Хроники Смирнова

– Я ничего. – сказал Гиревой – Но предчувствие странное, как будто там что-то есть, за деревней. Как будто стоишь перед сценой, но не знаешь, что за её кулисами.

– Ну ты театрал! – пошутил Смирнов; разведчики усмехнулись

– Я тоже не вижу, только вот в одном доме окошко горит. – сказал Соболев

– Сейчас с домом разберёмся, Саня. А ты чего-нибудь увидел, Петр?

– Не-а… – грустно вздохнул Иванов, смотря в свой маленький бинокль, а потом отвёл глаза от линз, поморгал пару раз и взглянул туда снова. – Хотя увидел!

– Что там? – громко произнёс Смирнов

– Присмотритесь за вон тот двухэтажный дом! – указал Иванов пальцем в сторону самого высокого здания деревушки.

За этим зданием стояло что-то крупное. Издалека в темноте оно напоминало дом, но, приглядевшись, разведчик обнаружил, что это танк, накрытый чехлом сверху, чтобы не увидели сверху. Ночью какой-то грузинский военный вышел и приподнял этот чехол, выдав содержимое…

Все разведчики мигом посмотрели в бинокли, обратив свой взгляд только на один дом. За которым Иванов обнаружил танк грузин.

– Да там же техника! – вскрикнул Гиревой своим хриплым голосом; его светло-седые волосы слегка переливались на лунном свете.

– Тише ты! – заткнул его Смирнов – Ты забыл где мы?

– А, точно…

– Почему же мы с хребта этого не заметили? – удивился Виктор Смирнов

– Так на то и шёл расчёт, чтобы сверху не было видно! – ответил Гиревой

Вдруг снова зашептал Иванов:

– Смотрите чуть левее, на дом, где окошко горит, там военный курит!

– Чёрт, я бы сейчас тоже закурил! – прокряхтел Витя Гиревой

– Да хватит тебе уже! – сказали ему все в один голос

– Ладно-ладно, спокойно, ребята.

Грузинский военный с закатанными рукавами стоял и выдыхал дым от сигареты в ночное небо. При каждой затяжке уголёк слегка воспламенялся и освещал его смуглое небритое лицо с тёмными бакенбардами и бородой.

– Вот пёс тифовый! – прошипел Гиревой

– Заткнись, надоел уже! – прикрикнул спокойный Соболев

Гиревой передразнил его.

– Ребята, нам надо туда идти, только тихо и незаметно. – уверенно отрезал Смирнов

– Ты спятил? – никак не мог угомониться Гиревой

– Заткни свой рот или я тебе сам его заткну!

– Всё, молчу! – и с тех пор тёзка Смирнова не сказал ни слова

– Мы идём в обход слева и заходим за этот танк. Думаю, там ещё целая армия дислоцируется…

– Погнали! – сказал Сашка Соболев и закинул на свои широкие плечи автомат Калашникова

Группа шла в обход деревеньки. Каждый дом спал, кроме одного. Видимо, там штаб был. Свет, выливавшийся золотом из окна, казалось, был маяком в море гор. Тем временем разведчики уже подходили в этому танку…

За ним стояло ещё более двадцати танков. Ещё стояли БТРы, орудия среднего калибра и пара палаток с военными.

– Тихо! – прошептал еле слышно Соболев – Там спят.

– А почему их так мало? – так же тихо поинтересовался Иванов

– С утра, скорее всего, остальные подъедут.

– Ясно…

Смирнов открыл маленький блокнотик и в кромешной тьме кое-как попытался записать сведения вражеских силах. Он писал так быстро, что его рука двигалась, будто у Смирнова началась болезнь Паркинсона. У каждого разведчика в крови писать очень быстро. Такова судьба.

Небо каждую четверть часа становилось на несколько тонов светлее. От черного полотнища над землёй ничего не осталось. Теперь это было голубеющее небо с блёклыми остатками звёзд. Светлело всё быстрее и быстрее.

– Отходим, парни! – скомандовал Смирнов – Надо быстро сообщить об этом в Гори. Хоть бы наше командование вместе с подкреплением приехало ночью или хотя бы сейчас. Иначе сдадим этот чёртов город! – группа двинулась в сторону знакомого нам хребта.

Они быстро перебегали основную улицу этой деревни – важную горную дорогу. Казалось бы, если пойти направо, то скоро можно и до Гори дойти, но из-за войны так не сделать. Такое странное ощущение, что ты можешь что-то сделать, прибыть в места, где уже бывал, но это не даёт сделать какой-то барьер. В данном случае барьером стала война.

Однако, если пойти направо, то дорога за деревней уходит в горы, в Кахетию. И в утренней тишине послышался лёгкий гул, доносящийся с той стороны.

– Тихо! Что это за звук? – спросил Соболев

– Твою ж мать, это же моторы от машин! – нервно ответил Смирнов – Смываемся!

Они стали очень быстро бежать.

– Стойте! Смотрите! – проговорил Гиревой и показал пальцем на дорогу. Там стоял низенький солдат с винтовкой за плечом и флажками в руке. Он ими размахивал.

– Чёрт побери, это наступление! – крикнул Смирнов – Вот незадача! Бежим! Мы должны прибежать к Риненко быстрее, чем эти проклятые танки!

Все мигом побежали, как кони. Но Смирнов опять остановился, что-то в нём дрогнуло:

– Стойте, парни! Надо им урок преподать, что такое наступление ранним утром! Они хотели нас застать врасплох, но это сделаем мы! – он достал две гранаты-лимонки, висевшие на поясе, сдёрнул две чеки и стал крепко сжимать предохранители – Парни, я вас догоню! – Смирнов со скоростью коня понёсся в сторону танков…

Через минуту послышались взрывы. Очень громкие взрывы, у разведчиков аж уши заложило. Смирнов быстро выбежал из этого пекла, перебежал ещё раз дорогу и устремился в подъём. Остальные трое бежали впереди, но недалеко.

– Живой? – крикнул Иванов

– Да, задал им жару! – последовал ответ

– Просто красавец! – засмеялся Гиревой – Так им и надо!

– Ты лучше не поливай их грязью и пожеланиями, а беги быстрее на вершину хребта и включай рацию! – заорал, смеясь, Смирнов

– Так она у Пети!

– Понял. Петя, на вершине включай рацию и быстро переходи на пятьдесят третью волну – это волна Риненко, надо всё сказать!

– Хорошо! Но нам надо задницы спасать! Кажется, нас заметили! – хрипел Соболев

Тут раздалась очередь из автомата:

– Не попадут! Мы высоко! – заметил Гиревой, по лицу которого стали течь капельки прозрачного, как вода, пота

– Попадут или не попадут, без разницы! Но хочу на всякий сказать, что я горжусь тем, что служил с вами! – грустно сказал Иванов

Смирнов, догнавший группу, ответил:

– Мели Емеля – твоя неделя! Тебе ещё восемьдесят лет жить! Рано умирать, парень!

Разведчики подбежали к вершине. Иванов мигом снял со своей взмокшей, как у коня, спины зелёный рюкзак, а потом достал из него коробку средних размеров и раздвинул антенну.

– Быстрее! – крикнул Соболев, прикрывавший тыл

– Включаю! Какая волна? – волнующимся голосом спросил Иванов

– Пятьдесят три!

– Подключаюсь!

Коробка зашипела.

– Приём! – надрывал горло Смирнов – Слышно?

– Да, Витя, ты?

– Ванька, я это. Смирнов!

– Что такое?

– Двадцать шесть танков, три БТРа, орудия 76-го калибра и много людей! Срочно на юг бросай все силы! Наши подъехали?

– Нет ещё! В Каралети встряли!

– Чёрт! Они нужны позарез! Мы им кое-что взорвали, так что задержка на пять-десять минут есть… – Смирнов огляделся назад и увидел чёрные высокие столбы дыма и три горящих танка – Может пятнадцать минут задержки! – усмехнулся Смирнов – Короче, мы бежим к вам, до связи!

Иванов моментально положил рацию обратно в рюкзак, и разведчики ринулись бежать к Гори. Не повезло, что склон крутой. Разведчикам пришлось не слабо замедлить темп бега, чтобы не упасть вниз и не сломать шею, но, тем не менее, бежали они очень быстро, как кони, неся на себе рюкзаки и оружие.

Бежали долго, без остановок, ведь каждая секунда может стоить поражения. Они дышали, как кони, очень шумно, однако разведчикам был слышен гул приближающейся к Гори техники. Также начались выстрелы – это грузинская артиллерия начала артподготовку.

Позже разведчики подбежали к речке, отделяющей Гори от хребта и пронеслись по мосту. Мост был частью той дороги, которая является главной улицей деревни и дороги, по которой в ту минуту тысячи грузин с оружием и танками ехали освобождать Гори…

К тому моменту, как они прибежали, грузины яростно и плотно обстреливали из орудий Гори. Повсюду были видны взрывы, после которых в воздух поднимались клубы пыли, земли, обломков – всего того, куда попадал снаряд.

– Парни! – кто-то окликнул разведчиков; это был Риненко – Мы готовы, но против таких сил долго не продержимся!

– Мы успели! – в один голос крикнули четверо парней, только что спустившихся с хребта, с отдышкой, как у лося, который сто километров бежал без отдыха. У уголков ртов бежавших виднелась полупрозрачная пена.

– Ладно, главное, что живы! А вот и танки! – вскрикнул Риненко – молодой старшина с рыжими волосами и большими глазами – Георг, когда будут на мосту, по первому стреляй! – крикнул он тому самому секретарю из кабинета Генардзе, сидевшему рядом.

– Хорошо, товарищ старшина! – последовал ответ с сильным кавказским акцентом; Георг стал доставать гранатомёт и заряжать его

– Парни, как славно, что вы пришли! Я рано утром услышал взрывы за горами и подумал, что вас…ну вы поняли.

– А как иначе? Мы всегда будем вместе! И умрём вместе! – еле-еле от отдышки сказал Иванов

– Сказано тебе, рано умирать! Надоел со своей геройской смертью! – отрезал с такой же сильной отдышкой Соболев

Пятеро разведчиков и ещё четверо осетин сидели за баррикадой, стоявшей по центру дороги и сделанной из мешков с песком, шин и рельсов, сваренных между собой. Они наблюдали за танками. Первый из них въехал на мост.

– Пли! – крикнул Риненко

Граната вылетела из орудия, рассекая воздух…

Взрыв был очень громким, башня отлетела в реку. Ударная волна была сильной. Настолько сильной, что Иванова чуть не сбило с ног, а волосы на головах разведчиков всколыхнулись, как поле овса. На улице уже было светло, несмотря на то, что солнце только что вышло из-за высоких кавказских хребтов.

– Товарищ старшина, вас к телефону! – крикнул кто-то из толпы

– Давай соединяй! – Риненко приложил к своему уху телефонную трубку – Алло! Да вы где едете-то? На въезде? Сейчас я скажу вас пустят, и вы двигайтесь по основной улице, ясно? Только по-быстрому! Всё, до встречи!

– Вас с северным КПП соединить? – спросил тот же голос, предупредивший о телефонном звонке

– Да!

– Соединяю…КПП на связи!

– Алло! Пустите быстро колонну! Быстро…Я договорил, возьми телефон! – громко кричал Риненко. По городу всё также били из орудий, разрушая здание за зданием, создавая воронку за воронкой.

– Эй! Скажи, передай моторизованной русской части, чтобы они с запада форсировали реку и во фланг ударили! – крикнул старшина кому-то из осетин

– Понял!

Вдруг грузины толпой перешли мост и начали наступать на город. В каждом из лиц виделись ярость, гнев, патриотизм и желание освободить свою родную землю. Их можно понять – так бы делал каждый солдат.

Разведчики достали автоматы и стали отбивать атаку. Сзади уже слышались гулы танков подкрепления. БТРы, ударившие с фланга, застали технику врасплох. Пехотинцев отодвинули назад огнём автоматов. На небе показались три грузинских истребителя, летевших треугольником, а между ними летел более крупный самолёт. Они пролетели над городом быстро, оставляя за собой лишь белую полоску.

– Мы их откинем! Вперёд, в атаку! – крикнул Риненко всем и высунулся из-за баррикады.

Но в ста метрах от баррикады раздался оглушительный взрыв. Через пару секунд ещё один, а потом взрывы стали раздаваться из другой части города.

Старшина Риненко упал замертво на баррикаду.

– Ванька! – крикнул Смирнов и затащил его за укрепление – Живой? – ответа не было – Ваня! Ты тут?

Но, полностью осмотрев Риненко, разведчики заметили огромную рану прямо с самого сердца. Туда прилетел осколок от авиационной бомбы, упавшей в ста метрах. Умер он мгновенно…

Надо же как иногда подло поступает судьба? Парень был самым молодым из всех. Никогда никого не убивал, вообще никого. Он только почувствовал вкус жизни, как потерял его навсегда. Риненко встал в полный рост, чтобы пойти в атаку и стрелять по грузинским войскам. Уже через минуту подъехало подкрепление из России, которое по обочине объехало баррикады и также атаковало грузинские войска. БТРы на том берегу стеснили артиллерию к горам.

Грузинский удар отбили.

Надо же так… Его товарищи с трудом приняли его смерть, но долгое время пребывали в шоке. Почему Риненко? Почему он? Почему самый молодой, самый добродушный? За что судьба оказалась так жестока с ним? А, может быть, она специально направила осколок в сердце, чтобы он умер быстро и безболезненно, чтобы он не был калекой и не мучался от адской боли? Никто не знает…

Эту историю и вспомнил Виктор Смирнов, пока бежал к Анне Никольской. Он тогда, в Южной Осетии, бежал также – невзирая на усталость, на боль в ногах, имея цель перед собой и не сбавляя темп. Смирнов многое повидал на своём веку. Война забирает с собой самых невинных. На памяти Виктора это единственная история, где умер его друг, но на его душе она оставила сильный след, после чего он стал ценить жизнь по-настоящему, живя каждым моментом.

Виктор Смирнов уже подбежал к дому Анны и посмотрел на её окна. В одном из них горел свет. Затем Виктор открыл красивую дверь её подъезда, на которой, к счастью, не стояло магнита, и побежал вверх по лестнице.

Оказавшись перед её дверью, на которой висело число «51», Смирнов позвонил в дверь – ответа не было. Затем позвонил ещё раз – тишина. Тогда он отчаялся и позвонил последний, третий раз… В квартире послышались шаги, которые приблизились к двери, но всё затихло. Никто не открыл.

Смирнов сел на лестницу рядом дверью, облокотившись головой на стену подъезда, покрашенную бело-серой краской. Он сидел и думал о произошедшем в клубе. Ему не было стыдно, но чувство вины всё-таки присутствовало. Смирнов томно ждал утра, чтобы Анна вышла из своей квартиры и увидела его.

«Да она даже говорить со мной не захочет. Зачем я ей после такого?» – подумал про себя Виктор и стал постепенно засыпать. Когда он уснул, замок квартиры громко щёлкнул два раза, и дверь слегка приоткрылась. Оттуда выглянуло заплаканное лицо Анны Никольской, после чего девушка вернулась в квартиру, а потом обратно в подъезд с бутылкой вина в руке. Она присела на широкую холодную ступеньку рядом с Виктором, слегка толкнув его плечом в бок. Мужчина моментально пробудился.

– Ты? – спросил Смирнов

– Нет, не я! – грустно сказала Анна – Ты посмотри и узнай кто!

Виктор протёр глаза и убедился в том, что рядом с ним сидела Никольская.

– Не смешно. Я поговорить хотел… – томно сказал он

– Я это уже поняла. Поэтому и принесла вино.

– Ты прости, что я такое устроил. Просто я служил, и в моих понятиях суеверия не существует. – Смирнов достал из кармана пальто монету в два рубля и положил её в ладонь девушки.

– Да и ты меня прости, что навязалась со своими приметами. У меня на работе тоже все такие, как ты. Но я, когда росла в Одинцово, была приучена родителями к суеверию. Да и случаев много разных бывало. А если подарить часы и не забрать монетку, то, по примете, с любимым расстанешься! – она отпила вино из бутылки. – Кстати, пойдём в квартиру, я тебе часы-то отдам!

– А может лучше здесь посидим?

– Ладно, в этом тоже есть своя романтика! – усмехнулась Анна – Ну я тогда сейчас за часами схожу!

– Давай.

Через минуту она пришла с той картонной коробочкой и вручила её Смирнову.

– Ещё раз с днём рождения! – проговорила она

– Спасибо! – ответил Виктор, надевая часы на свою руку – А они классные!

– Я старалась. Кстати, раз всё это прошло, то я тебе кое-что должна рассказать… – одёрнула себя Анна

– Что такое? – удивлённо спросил молодой человек

– Дело в том, что, когда ты ушёл из клуба, то я пошла к бару, и там…

Зазвонил телефон Никольской, лежавший в кармане её розово-белой шёлковой пижамы. На экране отобразилось «Димочка» с фотографией молодого парня с чёрными волосами и бородкой-эспаньолкой на выступающем подбородке.

– «Димочка»? – крикнул в гневе Смирнов – Это ещё кто?

– Это, тот, о ком я тебе хотела рассказать…

– «Димочка»? – пробормотал себе под нос Виктор, а затем встал и ушёл.

– Да дай же я тебе объясню! Ничего не было! – крикнула Анна вслед спускающемуся по лестнице Смирнову

В ночном подъезде громко раздался хлопок. Это Смирнов закрыл за собой дверь подъезда.

Он был в гневе. После всего того, что между ними было, он заподозрил Анну в измене.

Анна, вернусь в свою квартиру, открыла окно и крикнула Виктору:

– Я тебе не изменяла! Ты даже не дал мне объяснить!

Мужчина лишь обернулся, посмотрел на неё и махнул рукой, после чего пошёл в сторону своего дома.

Его голова не могла переварить такое событие. Смирнов не обращал внимания на гололёд, на снова взбушевавшуюся метель. Он шёл с каменным, абсолютно бездушным лицом. На душе было ещё хуже: смесь гнева и сожаления. Два несовместимых чувства смешались воедино. В теории такое невозможно, и каждый чёрствый бесчувственный человек подтвердит это. На на практике такое случается у каждого, в том числе и у нашего героя.

Он молча шёл до дому, без единого звука поднялся на свой этаж, переоделся, лёг в постель, поставив будильник на семь утра – завтра на работу. На душе у него было очень паршиво, а в голове играла грустная музыка, вроде Стинга. Смирнов долго не мог заснуть. Ему было непривычно лежать в кровати одному. Уже более года Виктор жил с Анной. Он поворачивал голову в надежде увидеть Никольскую, но мысленно отбивал себя от этого действия. Анна, теперь, упала в его глазах. Она вышла из его круга доверия. В круге были ближайшие родственники, товарищи по армии, Митя – коллега с работы и Анна. Теперь последней там не было. Она вылетела оттуда, как пробка из-под шампанского… «Ладно, завтра на работу! Надо спать!» – пробормотал Смирнов и уснул.

На утро он с каменным лицом проснулся, помылся, сделал себе завтрак из яичницы и кофе, после чего переоделся. В прихожей Виктор с необычной лёгкостью без ложечки для обуви одел кожаные коричневые туфли, которые каждый день одевал, чуть-чуть процарапывая пятку. Мужчина явно удивился. Но ещё больше он удивился, когда открыл дверь…

Рядом с дверью спала Анна Никольская в городской одежде – белой пуховой куртке, чёрных брючках и зимних кроссовках. Она проснулась от резкого шума.

– О, доброе утро, Витя! – ласково сказала она

– Чего тебе надо? – злобно прошипел он в ответ

– Пожалуйста, можно я тебе всё объясню? – вскочила на на ноги – Прошу!

– Не надо мне ничего говорить, я всё понял. Я на работу, пока! – Смирнов стал спускаться по лестнице

– Если ты меня не выслушаешь сейчас, то никогда больше не услышишь!

– Понятно дело, тебя «Димочка» слушать будет!

– Да нет же! Дай мне сказать! Хотя бы минуту!

Виктор остановился и поколебался:

– У тебя ровно минута…

– В общем, вчера я в клубе, после того, как ты ушёл из клуба, пошла к барной стойке и немного выпила… Ладно, я была очень сильно пьяной! И ко мне подошёл молодой паренёк. Говорит, мол, «ты красивая, давай познакомимся?». Я же была так зла на тебя, что не отказала ему в знакомстве. Обменялись номерами с ним. Он настоял на том, чтобы я его записала «Димочка». Ничего не было, клянусь! – выдохнула Анна

– Я тебя понял. Ты думаешь, что меня это успокоило?

– Надеюсь.

– Нет!

– Ну прошу, давай замнём вчерашний день, прошу. Давай всё будет, как раньше?

– Как раньше уже никогда не будет…

– А должно быть! Ты ради меня не хочешь забыть?

Виктор вспомнил, как сам вчера спровоцировал скандал, отчего его лицо стало живым, и он ответил:

– Ради тебя готов!

Он прекрасно осознавал, что Никольская говорила чистую правду, видя это по её голубым глазам. Уж разведчики в этом плане точны, как швейцарские часы. Никольская снова вошла в его заветный круг доверия.

Анна подбежала к нему; они обнялись и поцеловались.

– Но мне на работу пора! – сказал уже по-доброму Виктор – Тебя подкинуть на работу? У меня, благо, время есть…

– Давай, ты же знаешь, где мой офис?

– Конечно!

Они спустились, вышли из относительно тёплого подъезда на холодную улицу, сели в чёрную «Ауди». Виктор прогревал машину.

– Надо и вправду забыть вчерашний день! – промолвил тихо Смирнов, слушая гул мотора

– Ты прав…

– Кстати, твои часы реально классные! – мужчина задёрнул рукав и показал Анне аксессуар, одетый на запястье, – Спасибо ещё раз!

– Не за что!

Чёрная, вымытая на мойке «Ауди» выехала на широкий и оживлённый Ленинградский проспект. Но с утра он таковым не являлся. Только ночью там можно было ехать быстро. Утром же там постоянная толпа машин, едущих на работу в оба направления. И это сборище автомобилей двигалось очень медленно, поэтому Смирнов всегда выходил на работу за два с половиной часа до начала рабочего дня. Начинался он в десять утра. Однако Смирнов подвозил Анну, из-за чего мог опоздать, поэтому наш герой очень сильно нервничал, то судорожно стуча руками по рулю, то переставляя правую руку с руля на коробку передач много раз. Анна это заметила.

– Не нервничай. Тут объехать можно. – тихо сказала она

– Да как тут объехать? Эта толпа не выпустит и не впустит. А до твоей улицы ещё ехать минут тридцать-сорок.

– Легко! Ты съезжаешь на Большую Грузинскую, там сворачиваешь налево на Баррикадную, потом на Малую Никитскую, а там уже мой офис!

– Кстати, хорошая идея. Так можно десять минут спасти.

Чёрная чистая машина уже запачкалась в реагентах, которыми посыпаны дороги, и быстро проскочила на обочину, которая, как правило, свободнее, чем остальные ряды.

– Тут же штраф возьмут! – удивлённо сказала Никольская

– Здесь не совсем пусто, так что, если будем к следующей машине близко держаться, то эти камеры номер не смогут прочитать. Физика! Тем более, что эти технологии чтения номеров барахлят сильно. Прорвёмся…

Машина почти прижалась к серому «Рено», которое ехало впереди. Камеры чисто физически из-за «Рено» не могли прочитать автономера машины Виктора Смирнова.

После камер Смирнов отстал от впереди идущего авто и включил поворотник. Задняя правая фара стала моргать приятным жёлтым светом. Смирнов свернул направо на Большую Грузинскую, которая была гораздо свободнее Ленинградского проспекта. В итоге через десять минут, как и сказал Виктор, «Ауди» стояла у бизнес-центра, в котором находилась организация, где работала Анна. Это был новый, довольно безвкусно построенный стеклянный семиэтажный центр. Анна быстренько забежала в вращающиеся двери и скрылась из глаз Смирнова.

– Ну а теперь в редакцию! – торжественно проговорил Виктор – И поехал к себе на работу. Теперь он не опаздывал.

Его стаж – всего три с небольшим года, но, благодаря прочитанным в период службы книгам и журналистскому образованию, карьера уверенно шла в гору вместе с заработной платой. Его должность – главный заместитель редактора газеты, то есть Виктор – второе лицо организации. За три года. Это был успех, хоть и не самый грандиозный. Ещё с начала работы Смирнов отличался хорошо и необычно написанными статьями. Он ездил по горячим точкам, поэтому хорошо писал, ведь он, как военный разведчик, неплохо знал обстановки и причины конфликтов. Благодаря службе Виктор ещё и работу хорошую нашёл, что очень сложно в Москве двадцать первого века.

Столица России – перенаселённый город. Это все знают, и никто данный факт не оспаривает. Власти каждый год говорят, мол, мало рабочих мест, и на большее количество людей их просто-напросто не хватит. Однако эмигранты всё едут и едут – отовсюду и оседают в Москве, заводят семьи и так далее. Рабочие места же не увеличиваются.

Нет, я не жалуюсь. Я лишь говорю, что каждый борется за хорошие условия существования. Каждый крутится, как может. Каждый едет на работу, чтобы получить деньги. Жизнь в Москве – подобие естественного отбора: тот, кто сильнее, у того и власть, а слабые – сидят в сторонке. И все эти борющиеся люди: местные, приезжие – сидят в своих машинах. Поэтому каждое утро и вечер на всех улицах, проспектах, переулках и тупиках стоят сотни, тысячи, миллионы автомобилей…

Виктор Смирнов подъехал к зданию газеты, припарковав своё авто к гранитному бордюру. Офис располагался недалеко от Чистых прудов. Он взглянул на часы: девять тридцать. «Ещё полчаса есть!» – подумал Смирнов про себя и пошёл в ближайшую кофейню. Он медленно, не торопясь побрёл в сторону сего заведения. Там он взял себе кофе и пончик, политый какой-то красивой и очень вкусной глазурью розоватого цвета. Он молча сидел за кофейным столиком и вдыхал приятный аромат, возникший в фаянсовой чашечке. Смирнов в два глотка, как принято, выпил эспрессо, закусил пончиком и выдвинулся обратно в офис.

Войдя в здание, он вытер ноги о чёрный резиновый коврик, лежавший у входа. Затем Виктор пошёл к своему кабинету, располагавшемуся на третьем этаже четырёхэтажного кирпичного здания, построенного ещё при Царях в индустриальном стиле.