скачать книгу бесплатно
Соображалось плохо, я кусала губы и тонула в затопившем с головой густом мареве. Голод усилился, снова дал о себе знать, и я с очередным всхлипом резко подалась назад, насаживаясь дальше, ослеплённая новой вспышкой боли и удовольствия. Разговаривать не хотелось, а в комнате Фрэнсис, несильно шлёпнув ягодицу Лиззи, уже пристроился между её раздвинутых ног, прижав гладкую головку члена к упругому колечку. Мой стон и болезненный вскрик девушки раздались одновременно, и дальше мир сошёл с ума. Незнакомец сзади выпрямился, стиснув мои бёдра, и начал двигаться. Мощно, сильно, выходя почти до конца и вбиваясь до упора. Так, как я хотела. Он не жалел меня, от его пальцев наверняка останутся синяки, которые, правда, быстро пройдут, а от того, как жёстко он трахал, низ живота заливала тягучая боль. Но мне нравилось, да, с каждым его выпадом всё сильнее.
Я извивалась и уже кричала в голос, зная, что меня не услышат – артефакты хорошо защищали уединение гостей, да и троица в комнате слишком занята была. К Фрэнсису присоединился Дэвид, и вид распятой между ними Лиззи, двух членов между её ног, жалобные стоны, всхлипы и судорожно стиснутые пальцы девушки заводили ещё сильнее, усиливая ощущения в разы. И эмоции. Они хлынули в голодную бездну внутри меня широким, щедрым потоком, и остановиться я не могла. Все смешалось: отчаяние, боль, наслаждение и одновременно стыд за то, что ей это нравится – Лиззи. Маленькая, вкусная девочка, прелестно невинная и смущённая от неожиданного погружения в мир взрослых, чувственных удовольствий на грани. Может, мы ещё встретимся, Лиззи, детка, если твой муженёк захочет взять тебя сюда в следующий раз. Вместе со своим приятелем Фрэнсисом. Не знаю… Похоть, вожделение, тёмное наслаждение своей властью над женой, её покорностью – это Дэвид, плохой мальчишка. Усиленное вдвое – Фрэнсис испытывал почти то же самое, только его эмоции были чуть ярче, и похоже, кончит он первый.
И как изысканный десерт из чёрного шоколада с перцем и мятой – возбуждение, страсть, нараставшее удовольствие моего неизвестного любовника. А вот это было вкусно, очень, я едва не облизывалась, купаясь в ощущениях и с нарастающим ликованием чувствуя, как всё быстрее двигается во мне твёрдый, горячий член. Заполняет без остатка, вторгается до самой глубины, и внутри всё звенит от напряжения и предвкушения. Боли уже не было, она растворилась в эйфории, накатывавшей волнами одна другой сильнее. Сейчас… О, чёрт, сейчас!..
В комнате Фрэнсис сделал последние несколько толчков, расслабленно навалившись на Лиззи, я видела искажённое блаженством лицо Дэвида с закрытыми глазами и выступившими капельками пота на лбу. Дыхание перехватило, я замерла на самом краю, смакуя волшебный момент предвкушения. Незнакомец вогнал в меня свой ствол особо глубоко, вырывая очередной крик, и – всё, сдерживаться не осталось сил. Похоже, у него тоже. Мой низкий стон и его глухой рык раздались одновременно, и меня закрутила чёрная воронка оргазма, затягивая всё глубже вместе с чужими эмоциями и наслаждением, таким безумно вкусным, пряным, насыщенным, что остановиться я не могла. Пила огромными глотками, захлёбываясь, упиваясь, и с тихим отчаянием понимая, что – хочу ещё. Конкретно этого мужчину, его эмоции, его страсть. Чистую, глубокую, пусть и с горчинкой жёсткости – мне нравилось, да, очень. И подчиняться ему тоже.
Сколько у меня было любовников за эти годы, и весьма умелых и изощрённых в постельных играх, но таких эмоций я не пробовала ни у кого. Даже у по-настоящему влюблённых, или тех, кто наслаждался пикантными играми, было или слишком сладко, или с отчётливой гнильцой, однако до сих пор меня не особо волновали такие нюансы. Для утоления голода неважно, какой секс, добровольный, с принуждением, нежный или жёсткий, хотя среди таких проклятых, как я, встречались и гурманы. Я же хотела жить… Просто жить. А не вляпываться, как сейчас, в наркотическую зависимость от одного конкретного мужчины! Потому что внутри зрела уверенность, что никто другой уже не утолит до конца мой тёмный голод…
Я настолько погрузилась в собственные переживания и сумбурные мысли, слизывая последние капли эмоций, ловя отголоски эйфории, что далеко не сразу вернулась в реальность. И, чёрт, чёрт, сытое и разомлевшее тело категорически не хотело никуда двигаться. Оно хотело лежать здесь, нежиться в мягкой истоме и наслаждаться послевкусием. Только мне не дали, ни лежать, ни наслаждаться. Едва я чуть-чуть пришла в себя, отметив краем глаза, что троица в комнате собралась куда-то уходить – Дэвид нёс к двери на руках обмякшую и безучастную ко всему Лиззи, Фрэнсис шёл за ними, подобрав платье девушки и их с приятелем штаны, – как мои растрепавшиеся из причёски волосы грубо схватили и резко дёрнули, так, что из глаз чуть слёзы не брызнули.
– Ай! – не удержала я возгласа и попыталась развернуться, возмущённо зашипев. – А полегче можно, мужлан?!
– С такими как ты – нет, твар-рь, – вдруг зло рыкнул мой любовник и, отпустив волосы, вцепился в плечо, рывком перевернув и вдавив ладонями в диван.
Горло перехватило, от ужаса внутри всё заледенело, и недавней неги как не бывало. О, дьявол, нет, прошу. Нечестно!.. Я столько лет избегала подобной встречи, была очень осторожна, питалась аккуратно и не оставляла за собой следы из трупов! Мне просто нравился секс, а моей тёмной сущности – эмоции и энергия, я же не виновата, что родилась такой! Мой испуганный взгляд встретился с горевшими откровенной яростью глазами мужчины, и я задрожала, замерев перед ним, как беспомощная мышка в когтях кота. Охотник. Мой страшный сон. Они могли вычислить нас, если были внимательными, а вот мы их распознать не могли, увы.
– Я… Я никого не убивала, – с трудом выдавила из себя сиплым голосом. – П-прошу вас… Я брала, сколько мне надо… Н-никого досуха не выпивала… – с губ сорвался всхлип, и в глазах защипало от выступивших слёз. – Я была с мужчинами, только… только когда утоляла голод… немного… Пожалуйста!..
Он молча слушал моё бормотание и смотрел. Зло, с ненавистью, и его пальцы сильнее сжимались на моих плечах, причиняя боль. Лишь тяжёлое дыхание выдавало степень его ярости. Я не выдержала и зажмурилась, сглотнув вязкий ком в горле, с отчаянием понимая, что – всё. Кажется, из этого дома я не уйду живой.
– Я уеду из города, навсегда, – прошептала онемевшими губами. – Сегодня же… Прошу, дайте мне уйти… Я обещаю, я сделаю всё, что вы скажете!.. – по щеке скатилась слезинка, оставляя мокрую дорожку, и я слизнула солёную каплю, чувствуя, как начинает трясти, но уже совсем не от возбуждения.
Меня вдруг так же рывком подняли, и он снова намотал мои волосы на кулак, больно дёрнув. Я сдержала вскрик, до крови прикусив губу, и распахнула глаза, не смея пошевелиться.
– Всё, что я скажу? – со странным предвкушением в голосе повторил он и медленно улыбнулся.
Только взгляд оставался таким же злым и ненавидящим. И… я заметила тень отвращения в самой глубине. Не думала, что это так болезненно отзовётся в душе, потому что… секс с ним мне понравился, очень. И я чувствовала, охотник тоже получил удовольствие, и какое, ничуть не притворяясь. Моя попка до сих пор саднила, помня, как он яростно вбивался в неё. Искра возбуждения вспыхнула и погасла, поглощённая страхом и неуверенностью. Я правда была согласна на всё, чтобы сохранить себе жизнь, на всё, что он прикажет сделать. Охотник наклонился к самому моему лицу, гипнотизируя своим взглядом, обжигая дыханием мои дрожащие, искусанные губы и сильнее сжав мои волосы.
– Ну раз ты так хочешь жить, грязная потаскушка, я буду строго присматривать за тобой, – медленно произнёс он, и внутри всё радостно встрепенулось. Ровно до того момента, как он продолжил. – Ты станешь моей собственностью, дрянь, поняла? Ни шагу без моего разрешения, ни единого лишнего слова. Будешь делать только то, что я прикажу. И только посмей удрать, – с отчётливой угрозой повторил он, сузив глаза. – Или причинить кому-то вред. Второго предупреждения не будет. Поняла? – охотник встряхнул так, что я едва не клацнула зубами.
– П-поняла, – еле слышно прошептала, сморгнув слёзы.
– Хозяин, – сквозь зубы процедил мужчина. – Для тебя я – хозяин. Повтори!
– Да, хозяин, – покорно повторила, чувствуя, как от страха и одновременно облегчения живот скручивает узлом.
Стать рабыней охотника? Пусть. Главное, я буду жить.
Глава 5
Мужчина шумно втянул носом воздух и протянул странно удовлетворённым голосом:
– Хорош-шо-о…
После чего он выпрямился и встал около дивана, приводя себя в порядок и не сводя с меня пристального, тяжёлого взгляда. Я незаметно перевела дух и тоже осторожно поднялась, оставаясь на диване и не смея отвести глаз, и пыталась унять никак не проходившую дрожь. Меня ещё трясло от пережитого, страх не до конца ушёл, и пока в голове билась одинокая мысль: меня не убьют. Не сейчас, уж точно. Не знаю, почему этот охотник поверил мне, я ясно ощущала его ненависть, плотную и горькую, но – поверил. И это оставляло призрачный шанс, что… Поверит и дальше, и… у меня есть призрачный шанс всё-таки снова испытать то, что было сегодня. Упоительный восторг принадлежать этому мужчине. Кажется, я сошла с ума, желая охотника, но ничего не могла поделать с собой. Меня к нему тянуло, хуже того, он понравился моей тёмной половине. Я опустила глаза, облизнув губы, и медленно потянулась к платью, поправить лиф, но не успела даже прикоснуться к тонкой ткани.
– Я разрешал тебе одеться? – холодный голос отрезвил не хуже льда за шиворот.
Мои руки замерли, а потом безвольно упали на кровать. Я покачала головой, понимая, что всё серьёзнее, чем мне казалось. На игру это точно не похоже.
– Нет, хозяин, – послушно пробормотала, нервно смяв юбку.
– Не думаю, что тебя смутит, если кто-то из гостей будет пялиться на твою грудь, – небрежно обронил охотник, подняв с пола камзол, и накинул на плечи, не застёгивая. Помолчал, разглядывая меня, и равнодушно добавил. – Ты больше не знатная дама, усвой это как можно скорее. Шлюхе не пристало выглядеть и вести себя, как благородная. Встань, – резко скомандовал он, и я поспешно поднялась, вытянувшись перед ним и не смея даже коситься в сторону туфель.
Полагаю, их тоже без разрешения надеть нельзя. Что же до его слов… Мне правда было всё равно, насколько прилично я выгляжу. Маска скрывала моё лицо, а обнажёнными женщинами гостей этого дома вряд ли можно удивить. Да и, не играла я никогда в знатную, и на светских приёмах не появлялась. Что там делать суккубе? Мои соски ещё оставались напряжёнными, однако теперь не от возбуждения. Охотник опять окинул меня медленным, непроницаемым взглядом, скрестив руки на груди.
– Ты меня соблазнила, дрянь, – ровно произнёс он. – Заставила трахнуть себя, нагло воспользовалась. Нехорошо-о, – протянул мужчина и покачал головой, его ухмылка больше походила на оскал.
Несмотря на страх, от тона, каким были сказаны эти слова, внутри всё затрепетало в смутном предвкушении. Он определённо что-то задумал, и… я хотела узнать, что. Наверняка непристойное, если не сказать больше, и не имело значения, насколько охотник прав в своих обвинениях. Да, я была суккубой, во мне текла проклятая кровь, и против меня мужчины не могли устоять. Я могла оттолкнуть его, выгнать из комнаты, не позволять прикасаться к себе, едва ощутила отклик внутри. Но я разрешила сущности взять верх, зная, что она ещё не насытилась, нарушила своё главное правило – не заниматься сексом, предварительно не утолив голод хотя бы наполовину. Чёрт, да, я разрешила ему трахнуть себя, так, как мне хотелось, как хотелось нам обоим. И… я попробовала его… На свою беду. Я в самом деле испорченная дрянь, и виновата. Опустив голову, я покорно произнесла:
– Простите, хозяин. Я, правда, не хотела.
И тут тоже не соврала. Но не совсем… Хотела, да, только не так, как всё случилось. Однако это уже неважно. Сильные пальцы жёстко ухватили за подбородок, подняв моё лицо и заставив смотреть в холодные, зелёные глаза, мерцавшие в полумраке двумя изумрудами.
– Тебя стоит как следует наказать за это, потаскушка, – обманчиво мягкий голос не скрывал предвкушения, и во взгляде охотника загорелся огонёк, ему явно нравилась эта идея. – Чтобы запомнила.
Не просто нравилась, мужчина откровенно наслаждался, представляя, что вскоре сделает со мной. И… во мне что-то отозвалось на его эмоции, насытившаяся вроде бы сущность встрепенулась, потянулась, принюхиваясь. Да, мне хватило того, что я получила, но отчего-то снова хотелось ощутить его удовольствие, пусть даже от моего наказания. Что бы он ни намеревался сделать со мной. Сердце гулко стукнулось в груди, робкая надежда, что пусть так, но я сделаю ему снова приятное, разбудила неуверенную радость. Желание доставить охотнику наслаждение любым способом, как он захочет, и вовсе не для того, чтобы утолить голод, отозвалось внизу живота горячей, тягучей истомой. Будто и не кончила я совсем недавно два раза подряд, и весьма бурно…
– Как скажете, хозяин, – послушно согласилась, поймав себя на том, что страх отступил.
Не окончательно, конечно, просто затаился в глубине души, но сейчас я охотника не боялась. Не убил, разрешил быть рядом, не пригрозил открыть мой грязный секрет – а что ещё надо? Что же до остального… Я никогда не была наивной нежной барышней вроде Лиззи, и играми на грани меня точно не испугаешь. Как и болью, как и… унижением. Я знала, что проклята, что я демон, и никогда никто не будет относиться ко мне с уважением, заботой и тем более любовью. Я ничего не ждала от жизни и мужчин, кроме удовольствия любыми способами. Даже самыми пикантными. А что может быть более возбуждающим для моей порочной сущности, чем стать личной игрушкой охотника на демонов? Только вот не хотелось больше видеть отвращения в его взгляде… Ненависть я переживу, это не ново, но отвращение… От этого в груди всё болезненно сжималось, и на глаза наворачивались слёзы. Я ведь тоже женщина, пусть и не человек. Очень редко мне тоже хотелось быть просто желанной для мужчины, и не потому, что в моих жилах течёт проклятая кровь.
Охотник между тем надавил на мой подбородок, и его большой палец с силой провёл по нижней губе, заставив рот приоткрыться.
– Думаешь, если будешь послушной, я стану добрым? – жёстко усмехнулся он, толкнув палец и заставив обхватить его. – О, нет, куколка, зря надеешься…
Он замолчал. Я, глядя в непроницаемые зелёные глаза, осторожно пощекотала языком подушечку, втянула, мягко посасывая. Представляя, что на месте пальца кое-что другое… Судя по расширившимся зрачкам охотника, его мысли тоже были весьма далеки от пристойных, и я мысленно улыбнулась. Может, он и ненавидит таких, как я, но он – мужчина, и знает, какова я в сексе. Свои желания он точно не контролирует так же хорошо, как эмоции, и уловив учащённое дыхание моего хозяина, я ощутила, как внизу живота всё сжалось в сладком спазме. Охотнику нравилось, что я делаю с пальцем, и уж точно он представлял на его месте свой член. Интересно, какой он на вкус? Страсть я уже попробовала, и осталась довольна, а как насчёт плоти?..
Улететь в порочные грёзы мне не дали. Мужчина – я даже не знаю, как его зовут, и полагаю, спрашивать бесполезно, – резко выдохнул и выдернул палец из моего рта, его губы скривились. В глазах мелькнула досада, но даже она не испортила моего тихого ликования. Охотника тоже влекло ко мне, и пусть это всего лишь вожделение, жажда моего тела – он хотел меня! Ту, которую должен был убить, которая вызывала у него отвращение. Но ведь пока он не узнал, кто я, всё было очень хорошо. Очень-очень, и моя попка рада повторить, и не только она. Чёрт, передо мной стояла сложная задача: как соблазнить того, кому ты противна? Точнее, не ты, а твоя тёмная сущность, но кого он хочет, как женщину?
– Пошла, – отрывисто бросил охотник и, крепко ухватив за плечо, толкнул к двери.
Я подавила вздох и послушно направилась к выходу, обдумывая мысль. Страх окончательно исчез, и появилась уверенность, что моей жизни ничего не угрожает в ближайшее время. Пока я веду себя покорно, а я собиралась быть хорошей девочкой и слушаться хозяина. Может, он поймёт, что я в самом деле никому не желаю зла и… мы найдём общий язык?.. Ведь мне всё равно требовалось утолять голод, хотя бы время от времени.
В коридоре меня развернули в обратную от лестницы сторону, ещё дальше по коридору, и повели к нескольким дверям, окрашенным в чёрный цвет. Я знала, что за ними, и по спине пробежал холодок, и одновременно – дрожь возбуждения. Специальные комнаты для совсем специфических развлечений. И для наказаний в том числе, да. Тут, кстати, тоже имелась возможность для подглядывания, и очень даже может быть, что за нами кто-то будет… наблюдать. Охотник молча распахнул передо мной дверь и втолкнул в комнату.
Небольшая, с окнами, закрытыми плотными шторами, освещённая лишь тлеющими углями в камине. Здесь пахло пряными благовониями, шёлк на стенах и обивка на мебели тёмно-красная, кое-где разбавленная чёрными деталями. В середине – широкая кровать с кованым изголовьем, к которому пристёгнуты кожаные наручники. На столбиках в изножье – тоже браслеты, на ноги, и с помощью верёвок можно было регулировать степень неподвижности. Рядом с кроватью, с одной стороны, соединённые косым крестом широкие доски, и на них тоже наручники, вверху и внизу. С другой – конструкция посложнее, где можно уже проявить фантазию и связать жертву ремнями и верёвками, закрепить её удобным образом, чтобы она оставалась беспомощной и в полной власти мужчины. Или двух.
Ещё, с потолка свисала перекладина с крюком посередине, и фантазия услужливо подкинула картинки, что тут могут со мной сделать. Пришлось срочно сглотнуть вязкий ком в горле, стараясь дышать ровно, но предательски затвердевшие вершинки выдали моё возбуждение с головой. Не сомневаюсь, охотник заметил мою реакцию, только я не рисковала смотреть на него, продолжая разглядывать комнату. У стены комод с ящичками, а над ним аккуратно развешаны самые разнообразные хлысты, плётки и приспособления для порки. Ох… У меня при виде них задрожали колени, и между ног моментально стало горячо и мокро. Мышцы скрутил болезненный спазм, а со дна души поднялось тёмное ликование. Да, да, я хотела наказания. Ведь ему это точно понравится, показать, что я в полной его власти, и он может делать со мной, что пожелает. Выпороть до крови, возбудить и потом жёстко оттрахать, или оставить неудовлетворённой, чтобы насладиться моими униженными мольбами… Он мой хозяин, а я – его рабыня. И осознание этой простой истины вызывало не ужас и отчаяние, как можно было бы предположить, о, нет. Я в самом деле очень испорченная девчонка, потому что одни только мысли о том, что меня может ждать в этой комнате и вообще рядом с моим хозяином, заводили так, что от вожделения между ног всё сводило судорогой, а соски отзывались горячей пульсацией.
Я повернула голову и встретилась взглядом с Охотником. Он смотрел с ленивой, предвкушающей ухмылкой, и наконец-то в зелёной глубине не было больше холода.
– Раздевайся, куколка, – мужчина оглядел меня и отвернулся, направившись к стене с хлыстами. – Будем учить тебя хорошему поведению.
О, дьявол, я впервые встретила мужчину, которому хотелось позволить абсолютно всё, что бы он ни придумал. И для кого в самом деле я готова стать рабыней, игрушкой, куколкой – кем угодно, лишь бы он позволил мне дарить ему наслаждение, любым способом, не только в сексе. А он оказался охотником, приученным убивать таких, как я…
Глава 6
Сглотнув и опустив взгляд, я поспешно стянула платье, позволив ему упасть на пол, и осталась только в чулках и подвязках. Неуверенно покосилась на мужчину – я даже имени его до сих пор не знаю, чёрт, – и отказалась от идеи уточнить. Лучше сниму сразу, сохраннее будут. А к своей одежде я относилась аккуратно. Хотя, есть у меня подозрение, что скоро придётся пересмотреть очень сильно свои привычки. Пока Охотник, стоя ко мне спиной, перебирал орудия наказания, я избавилась от чулок и подвязок и выпрямилась, незаметно переступив с ноги на ногу. Пол был выложен мрамором, но его прикрывал ковёр с толстым ворсом, и ступни не мёрзли. Однако, ковёр лежал только перед кроватью…
– Я готова, хозяин, – всё же решилась робко подать голос, чувствуя, как кожу холодит прохладный сквознячок – угли в камине почти не грели помещение.
Он оглянулся, подняв бровь, потом вновь вернулся к стене с хлыстами и плётками, и наконец его пальцы сжались на рукоятке одной и сняли с крючка. Я едва сдержала дрожь, увидев целый пучок хвостов, причём сделанных из тонких кожаных полосок, сплетённых в косички. Ох… Охотник был настроен всерьёз, и щадить свою новую игрушку не собирался. Только болью меня не испугаешь, и он наверняка знал об этом, раз изучал таких, как я. Мужчина повернулся, небрежно заткнув плётку за пояс, и подошёл. Тело неосознанно напряглось под его непроницаемым взглядом, затвердевшие вершинки сосков выдавали моё нервное волнение. Очень хотелось посмотреть на лицо Охотника, но я не отрывала глаз от пальчиков на ногах, остро, каждой клеточкой ощущая, как он меня разглядывает.
Тишина густела с каждым мгновением. Наконец, пальцы моего хозяина сомкнулись на плече и толкнули вперёд, к кресту.
– Туда, – прозвучал короткий приказ.
А крест, между прочим, стоял на холодном полу. Ладно, очень скоро мне будет не до мелких неудобств. Я поспешила в указанную сторону, остановилась около перекладин, осторожно прислонившись к гладкому, отполированному дереву. Перекрестье находилось как раз между грудей, подбородком можно было удобно опереться, и… все интересные места оставались доступными.
– Руки, – скомандовал Охотник, и я послушно подняла, чутко прислушиваясь к ощущениям.
Он передвигался совершенно бесшумно, шагов я не слышала. Когда тёплые пальцы коснулись моих запястий, подтягивая их к кожаным петлям, пришлось встать на носочки – мой хозяин и не собирался отрегулировать высоту так, чтобы мне было удобно. Что его волновало в последнюю очередь, так это именно моё удобство. А по коже к плечам пробежала волна горячих мурашек от его прикосновения, и даже грубые движения, пока Охотник пристёгивал меня, не уняли мягкого волнения, бродившего в крови. Пальцы жёстко тянули ремни, царапая кожу, и я морщилась от боли, но не шипела, понимая, что – он в своём праве. Меня стоило наказать за то, что я нагло воспользовалась им, а не оттолкнула, не выгнала. Или хотя бы не попыталась это сделать, зная свою натуру.
Закончив с руками, Охотник приступил к ногам. Я упиралась лишь самыми носками в специальные подставки, почти вися на руках, с широко раздвинутыми ногами. Беспомощная, распятая и… тихонько дрожащая в ожидании дальнейшего. Тишина давила на уши, волоски на всём теле поднялись, я чутко прислушивалась к малейшему шороху, пытаясь понять, что происходит за моей спиной и к чему готовиться. Охотник собрал мои рассыпавшиеся по спине волосы и перекинул через плечо, подушечками пальцев словно невзначай скользнув по шее, и я вздрогнула сильнее. По позвоночнику как стекла горячая капля воска, и дальше, ниже, между ягодицами и прямо в промежность, разлившись там жарким озерцом. Мышцы тут же послушно сжались, а сердце ускорило свой стук.
И тут эти пальцы жёстко сжали шею сзади, я поперхнулась вдохом, чувствуя тяжёлое дыхание около уха.
– У таких, как ты, кровь серебристая, а не красная, – вкрадчиво произнёс Охотник, и моей груди что-то коснулось.
Хвосты плётки. Кожаные косички легко скользнули по напряжённому соску, и его закололи сотни невидимых иголочек. Я осторожно сглотнула, боясь пошевелиться. Мой хозяин говорил про кровь… О, чёрт, он собирается выпороть меня до крови, определённо. Сладкий ужас смешался с предвкушением, стоило только представить, как он будет при этом улыбаться. Как будет наслаждаться каждым ударом, каждым моим криком… Я знала, что не сумею смолчать, и знала, что Охотник сделает всё, чтобы я умоляла его остановиться.
– Проверим, кто ты на самом деле? – мурлыкнул он, задев плёткой сосок сильнее.
Теперь его голос не звучал равнодушно или холодно, в нём появились низкие, бархатистые нотки. О, да, он предвкушал удовольствие. А тёмная сущность внутри меня облизнулась в ожидании, послала в низ живота волну истомы, и там всё сжалось в болезненном спазме. Я снова возбудилась, и как быстро! И ведь меня даже не приласкали, и не собирались. Меня ожидала боль, а не страсть, но заводило знание, что кто-то рядом будет получать от этого наслаждение… Кто-то, к кому тянуло со страшной силой, вопреки всему.
Я даже не услышала, как Охотник отошёл, и не успела приготовиться. Лишь уловила свист воздуха, и в следующий момент мою попку обжёг удар. Сильный, с оттяжкой, без всякой жалости и намёка на игру. С моих губ сорвался судорожный вздох, я вытянулась, ослеплённая вспышкой боли. Она растеклась по коже, пощипывая и покусывая, словно на ней разлили масло и подожгли, и я опомниться не успела, как сверху лёг второй удар, накрест, на обе ягодицы. О-о-о, дьявол, как больно!.. Тело дёрнулось в бессознательной попытке отстраниться, я тихо вскрикнула, стиснув пальцы и ощущая, как кожаные наручники врезались в запястья. Ушей коснулся шумный вздох, до меня долетела волна радостного возбуждения – Охотнику нравилось то, что он делал. И ему нравилась моя реакция. Широкая ладонь легла на пострадавшую попку, и я зашипела – прикосновение обожгло, усиливая неприятные ощущения.
– Надо же, розовеет, – задумчиво пробормотал Охотник, и его пальцы сильно сжали ягодицу, вырвав у меня очередной вскрик. – Я плохо тебя слышу, маленькая дрянь. Ты совсем не раскаиваешься в том, что совершила, да?
Снова удар, на сей раз – по спине. Боль резанула острым лезвием, рассыпалась по коже горячими искрами, и я всхлипнула, не в силах унять дрожь. На глазах выступили слёзы, сердце рвалось из груди, а между ног полыхал пожар, и там всё тянуло и пульсировало. Я хотела, чтобы Охотник продолжил. Хотела, чтобы прикоснулся там, к набухшему бугорку. Пусть даже сделал снова больно – в сокровенном местечке. Я ощущала его тёмное наслаждение так близко и одновременно недостижимо далеко, и могла только жадно вдыхать аромат, не смея даже думать о том, чтобы попробовать… Мне никто не разрешал, а злить его больше, чем сейчас, или тем более прерывать происходившее желания не было никакого. Да, изысканная и жестокая пытка, показать мне, чего я лишена, и заставлять вожделеть, не имея возможности добраться. Оставалось только… упиваться собственной болью и возбуждением, и робко надеяться, что смогу кончить без дополнительных ласк… Если Охотник будет особенно усерден в своём стремлении наказать меня.
– Громче, я сказал! Кричи! – рыкнул мой хозяин, свист воздуха и – удар, сильный хлёсткий, обжигающий.
Это было безумие. Горячее, неправильное, но такое упоительное… Я кричала, да. Извивалась в наручниках, делая ещё больнее, вздрагивала от каждого нового удара, чувствовала, как вспухает кожа на спине и попке, и, кажется, по ней всё-таки потекло что-то тёплое … Перед глазами всё плыло, эмоции смешались – мои, его, наслаждение, вожделение, злость, боль, и ещё много чего. Когда неожиданно удары прекратились, я сначала даже не поняла, что случилось. Попыталась проморгаться, слизывая с губ солёные слёзы и чувствуя во рту сладковатый привкус собственной крови – это я так губы искусала?.. А потом по моей израненной спине медленно провели пальцем, и я беспомощно застонала, ощутив очередную вспышку боли.
– Надо же, и правда, серебристая, – послышался низкий, тягучий голос Охотника, и в следующий момент он прижался ко мне сбоку, чтобы не испачкаться.
Мои волосы оказались в жёстком захвате, хозяин оттянул мою голову, и наши взгляды встретились. Его зелёные глаза горели странным огнём, он тяжело дышал, и… я ощущала его возбуждение. К бедру прижимался твёрдый член, и сквозь горячечное марево боли пробилась упрямая радость и тихое ликование. Он хотел меня. Ему нравилось то, что он делал и видел. И его губы находились так близко. «Поцелуй же, ты хочешь этого!» – всё внутри кричало, но я не смела дать волю этим мыслям, напряжённо ожидая, что же дальше. Охотник поднёс палец, измазанный серебристым, к моему приоткрытому рту, и тихо произнёс:
– Она пахнет цветами. Странно даже.
После чего мазнул по моим губам, его собственные сжались, и глаза сузились.
– Ты не смеешь прикасаться ко мне без моего разрешения, поняла? – процедил он сквозь зубы. – И себя ласкать тоже, пока я не прикажу. Ясно?
– Д-да, хозяин, – прохрипела я, сглотнув вязкий ком в горле.
Спину жгло уже чуть меньше – регенерация у меня отличная, тем более, я не так давно хорошо утолила голод. Охотник резко выдохнул, не сводя взгляда и не отпуская волосы, и через мгновение я ощутила его пальцы между ног. Они скользнули по мягкой плоти, надавливая, вынуждая бёдра подаваться навстречу в попытке продлить сладкие ощущения, переплетающиеся с болью. Я коротко всхлипнула, заворожённо глядя в зелёную глубину глаз напротив. Возбуждение растекалось от чувствительной точки жаркими змейками, и от того, что я видела во взгляде Охотника, оно становилось лишь сильнее. Ему нравилось. Чёрт возьми, ему нравилось ласкать меня, чувствовать, как моё сокровенное местечко увлажняется всё больше под его сильными пальцами. А вот то, что его собственные желания не подчинялись контролю, Охотника изрядно злило, судя по мрачному огню, разгоравшемуся в тёмных зрачках…
Его глаза сузились, губы снова сжались, и пальцы резко вошли в меня. Глубоко, болезненно, так, что я судорожно вздохнула, дёрнувшись в путах. Мышцы рефлекторно сжались, усиливая удовольствие, но тут же Охотник убрал руку, его губы изогнулись в кривой ухмылке.
– Я не собираюсь доставлять тебе наслаждение, дрянь, – бросил он и отошёл, небрежно вытирая пальцы об штаны.
А я едва разочарованно не захныкала, чувствуя, как ворочается внутри неудовлетворённая страсть. Она покусывала изнутри, толкалась внизу живота жаркой змеёй, тело изгибалось, желая дотянуться до края доски и потереться об неё раздразненной промежностью… Чёрт. Чёрт, чёрт. Он же так и оставит меня, а я ничего не смогу сделать. Ну, смогу, но… Позволят ли мне? Пока я сражалась с собственными эмоциями, спины неожиданно коснулось что-то мягкое, и я зашипела от неожиданности. Следы от ударов почти затянулись, и боль перешла в простое покалывание, но кровь наверняка осталась, и именно её сейчас стирал Охотник. Я от удивления замерла и моргнула, уставившись в стенку. С чего вдруг такая забота?..
– Мне не нужно лишнее внимание, – небрежно пояснил он, словно услышал мои мысли, и я ощутила, как лодыжки освободились от кожаных браслетов, а потом и запястья. – Мы уезжаем, обсудим дальнейшие наши… отношения в другом месте.
Глава 7
Я без сил прислонилась к кресту, приходя в себя. Тело слегка ломило, кожу на спине ещё пощипывало, между ног покалывало сотнями невидимых иголочек, и от шеи до кончиков пальцев на ногах гуляли волны дрожи. С такими развлечениями потребуется питаться гораздо чаще, чем раньше… Накопленная сегодня энергия уже наполовину ушла на восстановление, а когда мне позволят роскошь пополнить запасы, я не представляла. Голос Охотника снова стал отстранённым и холодным, хотя я ощущала тлевшее в нём желание. Но он умел держать себя в руках лучше, чем я.
Справившись со слабостью в коленях, я медленно повернулась, не отрывая глаз от пола и сосредоточившись на борьбе с собственной сущностью. Она порыкивала и беспокойно ворочалась внутри, требуя удовлетворения, но я ничем не могла ей помочь. Придётся привыкать к новым реалиям, Рианна, прошлая сытая жизнь закончилась. Когда в меня полетело что-то тёмное, я едва не отшатнулась, поймав в последний момент.
– Прикройся, – последовал приказ. – Не хочу, чтобы на тебя на улице глазели.
Конечно, это не для моего неудобства. Чтобы его ни в чём не заподозрили, это я прекрасно понимала. Развернув ткань, увидела, что это длинный чёрный плащ из тонкой, плотной шерсти, и завернулась в него. Обувь мне не предложили, естественно. Охотник распахнул дверь комнаты и кивнул.
– Вперёд.
Мы вышли из дома не через главный вход. Меня провели коридорами в дальнюю часть, вывели через неприметную дверь, и я оказалась на узкой улочке, куда едва долетал свет фонарей с перекрёстка. Однако в ней помещалась карета без опознавательных знаков или вензелей, куда меня и запихнули крайне грубым образом и усадили на пол рядом с сиденьем. После чего карета тронулась. Я подтянула колени к подбородку, уткнувшись в них и зажмурившись, стараясь дышать равномерно. Молчаливый Охотник нервировал и волновал своим присутствием, я никак не могла отгородиться от его эмоций, щекотавших напряжённые нервы. И ведь могла помочь ему… расслабиться. Только если бы он захотел и разрешил. Легче станет нам обоим, я умела контролировать свои потребности и брать ровно столько, сколько нужно… Чёртов Охотник! Зачем он забрал меня, отпустил бы, ведь видел, что я не вру!
Тишина становилась всё плотнее, нарушаемая только стуком копыт и колёс, и к моему облегчению, ехали мы недолго. Экипаж остановился, и мой хозяин скомандовал:
– Капюшон.
Я встрепенулась и послушно закрыла голову. Сильные пальцы ухватили за плечо и вздёрнули вверх, вытащили из кареты. Я смотрела под ноги, поспевая за широким шагом, брусчатка холодила босые ступни, потом появился мрамор ступенек. Тихий звон ключей, звук открывшейся двери, и я переступила порог дома Охотника. Ноздрей коснулся насыщенный аромат дерева и горьковатый – полыни, и я осторожно втянула запах, наслаждаясь им. Он очень подходил хозяину дома, и теперь и моему. Под ногами оказался тёплый паркет, едва освещённый желтоватым светом, дверь за спиной закрылась, но капюшон мне не разрешили снять. Я так и пошла за Охотником, глядя под ноги и понятия не имея, какая вокруг обстановка.
Мы поднялись наверх по деревянной лестнице с красивыми, резными перилами, и я предположила, что дом мужчины невелик, и живёт он тут скорее всего один. Интересно, а слуги есть?.. И как они отреагируют на моё появление? Или меня будут держать взаперти, как зверушку?.. Кусая губы и занятая нерадостными и тревожными мыслями, я шла за Охотником по коридору, куда он меня вёл. Возбуждение нехотя улеглось, только иногда покалывало низ живота горячими иглами, но это было терпимо. Лишь бы дали возможность окончательно прийти в себя и отдохнуть…
– Сюда.
Ещё одна дверь, я шагнула вперёд, чуть подняв голову и окинув быстрым взглядом помещение. Спальня. Массивная кровать со столбиками в изножье, камин с тихо потрескивавшими дровами, лохматая шкура, похожая на медвежью. Окно, задёрнутое плотными шторами. И тот же запах полыни и дерева. Ого, неужели меня привели в хозяйские покои? За что такая милость? Ироничные мысли едва не вызвали улыбку на губах, но я сдержалась. Неожиданно капюшон сдёрнули с моей головы, а потом и плащ.
– Иди помойся, – брезгливо сморщившись, объявил Охотник, окинув меня непроницаемым взглядом. – Уборная там, – он махнул рукой в сторону неприметной двери в углу.
Предложение обрадовало, я поспешила в том направлении, а в голове мелькнула очередная ироничная мысль: а поужинать не предложил. Видимо, считал, что я на том вечере… наелась. Хотя и обычная пища мне тоже требовалась. Тихонько хмыкнув под нос, я зашла в просторное помещение, отделанное неожиданно тёмным с серыми прожилками мрамором. Утопленная в пол широкая ванна, блестевший начищенной латунью кран, аккуратно висевшие на крючке полотенце и халат. Покосившись на последний, едва слышно вздохнула. Такая роскошь мне точно не полагается, спасибо хоть, разрешил элементарными удобствами воспользоваться. Поджав губы, я включила воду и забралась, с удовольствием смыв с себя остатки крови и пота. Страх ушёл окончательно, я поняла, что как бы Охотник ни злился на меня, ни ненавидел за мою порченую кровь, убить точно не убьёт. Остальное же… Пусть вымещает свой гнев на мне, я не против. Очень часто такие чувства быстро переходят в страсть, и есть надежда, что однажды он не сдержится…
Сглотнув, я сполоснулась последний раз, кое-как уняла волну жара от неутолённого желания, и вышла из ванной, сняв полотенце с крючка. Чуть по привычке не завернулась в него, но вспомнила, что теперь я – собственность, которой не разрешали прикрыться. Иначе Охотник бы упомянул халат. Расчесав пальцами влажные пряди, я вернулась обратно в спальню, уверенная, что вечер ещё не закончился. Так и вышло.
Мой хозяин сидел в кресле у камина, уже в одной рубашке, и на его коленях лежал довольно большой бархатный мешочек. Рядом, на столике, поднос с закусками, и от запаха копчёной ветчины и сыра рот тут же наполнился слюной. Хорошо, в животе не заурчало… Мужчина покосился на меня и указал пальцем на место рядом с креслом.
– Встань. На колени.
Я молча подчинилась, чувствуя, как щекочет ноги тёплый, мягкий мех, опустилась на пятки, положив руки на бёдра. Поза покорности, отлично мне знакомая. В такие игры я тоже играла… Сильные пальцы ухватили за подбородок, поднимая голову, пристальный взгляд зелёных, чуть прищуренных глаз пригвоздил к месту.
– В дом приходит служанка по хозяйству, три раза в неделю, – негромко заговорил Охотник. – Больше кроме меня в доме никто не живёт. С посторонними людьми ты будешь говорить только тогда, когда я разрешу, даже если к тебе обратятся напрямую. Ясно?
