скачать книгу бесплатно
Соответственно, из системной интерпретации приведенных нормативных определений следует, что сеть Интернет представляет собой разновидность информационно-телекоммуникационных сетей, которая характеризуется в том числе доменным именем (поскольку определение доменного имени включает в себя отсылку только к сети Интернет, но не к информационно-телекоммуникационным сетям в принципе).
Доменные имена являются неотъемлемой частью системы DNS с технической точки зрения. При этом данная система также технически обусловлена протоколом TCP/IP. Соответственно, допустимо утверждать, что легальное определение сети Интернет, с учетом данных технических особенностей и системной интерпретации, предполагает, что Интернет – это информационно-телекоммуникационная сеть (пространство), характеризующаяся унифицированным протоколом TCP/IP и единой системой определения соответствия между доменными именами и сетевыми адресами.
Что касается актуального законотворческого словоупотребления, то, как видно на основе приведенных примеров, наиболее распространенным в законодательстве способом словоупотребления является «сеть “Интернет”» (слово «Интернет» – с прописной буквы и в кавычках). В сложных словах возможно использование со строчной буквы и через дефис по общим правилам русского языка – например, «интернет-страница». В то же время представляется, что в науке можно допустить и употребление слова «Интернет» как имени собственного и без кавычек. Для целей настоящей работы особенности данного словоупотребления не имеют принципиального значения. В зависимости от контекста термин, таким образом, может использоваться по-разному, с предпочтением варианта «сеть Интернет» в целях единообразия.
Как уже отмечалось ранее, понятие «информационно-телекоммуникационная сеть (пространство)» представляет собой родовое понятие по отношению к видовому понятию «сеть (пространство) “Интернет”». Это значение важно для законодательной и правоприменительной практики, а также для определения перспективных направлений развития в данной области общественных отношений.
Вывод прост, но его всегда следует иметь в виду при разработке формулировок правовых текстов. В тех случаях, когда в официальных правовых текстах используется термин «сеть “Интернет”», речь идет только об одной из возможных информационно-телекоммуникационных сетей, которая основана на протоколе TCP/IP и DNS. В свою очередь, понятие «пространство Интернет» в силу своей комплексной природы объединяет в своем содержании все многообразие материальных и виртуальных объектов, характеризующих интернет не только и не столько в качестве сетевого ресурса, но и как социально-культурное явление, возникающее на определенном этапе исторической эволюции и характеризующее как собственно технический уровень общественного развития, так и состояние общественного сознания, в котором отражается конфигурация современного мироустройства с его открывающимися возможностями и вместе с тем вызовами и угрозами, которых не было в предшествующие периоды.
1.3. Факторы, определяющие значение интернет-пространства
В современной литературе социальная сеть Интернет определяется как особый социальный ресурс – сервис-система, позволяющая пользователю как минимум создавать в заданных пределах общедоступный профиль (учетную запись, персональную страницу) или профиль с ограниченной доступностью, определять список других пользователей, с которыми связан данный пользователь, просматривать списки «друзей» других пользователей, в том числе «по цепочке».[48 - Boyd D. M., Ellison N. B. Social network sites: Definition, history and scholarship [Electronic resource] // Journal of Computer-Mediated Communication. 2007. Vol. 13 (1). – URL: http://jcmc.indiana.edu/vol13/issue1/boyd.ellison.html (accessed: 19. 12.2016).] Однако социальным сетям присуще общее динамическое качество всех интернет-феноменов, а именно стремительный темп развития (в обратной перспективе – устаревания) технологической составляющей.
Согласно данным некоторых исследований, 82% пользователей сети Интернет (а это в целом 1,2 миллиарда человек) являются пользователями социальных сетей. Среднее количество часов на одного пользователя в месяц только на октябрь 2011 г. по первым десяти странам можно представить в виде таблицы.
Среднее количество часов на одного пользователя в месяц (по данным компании «comScore»)[49 - It’s a Social World: Top 10 Need-to-Knows About Social Networking and Where It’s Headed [Electronic resource] // Internet-site “comScore”. – URL: http://www.comscore.com/Insights/Presentations_and_Whitepapers/2011/it_is_a_social_world_top_10_need-to-knows_about_social_networking (accessed: 19.12.2016).]
При этом, по некоторым подсчетам, только на 2011 г. в среднем на каждого пользователя одной лишь социальной сети Facebook приходилось примерно 800 страниц личной информации. К текущему моменту объем такой информации лишь увеличился.
Данный фактор, определяющий значение сетевого ресурса Интернет, приводит к социально и экономически значимым последствиям, но в его свете нельзя оставить без внимания и юридическую сторону социальных отношений, опосредуемых через сеть Интернет: информация, которая является предметом оборота в социальных сетях, может, например, представлять собой персональные данные или относиться к иным видам охраняемой информации. Но самое главное, на фоне этих убедительных свидетельств социальной значимости отношений в сети Интернет появляются ценности, которые являются предметом коммуникации (в том числе правовой) в сети Интернет и при этом онтологически относятся к самой сети. Характерный пример – статус пользователя социальной сети, который формируется за счет действий, совершаемых в той же социальной сети.
В более общем и техническом контексте единство протокола и сочетание с другим фактором – трансграничностью доступа к информации – определяют то, что Интернет оказывается единым информационным пространством современного информационного общества.
Объективным и очевидным фактором, определяющим значимость сети Интернет, является беспрецедентная скорость и простота операций с информацией, осуществляемых в сети Интернет. Количество усилий, которые необходимы для массового распространения информации, и затраты, которые следует для этого произвести, ничтожно малы. Этот факт наиболее наглядно можно прояснить даже не на технических особенностях Интернета (они очевидны практически любому без исключения пользователю), а на примере недавних изменений в российском законодательстве в части возложения на популярных блогеров[50 - Термин «блогер», по сути, используется для обозначения частных пользователей, ведущих авторские ресурсы, аналогичные общественно доступным дневникам, хотя законодательное определение de facto шире.] целого ряда дополнительных обязанностей.
Речь идет о Федеральном законе от 16.05.2014 № 97-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “Об информации, информационных технологиях и о защите информации” и отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам упорядочения обмена информацией с использованием информационно-телекоммуникационных сетей».[51 - См.: О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам упорядочения обмена информацией с использованием информационно-телекоммуникационных сетей [Электронный ресурс]: Федеральный закон Российской Федерации от 16 мая 2014 г. № 97-ФЗ. – Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 19. 12.2016).] Данный закон ввел в Закон об информации с 1 августа 2014 г. новую статью 10.2 «Особенности распространения блогером общедоступной информации». Требования, которые содержатся в данной статье, носят достаточно строгий характер. В частности, устанавливается следующее.
Владелец сайта и (или) страницы сайта в сети Интернет, на которых размещается общедоступная информация и доступ к которым в течение суток составляет более трех тысяч пользователей сети Интернет (далее, как определяет Закон об информации – «блогер»), при размещении и использовании указанной информации, в том числе при размещении указанной информации на данных сайте или странице сайта иными пользователями сети Интернет, обязан обеспечивать соблюдение законодательства Российской Федерации, в частности:
1) не допускать использование сайта или страницы сайта в сети Интернет в целях совершения уголовно наказуемых деяний, для разглашения сведений, составляющих государственную или иную специально охраняемую законом тайну, для распространения материалов, содержащих публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публично оправдывающих терроризм, других экстремистских материалов, а также материалов, пропагандирующих порнографию, культ насилия и жестокости, и материалов, содержащих нецензурную брань;
2) проверять достоверность размещаемой общедоступной информации до ее размещения и незамедлительно удалять размещенную недостоверную информацию;
3) не допускать распространение информации о частной жизни гражданина с нарушением гражданского законодательства;
4) соблюдать запреты и ограничения, предусмотренные законодательством Российской Федерации о референдуме и законодательством Российской Федерации о выборах;
5) соблюдать требования законодательства Российской Федерации, регулирующие порядок распространения массовой информации;
6) соблюдать права и законные интересы граждан и организаций, в том числе честь, достоинство и деловую репутацию граждан, деловую репутацию организаций.
Кроме того, Закон об информации в данной редакции определяет, что при размещении информации на сайте или странице сайта в сети Интернет не допускается:
1) использование сайта или страницы сайта в сети Интернет в целях сокрытия или фальсификации общественно значимых сведений, распространения заведомо недостоверной информации под видом достоверных сообщений;
2) распространение информации с целью опорочить гражданина или отдельные категории граждан по признакам пола, возраста, расовой или национальной принадлежности, языка, отношения к религии, профессии, места жительства и работы, а также в связи с их политическими убеждениями.
При этом блогер имеет право:
1) свободно искать, получать, передавать и распространять информацию любым способом в соответствии с законодательством Российской Федерации;
2) излагать на своем сайте или странице сайта в сети Интернет свои личные суждения и оценки с указанием своего имени или псевдонима;
3) размещать или допускать размещение на своем сайте или странице сайта в сети Интернет текстов и (или) иных материалов других пользователей сети Интернет, если размещение таких текстов и (или) иных материалов не противоречит законодательству Российской Федерации;
4) распространять на возмездной основе рекламу в соответствии с гражданским законодательством, Федеральным законом от 13 марта 2006 г. № 38-ФЗ «О рекламе»[52 - О рекламе [Электронный ресурс]: Федеральный закон Российской Федерации от 13 марта 2006 г. № 38-ФЗ. – Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 19.12.2016).] на своем сайте или странице сайта в сети Интернет.
Ч. 4 ст. 10.2 Закона об информации устанавливает, что злоупотребление правом на распространение общедоступной информации, выразившееся в нарушении требований частей 1, 2 и 3 данной статьи, влечет за собой уголовную, административную или иную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации.
Кроме того, блогер обязан разместить на своем сайте или странице сайта в сети Интернет свои фамилию и инициалы, электронный адрес для направления ему юридически значимых сообщений (ч. 5 ст. 10.2 Закона об информации), а также незамедлительно при получении решение суда, вступившее в законную силу и содержащее требование о его опубликовании на данном сайте или странице сайта (ч. 6 ст. 10.2 Закона об информации).
Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)[53 - См.: Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) [Электронный ресурс] // Интернет-сайт Роскомнадзора [Сайт]. – URL: https://rkn.gov.ru/ (дата обращения: 19. 12.2016).] в пределах своих полномочий, установленных в том числе Законом об информации, осуществляет мониторинг и блокировку сайтов (блогов), которые не отвечают указанным требованиям.
Несложно определить, что столь строгие требования к обороту информации, применяемые в отношении пользователей на современном этапе развития Интернета («Web 2.0»), обусловлены именно стремлением снизить огромные правовые, социальные и политические риски, которые обусловлены такими факторами, определяющими значение сети Интернет, как скорость и простота распространения информации. В той же мере, к слову, был бы уместен любой произвольный пример, связанный с ограничениями информационного характера в отношении Интернета в контексте защиты интеллектуальных прав, особенно на аудиовизуальные и кинематографические произведения.
Наиболее интересным и по-своему беспрецедентным подходом, который наглядно демонстрирует тот факт, что сеть Интернет представляет собой трансграничное виртуальное пространство, т. е. то, что отношения в ней принципиально глобальны, является, пожалуй, подход, отраженный в позиции истцов в деле, рассматривавшемся в штате Калифорния, Соединенные Штаты Америки, а именно – DFSB Kollective Co. v. Bourne, 897 F. Supp. 2d 871 (13
Sp. 2012).[54 - California Northern District Court, Case: DFSB Kollective Co. v. Bourne, 897 F. Supp. 2d 871 (13th Sp. 2012) [Electronic resource]. – Access from legal reference system LexisNexis (accessed: 19.12.2016).]
Суть данного дела сводилась к решению вопроса о том, могут ли истцы из Южной Кореи требовать разрешения дела в США против ответчика из Австралии (!), который осуществлял незаконную загрузку корейских песен через Интернет. В число истцов входило несколько корейских компаний, основным местом деятельности которых был Сеул. Они же являлись правообладателями и дистрибьюторами копий корейской поп-музыки. Ответчиком был резидент Австралии, являвшийся оператором двух сайтов в доменной зоне “.com” (общий домен верхнего уровня) и пользователем целого ряда ресурсов Web 2.0, в которых он действовал под разными именами. По мнению истцов, ответчик являлся «одним из самых злостных нарушителей исключительных прав на корейскую музыку в мире». Один из основных сайтов, которые ответчик использовал для распространения данной музыки, активно обсуждался сторонними пользователями на интернет-форуме азиатского сообщества с основными посетителями из штата Калифорния.
Применив критерии, входящие в объем «теста (критерия) минимума контактов», суд пришел к выводу, что ответчик причинил вред в штате, являющемся местом подачи иска, и сделал это намеренно, однако критерий целенаправленного осуществления деятельности в отношении данного штата остался неудовлетворенным. По словам суда, признание данного критерия удовлетворенным «привело бы к беспрецедентному расширению персональной юрисдикции в Калифорнии; если это принять, то суды Калифорнии обладали бы персональной юрисдикцией в отношении практически каждого лица, незаконно распространяющего копии охраняемых авторским правом песен в Интернете ради коммерческой выгоды».[55 - Ibid.]
Несмотря на то что суд в целом не признал юрисдикции в рассматриваемом споре, заслуживает внимания тот факт, что «тест (критерий) минимума контактов» не дал положительного результата только по причине отсутствия целенаправленности в деятельности ответчика. Что же касается фактических обстоятельств дела и основания для подачи иска – в нем с исключительной репрезентативностью отражается рассматриваемый фактор, определяющий значение сети Интернет.
На сегодняшний день трансграничный характер сети Интернет стал источником многих актуальных проблем правового регулирования и правоприменения. В свете последующих материалов настоящего исследования можно отметить, что данный фактор предопределяет переоценку подходов, господствующих в юридической догматике, как минимум к действию нормативных правовых актов в пространстве и по кругу лиц.
1.4. Системные правовые проблемы интернет-пространства
Исторически первая проблема, проистекающая из архитектуры сети Интернет и ставшая очевидной еще во времена предшественника Интернета, сети ARPANET, – это проблема идентификации пользователей, т. е. установления того, какое именно физическое (или юридическое, что, однако, уже требует применения дополнительной юридической фикции) лицо выступает пользователем интернет-ресурсов в качестве субъекта правоотношения. Иными словами, данная проблема подчеркивает неопределенность субъекта как вопрос права, а не как вопрос факта.
Современная сетевая архитектура сети Интернет, рассмотренная как с технологической, так и с юридической точек зрения, не содержит прямых механизмов идентификации пользователей, которые бы обладали полной достоверностью. Учетная запись в любом сервисе Web 2.0, будь то электронная почта, социальная сеть или блог, даже если она содержит публично отображаемые имя и фотографию (многие современные сервисы электронной почты, такие как Google Mail, уже давно интегрируют данные своих социальных сетей, в том числе графические, в средства идентификации почтовых аккаунтов) определенного лица, вовсе не обязательно содержит информацию, произведенную данным лицом. Правовая коммуникация пользователей принципиально опосредована – двух пользователей всегда будет разделять компьютер.
Термин, обозначающий известное главным образом правовым системам общего права преступление под названием “identity theft” (букв. «кража личности»), более знакомое романо-германским правовым системам как особая разновидность мошенничества, заключающегося в том, что одно лицо выдает себя за другое, по мере развития интернет-технологий и особенно в условиях Web 2.0, получил практически буквальное и универсальное значение. За именем и изображением пользователя в социальной сети не всегда скрывается сам пользователь. Не исключено, что данный аккаунт управляется совершенно другим человеком (группой лиц), и цели, в которых он это осуществляет, нередко могут противоречить нормам морали, модифицированным цифровой эпохой, или даже нормам права. Проблемы прав на учетные записи находят свое отражение в современной литературе, равно как и иные проблемы, связанные с специальными юридическими особенностями уникальной архитектуры социальных сетей в Интернете.[56 - См., напр.: Акимов И. Правовая защита права использования аккаунтов в социальных сетях в сети Интернет и права на их использование // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. – 2015. – № 4. – С. 20–26; Скворцов А. Кнопка Like в сети Интернет // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. – 2014. – № 8. – С. 46–52; Скворцов А. Поддельные аккаунты: erat, est, fuit? // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. – 2015. – № 2. – С. 25–34; Тарасов М. Некоторые особенности способа заключения договора оказания услуг по использованию сайта и его сервисов в сети Интернет на примере социальных сетей // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. – 2014. – № 2. – С. 29–33.]
Какой вывод можно сделать из данного обозначения проблемы идентификации пользователей, представленного в настоящей работе, как в настоящей главе, так и в последующих главах? Современное законодательство (как в России, так и за рубежом), как правило, не делает исключения в виде виртуального пространства в тех случаях, когда за определенные деяния установлена юридическая ответственность. Клевета, например, одинаково наказуема вне зависимости от способа совершения преступления, будь оно совершено в публичном выступлении или с использованием сети Интернет, если только способ прямо не рассматривается в качестве квалифицирующего признака уголовным законодательством. Вместе с тем как в случае с клеветой, так и в случае со всеми остальными правонарушениями, которые могут быть совершены с использованием сети Интернет (или даже в сети Интернет), порядок, допускающий привлечение к ответственности, логически возникает до и без учета такой архитектурной особенности, как невозможность идентификации пользователя.
На сегодняшний день законодательство в области ответственности за данную категорию деяний развивается так, как если бы законодатель стремился установить правовое регулирование, не оказывая воздействие на архитектуру сети Интернет. Есть серьезные сомнения в том, что такой подход целесообразен. Весьма вероятно, что именно воздействием на отношения в рамках сложившейся архитектуры, а не на базовые признаки данной архитектуры как таковой, и обусловлена неэффективность мер, направленных против недобросовестной составляющей «нелокализованных» конечных пользователей. В результате этого намечается тенденция, в рамках которой законодательные усилия направляются по пути наименьшего сопротивления и нацеливаются на информационных посредников, что будет рассмотрено далее, но после проблемы определения юрисдикции.
Проблема определения юрисдикции в Интернете обусловлена глобальностью данной информационно-телекоммуникационной сети и актуализируется уже на этапе Web 1.0. Дополнительную значимость проблеме определения юрисдикции в условиях глобальности цифровой информации придает скорость распространения информации и ее публичная доступность. Информация распространяется мгновенно, при этом, как правило, любой круг лиц, имеющий выход в сеть, тем или иным способом потенциально может получить к ней доступ. Ситуация усложняется за счет того, что инфраструктура сети Интернет допускает самые необычные сочетания юрисдикций, в каждой из которых может осуществляться деятельность, необходимая для реализации того или иного интернет-проекта. И особую сложность проблема определения юрисдикции с учетом всего, сказанного ранее, получает в условиях Web 2.0, когда на первый план выходит пользовательский контент, оборот которого происходит в рамках инфраструктуры, обеспечиваемой информационными посредниками.
Интернет-сайт сервиса Web 2.0 может быть зарегистрирован в доменной зоне, относящейся к одному государству, компания-провайдер данного ресурса может быть зарегистрирована в другой юрисдикции, фактически осуществляя деятельность в третьей. При этом данный интернет-ресурс может быть ориентирован на пользователей совершенно иного государства, а публиковать информацию там могут граждане всех известных политической географии государств и юрисдикций.[57 - Одним из актуальных примеров может послужить популярный и давно существующий русскоязычный развлекательный интернет-сайт, основанный на пользовательском контенте, bash.im, где “.im” – это доменное имя, относящееся к Острову Мэн.] Более того, если рассматривать особенности интернет-инфраструктуры Web 2.0 не только с точки зрения пользователя, но и с точки зрения сервис-провайдера, нельзя обойти и все более распространенное использование так называемых Web API (application programming interface), в упрощенной интерпретации применительно к рассматриваемой проблеме представляющих собой встраиваемое в дизайн сайта стороннее приложение, связанное с информацией соответствующего стороннего сайта (например, блок новостной ленты Twitter, встраиваемый на страницу блога). Данные приложения могут дополнительно усложнять проблемы определения юрисдикции, а не только проблемы определения ответственности информационных посредников.
При этом, с учетом краткого исторического опыта, проанализированного в соответствующей части работы далее, допустимо предположить, что на данный момент в различных государствах прослеживается тенденция установить на национальном уровне нечто вроде «теста (критерия) доступности интернет-ресурса» для определения юрисдикции. Согласно такому тесту, суды данного государства могут разрешать споры, связанные с отношениями в сети Интернет, в том случае, если к соответствующему интернет-сайту есть доступ с территории данного государства. Данный тест может предполагать и наличие дополнительных условий, но существа проблемы это не меняет. «Тест доступности интернет-ресурса» также подразумевает, что к контенту интернет-сайта применяется и материальное право того государства, из которого возможен доступ к данному интернет-сайту. И вот на этом этапе становится очевидно, что данный тест является слишком простым решением проблемы определения юрисдикции применительно к интернет-отношениям и принципиально не учитывает возможность правового воздействия на архитектуру сети Интернет.
Если представить ситуацию, в которой каждая из стран мира окончательно примет «тест доступности интернет-ресурса» в качестве стандарта определения юрисдикции национальных судов и применимого права, то возникнет парадоксальная картина, в которой каждый отдельный интернет-ресурс должен будет учитывать требования законодательства не только того государства, к которому он технологически и организационно относится, но и правовые нормы всех остальных государств мира. Этот момент становится очевидным при анализе проблем соотношения интернет-архитектуры и правового регулирования и, очевидно, свидетельствует о необходимости разработки принципиально нового и универсального подхода к определению юрисдикции в отношении интернет-споров.
В условиях Web 2.0, где в интернет-отношениях активно участвуют информационные посредники и «рядовые» пользователи, рассредоточенные по всем странам мира (а нередко и публикующие заметки во время путешествий, т. е. за пределами государства своего гражданства и личного закона физического лица) и генерирующие огромный массив общедоступного контента, проблема определения юрисдикции и выбора правильного «теста (критерия)» становится особенно актуальной.
С одной стороны, проблема информационных посредников в некотором смысле проявилась уже на этапах ARPANET и Web 1.0, поскольку под информационным посредником прежде всего можно понимать интернет-провайдера – лицо, технологически обеспечивающее доступ к сети Интернет.
Одно из первых наиболее ярких дел, связанных с ответственностью информационных посредников, рассматривалось судами ФРГ в 1990-х гг. Американский интернет-провайдер CompuServe обеспечивал технический доступ к американским веб-ресурсам через свою дочернюю компанию в ФРГ. Власти ФРГ обратили внимание, что в число таких ресурсов входят порнографические новостные группы, а также сайты, обеспечивающие возможность загрузки трех популярных на тот момент компьютерных игр: Doom, Heretic и Wolfenstein 3D. Первые две игры, по мнению германских властей, способствовали социально-этической дезориентации, тогда как последняя содержала запрещенную к распространению в ФРГ нацистскую символику. Правовой конфликт завершился уголовным преследованием руководителя дочерней компании CompuServe в ФРГ и приговором лишения свободы на два года с выплатой штрафа в размере 18 000 марок[58 - См.: Rosenblatt B. Principles of Jurisdiction [Electronic resource] // Internet-site of the Berkman Center for Internet & Society at Harvard University [Site]. – URL: http://cyber.law.harvard.edu/property99/domain/Betsy.html (accessed: 19.12.2016).].
В сети Интернет формата Web 2.0, когда к числу информационных посредников стали относиться уже не просто интернет-провайдеры, а сервис-провайдеры различных веб-ресурсов, обеспечивающие размещение и оборот пользовательского контента, проблема информационных посредников, которая может быть интерпретирована как проблема соотношения ответственности за размещаемую в сети информацию между такими посредниками и конечными пользователями, получила особую актуальность. Любопытна расстановка сил для разных сторон отношений, выступающих предметом правового регулирования: если конечный пользователь является слабой стороной в отношениях с информационным посредником, то сам информационный посредник оказывается слабой стороной в отношениях с государством, что государство и использует на данный момент, регулируя правоотношения в сети Интернет в условиях сложившейся сетевой архитектуры.
В заключение раздела следует отметить, что одним из актуальных отражений проблемы определения ответственности информационных посредников является проблема гипертекста. До появления Интернета была технически невозможна ситуация, аналогичная той, при которой по «действующей ссылке» можно получить информацию, которая с данной ссылкой никак не связана, поскольку ресурс, на который ведет данная ссылка, изменил содержание. Интернет же в целом может быть представлен как гипертекст, и это лишь подчеркивает актуальность рассматриваемой проблемы, ведь каждое лицо, размещающее гиперссылку, может также рассматриваться как информационный посредник особого рода.
1.5. Модели правового регулирования интернет-пространства
В зависимости от рассматриваемого технологического уровня интернет-пространства термин «регулирование Интернета» может подразумевать не только нормативные акты и административные решения, но и другие способы регулирования, в том числе технические стандарты.
Обобщение проблем, касающихся правового регулирования данной области общественных отношений, было сделано Рабочей группой по регулированию сети Интернет Секретариата Организации Объединенных Наций в 2005 г. (далее в пределах настоящего раздела – Рабочая группа).[59 - См.: Report of the Working Group on Internet Governance, June 2005 [Electronic resource] // Internet-site of the Working Group on Internet Governance [Site]. – URL: http://www.wgig.org/docs/WGIGREPORT.pdf (accessed: 19.12.2016).]
Представители Рабочей группы исходили в своих позициях из следующего понимания интернет-регулирования: «Интернет-регулирование (internet governance) – это развитие и применение правительствами, частным сектором и гражданским обществом действующих, в пределах своих функций, общих принципов, норм, правил, процедур и программ принятия решений, которые обусловливают развитие и использование Интернета».[60 - Ibid. – P. 4.]
Рабочая группа выявила по крайней мере тринадцать основных проблем регулирования в области интернет-пространства:
1) Единоличный контроль Соединенных Штатов Америки над корневыми серверами сети Интернет без согласования с какой-либо легитимной международной структурой.[61 - В целом проблемы международно-правового регулирования сети Интернет, тесно пересекающиеся с данным фактом, активно исследуются в российской научной литературе. См.: Мозолина О. В. Вопросы международно-правового регулирования Интернета // Московский журнал международного права. – 2004. – № 4. – С. 152–164; Мозолина О. В. Публично-правовые аспекты международного регулирования отношений в Интернете: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 2008; Наумов В. Б. К вопросу о гармонизации законодательства в сфере использования ИКТ // Проблемы законодательства в сфере информатизации: Материалы десятой всероссийской конференции. Москва, 31 октября 2002 г. – М., 2002. – С. 25–28.]
2) Несправедливое соотношение расходов интернет-провайдеров: те интернет-провайдеры, которые находятся в развивающихся странах, должны оплачивать международное подключение по полной стоимости.
3) Отсутствие многостороннего механизма внедрения средств защиты во все сервисы и приложения, связанные с сетью Интернет, что повышает риски киберпреступлений в области электронной коммерции.
4) Необходимость разработки универсального определения спама и установления законов и практик, нацеленных на сокращение количества спама в сети Интернет.
5) Отсутствие прозрачности, открытости и широкого участия в разработке многовекторного «электронного» гражданского общества, участвующего в разработке глобального регулирования сети Интернет.
6) Недостаток ресурсов для администрирования сети Интернет на национальном уровне, особенно в части развивающихся стран.
7) Необходимость разработки политик и процедур для общих доменных имен верхнего уровня – в частности, при развитии интернет-регулирования, необходимо разрешать вопросы пространства доменных имен, альтернативных языков и проблем доступа.
8) Несправедливость политики распределения IP-адресов протокола IPv4.
9) Проблема защиты интеллектуальной собственности в сети Интернет, что требует соблюдения баланса между интересами правообладателей и пользователей. Основная проблема регулирования в данной области связана с выработкой таких форм борьбы с интернет-пиратством, которые не создадут препятствий для развития информационного общества через свободный обмен информацией.
10) Меры, нацеленные на борьбу с киберпреступлениями, не должны ограничивать свободу выражения.
11) В сети Интернет необходимо обеспечить неприкосновенность частной жизни пользователей, например предоставляя им контроль за их персональными данными.
12) Регулирование сети Интернет требует глобальных стандартов для защиты прав потребителей в киберпространстве. Права потребителей в глобальной сети Интернет должны определяться таким образом, чтобы способствовать развитию трансграничной торговли.
13) Продолжающиеся проблемы наличия альтернативных естественных языков в функционировании сети Интернет, что приводит к неодинаковым стандартам в вопросах общих доменных имен верхнего уровня, адресов электронной почты и ключевых слов.[62 - Report of the Working Group on Internet Governance, June 2005. – P. 5–8.]
Модели правового регулирования сети Интернет сформировались в результате обобщения эмпирической практики рассмотрения и разрешения перечисленных проблем. В целом в основе дифференциации моделей правового регулирования лежит концептуальное оформление сети Интернет как таковой.
Собственно, сеть можно рассматривать с разных точек зрения и формировать различные модели, которым будет присущ различный уровень абстрагирования. В рамках подобного общего методологического подхода в целом можно выделить две основные модели: модель уровней интернет-архитектуры и модель инфраструктурных элементов, которые будут рассмотрены далее.
Следует обратить внимание на критерий выделения данных двух основных концептуальных подходов к определению того, что представляет собой предмет правового регулирования норм, нацеленных на регулирование сети Интернет. При этом данные модели именно правового регулирования отражают, скорее, способы такового – т. е. связаны исключительно с инструментальным, а не с институциональным аспектом. Институциональный же анализ перспективных моделей регулирования (не только правового) сети Интернет, который был ранее проведен Рабочей группой, предполагает несколько альтернативных институциональных концепций, которые также могут быть обозначены как модели регулирования сети Интернет, но в широком смысле слова. Так, можно выделить следующие институциональные модели, появление которых возможно в ближайшем будущем:
1. Создание Глобального совета по администрированию сети Интернет (“Global Internet Council”) непосредственно в рамках Организации Объединенных Наций. Он должен быть основан на справедливом представительстве со стороны государств-членов Организации Объединенных Наций и должен заменить Комитет государственного совета ICANN.
Глобальный совет по администрированию сети Интернет должен определять ключевые вопросы публичной политики, относящиеся к регулированию сети Интернет, и взаимодействовать с уже существующими организациями примерно в том же ключе, как это на данный момент делает сама Рабочая группа. Глобальный совет должен заниматься вопросами гармонизации политики регулирования сети Интернет и распределения ресурсов, выражающихся в результатах интеллектуальной деятельности, доменных именах, информационной безопасности и борьбы с киберпреступностью, наряду с общими вопросами дальнейшего развития сети Интернет.
Глобальный совет по администрированию сети Интернет, таким образом, мог бы осуществлять контроль за распределением IP-адресов, введением новых общих доменных имен верхнего уровня и делегирование национальных доменных имен (ccTLDs, country-code Top-Level Domains). Дополнительно Глобальный совет мог бы также устанавливать стандарты публичной политики в отношении спама, посягательств на неприкосновенность частной жизни в электронной форме, кибербезопасности в общем и борьбы с киберпреступностью в тех случаях, когда это не является предметом деятельности других международных организаций. Кроме того, к компетенции Глобального совета можно было бы отнести также все вопросы публичной политики в отношении сети Интернет, связанные с торговлей и защитой интеллектуальной собственности.[63 - Report of the Working Group on Internet Governance, June 2005. – P. 13.]
2. Установление модели без специального международного контролирующего органа. Данная институциональная модель регулирования сети Интернет, по сути, предполагает сохранение status quo и не предполагает создания единого наднационального органа и исходит из сохранения контрольных полномочий по администрированию сети Интернет за ICANN. Тем не менее в рамках данного подхода подчеркивается необходимость развития и усиления роли Комитета государственного совета ICANN в разрешении проблем регулирования сети Интернет в направлении полного и равного взаимодействия участников, обеспечивающих функционирование и развитие глобальной информационно-телекоммуникационной сети.[64 - Ibid. – P. 14.]
3. Создание Международного совета по администрированию сети Интернет вне рамок Организации Объединенных Наций.[65 - Ibid.] Такой совет мог бы заменить Комитет государственного совета ICANN, в котором предсказуемо доминируют интересы Соединенных Штатов Америки. В предмет деятельности данного совета могут войти вопросы управления ресурсами сети Интернет, а также создание механизмов открытого, прозрачного и демократичного принятия решений в отношении регулирования сети Интернет.
4. Реализация смешанной модели.[66 - Ibid. – P. 15–16.] Данная модель основана на концептуальном представлении о национальных государствах как об основных субъектах разработки и внедрения стандартов публичной политики. Вместе с тем предполагается, что действия национальных государств будет координировать Глобальный совет по политике регулирования сети Интернет, в руководство которого будут входить представители национальных государств, конкретно – национальных органов публичной власти. Участие представителей гражданского общества и частного сектора предполагается, но только в качестве наблюдателей. Планируется также, что вместо ICANN будет создана организация, которая станет называться WICANN, т. е. “World Internet Corporation for Assigned Names and Numbers”, и уже, очевидно, не будет находиться в известной зависимости от Правительства США.
Специалисты отмечают сложность прогнозирования того, какая именно из перечисленных моделей будет реализована на практике. Вместе с тем оценка перспектив реализации данных моделей может быть очевидной, исходя из юридического и общерегулятивного значения факторов, определяющих значение сети Интернет.
Анализ научной литературы, предметом которой является правовое регулирование отношений в интернет-пространстве, а также сравнительное изучение законодательства различных стран с данным предметом регулирования позволяет сделать вывод о том, что возможно в целом два основных содержательных вида инструментальных моделей регулирования в данной области, третий производный – смешанный. К двум основным содержательным видам относится, соответственно, модель уровней (слоев) регулирования и модель инфраструктурных элементов.
Модель уровней (слоев) является результатом более серьезных теоретических обобщений эмпирического материала, связанного с правовым регулированием отношений в интернет-пространстве, и его практического эффекта. В основе данной модели лежат два ключевых критерия: характер информации и дистанцированность от «физического» оборудования, гарантирующего работу сетевой архитектуры. Эта модель отражает скорее, взгляд специалиста в области информационных технологий. Данная модель впервые полноценно была обоснована зарубежными исследователями Л. Солумом и М. Чангом в работе «Принцип слоев: архитектура Интернета и право» в 2003 г.[67 - См.: Solum L. Chung M. The Layers Principle: Internet Architecture and the Law, 2003 [Electronic resource] // Internet-site of the Social Science Research Network [Site]. – URL: http://ssrn.com/abstract=416263 (accessed: 19.12.2016).] По мнению авторов, всего существует шесть уровней (или слоев – “layers”) интернет-архитектуры:
• Контент (content) – символы и изображения, которые выступают в качестве предмета интернет-коммуникации;
• Приложения (application) – компьютерные программы, которые используются в сети Интернет (т. е. «код» в терминологии Л. Лессига);
• Передача данных (transport) – протокол TCP, разбивающий информацию на пакеты информации для передачи;
• Протокол (Internet protocol) – протокол IP, определяющий порядок передачи пакетов информации;
• Связь (link) – интерфейс, объединяющий компьютеры пользователей и физическую составляющую;
• Физическая составляющая (physical layer) – провода, в том числе оптоволоконные, точки беспроводной связи и т. п.
Правовое регулирование может быть обращено на каждый из уровней интернет-архитектуры, но есть одна важная закономерность: воздействие на уровень более низкого порядка автоматически затрагивает все уровни более высокого порядка.
Характерный пример в данном случае – это блокировка интернет-сайтов по IP-адресам за нарушение, связанное с одним из видов контента. В данном случае «вместе с водой выплескивается ребенок»: блокируя весь сайт (а не отдельную ссылку), правоприменитель в то же время нарушает права как пользователей, так и даже других владельцев сайтов с тем же IP-адресом. Даже владелец сайта – нарушитель также оказывается в несправедливом положении, ведь он должен отвечать не за весь сайт, а только за его часть (в рассматриваемой гипотетической ситуации).
Соответственно, ключевой принцип модели уровней (слоев) заключается в том, чтобы обращать регулирование только на тот уровень (слой) интернет-архитектуры, который непосредственно связан с соответствующими проблемными отношениями. Данная модель, очевидно, проще для правоприменителя, но сложнее для реализации законодателем.
Модель инфраструктурных элементов в этом смысле, наоборот, значительно проще для законодателя, но сложнее для правоприменителя. Так, эта модель предполагает, что отдельные инфраструктурные элементы интернет-пространства регулируются как бы ad hoc и к тому же фрагментарно – т. е. нет системного законодательства, которое регулировало бы именно отношения в сети Интернет в зависимости от системных проблем правового регулирования отношений в сети Интернет, но есть правовое регулирование на уровне отдельных элементов сетевой архитектуры.
Характерным примером реализации модели инфраструктурных элементов может послужить Закон об информации, положения которого содержат определения в том числе следующих инфраструктурных элементов:
«Сайт в сети “Интернет”» – совокупность программ для электронно-вычислительных машин и иной информации, содержащейся в информационной системе, доступ к которой обеспечивается посредством информационно-телекоммуникационной сети Интернет (как указано в Законе об информации: «…далее – сеть “Интернет”») по доменным именам и (или) по сетевым адресам, позволяющим идентифицировать сайты в сети Интернет (п. 13 ст. 2 Закона об информации).
«Страница сайта в сети “Интернет”» (как указано в Законе об информации: «…далее также – интернет-страница) – часть сайта в сети Интернет, доступ к которой осуществляется по указателю, состоящему из доменного имени и символов, определенных владельцем сайта в сети Интернет (п. 14 ст. 2 Закона об информации).
«Доменное имя» – обозначение символами, предназначенное для адресации сайтов в сети Интернет в целях обеспечения доступа к информации, размещенной в сети Интернет (п. 15 ст. 2 Закона об информации).[68 - Следует отметить, что доменные имена и связанные с ними правовые аспекты исследовались достаточно давно, и это связано в основном с известной проблемой права интеллектуальной собственности и соотношения права на доменное имя и права на товарный знак. Из недавних публикаций можно отметить, в частности, следующую: Серго А. Г. Подходы к некоторым аспектам правового регулирования доменных имен в теории и судебной практике // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. – 2014. – № 4. – С. 29–33.]
«Владелец сайта в сети “Интернет”» – лицо, самостоятельно и по своему усмотрению определяющее порядок использования сайта в сети Интернет, в том числе порядок размещения информации на таком сайте (п. 17 ст. 2 Закона об информации).
«Провайдер хостинга» – лицо, оказывающее услуги по предоставлению вычислительной мощности для размещения информации в информационной системе, постоянно подключенной к сети Интернет (п. 18 ст. 2 Закона об информации).
