Двенадцать разбитых сердец, или Уехал восточный экспресс

P.S.S. Хотя… Сильно он нам нужен, этот Ваш голубь. Свернём ему шею – и делу конец».

Егор Викторович ещё раз удручённо перечитал письмо. Скоро надо было идти на встречу – вариант, при котором Энрико свернули бы шею, Егор Викторович не допускал. До указанного часа оставалось совсем немного времени, но надо было сделать очень много. Первым делом мужчина написал завещание. Вопреки ожиданиям, оно вышло отнюдь не внушительным. Вот его содержание без сокращений по вышеуказанным причинам:

«Всё моё имущество, движимое и недвижимое, оставить Розе, моей жене. А ещё передайте ей искренние сожаление покойника о том факте, что он умер. В утешение ей скажите, что и его самого сей факт ужасно огорчает. Похороните его (а он – это я, Егор Викторович Ковалёв) в той одежде, в которой его найдут.

Егор Викторович Ковалёв»

Затем он пошёл в гардероб и долго выбирал своё последнее одеяние. После тяжелых раздумий Ковалёв надел белую рубашку, чёрные туфли и красные штаны – чтобы не было видно крови. Настал самый сложный момент: надо было прощаться с женой. Боясь расстроить её, Егор Викторович решил заходить издалека:

– Ты знаешь, Роза, собаки очень чуткие существа…

– Знаю-знаю, только если ты меня сейчас будешь отвлекать от готовки блинов, они сгорят, и придётся варить пельмени! – ответила жена, погружённая в домашние дела.

– А если я сегодня не приду домой, ты сильно расстроишься? – тихо спросил супруг.

– А когда же ты тогда придёшь? – удивлённо спросила Роза.

– Быть может, никогда, – ещё тише ответил Егор Викторович.

– Это ещё почему? С какого это перепугу? Я тут стараюсь, блины готовлю, как для слона (Егор Викторович с тихой грустью посмотрел на своё пузико), а он говорит, не придёт!

– А может, это не от меня и зависит… – пролепетал Егор Викторович.

Роза в ужасе посмотрела на своего супруга:

– Что же ты такое натворил? Неужели всё настолько серьёзно?

Егор Викторович кивнул жене, обрадовавшись понятливости Розы. А последняя продолжала:

– Неужели прямо на электрический стул?! Или расстрел? Или вообще голову с плеч? Казнь через повешение, четвертование, вечная каторга? Боже мой, не молчи, только не молчи! Я всё пойму: потасовку в баре, наркотики… Хотя… Нет! Не пойму. Но ты не такой.

Егор Викторович, испугавшийся сначала реакции Розы, облегчённо вздохнул, а Роза продолжала:

– Если совершать преступление, то ты это сделаешь изящно. Признайся, это ты отравил американского посла?! Если да, я тебе это прощу. Омерзительный тип. Ещё с усиками этими, – с этими словами она стала крутить кистями у лица супруга, выразительно показывая те самые американские усики.

– Роза, я не преступник. Я… Я… – Егор Викторович не знал, что сказать, – Егор. Викторович. Ковалёв.

– Боже, какой ты у меня герой! Как значительно вышло. Какой ты молодец! – сказала супруга.

Ковалёв покраснел от ощущения собственной значимости.

– Ну, присядь на дорожку, – с этими словами жена усадила его на пуфик.

Супруг глянул на часы. Надо было выдвигаться. Он умоляюще посмотрел на жену.

– Ну, с Богом! – поняла всё без слов Роза и сама выставила мужа за дверь.

Егор Викторович облегчённо вздохнул. Но предстояла встреча в беседке – на глаза стали наворачиваться слёзы. Однако Егор Викторович взял себя в руки, тяжело отошёл от двери и направился в сторону школы. По дороге он встретил дворника Архипа. Архип сказал: «Смеётся тот, кто смеётся последний! Не унывай, братишка, всё будет хорошо. Победишь ведьму Нору с бандой!» Дворник был глубоко озлоблен на Элеонору Фёдоровну потому, что по ошибке сделал ей предложение, и теперь она ему постоянно подмигивает. Сначала отрывает от работы, внимательно смотрит на него и потом неожиданно подмигивает! Это очень раздражает Архипа. Распрощавшись с дворником, Егор Викторович понял, что подходит к зданию школы. Там его ожидали Элеонора Фёдоровна, Наталья Ивановна, Елизавета Петровна и Марфа Ивановна с двухметровым плюшевым медведем.

– Это Вам, Вы наш хороший! – с улыбкой сказала Наталья Ивановна и вручила опешившему Егору Викторовичу медведя.

– Спасибо, но не забывайте, зачем мы сегодня собрались. Мы должно обсудить вопрос освобождения Энрико. Я ради него готов на всё, – сказал великий переговорщик Егор Викторович.

Учителя, словно коршуны, посмотрели на маленького беззащитного Егора Викторовича.

– Уважаемый Егор Викторович, наши условия таковы: Вы просто подпишите этот договор, – заявила Элеонора Фёдоровна и вручила ему помятый листок. Егор Викторович стал читать вслух:

«Столетний договор.

Егор Викторович Ковалёв обязуется следующие сто лет своей жизни проработать в школе 1775. Зарплата ему повышается в 3,1415 раза в качестве компенсации за возможно нанесенный нами Вам моральный ущерб.

Учителя школы 1775 и уборщица Полина Егоровна

P.S. Отдельный поцелуйчик тебе от меня, мой красавчик! Элеонора Фёдоровна».

«Вот змея, говорит, ошибки подправит, а сама любовное послание оставила!» – подумала Елизавета Петровна и от досады плюнула на Устинчика, который тоже присутствовал на встрече. Последний что-то невнятно крякнул (наверное, птичий мат) и улетел в школу.

«Ну, Нора, один: ноль в твою пользу, гадина такая!» – подумала Наталья Ивановна.

«Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним», поговаривал Чингисхан, – с достоинством вслух сказала Марфа Ивановна и нахмурила брови.

Егор Викторович на это внимание не обратил, а обратил на другое:

– Простите, Вы считаете, что я буду жить ещё сто лет?

– Дай Бог Вам здоровья! – ответила Элеонора Фёдоровна.

– Боюсь, лет через восемьдесят, Вы до меня не докричитесь. Далековато будет… – задумчиво заметил Егор Викторович.

– Да, до Петропавловского собора далековато. Придётся изменить текст договора. Элеонора Фёдоровна взяла карандаш и внесла коррективы:

«Семидесятилетний договор.

Егор Викторович Ковалёв обязуется следующие семьдесят лет своей жизни проработать в школе 1775. Зарплата ему повышается в 4 раза в качестве компенсации за возможно нанесенный нами Вам моральный ущерб.

Учителя школы 1775 и уборщица Полина Егоровна

P.S. Отдельный поцелуйчик тебе от меня, мой красавчик, чмок, чмок, чмок! Какой же ты умный и харизматичный! Элеонора Фёдоровна».

– Теперь подпишу. Только постскриптум меня смущает. Я же женат… – сказал, ознакомившись с содержимым нового договора, Егор Викторович.

– Опять завёл свою шарманку! – возмущённо заявила Марфа Ивановна.

– Как же Вам не стыдно?! Так нас бессовестно обманываете! А мы Вас так сильно любим, – сквозь слёзы воскликнула Элеонора Фёдоровна.

– За что Вы с нами так, Егор Викторович?! – вопросила Елизавета Петровна.

– Что мы Вам сделали?! – запричитала Наталья Ивановна.

– Вы почему-то не желаете поверить в факт существования моей жены, Розы. Разве это моя вина? – ответил на это Егор Викторович

«Застенчивый слишком, боится нас. Голубя получит и сбежит. Надо бы его растрясти!» – подумала Элеонора Фёдоровна и решила принять меры.

А Егор Викторович подписал документ и вопросил:

– А где же Энрико, мой малыш? Отдайте его мне!

– Сначала – прогулка, потом – голубь. Мы идём в парк имени Петра Норольтского! – ответила Элеонора Фёдоровна и сделала многозначительную паузу.

– Нет. Мне голубь нужен, а не прогулка в компании опасных людей! – воскликнул Егор Викторович.

– Сначала прогулка в нашей, глубоко приятной Вам компании, – Элеонора Фёдоровна сделала акцент на этих словах, – а потом голубь! Или шашлык из его мяса. А Вы поверьте, мы знаем вкус мяса! Мяса и крови! Мы словно акулы. Чуем кровь за километр.

Егор Викторович с опаской дотронулся до свежего пореза бритвой на своей щеке:

– Стойте, не так быстро. В парк идём завтра. И завтра Вы отдаёте мне Энрико.

Егор Викторович пулей вылетел из беседки и побежал домой.

– Рано ты пришёл, мой герой! Не задержало тебя надолго дело твоё государственной важности! Слава Богу! – встретила супруга Роза.

А Егор Викторович сел в кресло и уснул. Ну что же, спи хорошо, завтра у тебя тяжёлый день!

Глава 9. Охота на кротов

Егор Викторович чихнул: прямо в нос ему сыпался перец. Он удивлённо огляделся вокруг… И увидел четверых коллег! Они трясли над его лицом разорванным пакетом со специями. «Помогите!» – успел только крикнуть мужчина, и почувствовал перец уже на языке.

– Так, он у нас майский. Марфа Ивановна, как надо готовить майских? – спросила Элеонора Фёдоровна.

– «Из майских мужчин вкуснее всего получаются супы», – ответила цитатой из поваренной книги Марфа Ивановна.

– А я слышала, из них получается отменный плов! – вмешалась в разговор Елизавета Петровна.

Тут Егор Викторович наконец выплюнул перец и спросил:

– За что? За что вы так со мной? Зачем хотите съесть меня?

– А почему Вы нас не любите? Мы в отчаянии! – крикнула Элеонора Фёдоровна.

– Неужели это повод, чтобы съесть брата своего?! – вопросил мужчина.

– Да в том-то и дело, что Вы не хотите стать нашей родной душой! Не хотите! Вот чем мы Вам не угодили?! Например, я. Наталья Ивановна, подтвердите, что я – эталон красоты! – продолжала причитать директор.

– Вы – явно не красавица, а вот мне бы позавидовала сама Афродита! – дерзко ответила Наталья Ивановна Бум.

– Ах ты маленькая гадючка ничтожная, омерзительная тварь! – брызнула ядом Элеонора Фёдоровна и ударила её в нос.

Началась драка, учителя смешались в безликой куче, слышны были только вопли. Егор Викторович с ужасом смотрел на них: он думал о вреде драк в общественных местах. Вокруг собралась толпа, люди смеялись над Ковалёвым, показывали на него пальцем. Егору Викторовичу стало очень-очень стыдно. Неожиданно к нему подошёл маленький мальчик и уколол его чем-то острым. Бедняга начал сдуваться, как воздушный шарик, летая в воздухе и посвистывая. Послышался голос Розы. Егор Викторович проснулся.

Сначала он обрадовался, а потом, вспомнил, что скоро надо идти в парк, и крикнул, словно медведь, раненый охотником. Роза удивилась столь быстрой перемене настроения и спросила:

– Что случилось, мой герой?! Ответь мне, и я уничтожу причину плохого твоего настроения!

– Всё хорошо! – неловко улыбнулся Егор Викторович, но не выдержал и расплакался.

– Неужели ты убил не одного американского посла, а взорвал американское посольство?! Лебедь ты мой! Какой же ты преданный Родине! Рискуешь жизнью ради неё! И теперь весь Запад ополчился против моего Зайчика? – возмутилась пламенная Роза.

Зайчик не выдержал и открыл правду. Роза ещё больше воодушевилась:

– Эти злодейки явно голубененавистники! Я их чую за километр. Но ты их победишь, ты, мой Лебедь! Иди и отправляй мне каждые десять минут по письму с голубем Кешей. Иначе я буду очень волноваться, – сказала Роза.

Егор Викторович испуганно глянул на неё и сказал:

– Хорошо, буду писать тебе каждые десять минут! Обязательно!

– А теперь иди и знай: я верю в тебя! – напутствовала его супруга.

Егор Викторович вышел, сел на велосипед и поехал в парк (велосипед был подарен ему Розой на день рождения. Розу беспокоило то, что он ходит на работу пешком и очень устаёт. Сначала Егор Викторович недоверчиво отнёсся к подарку, сказал, что современные технологии опасны для жизни, но супруга пригрозила ему, и теперь Егор Викторович ездит на велосипеде, как миленький). Подъехав ко входу, он увидел улыбающихся учителей и написал супруге: «Приехал, вижу голубененавистниц! Вроде всё хорошо, жив, ранений не получил. Напишу через десять минут!». Отправив письмо с голубем, он вздохнул поглубже и подошёл к женщинам. Они поздоровались и направились в парк. Элеонора Фёдоровна начала разговор, обращась к Егору Викторовичу:

– Вы знаете, мой дорогой, кто такой Энрико Финтифлюшкин? О-о! Я вижу, Вы не знаете этого замечательного человека? Он изобрёл зубочистки.

– Невероятный, гениальный человек! – восхитился Егор Викторович.

Учителя схватились за эту фразу.

– Мы проходим его биографию вместо биографии Максима Горького! – услужливо заметила Марфа Ивановна.

– А мы работаем по его учебнику химии! – воскликнула Елизавета Петровна.

– А я всегда детям говорю: «Берите пример с Энрико Финтифлюшкина!», – зашла, пожалуй, дальше всех Наталья Ивановна.

И всё это с учётом того, что Энрико Финтифлюшкин был придуман Элеонорой Фёдоровной только что. Повисло молчание. Егор Викторович глянул на часы и понял, что пора писать Розе. Он попросил у учителей разрешения отлучиться по естественной нужде, но они не разрешили. Егор Викторович умолк. Он ещё раз глянул на часы. Наверное, Роза начала волноваться. Егор Викторович тоже начал волноваться и действительно почувствовал естественную нужду. Он спросил ещё раз:

– Можно мне всё-таки отлучиться? Пожалуйста!

– Нет! Потерпите ради прекрасных дам! – ответила Элеонора Фёдоровна, но, подумав, прибавила, – Разумеется, прекрасная дама тут только я.

Егор Викторович опять умолк. Они подходили к клумбе. Вся клумба была изрыта чьими-то маленькими лапками.

– Ой! Там живут маленькие кротики! Я их так люблю. Предлагаю устроить охоту на кротов! Словим их, а потом отпустим. Одного, конечно, заберём в школу! – попробовала отвлечь Егора Викторовича от мрачных дум Наталья Ивановна.

– Кротики… Маленькие кротики! – в отчаянье воскликнул мужчина.

Но учителя уже увлеклись идеей! Наталья Ивановна, вооруженная рюкзаком с предметами, которые могли бы помочь схватить Егора Викторовича при попытке бегства, сказала:

– Какая удача! Я как раз захватила с собой сеть. Кротики, эти малыши, от нас не уйдут!

Егор Викторович с подозрением посмотрел на неё.

– Отлично, я как раз умею устанавливать сети! – радостно воскликнула Марфа Ивановна.

Вдруг послышался гомерический смех. Это был смотритель парка:

– Я вам не дам ловить государственных кротов! Они не вам принадлежат. Не вам их и ловить. Ха-ха… Я их должен ловить, они уже весь парк изрыли!

– А почему же Вы их не ловите? – удивилась Наталья Ивановна.

– Не твоё дело, твоё дело – их не ловить! Со своим делом я и сам разберусь! – злобно ответил смотритель.

Тут Егор Викторович, которого волновала судьба кротов, оторвал взгляд от часов и спросил:

– А Вы, когда их словите, что с ними сделаете? Это важно лично для меня.

– О-о! Я их морально уничтожу! Я им буду говорить, что они ничтожные, ужасные звери! А потом им, уже морально уничтоженным, покажу своё благородство, отпущу! – ответил смотритель и усмехнулся.

– Позвольте, но они опять изроют весь парк! – удивился Егор Викторович.

– А я их опять словлю, морально уничтожу и отпущу, – невозмутимо ответил смотритель.

– Это замкнутый круг! – вмешалась в разговор Марфа Ивановна.

– Молчать! Это мне судить, где круг, а где квадрат! И кротов вам ловить не позволю! Пошли вон! Негодяи! Гады! Мерзавцы! – гаркнул смотритель парка.

Компания быстро ретировалась и все (действительно все, кроме Егора Викторовича) решили во что бы то ни стало словить крота. Они подошли к другой клумбе. Неожиданно Егор Викторович принюхался и сказал:

– Вы не чувствуете ничего?

– Чувствую! – ответила Элеонора Фёдоровна и улыбнулась.

– Значит, я не один это чувствую? – радостно спросил Егор Викторович.

– Да, Вы не одни. Я чувствую пламенную любовь к Вам, и, оказывается, Вы чувствуете то же самое ко мне! Мой…

– Нет, никакой пламенной любви я к Вам не чувствую. Я женат, пламенно люблю свою жену и сейчас говорю о другом! – отрезал оскорблённый мужчина.

– Ой! – крикнула Элеонора Фёдоровна и со звуком битого стекла упала в обморок. Однако, видя, что мужчина её сердца не собирается её подхватывать, сразу и очнулась. А тем временем Ковалёв продолжил:

– Я чувствую резкий запах спирта!

Элеонора Фёдоровна оглянулась и заметила миловидную старушку. Та уставилась на осколки бутылочки коньяку, которую директор всегда носила с собой и которую разбила при падении.

– Чего стоишь? Из Царского времени вылезла?

– Что за хамство Вы себе позволяете?! – возмутилась старушка.

– Закрой рот, старая карга! – отрезала Элеонора Фёдоровна.

Старушка промолчала и демонстративно удалилась. А директор школы 1775 поспешила сменить тему:

– А Вы любите спирт?

– Вы же знаете, что я не пью, не курю и не употребляю наркотики! – отрезал Егор Викторович.

А тем временем компания подошла к входу в кротовую нору – на удивление высокому холмику. Учителя приступили к охоте – расставили сети. Егор Викторович, видя, что коллеги отвлеклись, написал Розе:

«Дорогая Роза, всё хорошо! Извини, долго не писал, не давали они мне это незаметно сделать! Люблю тебя чрезвычайно! Серьёзных ранений нет».

Элеонора Фёдоровна сказала:

– Хорошо в парке посидеть, кротов половить! Не правда ли, Егор Викторович?

Егор Викторович промолчал. Вдруг Наталья Ивановна засуетилась, подбежала к норе, вытряхнула содержимое сети в мешок и сказала гордо: «Крот!». Но всем было не до крота. Елизавета Петровна развела костёр. Все завороженно смотрели на пламя, пожирающее деревья. Наталья Ивановна крикнула: «Бежим!», и все побежали. У выхода из парка все остановились и отдышались. Компания начала громко смеяться (только Егор Викторович принялся целовать землю под ногами). А из мешка Натальи Ивановны вылезла крыса, а вовсе не крот…

Вдруг послышался звонок. Директору пришло SMS. Она зачитала его вслух:

«Уважаемая Элеонора Фёдоровна, завтра в Вашу школу 1775 с проверкой придёт Губайло Уткин. Если школа ему не понравится, он неожиданно вспомнит про Ваши долги.

Министерство Образования»

Элеонора Фёдоровна упала в обморок. Но теперь Егор Викторович, даже если бы захотел, не смог бы её подхватить. Он убежал домой: слишком много впечатлений было за этот день. А Энрико остался сидеть в ящике из-под апельсинов…

Глава 10. Учитель психологии

А тем временем в девятом классе проходил урок психологии. Этот предмет, а ещё английский язык, преподавала Мария Рувер-младшая. Ребята читали поучительный рассказ из учебника психологии. Читали вслух по цепочке. Начинал Костя Калякин:

– Иии-стоо-рии-яаа, – Калякин запнулся, отдышался и продолжил, – Прооо ма-леээнь-коо-гооо…

– Калякин, два! – перебила его Мария Рувер, – Читать не умеешь!

– На мой взгляд, это бесполезное занятие, – возразил Калякин.

– Это ещё почему?! – спросила Мария Рувер.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

10 января 1775 года – дата казни Емельяна Ивановича Пугачева (здесь и далее примечания автора).

2

Владимир Георгиевич Жданов – российский общественный деятель, председатель «Союза борьбы за народную трезвость», популяризатор псевдонаучных методов избавления от употребления алкоголя, табака и восстановления зрения. Не имеет ни биологического, ни медицинского образования.