скачать книгу бесплатно
– Обыск в квартире?
– Имел место быть. Доллары, коллекция порножурналов, в тайнике с десяток ювелирных изделий, золото и платина. Несколько альбомов с фотографиями Малко и девушек, некоторые довольно откровенные. Шикарный бар. Шкафы забиты шмотками. В ванной полно косметики и презервативов… Извини, Савелий, за интимную подробность. Шелковый халат с кистями. Женские вещи. Внутреннее чутье подсказывает мне, что подруга была не одна. В общем, обычный мужик, жил в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывал.
– Доллары откуда? – спросил Савелий.
– Оттуда, откуда у всех остальных. Ты, Савелий, как… не знаю! – Коля махнул рукой.
– Много? – уточнил Федор.
– Двенадцать тысяч.
– А какие у мужчин ювелирные изделия? – спросил Савелий.
– Ювелирные изделия женские в основном.
– Зачем ему женские ювелирные изделия? – удивился Савелий.
– Может, ограбил ювелирную лавку, – ответил после паузы капитан.
– Какой-то скользкий тип, – сказал Савелий. – Шелковый халат, порножурналы, доллары… А еще в мэрии работал.
Коля фыркнул и уставился в потолок. Федор позволил себе ухмыльнуться.
– А чего это мы сидим как на детском празднике? – встрепенулся капитан. – Время только теряем.
Детский праздник был упомянут Колей не просто так. Как-то раз Савелий привел друзей на утренник в детский садик своей дочки Настеньки. Уломал и привел. В назидание, чтобы доказать, какое счастье детишки. А то время идет, а Федор даже не женат, а Коля хоть частично и женат, но без толку.
Коля сбежал почти сразу, он вообще боялся детей, а Федор остался и даже водил хороводы, вспомнив, как однажды проработал два месяца воспитателем средней группы, пока его не уволили. Родители в начале его карьеры устроили бунт за «какой-то, понимаешь, авангард!», как выразился один продвинутый папаша, а потом прониклись идеями Федора и потребовали его вернуть – после того как воспитатель прочитал им лекцию, как они своими руками удушают маленьких гениев. И предъявил результаты IQ-теста по средней группе. Когда он закончил, еще долгую минуту стояла гробовая тишина, родители, приготовившиеся к выволочкам и финансовым поборам, впервые осознали, какое чудо их отпрыски и как, оказывается, им не надо давить на них. После этого его сразу вышибли. Заведующая сказала: ему хорошо, он пришел и ушел, гастролер, а нам с этими гениями потом мороки не оберешься.
– Давайте за… Как ты его назвал? – спросил Коля. – Леопольд?
– Еще не назвал, – поправил капитана Федор. – Он еще не родился.
– Ну да! Так как?
– Герман!
– А выпить за него можно?
– Наверное, можно, – кивнул Савелий.
– Тогда за Германа! Пусть растет большой и здоровый. В смысле, пусть сначала родится.
Они выпили. Коля одним глотком. Федор – смакуя, а Савелий – страшно сморщившись.
– Я вот подумал… – неуверенно начал Савелий.
– Ну! – подбодрил его капитан.
– Я подумал… карт в колоде пятьдесят четыре, так? А если это «карточный убийца»? Ну, вроде как «алфавитный», его жертвы начинались с «а», потом с «б» и так далее. На «д» или «е» его всегда ловят. Сюжет довольно известный.
– Ты хочешь сказать, что он перемочит всю колоду? – спросил капитан. – Савелий, ты думай перед тем, как говорить. Не ожидал.
– Ну, нет… я просто, – испугался Савелий.
– Савелий прав, – вдруг согласился Федор.
– В каком смысле? – вскинулся капитан. – Пятьдесят четыре убийства? Ты, Федька, фильтруй! Савелий – ладно, он спец по бабским книжкам, там еще не такого набуровят, но ты… Столько жертв по всему городу не наберешь. С какого перепугу?
– Зачем он оставил джокера, капитан? Смысл?
– Оставил и оставил. Карточный долг, Савелий тебе объяснил. Правда, Савелий? По-моему, объяснение нормальное.
Савелий кивнул и спросил:
– Что ты имеешь в виду, Федя?
– Что такое почерк преступника, Савелий, тебе известно?
– Ну… в принципе. Почерк у серийный убийц, во всех криминальных романах. Например, рисунок кровью на стене и надпись: «Красный Джон» или «Черная кошка»; или тела расположены особым образом, или раскрашены лица, или оставляет какую-то вещь, куклу, например, или клоуна… – Савелий вдруг ахнул. – Джокер!
– Правильно мыслишь, Савелий.
– Не понял, – с досадой вмешался Коля. – Опять ты со своей мутной философией, еще и Савелия сбиваешь! При чем тут почерк?
– Ты думаешь, Федя, следующее убийство с другой картой? Или все время джокер? – спросил Савелий.
– Следующее убийство не обязательно с картой, тут важен не оставленный предмет, тут важен сам факт, что было оставлено нечто, – объяснил Федор. – Неважно, что. Нечто. То, что делает убийство узнаваемым. Придает ему смысл. В данном случае убийство с джокером, понятно?
– Непонятно! – ответил капитан. – Ну и что?
– А то, что это знак. Некий символ. Мы не знаем, что он означает, но он присутствует. Зачем убийца оставил карту? Убил бы и убил. Месть, перешел дорогу, не поделили женщину, ограбление… А тут деньги не тронуты, труп на виду и джокер. Необычный способ убийства. Добавь сюда хладнокровие преступника. Центр города, даже ночью есть загулявшие прохожие, а он доставил тело, выгрузил, усадил, да еще и про карту не забыл. Спокойно, деловито. В городе только и разговоров об убийстве и таинственной карте. Это, если хотите, обещание. В смысле, карта в руке жертвы. И вполне вероятно, есть кто-то, кто прочитал этот знак.
– Обещание чего? Ты, Федор, притормози! – с досадой сказал капитан. – Шел нормально посидеть, почти месяц не виделись. Уши от вас вянут!
– Это не конец, Коля.
– Иди к черту! Опять каркаешь?
– Я бы походил по секциям единоборств, кто-то может его знать, выявил бы спецов по такому удару. Как-то слишком экзотично для наших широт.
– А чем тебе наши широты… А кино, а паутина, а книжки Савелия – убийства, мордобой, кровищи море! Вот и аукается. Ты мне лучше скажи, Савелий, была история с картами? В твоих книжках? Уверен, что была. Все давно обсосано лучшими умами, так сказать. И каратисты ногами почем зря дрыгают.
– Было что-то, кажется, – задумался Савелий.
– То-то и оно, что было, и не надо тут ботву разводить на пустом месте. Все в книжках и в кино, подробные инструкции – как банк взять, как хату обнести, куда бить, чтобы наверняка. Спасибо, народ ленивый у нас, а то, сами понимаете. А по секциям уже ходим, сами не дураки.
Глава 4
Гость у порога моего…
– Что вам нужно? – выговорила непослушными губами Ирина Антоновна. – Я закричу!
Мужчина поднялся. Ирина Антоновна инстинктивно схватилась за перила. Убежать она все равно не смогла бы – ноги стали ватными.
– Ирка, не бойся, – сказал мужчина. – Не узнаешь?
Ирина Антоновна перевела дух, сглотнула, всмотрелась. Здоровый мужик с обветренной физиономией и пронзительными синими глазами.
– Дельфин, ты? – пролепетала она. – Но… как? – Откуда?
– Узнала. А ты не изменилась, я тебя сразу узнал.
– Но я не понимаю… откуда? – бормотала Ирина Антоновна, словно в забытьи.
– Может, пригласишь в гости?
– Да, да, конечно! – заторопилась Ирина Антоновна. – Сейчас!
Она достала из сумочки ключ, попыталась вставить в замочную скважину, но не сумела, так тряслись руки.
Мужчина, которого она назвала Дельфином, взял ключ у нее из рук, отпер дверь. Посторонился, пропуская ее. Подхватил с пола свою спортивную сумку. Ирина Антоновна неверной рукой нашарила выключатель. Вспыхнул свет. Мужчина закрыл дверь. Они стояли в прихожей, рассматривая друг дружку.
– Ну, здравствуй, – сказал Дельфин. – А я уже думал, не дождусь. Поздненько возвращаешься. Живешь одна?
Ирина Антоновна кивнула. И вдруг сказала:
– Ты живой? Или привидение?
Дельфин хмыкнул. Взял ее руку, прижал к груди. Ирина Антоновна почувствовала стук его сердца, вспыхнула и попыталась высвободиться.
– Живой?
– Живой. А как ты меня нашел?
– Элементарно. Найти человека не проблема. Чаем напоишь?
Она хотела спросить, откуда он взялся, но постеснялась. Только и сказала:
– Хочешь умыться?
– Хочу. Ты никого не ждешь?
– Я живу одна. Сюда! Полотенце на полке.
Он кивнул и скрылся в ванной. А Ирина Антоновна тут же подбежала к большому зеркалу в прихожей, схватила сумочку, достала губную помаду. Поправила волосы. Рассмотрела себя. Горящие щеки, горящие глаза. Она прижала к щекам ладони. Потом побежала на кухню.
Дельфин уселся в старое кресло у окна и с улыбкой наблюдал за ней. Она почувствовала, как загорелись уши.
– Помочь?
– Открой шпроты и нарежь хлеб. Хочешь картошки?
– Не нужно, достаточно бутербродов. Я принес мясо. Помидоры есть? Люблю мясо с помидорами. Давай по коньячку! Выпьешь?
– Я сегодня уже выпила, – брякнула Ирина Антоновна.
– Я понял. – Он ухмыльнулся. – А мы добавим, за встречу. Давай рюмки.
Он достал из сумки круглую бутылку с золотыми медалями. Ирина принесла рюмки.
– За тебя, Ирка!
Ирина Антоновна пригубила, закашлялась.
– Ты никогда не умела пить, – засмеялся гость. – Помню день рождения Павлика…
Она пожала плечами.
– Почему ты одна?
– Я не одна, у меня сын. Девять лет. Сейчас он с бабушкой на море. А ты? Женат?
– Женат.
– На той? С белыми волосами?
Дельфин рассмеялся.
– Не помню! Ирка, сколько же мы не виделись?
– Мне тогда было шестнадцать, – сказала она. – Двадцать! Почти двадцать. Мы не виделись почти двадцать лет. Помнишь, как ты меня провожал? В сентябре.
– Помню.
– И я тебе пересказывала какую-то дурацкую книжку, чтобы не молчать. Ты всю дорогу молчал!
– Я не знал, о чем с тобой говорить. Ты была другая.
– Виталик сказал, что я у вас не прижилась. И вообще, с меня не будет толку. А потом началась школа, и я бросила секцию. Мама считала, что гребля не для девочки.
Дельфин рассмеялся.
– Не прижилась.
– Он говорил, что мне не хватает спортивной злости!
– Наши ребята были попроще, а ты… при тебе даже выругаться боялись. Я еще удивился, откуда такая домашняя. У тебя, помню, подружка была… Леся, кажется.
