скачать книгу бесплатно
Принцип Шоу
– Ну и как нам его назвать? – спросила себя Юлия Черникова, рассеянно глядя в окно.
Это та самая, преисполненная альтруизма и любопытства девушка, бизнес-психолог, которая вознамерилась открыть клуб для неудачниц и посмотреть, что из этого получится. Возможно, читатель ее помнит. У нее еще подруга Инга, полная скепсиса, которая не верит, будто у Юлии выйдет что-то путное, так как человека не переделаешь, и в наше время каждый сам за себя, а то развелось, понимаешь, курсов для поднятия самооценки, воспитания оптимизма и достижения невиданного успеха… как собак нерезаных. Причем не бесплатных – курсов в смысле. За удовольствия надо платить. Одним словом, дохлый номер. Но Юлька упертая, как пень, если решила, то с места не сдвинешь. Пусть, махнула рукой Инга, чем бы дитя ни тешилось! Забудет про отъезд… заскучала, видите ли, сбежать надумала. Никита, говорит, надоел. Никита! Надоел! Скажи кому… Плакатный красавец, при должности, влюблен как мальчишка! Да любая… только свистни!
С Юлькой всегда так: сначала восторги, охи, ахи, любовь до гроба, а потом – финита. Все, надоел! Туман рассеялся, и вылезло мурло: дурак, павлин, книжек не читает, сопит, пьет пиво – по три литра зараз. Три литра пива! Хотя Никита не пьет, а, наоборот, спортсмен и ведет здоровый образ жизни. Не суть важно, почему именно, список можно продолжать бесконечно. Надоел, и все. Владик, Юрка, Стас тоже надоели, еще раньше. Это навскидку. Если подумать, можно раскопать еще… надоевших. Не Юлька, а Дон Жуан в юбке! Ее девиз: «Мужчина должен удивлять!» Инга в корне не согласна: никаких сюрпризов, знакомое зло предпочтительнее. Ее собственный девиз: «Хочу знать его как облупленного». Инга реалист, стоит двумя ногами на земле, созрела для замужества и выбирает достойного. А Юлька вечно болтается в облацех…
«Как назвать, чтобы завлекало, пробуждало оптимизм и давало надежду! – раздумывала Юлия. – «Каблучки» и «Челочки» не предлагать… бр-р-р! Нам нужен интеллект, деловитость и никаких сюсю-мисю. Что-то из истории?» «Нефертити»? «Клеопатра»? Ну… это скорее для спа-салонов. Значит, зайдем с другого боку. В чем смысл? Слепить новую личность и вдохнуть в нее что-нибудь жизнеутверждающее. «Галатея»? «Адреналин»? «Амазонка»? «Пигмалион»?»
Она рассмеялась. «Ну какие из них амазонки! «Пигмалион» скорее для мужчин. А если из музыки? «Мадам Баттерфляй»? Почему? Красиво звучит. И музыка. Но нам совершенно не подходит, пример неудачный. «Богема»? «Аида»? Не в тему. Из сказки? «Феникс»? По смыслу вроде проходит… но, но, но… что-то чудится куриное! Клуша с яйцами. Нет и нет. Надо что-нибудь легкое, порхающее… «Золушка»!»
Юлия фыркнула:
– Да сколько можно! Ни в коем случае, задолбали… Золушки. Нужно что-то женственное и необычное… Короткая юбочка, улыбка, стремительность! «Балерина»! – Юлия вспомнила женщину из кафе с налипшим на губе кремом и снова рассмеялась. – Нет! Опять не наш случай. Нам бы что-нибудь попроще, но не слишком… заземлить надо. Мы – обычные бабы, как говорит Инга, без претензий – это она так кокетничает. Бабы… звучит сомнительно. А если подумать хорошенько, ничего унизительного: без претензий, значит, реалистка и знает, чего хочет. Знает себе цену… Почему сюда вкладывают негативный смысл? Нужно всегда знать себе цену, чтобы никаких обломов. А я знаю себе цену?
Юлия задумалась: «Самокритичность! Да. Еще уверенность в собственных силах, умение взвешивать «за» и «против», реализм. Их есть у меня! Инга называет себя реалисткой, а меня фантазеркой. Фантазия, воображение, парение… А если… если «Коломбина»? А что? Звонкое радостное слово… Неизбитое. Позитивное звучание. Между прочим, воздействие звуков на психику – целая неонаука. Уж кому знать, как не бизнес-психологу! Смотрите сами. Вернее, вслушайтесь. Буква «с» – страстность и чувственность, ассоциируется с сексом; «к» – надежность, покой, неназойливость; «а», «и» – радость и восторг; «л», «в» – женские звуки – вкрадчивые и ласковые; «б», «м» – жесткие, мужские; «о», «д» и «е» вызывают любопытство; в «р» и «у» – скрытая угроза, решительность, даже агрессия; шипящих лучше избегать, прямая ассоциация с рептилиями. Исключение – «ш», так как вызывает ассоциации с шоколадом. И так далее. Выбор имени для компании – нейминг – задача вполне стратегическая. Почему, спрашивается, одни названия успешнее других? «Луи Виттон» – удачный пример: положительная энергетика, гладко, обтекаемо, приятно слуху. «Ланком» – целый букет приятных звуков. Повторения приветствуются: ди, до, да, бу, ба, би! «Адидас». «Бамбино» – не пройдешь мимо. «Бугабу», «Додо», «Коко-шоко»… что бы это ни значило. Легко запоминается. Туда же «Коломбина»: ласкает слух, игриво, интересная ритмика – можно ударить сразу два слога: «ко» и «би» и произнести нараспев, вверх и вниз, тем более звучит как колокольчик или стихи.
Кто такая Коломбина? Ну, некоторое представление, конечно, имеется… персонаж итальянской комедии масок. Масок? Это хорошо, наш клуб анонимный. А точнее? Что говорит Вики? Читаем: «Крестьянская девушка, которая в городе чувствует себя неуверенно и непривычно». Необязательно крестьянская, просто неуверенная в себе. Тоже подходит. «Изображалась как недалекая дуреха, но при этом подчеркивались ее честность, порядочность и хорошее настроение». Кажется, то, что нужно. Насчет дурехи – перебор, не факт. Хорошее настроение – нормально, принимается, та же самооценка. Значит, клуб «Коломбина»! И картинку подобрать… что-нибудь поярче, в короткой юбочке, с улыбкой! В переводе с итальянского… ну-ка, ну-ка… голубка! Как интересно! На картинке обязательно голубь… в уголке, белый! Теперь текст!»
Она так увлеклась, что не сразу поняла – в дверь звонят. Два коротких, один длинный. Та, та, та-а-а! Инга!
Подруга влетела в прихожую возбужденная, в расстегнутой дубленке:
– Юль, весна! Ледоход! Побежали смотреть! На террасе куча народу! Кофе дашь?
– Дам. Ин, я придумала название для клуба…
– Какого клуба?
– Я тебе рассказывала, забыла?
– Бобрих-неудачниц? Я думала, ты забила. Ну и какое же?
– «Коломбина»! Как тебе?
– «Коломбина»? – удивилась Инга. – Ну… даже не знаю. Для школы танцев ничего, а для неудачниц… Мало гламура! Они же неудачницы, значит, побольше блеска и шика!
– Ага, «Каблучки» и «Леди-клуб»! – фыркнула Юля. – Помоги написать текст, ты же у нас литератор.
– Элементарно! Открываем первый попавшийся женский клуб… Кстати, «Женский клуб»! Чем плохо? Я шучу, успокойся! – закричала Инга, увидев, как помрачнела Юля. – Лучше, конечно, «дамский», но я не настаиваю. Я не против, сейчас подрежем текст у конкурентов и не будем выдумывать велосипед. Все уже выдумали до нас. Ну вот, смотри! Женский клуб… гм… «Березка», слоган: «Будь уникальной, будь собой». Не поспоришь, особенно если березка. Дальше. О нас: «Мы клуб женщин, которые хотят достичь успеха и быть счастливыми в отношениях…» – Инга расхохоталась. – И эти туда же, о мужиках! Все клубы о том, как захомутать мужика! Юль, ты тут не советчик, к тебе они липнут без всяких клубов. Идем дальше. «…и жить в гармонии с собой и миром». Это как? Что значит, жить в гармонии с собой? Юль, объясни как психолог.
– Быть самодостаточной, не стесняться своей внешности, лишнего веса… мало ли!
– Ага, с песней по жизни. Это, между прочим, зависит от характера. Наша главная, например…
– Знаю! Толстая и все время жует. Насчет гармонии хорошо. Дальше!
– Не жует, а жрет! При этом слог от бога… и нюх! Идем дальше. «Уникальное место для наполнения жизни яркими красками и познания душевного наполнения». Сплошное наполнение. К нам в редакцию этого райтера не взяли бы даже курьером! Вот скажи, как ты будешь их душевно наполнять? Чем? Стихи читать? – Инга вопросительно смотрит на Юлию, та пожимает плечами. – Понятно. Идем дальше. «Это место знакомства с неповторимыми людьми, которые ищут ключи к своим внутренним и внешним секретам…» Юль, как это? Ключи к внутренним и внешним секретам? Что это, в принципе, такое? Какая-то сплошная внутренняя секреция! – Инга снова расхохоталась.
– Хватит! – резко сказала Юлия. – Не знаю.
– Подожди, тут еще анкета! Имя, почта, телефон и… пакет. Пакет? Квартальный, годичный… В смысле, сколько платить! Ого! – ахнула Инга. – Ты только посмотри, сколько они гребут!
– Мой клуб бесплатный.
– Напрасно. Ты же психолог, должна знать, что бесплатное не ценится. Хоть немного! На карманные расходы.
– Как, по-твоему, помощь сочетается с оплатой?
– Нормально сочетается. Ты тратишь свое время, развлекаешь их, платишь за аренду… утираешь сопли! Кстати, где ты их собираешься принимать?
– У себя в офисе. Текст напишу сама.
– Да ладно, Юлька, ты чего! Я напишу, если уж тебе приспичило. Понимаю: идущий по следам не приходит первым! Сообразим наш оригинальный брендовый текст… А где мой кофий?
Больше они о клубе не говорили. Пили кофе и болтали о всякой ерунде…
Глава 8. Странная смерть незначительной женщины
Заплатила дань
Земному и затихла,
Как море в летний день.
Кикаку. Заплатила дань
Капитан Николай Астахов стоял на пороге кухни, рассматривая лежащую на полу женщину, разлитый кофе, разлетевшиеся осколки чашки. На столе лежали открытая коробка шоколадных конфет и смятая оберточная бумага. Голова женщины была запрокинута, широко раскрытые глаза смотрели в потолок; на синих губах запеклась белая пена; кулаки сжаты, на правой руке кровь – видимо, ссадина от удара о край стола. Клацала фотокамера; перед телом на корточках сидел судмед Лисица.
– Ну что? – спросил капитан.
– Пока ничего. Можно уносить?
Астахов кивнул. Звали жертву Елена Степановна Добронравова. Она умерла, когда пила кофе и ела шоколадные конфеты, которые пришли по почте на ее имя от некой Зои Уколовой…
…Капитан сидел напротив растерянного мужчины – мужа покойницы, сверлил его знаменитым взглядом великого сыщика и задавал вопросы. Растерянный мужчина путано отвечал. Обычный, ничем не примечательный человек со стертым лицом, на котором читались неуверенность и испуг, сразу было видно, что он подкаблучник и лузер.
Во-первых, не муж, а гражданский муж, значит, никаких расчетов на наследство. Во-вторых, исходя из профессионального опыта капитана, на убийцу он не тянул. Но это не значило, что он не обладает нужной информацией.
– Я пришел в семь, у Лены сегодня отгул, в окнах был свет, открываю своим ключом, вхожу… тихо. Лена всегда кричала: «Паша, ты?» – Голос мужчины был уныл и монотонен, он делал частые паузы, собираясь с мыслями. – Позвал ее, значит, уже пришел, кричу, купил хлеба, как ты сказала… Она молчит. Я на кухню, а она на полу… табуретка перевернутая, чашка на полу, разбилась… Я думал, сердце схватило, потряс за плечи, а у нее губы синие и вроде пена идет… Я позвонил в «Скорую», они уже вам…
– Кем работала ваша супруга? – спросил капитан.
– В банке по кредитам. Лена – экономист, а я у них в охране, там и познакомились… уже четыре года… – Он беспомощно умолк.
– У вашей супруги были неприятности по работе? Возможно, она рассказывала… Или конфликт с клиентом?
Мужчина покачал головой:
– Не припомню… не было вроде. Лена любила свою работу… начальство к ней по-хорошему, на Доске почета висит. Она бы рассказала.
– Угрозы? Звонки по городскому телефону? Письма? Чужие люди, которые бросились в глаза?
– Угрозы? – Мужчина, казалось, испугался. – Какие угрозы? Не было никаких угроз! И звонков… сейчас никто не звонит по городскому, Лена давно хотела снять… руки не доходили. Сейчас у всех мобильники. Письма… может, на электронку? Чужие к нам не ходят… У нас домофон, только свои. У нее сердце иногда болело, она пила валерьянку…
– Вы знаете подруг вашей супруги?
– Ну, знаю… Люда Жаркова, работают вместе. Они все там дружат, Лена хорошая была…
– Кто такая Зоя Уколова?
– Не припоминаю такой… не было вроде.
– Вы знакомы с бывшим супругом жены? Она поддерживала с ним отношения?
– Не знаком. Они развелись десять лет назад, Лена никогда не вспоминала, сказала только, что пил и сволочь…
– Конфликты с соседями?
Мужчина покачал головой: нет! На его лице застыло недоуменное выражение, он не понимал смысла вопросов, ему все было ясно – сердце! Откуда конфеты, он не знал, имя на пакете было ему незнакомо.
…Подруга Людмила Жаркова, с которой капитан встретился на другой день, всхлипывая, заверила Астахова, что никаких врагов и конфликтов, филиал небольшой, все Лену любили, недавно на день рождения купили подарок – шикарный кофейник! Выпили шампанское… легкие закуски, было весело, у нас традиция отмечать все дни рождения. А вчера Лена позвонила, сказала, что начинает новую жизнь, была такая веселая…
– В каком смысле новую? – переспросил капитан.
– Ну это мы так между собой: всё, девочки, начинаем новую жизнь! Лена сказала, что заберет гель для ванны…
– Не понял, – сказал капитан. – Какой гель?
– Для ванны! Сначала отказалась, а тут звонит и говорит: беру! И сапоги в «Мегацентре», завтра же! Новая жизнь, сказала, надо себя баловать. Ей школьная подруга прислала подарок – коробку шоколада. Говорит, представляешь, сижу, пью кофе и ем дорогущий шоколад. Фамилии подруги не сказала, а зовут… вроде, Зойка. А с Пашкой они жили нормально, он безобидный. Родственников нет, развод с бывшим оформлен по закону, никаких претензий на квартиру, а больше ничего такого и нет. Дача, правда, есть… одно название, старая развалюха! Новая жизнь… – горько произнесла она. – Вот и начала…
История складывалась вполне нелепая: жертва, Елена Добронравова, сорока двух лет, скромная, спокойная, бесконфликтная, получила в подарок коробку дорогого шоколада, съела половину и умерла. А перед этим сообщила подруге, что начинает новую жизнь. Может, сердце схватило? Но нет. Судмед Лисица, жизнерадостный, несмотря на почтенный возраст, сказал, похоже на яд и нужна экспертиза. Не факт, что в конфетах, опять-таки нужна экспертиза. Шоколад дорогой, муж вряд ли причастен, да и мотива нет. Спрашивается: кому выгодно? Весь оперативный опыт капитана сопротивлялся странной реальности, и в голове у него трепыхалась одна-единственная, похожая на версию мысль о том, что жертва, возможно, оказалась свидетелем чего-то… причем сама того не зная. Но это было скорее из области детективной фантастики, в духе друга капитана, главного редактора местного издательства «Арт нуво» Савелия Зотова. На вопрос, не рассказывала ли ее подруга чего-нибудь такого, заданный с отвращением, Жаркова недоуменно уставилась на капитана и спросила:
– В каком смысле рассказывала? Что?
– Возможно, ваша подруга стала свидетелем аварии или какого-то происшествия… Ничего такого не припоминаете?
– Аварии? У них же нет машины! – воскликнула женщина.
– Понятно, – вздохнул капитан. – Возможно, она видела драку или разбойное нападение… – Жаркова покачала головой. – Или узнала о подлоге…
– Каком подлоге? В смысле, у нас в банке? Ну что вы! Мы второй год подряд лучший филиал, ни одной жалобы!
– А может… – капитан мысленно чертыхнулся, – может, она с кем-то познакомилась и…
– Лена? Ну что вы! Она очень домашняя… Хотя, если честно, я удивилась, чего это она вдруг решила купить гель и сапоги, и новая жизнь… – Жаркова задумалась и посмотрела на потолок, потом перевела взгляд на капитана: – Вы думаете, у нее кто-то был? И он прислал ей… – Она вдруг ахнула. – Маньяк! Отравил! Сделал вид, что от подруги! Лена очень любила шоколад… А что, знакомится с женщинами и потом травит! Лена ничего не говорила, но, если честно, я чувствовала: она что-то скрывает… Вы не поверите! Чувствовала! Еще, помню, сказала ей, ты чего, Лен, влюбилась? Прямо светишься! Гель для ванны, сказала, возьмет и еще… – Жаркова замолчала, смутившись.
– Что-то вспомнили? – спросил капитан, уже ни на что не надеясь – начинались мифология и домыслы, как называл эту фазу допроса свидетелей другой друг капитана, философ Федор Алексеев.
– Лена сказала, что заберет комплект, сначала отказалась, а потом позвонила и… Она никогда, понимаете, ну… в смысле, не признавала такие вещи, очень простая, понимаете, обыкновенная, да и денег жалко, а тут вдруг… – Жаркова запнулась.
– Какой комплект?
– Ну… лифчик и трусики, розовые с вышивкой. – Она вспыхнула. – Говорит, пью кофе и ем шоколад, решено, начинаю новую жизнь!
Капитан мысленно застонал и вдруг вспомнил, как Савелий Зотов рассказывал про рандомного убийцу, который убивал женщин не то на определенную букву, не то определенного возраста, не то в синем пальто, поставив тем самым на уши всю местную полицию. Развлекался так. Причем не будучи даже знаком с жертвами. Отмахнувшись от нелепой мысли, капитан распрощался с подругой жертвы и отправился в банк, чтобы поговорить с начальником Елены Добронравовой…
Глава 9. Бойтесь своих желаний…
Если вам все равно, где вы находитесь, значит, вы не заблудились.
Правило Руна
Адвокат Алик Дрючин открыл дверь своим ключом; звонить не стал, надеясь, что, возможно, сожитель уже спит – час ночи на дворе, в то же самое время понимая, что вряд ли и предстоят разборки. Ши-Бон будет орать, что он, Алик, дешевка, путается с дешевками, которые за копейку удавятся, и втянул в свою дешевую орбиту его, Шибаева, заставляя подглядывать в замочные скважины и лезть под одеяла.
Ничего нового, очередной нервный срыв. Тут главное – не отвечать и дать ему выкричаться. Алик прекрасно понимает, что он тут ни при чем – все нелепая, дурацкая, бесперспективная шибаевская жизнь. Ну так пусть выпустит пар, иначе для чего, спрашивается, друзья. А он, Алик, тем временем сварит кофе, достанет коньячок, нарежет лимончик…
Главное, оставаться оптимистом. Руки-ноги целы, желудок работает, глаз как у орла… чего еще! Да оглянись ты вокруг – причин для радости воз и маленькая тележка! Набей кому-нибудь морду, в конце концов, если тебя это заводит. И вообще, скоро весна, можно сбросить осточертевшую дубленку и волчий треух, от которого у Алика закладывает уши, вдохнуть полной грудью сладкий весенний воздух. Говорят, река пошла, нужно успеть посмотреть… да мало ли! В Центральном парке не сегодня-завтра вылезут синие и белые крокусы, скоро Масленица, потом Пасха… малиновый перезвон… Можно махнуть на океан, давно собирались… В Мексику! Пирамиды, ацтеки, Карибы… эх!
А Ши-Бон вечно недоволен, брюзжит и смотрит волком. С другой стороны, а кому сейчас хорошо? Так, чтобы уж совсем-совсем и прямо-таки ничего больше не надо? А? Не видать что-то. Поэтому нужно извлекать положительные эмоции из всего – он, Алик, так и делает, а Ши-Бон не умеет. Максималист: все или ничего. Понятно, обида, никто не спорит, но сколько можно? Тем более даже в рутине частного сыска случаются такие яркие моменты… среди замочных скважин и мятых простыней, куда там мастерам детективного жанра! Жемчужины в навозной куче! В жизни всегда есть место чуду. Взять хотя бы браслетного убийцу… Или богатую наследницу Яну с фотостудией… славная девочка, ностальгически вздохнул Алик. А ведь если бы не Ши-Бон… не они оба, страшно подумать! Или сиреневый бриллиант из склепа, который был на расстоянии вытянутой руки![4 - Подробнее читайте об этом в романах Инны Бачинской «Браслет с Буддой», «Знак с той стороны» и «Закон парных случаев».] Да пойми ты, чудак, втолковывал он сожителю, ты свободен в поиске! Тебе не нужен ордер на обыск, не нужно отпрашиваться, щелкать сапогами и рявкать «есть!» по любому поводу и без, ты сам себе хозяин: хочу – сижу в засаде, хочу – устраиваю несанкционированный обыск или хожу следом! Вольный казак!
Алик – мастер разговорного жанра, он и мертвого уговорит; на какое-то время его аргументы действуют, Ши-Бон прислушивается, в нем пробуждается интерес к жизни, но потом все возвращается на круги…
А все почему? Откуда эти депрессии, нытье, кризисы? Да все оттуда! Ши-Бон хоть и волк, но стадное животное, ему нужны товарищи по работе, начальство, оперативки и ориентировки, а он, Алик, волк-одиночка! Сам по себе, без указующего перста вышестоящего по званию, ибо главное для любого индивида – свобода! Сво-бо-да. «Интересная мысль, надо будет развить для Ши-Бона», – подумал Алик.
Он запер дверь и постоял в прихожей, прислушиваясь. Все было тихо. «Спит, – с облегчением решил Алик, – значит, воспитательный момент можно перенести на завтра, а там, глядишь, само рассосется». Он поставил на тумбочку портфель и стал стаскивать дубленку. Раздевшись, на цыпочках прошел через гостиную, приотворил дверь в спальню и замер, увидев в свете слабого уличного фонаря, проникающего через незадернутое окно, криво застеленную пустую кровать. Ошеломленный Алик включил свет и удостоверился, что Ши-Бона в спальне нет. Он тут же достал из кармана мобильный телефон и набрал сожителя, но механический голос оператора приветливо сообщил, что абонент временно недоступен. И как это прикажете понимать?
Сна не было ни в одном глазу. Озадаченный Алик сварил кофе, вылил туда полбанки сливок и достал из буфета коньяк. Поколебавшись, сделал бутерброд с копченым мясом. Вредно, конечно, на ночь, но раз такое дело… Он жевал мясо, отпивал коньяк, отхлебывал кофе и раздумывал, куда подевался Ши-Бон. Периодически набирал его номер, но всякий раз ему отвечал оператор…
Читателю тоже должно быть интересно, куда подевался Ши-Бон? Сейчас проясним ситуацию. Он в это время сидел за стойкой бара «Берлога», куда забрел совершенно случайно, так как не хотел идти домой и общаться с Аликом. При этом он обещал себе, что завтра же запихнет его шмотки и парфюмерию в чемодан и выставит за дверь. Хватит! Достал. В конце концов, у адвоката есть собственные апартаменты, скатертью дорога. Подобные акции время от времени имели место, но всякий раз все само-собой сходило на нет, и Алик оставался. Всякий, но не теперь.
Он допил третий стопарик водки, когда его тронули за плечо. Шибаев обернулся и увидел лыбящуюся нетрезвую рожу незнакомого мужика.
– Слышь, браток, подвинься, а? Нам бы вместе.
Из-за его плеча выглядывали еще двое. Шибаев кивнул и пересел.
– Спасибо, браток! – Мужчина похлопал его по плечу; от него шибануло густым перегаром. – С меня причитается!
Шибаев заметил несколько наколок на руке, в глаза бросился перстень с черепом. Сиделец! На свободу с чистой совестью, встреча с друзьями. Герой! Вон как в рот заглядывают… мелкая шпана. Он отвернулся. Компания расселась и загомонила. Шибаев кивнул бармену и получил новую порцию водки. Место было не ахти, обыкновенная рядовая забегаловка с раскачивающимся прожектором и работающей плазмой для тех, кто за стойкой, и с певицей в трусах для тех, кто в зале. Удивительно, что здесь есть певица! Народу раз-два и обчелся: одинокие мрачные, плохо одетые личности, из тех, что просидят до полночи за одним стаканом пива. Раньше бывать здесь ему не приходилось.
Компания рядом вдруг затихла, и Шибаев, любопытствуя, невольно повернул голову. Они смотрели на певицу; главный выматерился, остальные одобрительно загоготали. Шибаев нутром почувствовал, как накаляется атмосфера – у него даже под ложечкой засосало; он поймал внимательный взгляд бармена – долгий миг они рассматривали друг друга в упор. Шибаев бросил на стойку несколько купюр и поднялся.
Компания, прихватив стаканы, переместилась за столик у сцены. Певица пела слабым голоском, покачиваясь в ритме мелодии и едва не заглатывая микрофон. Тощенькая, лет восемнадцати, с торчащими белыми жидкими прядками. Компания ржала, рассматривая ее. Главный подошел к сцене; в руке его был бокал пива; двое других наблюдали. Он протянул девушке бокал, она сделала вид, что не заметила, но отступила в глубь сцены, продолжая петь. Один из наблюдавших выругался, подзадоривая товарища. Тот полез на сцену. Девушка перестала петь. Лицо у нее стало растерянным, и Шибаев, задержавшись у выхода, подумал, что она тут новенькая и не знает, как себя вести. Он посмотрел на бармена – тот держал в руке мобильный телефон. Интересно, кому он собирается звонить… в полицию вряд ли, никто не хочет связываться с ментами, скорее всего, своим. Выжидает пока – может, само рассосется. Не рассосется.
Сиделец с наколками вылез на подиум и схватил девушку за руку; она вскрикнула и попыталась вырваться. Группа поддержки в восторге завопила и зашлепала ладонями по столу, подбадривая товарища. Шибаев вспомнил героя какого-то боевика, красиво сказавшего: «Видит бог, я этого не хотел!» – и со всей дури вмазавшего плохому парню, после чего началось махалово, и кто-то въехал головой в разноцветные бутылки. Шибаев вернулся в зал и пошел к сцене, краем глаза отметив, что бармен набирает номер по мобильнику – значит, у него есть минут семь-восемь, чтобы разобраться с этими, пока придут, вмешаются и… отнимут. У Шибаева даже кулаки зачесались от предвкушения драки, он почему-то вспомнил Алика Дрючина и блудливую парочку, его клиентов.
– Отпусти девушку, – сказал он негромко, уставясь на татуированного снизу вверх – позиция не очень выгодная.
– Ты чего, братан? – удивился хулиган. – Твоя тёла?
