скачать книгу бесплатно
– Зачем? Скажем, эксперимент, – сказала Юлия – та, что с каштановыми волосами. – Мне интересна их мотивация, понимаешь? Зачем они приходят.
– Мотивация? Ежу понятно! Комплексы, заниженная самооценка… лишний вес, наконец. Надеются на чудо: а вдруг им откроется волшебное слово, трах-бах – и у нее все есть! На халяву. Пусть хотя бы сядут на диету!
– Если они сядут на диету, то потом нагонят. У них такая конституция, генетика, сложившаяся привычка жевать, от которой так просто не откажешься. Дело не в этом. Неудачи не от веса. И почему ты решила, что приходят с лишним весом? Причины могут быть разными.
– Ладно, пусть разные. Так чего же ты добиваешься? – спросила подруга – ее звали Инга. – Их невозможно переделать! Неудачник – это на всю жизнь. Насчет веса ты права, вес ни при чем. Возьми мою начальницу, Зойку! Жрет нон-стоп, как корова, чипсы, орешки, шоколадки и…
– Я хочу ввести их в зону комфорта, – перебила Юлия. – Чтобы они не чувствовали себя неудачницами. Если нужно, перестали жевать, как коровы. Может, они жуют из-за комплекса неполноценности, выводя себя из стресса.
– Комплекс неполноценности? – вскричала Инга. – О чем ты? Зойка считает себя звездой на пляже, она никогда не пойдет в твою секту! Видела бы ты, как она одевается… Малолетки рыдают от зависти!
– Моя студия не для нее, у нее все в порядке с самооценкой.
– Ну да! – фыркнула Инга. – Самооценка зашкаливает.
– Именно. Но есть и другие – они стесняются, носят старушечью одежду, длинные юбки, боятся яркого макияжа и крутят дулю на затылке. Они одиноки, как правило. Не умеют себя подать и продать. Они никогда не познакомятся со стоящим мужчиной, а если познакомятся, то на радостях согласны на все, но он сбегает утром и меняет телефон.
– И как же ты собираешься научить их продавать себя? Это или есть, или нет. Если она маргиналка – учи не учи, один фиг! Она никому не нужна. Да еще в старушечьих шмотках.
– В корне не согласна и против слова «неудачницы». Считай, что я хочу поставить эксперимент. Собрать… – Она запнулась.
– Маргиналок?
– Они не маргиналки.
– Тогда «те, кто в поиске самооценки»! Как тебе?
Юлия кивнула:
– Примерно. Я хочу подстегнуть их, заставить раскрыться…
– Интересно, как! – перебила Инга. – Заставить их повторять по сто раз мантру: я самая красивая, самая привлекательная, самая желанная, самая-рассамая? Как в том старом кино? Мужики мечтают меня трахнуть, бегут следом и облизываются? Пять раз утром и десять вечером?
– Ну… в том числе. Главное, определить себе цену. Всякий человек чего-то стоит. Только надо это вытащить, понимаешь? Открыть ему глаза. Ей…
– Ладно, допустим. Вон, видишь, чучело у окна? Жрет пирожное. Ужас! Смотри, на губе крем налип! Одета, как моя прабабка. Что можно из нее вытащить? Есть у нее внутри такое, что стоит вытаскивать? Ну?
Некоторое время они рассматривают молодую женщину, сидящую у окна. Та, заметив их взгляд, перестает жевать, одергивает на груди платье, отворачивается и начинает рыться в сумочке.
– Видела? Вот так всю жизнь, – сказала Юлия. – Если она ловит на себе чей-то взгляд, ей хочется спрятаться, ведь она уверена, что ее осуждают или насмехаются. В школе ее обижали, парня нет и не было. И не будет. У нее золото в ушах и два кольца, платье недешевое, но ужасный фасон и жуткий колер. Она одинока. Ни подруг, ни друзей. Возможно, старенькая мама на пенсии, которая вечером ждет дочку с ужином. А на ужин жаркое и блины с вареньем. Потом они пьют чай с конфетами или тортиком и смотрят сериал. Отца не было, и она боится мужчин. Но это еще не все! Она работает… по-твоему, где?
– Ну… В частную фирму ее не возьмут, там нужны бойкие барышни. В тишине, с бумажками или с книгами. Может, торгует на базаре… А то еще, знаешь, есть такие – отыгрываются на клиентах. Грубит и заставляет ждать… мымра! Моя соседка тетя Нюся даже плачет из-за одной такой в ЖЭКе. Безнадега полная.
– Ее нужно подтолкнуть, – сказала Юлия. – Дать пинка.
– Насчет хорошего пинка согласна. А насчет помочь… как? – саркастически спросила Инга. – Если искать ей мужика… сама понимаешь. Пусть идет на сайт знакомств. Или в бюро брачных услуг.
– Для этого нужна уверенность, а ее нет. Для начала я сведу их вместе, пусть выговорятся. А потом начну шлифовать.
– Ага, давай, шлифуй. Я уверена, люди не меняются. Форма – возможно, а начинка – нет.
– Посмотрим. Пусть вырвутся из клетки, а там будет видно. Человек – существо социальное, ему надо выговариваться – желательно не маме в жилетку, а сверстнице одного калибра и возраста. Выплакать свои обиды и послушать, что говорят другие. Убедиться, что всем хреново, но это поправимо. Она должна понять, что не худшая. Надо почувствовать себя членом стаи.
– Ну, не знаю… Поправимо? Как? Устраивать для них сеансы психотерапии? Запостить галерею: до и после? И назови как-нибудь прикольно… сейчас! – Инга достала из сумочки айфон, полистала. – Вот! Целая куча названий! «Леди-клуб», «Через тернии», «Апельсинки», «Между нами, девочками», «Шпилька», «Бигуди», «Каблучок»! А вот еще… «Женсовет»! «Кнопка»! «Гламур»! «Леди-бум»! Офигеть! Их же полно, все давно откатано, куда тебе соваться? – Она помолчала. – Никогда не верила, что это работает. Просто мода пошла: лузеры ложатся на диван, а психиатр зевает и делает вид, что слушает их нытье. Или как у анонимных алкашей: одни выкладывают все про себя, другие хлопают, потом меняются местами. Я бы ни за какие коврижки! Не наше это, не верю.
– Ты не права, словом можно поднять и уничтожить. Человек – стадное животное, ему нужно одобрение окружающих… как правило. Когда-нибудь я напишу книгу…
– Все книги на эту тему давно написаны!
– Да! Их написали мужчины.
– А! Ну да, ну да, мужчины… что они вообще понимают в неудачницах! Толстошкурые эгоисты-сексисты, ну их на фиг! А спермой разживемся в банке. Баб, между прочим, тоже полно пишет. Самооценка, любить себя, знать себе цену. И главное, все сами неудачницы. Теорию знают, а практику – извини-подвинься.
– Я, наверное, скоро уеду, – сказала Юлия после паузы.
Инга уставилась на подругу:
– В смысле? Как это ты уедешь?
Юлия пожала плечами:
– Здесь тесно, все друг друга знают. Мне нужна анонимность и размах. Горизонты. Надоело.
– Не понимаю! – всплеснула руками Инга. – Прекрасная работа, тебя все знают… друзья! Бизнес-психолог со стабильной клиентурой… Если честно, никогда не понимала, на хрен им психолог… твоим клиентам. И вот так все бросить и свалить, черт знает куда, чтобы начать с нуля? Ты в своем уме? Я против!
– Дефолтная сеть развивается в экстремальных условиях! – Юлия постучала себя пальцем по лбу. – Незнакомая обстановка, например.
– Чего? Какая еще сеть?
– Точки в мозгу, которые отвечают за креативность.
– И что это значит?
– Вечный поиск. Ты же ищешь миллионера… Вот и я. Скучно живем, хочется чего-то новенького.
– Сравнила! – рассмеялась Инга. – А как же твой Никитка? С тобой или… как?
– Не знаю, мы с ним это не обсуждали, – неохотно сказала Юлия. – Это пока проект.
– Как всегда сбежишь? До сих пор не понимаю… Владик, Юрка, Стас… нормальные ребята! – Инга стала загибать пальцы. – Стас до сих пор сохнет, всегда расспрашивает. Не жалеешь?
– Нет, – коротко ответила Юлия.
– Какого рожна? Чего не хватает? Что тебя вечно корежит? Это из-за сетки в мозгах или шила в… там? У вас же с Никиткой такая любовь, сама говорила! Вы что, поссорились?
Юлия пожала плечами:
– Надоел! Скучно.
Инга всплеснула руками:
– Этот тоже? Ну и дура! За ним полгорода бегает! Морда лица, все при нем… шикарный мужик! Деньги, наконец. А ты будто паучиха… как ее? Черная вдова! Трахнулись и пошел вон, так? А то откушу голову.
Юлия промолчала.
– Подожди, так ты от него сваливаешь? И твое общество защиты бобров с той же радости? Неужели так хреново?
Юлия продолжала молчать, рассматривая полки, где стояли большие и маленькие стеклянные пузыри с разноцветными маринованными перцами и помидорами.
– Можешь, наконец, сказать, в чем дело? – рявкнула Инга, ляпнув ладонью по столу.
Женщина у окна, приоткрыв рот, пристально их рассматривала; на ее верхней губе по-прежнему белел шматок крема.
– Ни в чем. Надоел. Все надоело. Хочу новые пейзажи и горизонты.
– И я надоела?
– Ты? – Юлия долгую минуту рассматривает подругу, говорит наконец: – Ты – нет. Приедешь в гости?
– Ха! Свали сначала. А тетя Лена знает?
– Мама? Не знает. Нечего знать пока.
Они помолчали.
– Ты все-таки подумай… обещаешь? – сказала Инга. – Не руби, ладно?
Юлия кивнула.
– Послушай, а эти твои несчастные тетки… ищешь, кому еще хуже? Можешь наконец сказать, что с тобой?
И снова Юлия не ответила…
Глава 4. Сожители. Быт, рутина… Как же меня достала эта чертова жизнь!
…Хохмой вывернуть тоску?
Может, кто откусит ухо?
Ку-ку!
Скука.
А. Вознесенский. Скука
Адвокат по бракоразводным делам Алик Дрючин сидел в своем офисе, скучал и смотрел в окно. Час назад его бизнес-партнер Александр Шибаев бросил на стол два конверта с результатом разыскных работ, причем с таким выражением лица, что Алик не решился ни о чем спросить, и выскочил, хлопнув дверью. У Алика даже в ушах зазвенело – тоненько и противно. Сожитель на глазах сползал в депрессию. Опять и снова. Тонкая и чувствительная натура, несмотря на пудовые кулаки и общий вид. А кому, спрашивается, хорошо? Вчера сказал, что хочет набить кому-нибудь морду. Ну так набей, зачем мучиться?!
Вообще, Алик давно заметил, что в результате драки деловой партнер получает заряд оптимизма и серотонина, в результате чего в нем пробуждается интерес к жизни. Он оживает на глазах и даже позволяет Алику оказать ему первую помощь, ну, там, смыть кровь и смазать физиономию вонючей мазью от синяков. А если совсем хреново, вызвать Славика Кучинского, придворного хирурга, чтобы наложил на нужные места пару швов.
Славик прилетает со своим докторским саквояжем, моет руки и начинает раскладывать на столе всякие блестящие штучки, пузырьки, шприцы и бинты. Алику сразу делается дурно, а этим двум хоть бы что. Славик для поддержания духа пациента расскажет полуприличный анекдот из медицинской практики, Шибаев, возбужденный после драки и укола, радостно заржет. Альфа-самцы чертовы, думает Алик, стараясь не смотреть. Славик шьет, рассказывая очередную байку, Шибаев продолжает ржать, Алик же…
Алик с вымытыми руками, преодолевая дурноту, дежурит на подхвате: ну, там, подержать что-нибудь или промокнуть кровь. Причем он подозревает, что Славик привлекает его намеренно, так как прекрасно может обойтись без ассистента. Просто ему интересно наблюдать его перекошенную физиономию.
Бессердечные циники!
Но если честно, Алику нравится, когда Шибаев вваливается домой после драки – он сам словно приобщается к настоящим мужским реалиям, абсолютно чуждым ему: мордобою, сбитым кулакам и окровавленной физиономии. Алик никогда в жизни не дрался, его даже в школе не били по причине хилости. Замирая от восторга, он издали наблюдал за здоровенным лбом Сашкой Шибаевым – кликуха Ши-Бон, – первым хулиганом школы, классным футболистом, украшением спортивных олимпиад, за которым бегали самые красивые девчонки.
И надо же было тому случиться, что именно он, Алик Дрючин, однажды оказался для Шибаева путеводной звездой, протянув ему, тонущему, руку помощи. Да, да, задохлик Алик Дрючин – мордовороту Сашке Шибаеву. Популярному и знаменитому Ши-Бону. Протянул руку и подставил тощее плечо, а Ши-Бон оперся. На тощее Аликово плечо!
Он тогда был в раздрызганном состоянии – из-за нелепой истории пришлось сменить род деятельности, уйти из подающих большие надежды и талантливых оперативников в никуда. Не столько сам ушел, сколько вышибли, спасибо, хоть без особого шума в силу былых заслуг. И остался Шибаев как битый рыцарь на распутье: без лошади, без меча, в запятнанных и мятых латах, с подпорченной репутацией[2 - Подробнее читайте об этом в романе Инны Бачинской «Магия имени» и др.]. Ну, как водится, запил. Слетел с катушек, как говорится. Так и пропал бы, но случился ему как гений чистой красоты Алик Дрючин и дал путевку в новую жизнь. В результате стал Ши-Бон частным сыщиком… больше ничего он в жизни не умеет. Собака-ищейка с обостренным нюхом, идущая по следу. Алик даже поделился с ним собственным офисом, поставив второй стол – и веселее, и финансово выгодно. Также и в деловом отношении: приходит, к примеру, к Алику клиент с мыслью о разводе, а тут не только адвокат, но и готовый детектив, который докажет на раз-два супружескую неверность. Алик даже переселился к Шибаеву на время, для моральной поддержки, перетащив гардероб и коллекцию косметики, да так и остался. Как говорят философы: нет ничего более постоянного, чем временное…
Ну и как вы себе представляете это сожительство: упорядоченного зануду Алика и разгильдяя Ши-Бона? Алик, несмотря на хлипкую конституцию, человек упертый, доводящий все до логического завершения или до абсурда, что частенько одно и то же. Для Шибаева же, как для самурая, главное не цель, а путь, движение, процесс, на такие мелочи, как быт, он давно забил. Одним словом, Алик с ходу взялся за наведение порядка в шибаевских конюшнях, образовавшихся в результате общего пофигизма после развода с женой Верой, которую Алик не любил и побаивался; она платила ему той же монетой и обзывала бледной поганкой или чем похуже. Они иногда сталкивались – Вера, уверенная, что Шибаев без нее пропадет и весь прямо исстрадался, а также, желая убедиться, что ее место все еще пусто, являлась без приглашения под видом заботы о брошенном супруге то с котлетами, то с отбивными и беспардонно шарилась по квартире, как у себя дома, попутно вынося ему мозги за пыль, беспорядок и немытую посуду. А особенно за Дрючина, к которому ревновала, будучи собственницей. И это при всем при том, что была она снова замужем за одним некрупным предпринимателем. Казалось бы, у тебя новая семья, новый муж, горизонты, возможности… все такое, на хрен тебе, спрашивается, экс-неудачник?
Шибаев, поедая котлеты, вяло огрызался. Алик во время ее визита молчал в тряпочку и не отсвечивал, но когда она уходила, отыгрывался по полной. А так как был он мастер казуистики и умел убеждать, Шибаев в конце концов наплевал на котлеты и сменил замок – Веру, явившуюся в очередной раз с кастрюлями, ожидал облом. Крику было! Алик торжествовал – не ходил, а летал. Так и в жизни: один утверждается кулаками, другой мозгами. А еще говорят: сила есть, ума… ну, вы знаете. Правда, в их случае это верно не на все сто процентов, так как Ши-Бон далеко не дурак. Просто он из тех сильных, что легко ломаются, в то время как тощий хилый Алик гнется и вообще оптимист – бежит по жизни вприпрыжку. С этой точки зрения их союз вполне успешен, так как они дополняют друг друга: упертый мрачноватый тяжеловес Ши-Бон и подвижный оптимист Алик, этакие инь и янь… не подумайте ничего такого, чисто с философского ракурса.
Примерно месяц назад немолодой состоятельный клиент, назовем его господин N., которого Алик разводил в свое время с предыдущей женой и составлял брачный контракт для нового брака по безумной любви, попросил порекомендовать ему дельного сыскаря, так как у супруги, похоже, завелся хахаль – такое у него нарисовалось подозрение. Алик сказал: конечно, ноу проблем, есть у меня один такой, все сделаем леге артис, не волнуйтесь, желание клиента – закон.
Шибаев походил за дамочкой несколько дней и бросил на стол конверт с фотками, о чем читатель уже знает. Алик открыл и ахнул! Дело, считай, выиграно. Но это было еще не все. Шибаев швырнул еще один конверт, рявкнул: «Иди ты знаешь куда?!» – и выскочил из офиса, громко хлопнув дверью. Недоумевающий Алик открыл второй конверт и снова офонарел: там были фотографии его клиента, причем крайне компрометирующего свойства. Как вы понимаете, не с женой, а с совершенно посторонней особой.
Каков поворот сюжета, подумал Алик, потирая руки. Согласно брачному контракту, изменивший или изменившая изрядно теряли, а тут мина с подожженным фитилем… или что у нее там, готовая взорваться. С двумя фитилями.
Он сидел до ночи, глубоко задумавшись и соображая, что же делать. Необходимо заметить, что раздумья его были не столько этического характера, сколько финансово-конспиративного. Первую дозу компромата он продаст клиенту, с этим все ясно, а вот вторую… ежу понятно, супруге. Только надо хорошенько продумать все ходы, чтобы не влететь и сохранить лицо. Ши-Бон молодец, хотя намерения у него были как раз этического плана – он собирался открыть ему глаза на низость клиента. Ха! Удивил! Уж он, Алик, насмотрелся, с его-то опытом. Ушаты помоев, жадность, подлость… до смертоубийства доходит! «А ведь была любовь, – ностальгически думал он. – Куда все девается?.. Между прочим, любимая тема для рассуждений за ужином с жареной картошкой и мясом под пиво».
– Ну вот скажи, Ши-Бон, – задумчиво вопрошал Алик, – куда, а? Куда оно все девается?
– Отстань, – отвечал Шибаев, – откуда я знаю? Тебе виднее, у тебя четыре ходки, и все по любви, вот и скажи куда.
– Не знаю, – печально качал головой тот. – И никто не знает. Любовь до гроба только в легендах. И то если умерли молодыми…
– Ага, если повезло, – говорил Шибаев, налегая на мясо.
– Ты бескрылый, – пенял ему Алик.
Шибаевский бойцовый кот Шпана, с разорванным ухом, в боевых шрамах, сидевший за столом на табурете, переводил взгляд с одного на другого и, улучив момент, выбрасывал здоровенную лапу и вонзал когти в кусок мяса, тащил к себе и глотал, не жуя.
– Твое животное опять сперло мясо! – Алик возмущенно замахивался на кота вилкой. – Пошел вон, скотина! Скажи ему!
– Тебе жалко?
– Пусть мышей ловит!
– Мышей… откуда у нас мыши! Пиво еще есть?
– Ты во всем ему потакаешь!
– Про любовь все сказал? Не отвлекайся, Дрючин, давай про любовь.
Но настроение прошло, про любовь больше не хочется. Паршивый котяра!
Да, так о чем мы? За окном ночь, Алик Дрючин сидит за столом и рассматривает поочередно фотографии нечистых парочек с утехами на стороне, что специально оговорено в брачном контракте. Если снабдить обоих супругов компроматом, им придется торговаться до поросячьего визга, а он, Алик, будет выступать на стороне каждого, и гонорар, соответственно, подскочит в количестве до фига. Шибаев, конечно, закатит скандал… максималист гребаный! Придется доказывать ему, что обое рябое, как говорила бабка адвоката, и раз уж такая шикарная карта привалила, надо быть идиотом, чтобы не воспользоваться. Не надо зарывать талант, одним словом.
Алик достал конверт, сунул туда две фотографии беспутного мужа-клиента и надписал; обратный адрес, разумеется упоминать не стал. Типа, от неизвестного благожелателя. Женщина получит это завтра, в крайнем случае послезавтра; он, Алик, позвонит ей, представится и попросит о встрече для обсуждения бракоразводного процесса. Будет строг и официален. Она примчится с компроматом на супруга и, пылая торжеством и праведным гневом, ткнет ему под нос фотки изменника, а он посреди ее визга вывалит ей вторую часть компромата и спросит: «Это случайно не вы, мадам?» Он хихикнул, представив себе ее физиономию и еще раз вообразив физиономии обоих супругов. Красивый эквилибриум, молодец Шибаев. И он, Алик Дрючин, тоже молодец. Даже гений!
