Атлантика

– Передавай супруге привет, – добавил Петрович. – Устроилась куда?

– В школе сейчас.

Мэр кивнул и повторно наполнил свой бокал соком.

– Будешь?

Денис покачал головой:

– У меня еще один вопрос есть.

Петрович отвлекся от перекладывания бумаг в папке.

– Не стесняйся. Говори, как есть.

– Понимаете, – неуверенно начал Денис. – Я ведь ничего не знаю о вашем мире. Ни географии, ни истории. Вообще ничего. У вас тут война была какая-то, Интернета нет… Стена эта вокруг города…

Мэр властно поднял руку.

Денис умолк.

– Ни слова больше. Я тебе, дружище, посоветую одну вещь, слушай меня внимательно. Есть у нас библиотека. – В голосе мэра прозвучала неприкрытая гордость. – Самая настоящая библиотека. Всё, как в больших городах, да-да. Люди туда редко забредают, а зря. Там ответы на любые вопросы. Хочешь – иди туда прямо сейчас. Нина Игнатьевна – милая женщина, всё расскажет и покажет. Если чего в книжках нет, спрашивай у нее.

– Здорово, – Денис и не подозревал, что все будет настолько элементарно. – Спасибо.

– Кушай на здоровье. Сейчас я тебе покажу, как туда добраться. Нам по пути.

Глава 11

К одиннадцати солнце поднялось достаточно высоко, и пот стекал с Дениса ручьями. Пришлось достать из рюкзака бейсболку, чтобы защититься от палящих лучей. Денис носил длинные волосы, завязывая их в узел, и в последнюю неделю он начал задумываться над тем, чтобы сменить образ.

Жарко.

Невыносимо жарко.

Питьевая вода в пластиковой бутылке успела нагреться, но Дениса это не остановило. Сев на скамейку под пальмой, он приложился к горлышку и сделал несколько солидных глотков. Бутылка жалобно хрустнула.

Мэр покинул его двумя перекрестками ранее, объяснив, куда идти дальше. И вот Денис сидит на скамейке, его окружает Львиная Площадь, на противоположной стороне которой высится здание библиотеки. Симпатичное здание. С массивными колоннами, выдвинутым вперед портиком и поддерживающими всю эту красоту атлантами. В центре площади возвышается сложная композиция из мраморных чаш, львов и еще каких-то мифических персонажей.

Спрятав бутылку в рюкзак, Денис направился к скульптурному ансамблю. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это фонтан.

Повеяло свежестью.

Денис постоял немного у фонтана, вслушиваясь в тихое журчание воды, а потом двинулся к библиотеке.

В глубине портика оформилась резная дверь, при виде которой в голову полезли мысли о мавританском стиле. Пружина оказалась тугой. Переступив порог обители знаний, Денис невольно сжался в размерах. Работающий на полную катушку кондиционер гнал прохладу по гулкому вестибюлю. Внутри здание оказалось просторным, оно давило на посетителя своей монументальностью. Справа и слева высились стеллажи – которые, впрочем, не были заполнены даже на треть. Зрелище полупустых систем хранения создавало атмосферу легкого абсурда.

Он двинулся вперед – туда, где стояла лакированная кафедра орехового цвета. Справа и слева стройными шеренгами тянулись ряды столиков для читателей. Каждый столик был оборудован лампой с бирюзовым абажуром, а также парой мягких стульев. Впрочем, он был единственным читателем.

Кафедра оказалась пустой.

– Есть кто-нибудь? – произнес Денис, остановившись в шаге от произведения мебельного искусства.

Тишина.

– Доброе утро! – пришлось повысить голос.

Откуда-то сверху раздался звук шаркающих шагов.

– Не кричите, молодой человек.

С галереи, опоясывающей зал на уровне второго этажа, вниз спускалась пожилая женщина. Библиотекарша двигалась медленно, держась за гладкие деревянные перила. Денис пришел к выводу, что галерею достроили сравнительно недавно. Может, около пяти-шести лет назад, не больше. Вероятно, городские власти планировали до отказа забить внутреннее пространство библиотеки книгами, но не срослось.

Нина Игнатьевна приблизилась к кафедре, и Денис смог хорошенько ее рассмотреть. Женщина была не очень старой – около шестидесяти или даже пятидесяти пяти. Но выглядела библиотекарша так, словно ее здорово потрепала жизнь. Полностью седые волосы, собранные в пучок на затылке. Круглые линзы очков, пробуждающие воспоминания о Джоне Ленноне. Простое серое платье без претензий на фабричное производство. И трость, на которую женщина постоянно опиралась, прихрамывая на правую ногу. Лицо Нины Игнатьевны было усталым, но беззлобным.

– Извините, – сказал Денис. – Я думал, что никому не помешаю.

– Читателей у нас действительно немного, – слабо улыбнулась библиотекарша, усаживаясь на свой стул за кафедрой. – Вы первый за неделю, насколько я помню.

– Так все плохо?

– Фонд, – Нина Игнатьевна неопределенно махнула рукой. – Сами видите, читать тут особо нечего. С материка почти ничего не привозят. Есть довоенные электронные книги, но их мало.

Денис понимающе кивнул.

И тут его осенило:

– А книги из параллельного мира вас интересуют?

Нина Игнатьевна уставилась на посетителя.

– А есть?

Денис снова кивнул.

Глаза женщины загорелись.

– Так вы тот парень, что появился в Гавани несколько недель назад… Вас агентство перебросило, да?

– Верно. И закрыло дверь, ведущую обратно.

Женщина участливо посмотрела на визитера.

– Вам, наверное, неприятно об этом говорить.

– Ерунда, – Денис изобразил улыбку. – Мы уже свыклись с тем, что придется до конца дней прожить здесь. А книги… Если хотите, могу перебросить всю свою коллекцию на флешку и принести сюда.

– Будет здорово, – взгляд Нины Игнатьевны потеплел. – Я никогда не видела книг из чужого мира.

– Они на русском, – сказал Денис. – Так что у вас не возникнет сложностей.

– Спасибо, – искренне поблагодарила женщина. И тут же спохватилась: – Так чем я могу вам помочь?

– Хочу побольше узнать о вашем мире, – сообщил Денис. – География, история, политика. Всё, что мне потребуется для адаптации.

– Разумно, – женщина поправила очки и достала из выдвижного ящика формуляр. Давайте-ка запишемся для начала. Паспорта у вас нет, я так понимаю?

– Пока нет, – ответил Денис. – А белорусский паспорт вряд ли вас устроит.

– Ладно, – женщина вздохнула. – Это устаревшие формальности. Вы же не станете вывозить литературу из Гавани.

– Вряд ли, – усмехнулся Денис.

Несколько минут ушло на заполнение формуляра. Когда с этим было покончено, женщина подняла глаза на посетителя:

– Что именно вас интересует, Денис?

– История. Всё, что касается последней войны для начала. Текущее мироустройство и положение нашего острова. Другие государства. Как до них добраться. Законы и нравы.

– Боюсь, вам придется застрять в этих стенах на много дней.

– А мне есть, куда спешить?

– Кто знает…

Нина Игнатьевна поднялась со своего стула и заковыляла к стеллажам у западной стены. Денис последовал за библиотекаршей.

– Вы можете читать энциклопедии, просматривать подшивки старых газет, а так ничего и не поймете, – в голосе библиотекарши прозвучала горечь. – В живых остается все меньше людей, переживших ту войну. Причины ее не столь важны, если вдуматься.

– А учебники? – спросил Денис. – У вас есть школьные учебники, в которых кратко излагается курс истории?

– Молодой человек, – бросила через плечо Нина Игнатьевна, – не портите первое впечатление о себе. Разве вы принадлежите к числу тех, кто верит школьным учебникам?

– Никогда не принадлежал, – честно признался Денис.

– Вот и славно. А то я начала сомневаться в вашей адекватности. – Женщина остановилась у стеллажа с аккуратно разложенными папками. Раздутыми до безобразия папками, из которых торчали пожелтевшие газетные листы. – Мы поступим грамотно. Я дам полистать подшивки тех лет, покажу кое-что из личных файлов. У меня есть экран от мультимедийной системы, если поможете его установить, сумеете насладиться зрелищем.

– Без проблем, – обрадовался Денис. – Я в вашем распоряжении.

– И да. Еще кое-что.

Нина Игнатьевна заглянула в глаза Денису.

– Вы зря сюда переехали. Это большая ошибка.

Глава 12

Пока Нина Игнатьевна опускала жалюзи на окнах, Денис развернул на восточной стене рулон с мультимедийным экраном и установил проектор на одном из читательских столов. На соседней столешнице лежали кипы допотопных газет. Впрочем, на них никто не обращал внимания. Нина Игнатьевна подключила проектор к своему старенькому ноутбуку и начала лекцию. Похоже, Денис стал для пожилой библиотекарши единственным развлечением за несколько месяцев. Женщина показывала ролики, исторические фотографии и сопровождала все это грамотными пояснениями. Уже через час до Дениса начал доходить весь ужас произошедшего.

История Пустыря практически не отличалась от реальности, в которой жил Денис, до 1991 года. Холодная война, Афганистан, противостояние Штатов и СССР – до боли знакомая картина. Вот только Союз в альтернативном срезе Нины Игнатьевны не распался. Горбачева отстранили от власти в восемьдесят седьмом, на смену генсеку-перестройщику пришли очень жесткие люди. За четыре года гайки закрутили так, что все наметившиеся перемены захлебнулись в кровавом терроре. Либерально мыслящие люди оказались за решеткой. Кто-то исчез, кто-то сбежал на загнивающий Запад. Прекратил свое существование Питерский рок-клуб, о Цое и Гребенщикове широкие массы так и не узнали. Инакомыслящие писатели лишились возможности публиковаться. Параллельно с этим произошел перезапуск экономики. Позже этот период советской истории назовут «второй индустриализацией».

Никакой Беловежской пущи.

Никаких танков у Парламента.

Лихих «девяностых» не было. Никто не слышал о Пелевине, пирамиде МММ и «новых русских». Появился Интернет, но количество доступных сайтов было ничтожным – Компартия отгородилась от прочих государств непробиваемым файрволом. Прибалтика не смогла сбежать в Европу, Варшавский Договор не утратил юридической силы. Советский Союз стал злее и мощнее, противостояние с Западом обострилось. По всему миру начали появляться военные базы ОВД.

Нина Игнатьевна показывала ролики с испытаниями ядерных ракет, фотографии членов Политбюро, заметки о введенных в строй АПЛ и авианосцах нового поколения. Денис смотрел кадры официальных новостных выпусков. В душе зрело недоброе предчувствие.

Дальше – больше.

Рост напряженности, взаимные провокации и угрозы, экономические санкции, торговые эмбарго. В какой-то момент идеологи заговорили о том, что «или мы, или они». Со стороны казалось, что взаимное сдерживание никогда не перейдет в горячую фазу. Безопасность планеты обеспечивала доктрина гарантированного взаимного уничтожения. Американские президенты до смерти боялись «Мертвой руки», поэтому пачками запускали на орбиту военные спутники, развивали космическую оборону. Все шло к тому, что НАТО сумеет достичь доминирования в воздухе и на воде. И тогда, если верить хроникам, кто-то из аналитиков Политбюро предложил нанести превентивный удар.

Советские теоретики не хотели полномасштабного конфликта, ядерной ночи и прочей постапокалиптической жути. Поэтому в кремлевских кулуарах вспомнили об академике Сахарове, предложившем нанести мегаудар по США с помощью гигантских цунами. Идея была в том, чтобы заложить боеприпасы в определенных точках океанского дна, расположенных вдоль трансформных разломов. Минимальная глубина залегания подводных мин должна была составить полтора-два километра. Сахаров утверждал, что после взрыва боеприпасов сформируется пятисотметровая волна, которая смоет все живое на западном и восточном побережье. Разумеется, боеприпасы должны быть ядерными. Или водородными. Отсутствие атмосферных выбросов приведет к тому, что мир не погрузится в столетнюю ночь и быстро восстановится.

О планах атаки никто открыто не говорил. Просто в один прекрасный день мины взорвались. Боеприпасы были заложены в местах стыковки литосферных плит. Наружу выплеснулась магма, вступив во взаимодействие с океанической водой. На два американских континента обрушились полуторакилометровые цунами, сметающие всё на своем пути. Первая волна пришла со стороны Атлантики, вторая – с тихоокеанского направления. Системы ПРО оказались бесполезными. Йеллоустоунский супервулкан устоял, но цунами проникли внутрь материка на добрых пятьсот километров. Обратными волнами смыло Европу, некоторые регионы России, неисчислимое множество архипелагов. Исчезла Япония, частично пострадал Китай. Ядерная зима не наступила, но перемены затронули климатическую карту, изменились морские течения, стали происходить необъяснимые с научной точки зрения вещи. Например, пространственно-временные искажения.

Когда волнение улеглось, выжившие оценили потери. Американские межконтинентальные ракеты так и не стартовали. Восточное и западное побережья Северной Америки превратились в заболоченные пустоши, жить в которых уже никто никогда не сможет. Крупнейшие мегаполисы планеты лежали в руинах. От НАТО остались смутные воспоминания. Череда катаклизмов накрыла Китай и Монголию, что-то нехорошее начало происходить в Индии. Гавань отнесли к территориям, находящимся в зоне пространственно-временных аномалий. Остров на несколько месяцев выпал из реальности, после чего вернулся на прежнее место в первозданном виде. Только без людей. Ученые пожимали плечами: Гавань должна была скрыться под толщей воды, когда в сторону Европы двигалась обратная волна. Но этого не произошло. Вероятно, здесь открылась межсрезовая дыра, которой и воспользовались сотрудники «Барона Самди». Есть мнение, что на Земле таких мест насчитывается десятка полтора. К этим точкам присматриваются, но у правительств есть другие задачи.

Каких правительств?

Хороший вопрос.

Штаты исчезли, Китай погрузился в хаос, но Россия устояла. Правда, ненадолго. Скрывшиеся в секретных бункерах члены Политбюро были смещены армейской хунтой. Началась гражданская война за влияние на сибирских землях – именно там, на базальтовых плитах, сохранились остатки некогда могучей цивилизации. В результате образовалось государство Еврусь, оно сумело подчинить разрозненные континентальные племена и архипелаги. Эти архипелаги раскинулись на обширном водном пространстве, некогда называвшемся Европой. Что касается китайских земель и уцелевших штатов Индии, то они смогли сохранить государственность и объединились в Азиатскую Конфедерацию. Столицей Конфедерации стал Шанхай, столицей Евруси – Новосибирск. Гавань, обладая относительной автономией, подчиняется верховному властителю Новосибирска. Поэтому русский язык закреплен в качестве государственного, а в порт заходят военные корабли под красными флагами.

Шли годы и десятилетия.

Наладилась торговля, возобновился культурный обмен. Американцы, жившие в сердце континента, признали главенство Конфедерации и Евруси. Был заключен мирный договор. Постепенно ожили и страны Южной Америки. На передний план вышли перуанцы. Вот только последствия взрыва водородных бомб на дне океана не прошли бесследно. Обширные водные пространства подверглись радиационному заражению. Кислотные дожди убили сотни тысяч людей.

Атмосферные вихри уничтожили все самолеты, находившиеся в воздухе в начале войны. Оставшаяся авиация постепенно пришла в упадок, поскольку не сохранилось летных школ, диспетчерских, радиолокационных установок… вообще, никакой прежней инфраструктуры. Новые самолеты в Евруси так и не научились конструировать. Правда, шли разговоры о создании воздушного флота, состоящего из дирижаблей, но долгое время проект не финансировался. Советники убедили властителя, что авиаперевозки нерентабельны.

– Постойте, – Дениса кольнуло смутное подозрение. – В каком году случилась война?

– В девяносто четвертом, – улыбнулась Нина Игнатьевна.

– И вы хотите сказать, – Денис старался аккуратно подбирать слова, – что новый миропорядок установился за двадцать четыре года? Все эти Евруси, Конфедерации… Это же глобальные исторические процессы!

Библиотекарша смотрела на гостя удивленно.

– Вы правы, Денис. И что здесь не так?

Второе озарение.

– Сейчас две тысячи восемнадцатый? – тихо спросил Денис.

В глазах Нины Игнатьевны появилась жалость.

– В твоем мире – возможно. У нас две тысячи пятьдесят шестой.

Неожиданно Денис понял, почему библиотекарша показалась ему потрепанной жизнью. На самом деле, Нина Игнатьевна неплохо сохранилась. Просто она была очень старой. А портал «Барона Самди» переместил семью Дениса не только в пространстве, но и во времени.

Глава 13

Льюис оказался молодым двадцатипятилетним парнем. Перебравшимся на Пустырь через уже знакомое Денису агентство. Шапка рыжих кучерявых волос, открытый и доброжелательных взгляд. У себя на родине Льюис был механиком, причем достаточно востребованным. Работал, правда, в автомастерской, с холодильниками ничего общего не имел. Потом выяснилось, что мастерская перекрашивала краденые машины и перебивала старые номера. Льюис попал в число подозреваемых, ему грозил внушительный срок. И тут подвернулся «Барон Самди» с предложением, от которого невозможно отказаться. Дальше – знакомая ситуация. Правда, Льюиса перебросили через портал Балканского архипелага. Там он оставаться не пожелал и перебрался на почтовом корабле в Гавань.

– На большие деньги не рассчитывай, – предупредил Льюис. – Тут мы едва сводим концы с концами. Если не работаешь на стене, получаешь копейки.

Денис впервые услышал это слово – копейки. Он уже знал, что на территориях, подконтрольных Новосибирску, имеют хождение рубли. Самая твердая валюта в мире, как с гордостью заявляют все вокруг. На острове использовались золотые и серебряные монеты разного достоинства. Серебро, судя по всему, ценилось выше. Денис успел подержать в руках десять серебряных рублей и золотые кругляши номиналом в рубль. Медные гроши маркировались цифрами от единицы до пятидесяти. Без дополнительных уточнений. Похоже, это и были местные копейки.

И снова – стена.

От чего ж вы тут защищаетесь?

Накануне вечером Денис устроил семейный совет. Дети были поставлены в известность о том, что в Гродно дорога закрыта. Особых переживаний по этому поводу не было – Максим и Олеся успели подружиться с островитянами. Денис рассказал всё, что ему удалось выяснить относительно истории нового мира. Максим постоянно перебивал отца, взгляд мальчика был восхищенным. Еще бы – такое приключение. Олеся сидела тихо – разговор навевал на девочку скуку. А вот Катя с каждым словом мрачнела.

– А как у вас дела? – поинтересовался Денис.

– Меня в школу записали! – ожил Макс.

– Всё хорошо, – устало произнесла жена. – Я буду в школе работать, Макс учится в ней же. Да тут вообще одна школа на весь остров…

Максим фыркнул.

– А садик? – уточнил Денис.

– Он клевый, – сообщила дочь.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Денис.

На том и разошлись.

Утром Денис отправился в порт, чтобы встретиться с Льюисом. Дорога пролегала по крутому серпантину пересекающихся под разными углами улочек. Солнце поднялось достаточно высоко над горизонтом, но в самых узких переулках еще дремали припозднившиеся полуночные тени. Приближаясь к портовой зоне, Денис слышал металлический скрежет, натужный гул крановых стрел и резкие голоса рабочих. Неожиданно улица, по которой он шел, влилась в набережную. Со всех сторон эмигранта обступили каменные парапеты, складские помещения, штабеля разноцветных контейнеров и двигающиеся по рельсам краны. Далеко в бухту вдавались каменные языки причалов, облепленные покрышками. Денис насчитал три причала. Из кораблей – парочка рыбацких сейнеров, вытянутая баржа и белоснежная парусная яхта.

Дениса толкнули.

– Осторожно.

Мимо, не оборачиваясь, прошествовал здоровенный моряк с вещевым мешком через плечо.

Денис двинулся дальше и вскоре увидел административное здание порта. Чтобы встретиться с Льюисом, ему предстояло обогнуть строение по широкой дуге и выйти к продовольственным складам, в которых хранились скоропортящиеся продукты. В этот момент его окликнули.

– Эй!

Денис повернул голову к причалу. И увидел спешащего ему наперерез Льюиса.

– Привет, – обрадовался Денис.

Пожали руки.

– Тут такое дело… – неуверенно начал Льюис. И отвел глаза в сторону. – Отменяется работа.

– Как отменяется? – опешил Денис.

– Меня попросили, – быстро заговорил механик. – Понимаешь, тут у всех связи… Родственники разные, и всё такое… В общем, начальник порта замолвил словечко за своего племянника. Решил, понимаешь, перевести его с погрузчика на менее напряжную работу. Я не хотел, но Петрович убедил… Говорит, Денису подыщем еще что-нибудь, проблем нет…

– Ясно, – Денис помрачнел. – Не волнуйся.

– Правда? – механик робко посмотрел на несостоявшегося напарника. – Ты не обижаешься?

– Нет, – честно признался Денис. – В моей стране всё так же. Я привык.

В его голосе прозвучала горечь.

Но Льюис, похоже, ничего не заметил.

– Зайди к нему, – механик ткнул Дениса в плечо. – К Петровичу. Там на фермах куча работы.

– Хорошо, – кивнул Денис.

И побрел прочь.

Катя уже работала в школе. Первый день, знакомство с учениками, коллективом, учебной программой. Ситуация выглядела не очень красиво. Муж-неудачник снова подвел семью. Притащил в чужой мир, не смог обеспечить нормальное сообщение через дверь, да еще и с работой облажался.

Возвращаться домой не хотелось.

Побродив по просыпающемуся городу, Денис незаметно для себя оказался на пороге библиотеки. Нина Игнатьевна обрадовалась визитеру и даже угостила холодным чаем. Едва ладонь коснулась запотевшего стакана, на душе стало легче.

– Денис, – женщина проницательно взглянула на своего читателя. – Что с вами не так?

Денис вздохнул и рассказал библиотекарше все, что с ним произошло за последнее время. Нина Игнатьевна слушала, не перебивая. А потом долила Денису холодного напитка с мятой и кучей других трав. Бодрящих и успокаивающих трав, тут ничего не скажешь.

– Обычное дело, – последовал вердикт библиотекарши. – Гавань – это компактное сообщество. Тут около двадцати тысяч человек живет по последней переписи. Раньше я бы сказала, что это крохотный городок в средней полосе Союза. Но сейчас нет Союза, нет и средней полосы. А нравы те же. Кумовство. Лучшие должности достаются родственникам тех, кто уже получил руководящие места. У вас разве не так было?

– Так, – хмыкнул Денис. – Но я думал…

– …что здесь будет иначе, – с улыбкой закончила Нина Игнатьевна.

– Вроде того.

– Типичная ошибка мигрантов, – вздохнула библиотекарша. – Многие явились сюда за лучшей долей. Взять того же Льюиса. Парень к нам переехал с Балкан. Зачем, спрашивается? Ничто ведь не мешало двинуть на материк, попытать счастья в Новосибирске или Томске. Чем крупнее город, тем больше возможностей. Согласен?

Денис мрачно кивнул.

– Но там и конкуренция выше, – улыбнулась Нина Игнатьевна. – Нужно что-то из себя представлять. Жить в убогих клетушках, вгрызаться в подвернувшиеся вакансии, идти по трупам. Терпеть лишения и ждать звездного часа. Многие пытались закрепиться в сибирских мегаполисах, но не всем это удалось сделать.

– Синица в руках, – буркнул Денис.

– Что?

– Есть в моем мире пословица, – пояснил Денис. – Лучше синица в руках, чем журавль в небе.

Нина Игнатьевна обдумала услышанное.

– У нас то же самое. Только с медведем и зайцем.

Денис фыркнул.

– Ладно, – женщина посерьезнела. – Ты ведь не за утешением сюда пришел. Наверняка хочешь узнать о текущем положении вещей.

Незаметно они перешли на «ты».

– С вашим миром что-то не так, – задумчиво протянул Денис. – Я хочу знать, что именно.

– Разворачивай экран.

Глава 14

Пустырь восстановился быстрее, чем предполагали аналитики враждующих держав. Первый год после водородной атаки прошел под знаком хаоса. Погибли миллиарды людей. Европу постигла участь Атлантиды, американские города были смыты чудовищными волнами. Все корабли, ушедшие в рейс, утонули. Страшные атмосферные вихри обрушились на взлетевшие самолеты, превратив их в груды падающих обломков. Мегаполисы, веками определявшие политическую и экономическую картину мира, перестали существовать. Волны улеглись, и на месте Нью-Йорка, Лондона, Парижа и Сан-Франциско не осталось ничего. Разве что тени воспоминаний да занесенные илом руины небоскребов.

Быстрее всех оправилась Сибирь. Бывшие секретари обкомов превратились в боевых вождей, грызущихся между собой за сферы влияния. Когда верхушка Политбюро попыталась высунуться наружу из укрепленных бункеров, то с удивлением обнаружила, что северо-восточные земли взяты под контроль Советом Боевых Губернаторов. Идеологи попытались вернуть утраченное могущество, но для масштабного противостояния у них не хватило сил. Все были перебиты за пару недель. Совет Боевых Губернаторов выбрал в качестве ставки Новосибирск, укрепил город и стянул туда основные силы. Из числа лидеров был избран властитель, наделенный неограниченными полномочиями. Этот шаг был продиктован исключительно борьбой за выживание, поскольку с монгольских и китайских земель уже совершались организованные набеги, и их следовало отражать. Властитель сумел защитить Еврусь от вторжения, хотя и ценой нескольких кровопролитных войн. В 2015 году между Еврусью и Азиатской Конфедерацией был заключен мир.