добрые…
Несмотря на заверения Прозора, что рассиживаться в баньке не будут и управятся мигом, парились долго. Из протопленной, пропитанной квасным духом бани выходить не хотелось. Несколько раз выбегали и плескались в холодной озерной воде – охлаждая разомлевшие, разгоряченные тела. Наконец, когда уже совсем стемнело, и небо усеяли яркие звезды, все собрались в просторной горнице. Оружие, с которым венды не расставались последние дни, сложили на лавке у входа. Рядом положили дружинные плащи.
Ввиду поздней поры небольшие оконца закрывали ставни. На светлых, изукрашенных резными узорами стенах висели маленькие, оправленные в стекло светильники. Под ними тянулся ряд лавок. В дальнем углу стояла печь, и на ней расположился давешний полосатый кот Баюн. Он зыркал на вендов большими, сверкающими зеленоватым огнем глазищами.
Белели намытые, гладко обструганные половицы. Посередине горницы стоял застланный плотной скатертью стол, и к нему, в ожидании гостей, были придвинуты две длинные тяжелые резные скамьи.
А на столе чего только не стояло! И духовитые расстегаи на двух больших круглых блюдах, и с ними крупитчатые оладьи; и жареная в сметане рыба в круглых плошках, а рядом моченые яблоки и густо пересыпанные луком соленые грибочки… В стеклянных кувшинах квас и пиво, в глиняных крынках топленое молоко, в ковшах квас, а в кисельниках густой розовый кисель, приготовленный из меда, смородины и овса. Белел светлыми боками туесок, полный лесных ягод, румянилась творожная запеканка на большом подносе. Но самое главное – на столе в особом блюде горкой лежал нарезанный толстыми ломтями хлеб: и белый – что из пшеницы, и черный – ржаной. А по нему венды так соскучились!
Если бы не незнакомый мир, куда так неожиданно занесло вендов, то они решили бы, что находятся сейчас в привычном месте, в какой-нибудь богатой избе. До чего же все это напоминало родную сторону!
– Усаживайтесь, гости дорогие! – Неждана повела рукой в сторону стола. – Угощайтесь с дороги! Вы уж извините, не знаю – угодила ли? Собрала все, что смогла!
Венды молча поклонились, слова тут излишни. Прозор же ответил за всех:
– Спасибо, хозяюшка! Лучшего нам и не надо. Давно такой славной еды не видели!
Расселись. Прозор, княжич и Любомысл по одну сторону стола, молодцы по другую. Место во главе займет хозяйка, она тут главная, они у нее в гостях.
Борко и Миловану было невтерпеж, молодцы еще днем чувствовали голод. Накладывая для начала соленых грибочков и огурчиков, парни озирали стол. Чего бы еще более сытного взять? Кашу, пироги и кисель с квасом можно оставить и напоследок. Сначала надо съесть что-нибудь более существенного и сытного.
Неждана, видя затруднение молодцев, их оголодавшие сверкающие глаза, загадочно улыбнулась и певуче протянула:
– Вы уж простите, гости дорогие, но мяса на столе нет. Сама его не ем, и других стараюсь отвратить – по мере моих сил. Жаль мне жизни зверей забирать. Вижу – вы не только воины, но и охотники. Знаю – великие! Вам без дичи нельзя. Но рыба не хуже мяса. Особенно озерная. Рыба не зверь, ей я не дорожу. Не пеняйте…
– Да, что ты, хозяюшка! – растерялся Прозор. – Разве мы пеняем? Да мы угощению рады! Уж давно так не сиживали, да домашних яств не пробовали!
– Ну и ладно, – вновь улыбнулась Неждана. – Давайте вечерять. Отведайте щей поначалу, они у меня наособицу: двойные. Сил вам придадут.
Неждана легкими шагами скользнула к печи, засунула в устье рогатый ухват на длинной ручке, и ловко вытащила большой чугунок, из-под крышки которого бил одуряющий запах настоявшихся щей.
Прозору только и оставалось, что повести носом и вожделенно крякнуть. Молодцы глотали слюну. Добромил и Любомысл в нетерпении ожидали знатного блюда.
Неждана неторопливо разливала щи по мискам.
Перед тем как их отведать, Прозор потянулся к плошке, в которой в едком соку вперемежку плавали головки очищенного лука и зубчики моченого чеснока. Закусил, крутнул головой, и неторопливо зачерпнул ложкой густое варево…
– Эх! – отведав, только и смог вымолвить богатырь.
Несмотря на заверения Нежданы, что мяса в них нет, щи ничем не отличались от обычных – наваристых. Вендам казалось, что они издают одуряющий мясной запах.
Первоначальный голод утолили быстро. А затем неторопливо принялись за остальные блюда.
– Ох, хозяюшка! Ох, и уважила! – ворчал довольный Любомысл. – Эх, как ты расстаралась! Мыслили ли мы, что на такой пир попадем?! Никто и подумать не мог! Благодарим тебя от всей души. Щи – знатные! И не скажешь, что мяса в них нет. А от рыбы, кто ж откажется? Ну-ка, ребята, давайте жареных карасей отведаем!
Хозяйка сидела во главе стола, подперев подбородок руками и ласково улыбалась.
– Кушайте, кушайте. И расстегаи рыбные, их не забудьте, – они тоже вашего внимания достойны.
– А как же, хозяюшка! – Любомысл взял себе и Добромилу по большому куску пирога, налил в объемистую чару густого киселя. – Ну-ка, княжич, уважим хозяйку!
Молодцы молчали. Насыщались. Дело молодое – только подавай! Ужин длился долго.
– Неждана! – наконец насытившись и тяжело отдуваясь, сказал Прозор. – Поясни нам, а где же та старушка, которую мы в лесу повстречали? Ты уж прости – не знаю, кем она тебе доводится. Если бы не она, так мы бы сейчас под каким-нибудь шипастым да заплесневелым кустом ютились. Она дорогу к озеру указала! Без её тропки, чую, в жизни бы сюда не добрались! И ей благодарность великая, а тебе наособицу! Без твоей баньки и немытыми бы остались, да голодными в придачу… – перечислял Прозор. – Скажи, ты ей случаем не внучкой приходишься?
– О ней не беспокойся, Прозор, – певуче протянула девушка. – Так отвечу: не придет она сюда. Дала мне знать, что на краю леса незнакомые люди объявились, и помощь им нужна, и дальше пошла. Дела у нее свои есть. Не будет ее здесь, охотники… Ну, а кем я ей довожусь? – Неждана задумалась, и неожиданно лукаво подмигнула: – Пожалуй, Прозор, что и внучкой!
В беседу не преминул вступить Любомысл.
– Неждана, не скажешь ли нам, что за людей Прозор видел? Тех, что на ящерах в гору поехали? На то место, откуда мы незадолго перед ними спустились. Ящеры шли – деревья валили! Даже я, тугоухий, слышал. Думаю, великой опасности мы избежали! Старушка сказала, что в лес они не войдут. Это так? Почему?
Зеленые глаза девушки потемнели, будто лес перед грозой. Казалось, ее лицо озарила мимолетная молния: вспыхнула неукротимым огнем – и погасла. Неждана тяжело вздохнула, губы ее дрогнули. В глазах появилась тоска. Тяжело вздохнув, девушка медленно обвела взглядом вендов и тихим голосом промолвила:
– О них не думайте. Не войдут они в лес, и путь к озеру им заказан. Пока заказан… Не пришло еще их время, – добавила она непонятные слова. – Так что не беспокойтесь, воины. Не будет в этом месте ни этих людей, ни тварей, которыми они повелевают.
– Если биться придется, то силы неравны. Мы супротив них, как зайцы против волков, – пробурчал Прозор. – Но и еще скажу – мы многое за последние дни повидали, чудом живы остались и уже ничего не боимся. – Прозор бросил взгляд на лавку, на которой покоилось их оружие. – Только мечами да стрелами с ними не совладать. Другое надо придумать.
– А кто они такие, Неждана? Что это за люди? – спросил Любомысл. – Поясни, коль можешь. Я ведь когда-то, почитай, весь мир исходил. Много чего видел, много бед испытал. Но не слышал, чтобы обычный человек ящерами повелевал и ездил на них будто на простых лошадках.
– Не люди это вовсе, Любомысл! – с горечью сказала Неждана. – Вид у них людской – а суть иная. Повезло вам, что не видели они вас. Тогда бы беды не миновать. Сила великая им подвластна. Хотя… – девушка с прищуром посмотрела на старого морехода, – ты бы наверно смог напасть отвести. Есть при тебе то, чему они повинуются.
Любомысл не переставал удивляться. Надо же! Вот снова: второй раз на дню ему говорят, что он, оказывается, владеет какой-то неведомой силой. Первый раз сказала диковинная старушка, которую они утром у сруба-могилы встретили. Второй раз красавица Неждана. И, судя по словам хозяйки, силой немалой, если сможет с ящерами совладать!
Но он же не воин! Он не охотник! Ему не то что до богатыря Прозора, даже до молодых увальней, которые сейчас уписывают яства так, что аж за ушами трещит, ох как далеко! Он наставник княжича Добромила! Еще по морям ходил, воду знает. Не боец он! Хотя, своими знаниями, он своих друзей за пояс заткнет. Но ведь знания – это другое. Ящерам добрая рогатина потребна! Стрелами, мечами, копьями их пронимать надо! Этих тварей словами не увещуешь, в самом-то деле!
Мысли Любомысла скакали. Он сначала даже не задумался, почему Неждана об его неведомой силе сказала. Лесная старуха ей весть передала? Да что ж такое в нем есть? Непонятно! Старик проперхался, и смущенно сказал:
– Прости, красавица. Не знаю, о какой силе старушка толковала, и ты сейчас говоришь. Не знаю, откуда она у меня, и что собой представляет. Прости, старика. Не так уж я и силен. Я ведь мореход: могу байки разные рассказывать, таинственных историй немало знаю. За свою жизнь, ох чего только не видел! Что есть – то есть. Но вот сила, что с ящерами поможет совладать? Загадка… Может, пояснишь?
Добромил, до этого молчавший, добавил:
– Неждана, мы ведь вообще не отсюда. Мы из другого места. Из другой стороны, из другого леса. Мы сюда неожиданно попали. Я на своем жеребце случайно к туману подъехал, а он возьми и расступись! Дичко понес, а друзья за мной вслед поскакали. И вот мы здесь. Сами не знаем где…
Княжич говорил тихо. Вспомнил, как нес его Дичко, и как чуть было он не очутился в царстве Мораны. Вспыхнули тяжелые воспоминания: перед Добромилом вновь встала непроглядная тьма и зарево далеких костров на ее пределе. В ушах зазвучал клекот ворона – вестника Мораны. Мальчик содрогнулся – вспомнив жуткий холод, и побледнел.
Неждана почувствовала овладевшее мальчиком состояние. Видимо, хозяйка лесного озера знала гораздо больше чем венды. Девушка ласково улыбнулась княжичу.
– Через Радужный Путь прошли? Не печалься, Добромил. Не вы первые – не вы последние. Этот туман зла в себе не таит. Выводит в нужные места. И до вас сюда люди ходили. Но только в избе этой – рядом со мной – не сидели. Не званы они были, и нежеланны. Вы первые это озеро увидели.
– А они выбрались отсюда? – осторожно спросил Прозор. – Радужный Путь их обратно выпустил?
Его с самого начала неотвязно преследовала мысль – как выбраться из этого странного, непонятного места. И вот хозяйка лесного озера, кажется, сможет прояснить мучившие его сомнения, развеять тайну и снять постоянное ожидание неведомой беды. Ах, как богатырю хотелось скорей вывести отсюда княжича, вернуться в свой родной лес, в Альтиду!
– Конечно… – твердо ответила Неждана. – Тут их нет – значит, смогли выйти. Те люди были корыстны – получили, чего хотели, и ушли.
– Фу-у… – облегченно выдохнул Прозор. – Ну, спасибо на добром слове, хозяюшка!
– Погоди благодарить, охотник. – Неждана высоко подняла тонкую соболиную бровь. – Ты не знаешь, какой ценой им удалось это сделать.
– А что, за проход сквозь Радужный Путь надо что-то платить? – поинтересовался Борко. – Что надо дать? Кому и сколько? Проясни пожалуйста.
Простой парень не понимал, что иные вещи не измеряются какими-либо ценностями.
Глаза Нежданы потемнели и в них будто полыхнула молния.
– Цена выхода отсюда велика, охотники! И лучше вам ее не знать! Ее назначает повелитель тех, кого вы видели сегодня утром. Это не ящеры. Это бескрылые птицы смерти. Те, кто восседал на этих птицах, не люди – колдуны, их зовут всадники мрака. Горе тому – кого они встретят на своем пути! Вам благоволит судьба, венды, – вы с ними не столкнулись.
