Отмена мечты

– Вот сын у меня спрашивает, «а что не так пошло», а я ему отвечаю, мол все так. А сам думаю, «а что так-то»? Как ни крути, а из семнадцати лет его жизни хорошие воспоминания были только там, в начале, – мужчина мельком посмотрел на окружающих и, убедившись, что никто не смотрит в их сторону, добавил, – до операции. Вот где мне ему эти хорошие воспоминания добыть сейчас? Я в полную силу работаю. Все для них, для детей.

– Это да, – согласился собеседник.

Мужчина вздохнул и начал рассматривать неровную и засаленную поверхность стола. Потом тихо, словно размышляя вслух, пробубнил:

– Вот все закончилось, мы победили, а что получили? Я понимаю, нужно время, чтобы восстановиться, но уже семь лет прошло. Что изменилось?

Подняв голову он первый раз за весь разговор встретился взглядом со своим собеседником. В постоянно задумчивых и печальных глазах соседа словно вспыхнул огонек. От этого взгляда мужчине стало не по себе. Испугавшись, что сболтнул лишнего, он запинаясь затараторил:

– То есть у нас-то изменилось. Мы свободу получили. А вот от них нам ничего не досталось. Пусть теперь всю жизнь нам в ножки кланяются. За нами сила, правда, – продолжал он уже громче. – Мы-то им показали.

Огонек в глазах собеседника потух так же быстро, как и возник, и он опять уставился в свою полупустую рюмку.

Посидев еще немного молча, мужчина оставил на столе недопитую бутылку и отправился домой.

В темную комнату с балкона просачивался тусклый теплый свет. Жена все еще работала. Мужчина разулся, затолкал обратно в ботинок ранее использованные листы газеты и подошел к детям. Они тихо посапывая лежали в своих кроватях. Мужчина присел к сыну и легонько потряс его за плечо.

– Пап? Ты чего? – спросонья спросил Вадимир.

– Послушай, сын, я накричал на тебя не просто так, – прошептал мужчина. – Разозлился, понимаешь. Все эти слова, о правде, о лучшей жизни. Мы живем так, как есть, а значит и жизнь у нас лучшая. Ты про всю ерунду, о которой говорит твой одноклассник, забудь. Нет за стеной ничего. И не будет. И ни с кем больше разговоры такие не заводи, опасно это, понимаешь?

– Да, пап. Я не прав был.

– Ну вот и хорошо. Спи, завтра в школу. А у учителя прощения попроси.

– Ладно.

Мужчина похлопал сына по плечу и встал с кровати. День оказался долгим. Разложив диван и сняв одежду, мужчина улегся под одеяло. Но не успел он погрузится в сон, как услышал звонок входной двери, затем последовали чьи-то голоса и настойчивый стук в их комнату.

– Пап, что происходит? – спросил разбуженный сын.

– Сейчас узнаем.

– Открывайте! Это Товарищество Абсолютной Тайны!

От услышанных сов мужчину сковал страх. «ТАТ, ищейки, они не приходят просто так. Кто-то донес на их семью, на кого-то из их семьи». Мужчина с трясущимися руками подошел к двери. К нему подбежал испуганный сын.

– Папа?

– Стой и молчи. Ничего не говори.

Щёлкнув замком, он открыл дверь. В комнату вошли трое. Одеты они были в черную форму с вышитым белым ромбом на предплечье, фуражки и высокие кожаные сапоги. На поясе у каждого красовалась кобура и дубинка.

– Нас известили, что тут есть гражданин распространяющий пагубные мысли.

Мужчину накрыла новая волна страха. Холодная капелька пота стекала по его спине. Они говорили точно о его сыне, больше не о ком. Значит кто-то слышал их разговор, кто-то их сдал.

– Это должно быть ошибка, – пролепетал он.

– Ошибки быть не может. Вы либо сами выдаете преступника, либо мы будем допрашивать каждого члена семьи.

«Каждого» – эхом пронеслось в голове у мужчины. Ходили слухи про их допросы. Если люди и возвращались с них, то были полуживые. А те, кто не возвращался признавался во всем, что от них требовали. Мысли быстро пролетали в голове у мужчины: «И что же делать, молчать? Тогда все равно признаешься под пытками в том, что даже не совершал. Сдать сына? Но он же свой, родной. И зачем вообще он сегодня решил с ним поговорить. Лучше бы не знал ничего. Сдаться самому? А как же семья? Кто их будет кормить? Основной доход ведь от него приходит.» Он повернулся к сыну. Вадимир смотрел на него понимающим и бесстрашным взглядом.

В опустевшей рюмочной занят был только один откидной столик в углу. За ним сидело двое мужчин, а по середине стояла полупустая бутылка спиртовухи. Они оба, словно загипнотизированные, высматривали что-то в своих рюмках.

– Я – отец и должен был его защитить, – сказал один.

– Эт да, – ответил другой.

– Но если бы меня забрали, кто семью содержал бы тогда? Не смогли бы они прожить.

– Тоже верно.

– Но получается, что я вроде как его предал?

– Эт да.

– А с другой стороны, где ему еще помогут, как не в исправительном штабе?

– Точно.

– Там ему объяснят, научат. Он другим вернется. Нормальным членом общества.

Ответа не последовало.

Мужчины посидели еще немного и допив оставшуюся спиртовуху вышли из рюмочной. На улице один из них рваным ботинком наступил в большую кучу еще теплых собачьих испражнений.

– Да чтоб тебя! – выругался он, вытирая ботинок об землю. – Развелось бродячих собак. Перестрелять их давно пора.

– Это верно, – ответил другой. – Один раз вляпаешься в дерьмо и вонять еще долго будешь.