Плод чужого воображения

– Мастер, а вы? – Инесса уставилась на меня в упор. – Что вы думаете?

– А при чем здесь мы? – вылезла наперед моя Лариса. – Я думаю, Доктор прав. Олег, лично против вас мы ничего не имеем, поймите нас правильно, но, думаю, не наше это дело играть в полицейских.

– Верно! – одобрительно заметил Степан Ильич.

– Подождите! – вырвалось у меня. – Вопрос серьезный, нельзя вот так с кондачка. Согласен, с полицией народ разговаривает не очень охотно, кроме того, версия уж очень простая получается: пьяная босота в роще. Я с полицией часто имею дело и скажу вам так: это только кажется, что они глубоко роют. Иногда неглубоко. Им бы скорее дело закрыть, чтобы глухаря не было. Мельника я тоже знаю, дельный опер, а только на нем висит чуть не сотня разных дел, хоть разорвись. Это только в кино, раз-два и готово! Глянул опер, и все ему стало ясно – повязали убийцу и посадили. А в жизни оно посложнее будет.

Инесса захлопала в ладоши.

– Браво, Мастер!

– Олег, а что вы думаете? – спросила Любаша. – У вас уже есть версия?

– Люба! – предостерег Степан Ильич.

– Версии есть всегда, – ответил Олег. – Я могу представить вам сразу несколько.

– А что главное в следствии? – не унималась Любаша.

– Задействовать воображение и жизненный опыт, задавать вопросы и получать ответы. Наблюдательность.

– И все?

– Желательно получать правдивые ответы. Проблема в том, что люди часто врут. Даже невиновные все равно врут. Тут-то и нужно сообразить, почему та или иная особь врет. То ли по делу, то ли в силу привычки, то ли скрывает какую-нибудь сущую ерунду. Между прочим, это в большей степени относится к женщинам.

– Почему это?

– Потому что женщины… не хочу говорить «врут», скажем, умалчивают о многих вещах, абсолютно нерелевантных с точки зрения следствия. А они тем не менее почему-то… умалчивают, что вызывает подозрения.

– Например? – вызывающе спросила Инесса.

– Сколько вам лет? – брякнул Монах. – У вас есть любовник? Сколько вы весите? – Любаша неслышно ахнула. – Еще?

– Как вы смеете? – Полковник вскочил.

– Полковник, все в порядке. – Инесса осадила его жестом. – Я спросила, Олег ответил. Мы же обсуждаем серьезную проблему, а значит, только правда, одна правда и ничего, кроме правды. Спасибо, Олег, вы меня убедили. Но я не уверена, что это можно назвать враньем.

– Не понимаю, при чем тут ваш возраст? – Полковник все не мог успокоиться.

– Его не интересует мой возраст, правда, Олег? Он просто озвучил идею всеобщего вранья. К вам это не относится, Полковник. Вы единственный из моих знакомых, кто никогда не врет.

– Я тоже никогда! – сказал Степан Ильич.

– Психологи считают, что вранье необходимо для выживания, – заметил Доктор.

– Это не вранье, – жестко сказала Лариса. – Это ответ на невежливые вопросы.

– Я ведь так и сказал, – отозвался Олег.

– Не о том мы говорим! – воскликнула Инесса. – Вопрос серьезный. Предлагаю голосовать: кто за то, чтобы Олег занялся расследованием?

Она подняла руку. За ней подняла руку Любаша. Я встретился с ней взглядом и тоже поднял руку. Трое. Против четверых.

– Адвокат!

– Я воздерживаюсь.

– Доктор!

Доктор поднял руку.

– Бинго! – Инесса захлопала в ладоши. – Олег, вам слово!

– Как дети, честное слово! – Степан Ильич поднялся. – Люба! Мы уходим.

– Позвольте мне, господа. – Олег тоже поднялся. – Никому не нужно уходить. Дело серьезное, прав Степан Ильич. Полковник, я полностью разделяю ваш скепсис по поводународного, так сказать, расследования. Я не уверен, что нам нужно вмешиваться.

– Но вы же сами предлагаете помощь! – воскликнула Инесса.

– Я предлагаю помощь, верно, но только тогда, когда меня просят, когда ситуация безвыходная. А здесь… Полковник совершенно прав: чужая женщина, дело, скорее всего, самое заурядное, преступники тоже налицо. Вы их все прекрасно знаете. В смысле, не по именам, а в принципе. Особенно Полковник. Мотив – ограбление. То есть пьяная компания, роща, куда никто из своих не ходит, одинокая женщина… Я уверен, полиция разберется.

Мы переглядывались. Пауза затягивалась. Выходит, облом? Путешественник и философ отказывается? Я посмотрел на Доктора. Мне показалось, он улыбается…

– Но у них же тысячи дел! – горячо сказала Любаша. – А если не алкаши? Ее убили здесь, у нас, не успела переехать – и сразу убили. И вообще, откуда мы знаем, что она пошла через рощу? Это нам известно, что там дорожка к шоссе, а она здесь чужая, она не знала! Может, ее ждали не на шоссе, а прямо здесь, перед рощей – тот, кто знал! Или даже около нас, сразу за поворотом. Помните, она подошла к калитке и помахала. А Инесса еще сказала, что не подруга ее ждет, а друг, помните? А друг не позволил бы вечером через рощу… И муж, Денис, тоже. Значит, что?

Сбивчиво, но убедительно. Очень по-женски. Любит женский пол всякие загадки. Любаша – известная любительница детективов, да и сериалы каждый день тоже сказываются на мозгах.

– Не вижу проблемы, – сказал Полковник. – Найти эту подругу и спросить, только и всего.

– Или друга, – поддакнула Инесса. – Вы правы, Полковник. У вас мужская логика, я всегда говорила. Она была публичной фигурой, у нее полгорода клиенток. В нашем городе все про всех знают, как в деревне.

Мужская логика! Во как. Когда это, интересно, она говорила про его мужскую логику? По-моему, наоборот, подсмеивалась.

Полковник даже выпрямился от удовольствия.

– А советы Степана Ильича, его знание жизни… – продолжает Инесса. – Понимаете, мы, женщины, часто слишком увлекаемся, мы романтичны, непоследовательны, нас нужно немножко… как бы это сказать? Опускать на землю, правда, Доктор?

Ох и лиса! Понял я их игру, ее и этого философа. Надо же, как спелись! И Доктора потянули в соучастники.

– Правда, – отвечает Доктор. – Вопросов больше, чем ответов, но, как я понимаю, Олег отказывается?

– Я не то чтобы отказываюсь… – мнется философ. – Честно, не знаю. Инесса права, здесь нужен трезвый аналитический ум. И кроме того, постоянная связь с майором, а как же! Наша полиция нас бережет.

– Вот это правильно, – сказал Степан Ильич.

– Так что? – спрашивает Инесса. – Голосуем снова? Полковник? Олег, вы согласны?

– Только в случае консенсуса.

– В принципе, я не против, – сказал Полковник.

– Степан Ильич!

– Не против, – недовольно произнес налоговик после продолжительной паузы. – Но имейте в виду, никакой самодеятельности.

Никакой самодеятельности? Это как?

– Адвокат! Виктор Романович!

Адвокат кивнул после недолгой заминки…

…В общем, додавила Инесса всю компанию. Даже моя Лариса проголосовала «за». Хотя, как я понимаю, исключительно чтобы не отрываться от коллектива. Но лицо у нее при этом было недовольное, и на меня она не смотрела – обиделась.

– Послушайте, надо бы навестить Дениса и Зину, выразить соболезнования, – сказала Любаша. – Мы совсем про них забыли, как-то не по-людски получается. У них горе, а мы…

– И на похороны надо бы пойти, – добавила Инесса. – И венки заказать. Они здесь никого, кроме нас, не знали.

– Я предлагаю пригласить их сюда, к нам, – сказал Полковник. – Посидим, помянем. Кто «за»? – Он обвел всех строгим взглядом. – Единогласно! Кого делегируем приглашать? Доктор, согласны?

– Я тоже могу, – выступил Олег.

– Прекрасно, – подвела итог Инесса. – Полковник, вы настоящий стратег. Идут Доктор и Олег.

– По-моему, их там нет, – возразила Лариса. – Что им тут делать?

– У них в квартире ремонт, может, еще тут, – сказала Любаша. – Главное, чтобы согласились.

– Доктор, Олег, вперед! – скомандовала Инесса. – А мы пока накроем на стол, у кого что есть. Полковник, за вами коньяк!

Ну, командирша!

– Подождите! – Олег поднялся…

Глава 15

Начало

– Подождите! – Олег поднялся. – Если вы мне доверяете, если мы серьезно беремся за это дело, то мне нужно воссоздать обстановку вашего знакомства. Меня при этом не было, я не видел… жертву, а потому…

– Какая разница, видел или не видел? – недовольно спросил Полковник. – Что это меняет и как это поможет вычислить убийцу?

– Поддерживаю, – солидно заметил Степан Ильич. – Я тоже не понимаю.

Похоже, наметилась оппозиция, как говорится. Альфа-самец и моральный авторитет против нахального чужака. Знай наших! А говорите, консенсус.

– Но мы же проголосовали! – Инесса словно прочитала мои мысли. – Если мы будем критиковать каждое слово Олега, то не сдвинемся с мертвой точки. Давайте не будем ему мешать.

– Нет, нет, здоровая критика помогает нащупать направление, – сказал Монах, напирая на «о», что, по его мнению, добавляло солидности и экзотики, а также вызывало доверие аудитории. – Мы движемся на ощупь, в темноте. Одно мы знаем наверняка: эту женщину убили и, видимо, ограбили. Дальше сплошная неизвестность. Возможно, случайные гопники, но не исключено, что это было преднамеренное убийство и преступник прекрасно ее знал. Ее убили здесь, то есть, опять-таки, возможно, что убийство каким-то образом связано с ее переездом сюда. Есть возражения?

Мы переглянулись и промолчали.

– Хорошо. Идем дальше. На своем опыте я убедился, как много для познания личности значат случайные оговорки, жесты, мимика, выражение лица… Даже поза! Они рассказывают о человеке больше, чем слова. Как правило, мы все актеры, осознанно или неосознанно играющие любимую роль. Лидера, наставника, первой красавицы, резонера, инженю, философа, стороннего наблюдателя и… так далее. Такими мы себя видим. Но играть постоянно сложно, а потому мы иногда выпадаем из роли и приоткрываем свое истинное лицо. И оказывается, что бесшабашный гуляка на самом деле трусоват и скуповат; самоуверенная первая красавица побаивается соперницы; философ не уверен в себе и его отстраненность – свидетельство комплекса неполноценности; циник и ерник на самом деле слабый и закомплексованный маленький человек. И если не воспринимать человека поверхностно, а вникнуть и присмотреться, то можно заметить, что он чего-то боится, что у него сложные отношения с семьей, что он презирает того, кому клянется в любви и дружбе.

Он замолчал, переводя дух, и я подумал, что ученого человека сразу видно: говорит гладко и солидно, вроде как лектор или диктор по радио.

– Короче, как говорил Козьма Прутков, – продолжил Монах, – на дне каждого сердца есть осадок. А наши ролевые игры суть попытка скрыть этот осадок и натянуть маску. Поэтому меня интересует, какой вы увидели эту женщину, Ирину. Мне нужны одна-две фразы, бьющие в цель. Что вы подумали, увидев этих людей, первое впечатление, кто что сказал, отношения между ними. Связь между вами и этими людьми… Словом, то, что больше всего запомнилось.

– Никто из нас их не знал, – произнес Степан Ильич. – И никогда раньше не видел. Никакой связи.

– Американские социологи считают, что нас с любым человеком на планете разделяет всего-навсего, скажем условно, пять рукопожатий. А то и меньше.

– Как это понимать, с любым человеком? – спросил Полковник. – Какая связь, например, между мной и президентом Австралии?

– Самая прямая. Допустим, кто-то из ваших знакомых эмигрировал в Австралию, работает… где угодно, общается с людьми, читает газеты. Его сослуживец видел президента живьем – это всего два рукопожатия от вашего знакомого до президента. От вас – три. Даже не пять. Вы, ваш друг и сослуживец вашего друга. Связь не личная, разумеется, а опосредованная, через других людей. Илон Маск! Та же цепочка. Далай-лама, или всемирно известный актер, или серийный убийца… Тем более в нашем городе, который не столица, общих знакомых прорва. Ваши новые соседи появились не из вакуума. Вы не знали их лично, но я уверен, у вас найдутся общие знакомые. Тем более у жертвы был салон красоты и десятки клиенток. Что-то могло…выскочить. На Востоке говорят, наше прошлое – наша судьба. Или карма. Скажу больше. Я могу найти мотив для убийства в биографии почти любого человека, понимаете? Мы таскаем свои грехи за собой как улитка ракушку. Если он там есть, разумеется, мотив, а обиженный нами окажется злопамятным и неленивым. Причем мотив иногда пустяковый с точки зрения здравого смысла. Мы существа взрывные, иррациональные, а потому самое пустяшное замечание иногда бьет наповал. Вот вам и мотив.

Мы переглянулись.

– Как это, любого? – удивилась Любаша.

– Очень просто. За всю нашу жизнь мы обидели, обманули, предали и подставили такое количество людей, что… – Олег развел руками. – Говорят, время лечит. Верно, лечит, к счастью, а только иногда достаточно камешка, чтобы спихнуть лавину. А потому меня интересует все. Готовы?

Мы переглянулись. От его слов стало не по себе. Мотив для убийства любого из нас? Эка загнул, философ! Никогда об этом не думал, даже в голову не приходило, а оказывается, где-то там ходит кто-то, кто не прочь взять меня за горло? Так получается?

Лицо Олега было серьезно, но мне показалось, что он… даже не знаю, как сказать. Сам играет какую-то роль и прикалывается. И нужно ему не столько узнать про Иричку, сколько вывернуть нас наизнанку. Зачем? Не знаю. Зачем-то. Может, читает мысли? Ясновидящий? Хочет влезть нам в голову и увидеть то, о чем мы сами не догадываемся? Говорят, люди часто даже не подозревают о том, что знают.

Но вообще как-то слишком сложно и непонятно. Полковник сидел озадаченный и недовольный. Степан Ильич пожимал плечами. Доктор едва заметно улыбался. Инесса рассматривала Олега с любопытством и, казалось, пыталась что-то про него понять. Моя Лариса кривилась – Олег ей не нравился. «Несет что попало» было написано на ее лице. Одна Любаша смотрела на него как на оракула и волшебника. А я… Мне вдруг показалось, я понял, что он хотел сказать. Ухватилмесседж, как говорит Инесса. Другими словами, язык мой, враг мой! Не ляпай лишнего, веди себя скромно, не обижай ближнего и старайся не хапать роль не по плечу, чтобы не проколоться. Как-то так. Ученый человек, и образованный, не сразу сообразишь, что хотел сказать. Я о таких вещах раньше не задумывался, а теперь, чувствую, буду вычислять эти самые рукопожатия и присматриваться, кто какую роль играет. Хотя, какая тут связь с убийством, я не очень понял. И насчет мотива как-то уж слишком… Ну, философ!

– Готовы! – выдохнула Любаша.

– Негоже обсуждать мертвых, – неодобрительно сказал Степан Ильич. – Не по-людски.

– Для пользы дела нужно, – сказала Инесса. – Я тоже готова.

Олег кивнул:

– Поехали! Полковник, начнем с вас.

– Красивая женщина, – сказал Полковник. – Развязная, резкая, насмехалась над супругом и сестрой. Лидер. И бизнес у нее.

– Могла запросто оскорбить, – сказала Любаша. – Намекнуть про возраст и… вообще.

– Сказала, что я шлюха! – ляпнула Инесса. – Мы, оказывается, учились в одной школе. – Полковник протестующе шевельнулся, но промолчал. – Я не помню ее, в «Баффи» никогда не была. Это ее спа-салон. Бизнес, как сказал Полковник.

– Цены себе не могла сложить, – сказала моя Лариса. – Сказала, из-за нее какой-то парень покончил с собой. Студент из политеха. Звали, кажется, Кирилл. Денис сказал, что она врет.

– Сказала, что дом грязный и неприятный запах, дрянь, а не дом, и надо бы продать, – вспомнил Степан Ильич. Похоже, втянулся в игру. – А он ответил, что никогда не продаст, так как память про деда.

– Денис знал Дэна Рубана! – воскликнула Любаша. – Дэн убил свою девушку, и его посадили в тюрьму… давно уже. Наш городской красавец, я рассказывала. Он там умер. Денис сказал, что Дэн был нехороший человек, и они его часто лупили. Он из одиннадцатой школы, это заводской район, там полно хулиганов. И еще удивился, что никто про Дэна не помнит – весь город прямо бурлил! Он сам помнит всех своих… еще такое слово сказал… сейчас! – Она потерла лоб. –Кенты! Всех, говорит, кентов помню, многие в люди вышли. Встретишься, словом перебросишься, пивка выпьешь…

– И нашего Степана Ильича на «ты» и запросто так, по имени – сказала Лариса. – Очень грубо.

– Денис много пил, – заметил Доктор. – Шпыняли друг дружку, не стесняясь. Иричка упрекнула его, что мало зарабатывает, что он не художник, а чертежник.

– Во всем городе его фонтаны, – сказала Лариса. – И музыкальный, и с подсветкой. Она обозвала его козлом. А он ее акулой. А еще называла Дионисием, вроде как с издевкой. А Зина все время молчала. Странно, что они живут вместе. Некрасивая старая дева при красивой сестре. И одета плохо, хотя сама шьет.

– Она очень спешила, не подошла к нам, а только помахала издали. В красивом платье, в шляпе, локоны по плечам. Вечер, а она в шляпе! – вспомнила Любаша. – И детей не любила, сказала, свобода дороже, а от них только болячки и грязные пеленки.

– Денис сказал, что ее ждет подружка. А я спросила: а может, друг? – Инесса пожала плечами. – Просто так сказала, ничего я про нее не знаю.

– Откуда она знала про дорогу через рощу? – спросил Полковник.

– Они здесь почти месяц, могла как-то узнать, – ответил Степан Ильич. – Роща… одно название! Через нее шоссе видно как на ладони. И никогда никого даже пальцем не тронули. Правда, вечером я бы поостерегся там ходить.

– Было еще светло, – заметил Доктор. – Около девяти.

– Без пятнадцати девять, – сказал Полковник.

Наступила тишина. Похоже, было сказано все.

– Кто еще был за столом? – вдруг спросил Олег.

– Я был, – сказал Адвокат, про которого мы совершенно забыли. – По статистике, жен убивают мужья и наоборот. Правда, у Дениса алиби. Он много пьет и много говорит. Похоже, дебошир и хулиган, возможно, привлекался. Надо бы проверить. На всякий случай. Я могу. Грязная речь, проскакивают блатные слова. Со всеми запанибрата, на «ты», везде как дома. Богема-с. – Он внезапно замолчал. Сидел как аршин проглотил, только очки посверкивали.

– Прекрасно! – воскликнул Монах после паузы, сообразив, что Адвокат высказался и ничего больше не последует. – Спасибо… – Он запнулся.

– Меня зовут Виктор Романович. Можно Виктор.

– Спасибо, Виктор. Насчет возможной судимости… интересная мысль. Если не трудно, проверьте.

Адвокат молча кивнул.

– Еще мой ученик был, Гриша Еремин, – сказал я. – Мы чинили крышу, а потом я пригласил его на ужин. Он почти сразу ушел. Хороший парнишка, серьезный. Работает на инструментальном заводе.

– Иричка еще попросила его отремонтировать дом… Не попросила, а так грубо, высокомерно потребовала. Ему даже неловко стало – смутился, покраснел, не сразу ответил… – вспомнила Лариса.

И снова наступила тишина. Теперь действительно было сказано все. Отчитались, можно сказать. Олег смотрел выжидающе. Мы молча переглядывались. Пауза затягивалась. Мне было не по себе… Как ни крути, недаром в народе говорят, о мертвых или хорошо, или ничего.

– Спасибо, господа! – Олег поднялся. – Вы замечательно справились с задачей. Пока вопросов больше нет. А потому приступаем ко второму пункту программы. Доктор, пошли звать соседей!

– Я готов.

– Господа, боюсь, я не смогу остаться, жду звонка. Вынужден откланяться. Передайте мои соболезнования. – Адвокат поднялся и зашагал со двора. Длинный, узкоплечий, с жидким хвостиком на затылке. Мы смотрели ему вслед…

Глава 16

Поминальная вечеря

Они согласились. Пришли. Хмурый, непохожий на себя Денис; Зина – в черном, еще более бестелесная, бледная и, казалось, сразу постаревшая; не поднимающая глаз. Наши женщины бросились их усаживать. Полковник уже разливал свой командирский коньячок, Любаша накладывала в тарелки котлеты и салат. Полковник встал и постучал вилкой по рюмке:

– Предлагаю выпить за упокой нашей соседки Ирички! Мы знали ее совсем недолго, но успели полюбить. Она была яркой личностью, из тех, что украшают жизнь. Умная, веселая, жизнерадостная, она ушла так безвременно, так нелепо. Пусть, как говорится, земля будет ей пухом.

Мужчины выпили стоя; женщины лишь пригубили. Денис жадно ел, видимо, проголодался. Зина сидела неподвижно, все так же не поднимая глаз. Казалось, она не понимала, где она и что происходит – вид у нее был отсутствующий. Она держала в руке рюмку, словно не знала, что с ней делать. Не сразу поставила на стол, так и не пригубив.

– Зиночка, вы кушайте, кушайте, – обратилась к ней Любаша, и Зина вздрогнула и уставилась на нее бессмысленно. – Вам нужны силы. Ваша сестричка всегда будет с вами, она будет приходить к вам во сне, вы же родные. Пока вы ее помните, она жива.

Я подумал, лучше бы Любаша ее не трогала, уж очень странно она выглядела, как… юродивая. Совсем помешалась с горя. И оно понятно – была бы своя семья, детки, а так никого не осталось. Единственный родной человек умер. И не просто умер, а убит!

– Что уже известно? – спросил Полковник. – Майор Мельник, по-моему, дельный оперативник.

Мы посмотрели на Дениса. Он перестал жевать, пожал плечами.

– Я его больше не видел. Звонили Иркины девчонки с работы, рассказывали, что он там все перевернул вверх дном, даже клиентов перешерстил. Личный компьютер забрал, бумаги из ее стола… все! Идут по головам.

– Но это же пьянь подзаборная! – воскликнула Любаша. – Я же говорила ему! Этих алкашей давно пора гнать вон, Полковник сколько раз писал и требовал… Вот и дождались! Может, хоть сейчас с ними разберутся.

– Люба! Сейчас не время, – строго сказал Степан Ильич.

– Ой, извините, Денис! Я не подумала. – Любаша закрыла рот рукой.

– Денис, мы хотели бы принять участие в похоронах… – сказала Инесса.

– Если вы не против, – добавила Лариса. – Мы мало знали вашу жену, но надо же по-людски… Поверите, она все время у меня перед глазами – как подошла к калитке, помахала нам… и как будто в сердце кольнуло. В своем синем с белым платье, в шляпе… и локоны по плечам, и я еще подумала…

– Ага! – перебила Любаша. – И я тоже подумала… в смысле, не подумала, конечно, а в смысле, что мы видим ее в последний раз. Ужас! Мы с вами, Денис, честное слово. Зиночка, вы кушайте, вам нужны силы.

– Мы не против, конечно, – сказал Денис. – Но мы не знаем, когда ее отдадут. Какие-то следственные действия… Майор обещал позвонить.

– Как долго вы намерены оставаться у нас? – спросил Доктор.

– До конца ремонта, – ответил Денис. – Все равно деваться некуда. В городе любопытные без продыху лезут, пришлось взять отпуск и вроде как спрятаться. Сижу в этом чертовом доме… название одно!

– Ваша жена говорила, что вы собираетесь его продать, – заметил Полковник.

Мне показалось, все мы намеренно избегали называть Иричку по имени. Да и сам Денис тоже говорил «она».

– Говорила. Она много чего… – Он оборвал фразу. – Ничего серьезного, просто разговоры. Сейчас не до этого, как понимаете.

– Да, да, конечно!

– А может, и надо продать, – рассудительно сказала Лариса. – Иногда к нам приходят люди и спрашивают…

– Место хорошее, – поддакнула Любаша. – А деньги всегда нужны.

Я чуть не крякнул с досады: ну что ты будешь делать! Никакого разумения, при чем здесь продажа? У мужика жену убили, а они о всякой ерунде. Всему свое время, как говорится.

Денис пожал плечами и промолчал.

– Зиночка, вы кушайте, – снова сказала Любаша.

Да сколько можно, господи! Не лезет кусок ей в горло, зачем приставать! Ох, уж эти мне заботливые доброхоты…

– Давайте еще раз за упокой души нашей доброй соседки Ирички! – Полковник поднялся с полной рюмкой. – Красивая была женщина! От всей души наши соболезнования.

Денис захмелел, и все больше молчал, что было на него непохоже. Любаша все подкладывала ему в тарелку. Она из тех женщин, кто считает, что мужчина всегда голодный, и если его хорошо кормить, то будет мир в доме и не заведутся хвори. Зина за весь вечер не произнесла ни слова и не проглотила ни куска. Сидела с опущенными глазами, и было похоже, что она не здесь, а где-то в другом месте. Ее рюмка с коньяком так и осталась нетронутой. Бедная женщина! Говорить было не о чем, но они все не уходили, и я понял, что на людях им легче, не хочется возвращаться в опустевший холодный и неприветливый дом. Да и оставаться вдвоем… наверное, тоже не хочется.

Гость Доктора, путешественник и математик Олег тоже не сказал ни слова. Оно и не удивительно, он среди нас чужак, и эту Иричку живой почти не видел. Я заметил, что он незаметно присматривается к нам – зыркнет, как будто иголкой кольнет, и тотчас отведет взгляд. И снова! И мысли всякие отражаются на лице. Я подумал, что он расспрашивал нас об Иричке, а может, надо бы ему поговорить с Денисом? Не все у них было гладко в семейной жизни, возможно, он знает кое-что о ее друзьях. Да и с Зиной поговорить не помешало бы…

Ну да он сам человек опытный, оборвал я себя, сообразит без моих подсказок, не мое это дело…

Глава 17

Послевкусие