В ТВОЕМ СЕРДЦЕ

Глава восьмая

Я резко отскочил назад и спрятался за угол. Похоже, она меня не заметила, так как о чем – то говорила с каким – то доктором и Пейном. Он мило улыбался ей, тогда как на меня он смотрел таким холодным взглядом, будто я ему жизнь испортил.

Высокий мужчина около сорока стоял и внимательно слушал их беседу. В близи они с Эллисон и вправду сильно похожи. Те же светлые волосы, такие же голубые глаза, правда ростом она немного ниже мужчины.

Эта девушка – Эллисон, на вид просто ангел воплоти. Она без конца улыбается и доктору и этому мужчине, что меня уже порядком бесит. Она почему – то напоминает мне Томаса. В ней нет ни капли злости или ненависти, так же как и у него. Я внимательно осмотрел ее и заметил, что сегодня она одета совсем по другому. Если в тот раз на ней было что – то наподобие моей пижамы, то сейчас она была одета в обычную, повседневную одежду. Наверное ее вылечили, раз она так сияет от радости. Хотя, я бы этому не радовался. Кому нужна эта сранная жизнь, где столько несправедливости и лжи?! Но мое мнение никому и не нужно.

Они подошли чуть ближе и я смог расслышать, о чем они говорят.

– Думаю, теперь тебя ничего не побеспокоит! Можешь спокойно возвращаться домой и развлекаться. Но не слишком! Если появятся проблемы, то сразу звоните доктору Эвансу, – довольно старый доктор похлопал ее по плечу и улыбнулся.

– Вот видишь?! Я же говорила, что все будет хорошо! – Эллисон с улыбкой посмотрела на мужчину, который стоял позади нее. – Мой ангел всегда поддерживает меня.

Боже! Эта девочка еще и в ангелов верит. Неужели ей вбили это в голову, и теперь она никак не может отойти от этого?! Я невольно закрыл глаза и покачал головой. То, что она сказала, повергло меня в шок.

– Не забывай, кто подарил тебе этого ангела! – светловолосый мужчина приобнял ее и я заметил, что у него есть небольшая борода. Сегодня день странностей похоже. Все верят в чудеса, ангелов и всякую херню.

– Я знаю. Мама всегда рядом со мной.

– Ну что, мистер Адамс! Можете забирать свою дочь домой. Надеюсь, в этот раз организм не станет противиться и все пройдет хорошо.

– Спасибо вам, доктор Эванс! Если бы не вы и ваша клиника… – он не договорил, так как доктор поднял руку, остановив ее.

– Это моя обязанность. Не стоит благодарить меня за то, что я обязан делать. А теперь, идите домой. Если что – то потревожит вас, то сразу звоните.

Они еще долго прощались, но потом все же ушли. Я вышел из своего укрытия и облегченно вздохнул. Интересно, чем болеет эта девушка? А самое главное, что меня беспокоит – почему меня это вообще волнует? Я даже не знаю ее, чтобы беспокоиться.

– Чейз?! – я повернулся и увидел доктора Пейна. – Почему ты не в палате? Тебе нужен постельный режим. – он снова заговорил своим отстраненным голосом.

– Я…Мне стало скучно! – я выпалил первое, что пришло на ум. Но сразу же пожалел об этом, так как лицо доктора приобрело весьма удивленный вид. Должно быть, он не ожидал такого ответа от МЕНЯ.

– Что ж, раз тебе скучно, то могу посоветовать пойти в комнату отдыха.

– Отдыха? – теперь пришла моя очередь удивляться.

– Ну, как бы – это место, где пациенты занимаются своими любимыми делами. Я слышал, ты хорошо рисуешь.

– Это вас не касается! – какого черта он лезет не в свое дело?! Пусть сидит и делает свою работу!

– Я знаю.

– Что вы знаете?

– Просто, сходи туда, хорошо? Это на втором этаже. Первая дверь налево. – он как – то долго смотрел на меня и ушел. Но прежде я заметил, как он улыбнулся мне. Впервые за все время нашего знакомства. Интересно, к чему бы это?!

Я решил не идти в эту странную комнату отдыха. Вместо этого я пошел к себе в палату, надеясь, что мамы уже там нет. Но, похоже, сегодня мои надежды никто не оправдает. Мама сидела на кресле возле окна и что – то читала. Она сидела ровно и не сутулилась, как это делаю я. Томас раньше так сидел и меня это жутко бесило.

– Где ты был? – она спросила даже не посмотрев на меня.

– Просто гулял. – я прошел к кровати и заметил, что весь бардак, что я устроил, уже убрали. Вокруг стояла идеальная чистота.

– Покажи мне свои вены! – я шокированно посмотрел на мать.

– Что?!

– Покажи мне свои руки! Что здесь непонятного? – она поставила книгу на спинку кресла и встала передо мной.

– Ты издеваешься?! Я ничего не стану показывать! – как она вообще смеет приказывать мне такое?! Я хотел было лечь, но она не дала мне этого сделать.

– Чейз, покажи мне руки! Я должна быть уверена, что ты ничего не принял.

– Если бы принял, то меня здесь не было бы! И я не такой идиот, чтобы колоть героин! Я пока что не дошел до этой фазы.

– Просто покажи мне! Разве я многого требую? – я взбесился и приподнял рукава рубашки. Ее взору попались небольшие следы от капельниц, которые слегка покрылись сине – желтыми пятнами. Она прикрыла рот рукой и охнула.

– Увидела?! Никаких проколов пока не было! – я снова прикрыл рукав и разлегся на кровати. Мама молча села на кресло и снова принялась читать. Должно быть, не нашла подходящих слов, чтобы сказать мне.

Я не заставлял ее смотреть! Пусть теперь сидит и мучается. В какой – то мере и она виновата в этом. Нужно было внимательно наблюдать за сыном – подростком, у которого только погиб брат. Вместо этого она решила расширить бизнес. Просто чудесное воспитание! Что еще скажешь?!

– Ты не должен был опускаться до такого! – она все еще читала книгу. А может, делала вид что читала. Кто знает?!

– Что? – я проверял каналы, но остановился.

– Даже если тебе было плохо, ты не должен был принимать эту дрянь. – она наконец взглянула на меня холодным взглядом.

– Тебя же это не волновало! С чего такая забота? Решила вдруг стать правильной мамочкой?!

– Я никогда не забывала о вас! Не смей так говорить со мной!

– Скорее всего, ты никогда не забывала номер моего счета, куда кидала деньги!

– Не говори чушь! – я все время была на работе, но вы с Томасом прекрасно справлялись и без меня. Он всегда был примерным мальчиком. Не то что… – она остановилась, не докончив фразу.

– Договаривай! Не то что Я? Ты это хотела мне сказать?! Я прав? – я сел на кровати и прожигал ее взглядом.

– Просто ложись и спи!

– Ты слегка опоздала с этим. Я уже не маленький ребенок! Договаривай! Я был ужасным ребенком, который не давал тебе покоя? Ты это имеешь ввиду?!

– Да! – она почти выкрикнула это, но потом пожалела об этом. – Чейз, я…

– Все в порядке! – я горько усмехнулся и подошел к входной двери.

– Куда ты пошел? Чейз, прости, я не хотела…я не это имела ввиду.

– Я прекрасно понял, что ты имела ввиду. – я ждал такого ответа, но почему – то мне сейчас ужасно больно в душе. Появилась еще одна причина поскорее умереть.

Я вышел в коридор и не знал куда идти. Мир будто стал еще мрачнее. Я и сам не понял как стоял на втором этаже. Я вошел в первую дверь и очутился в той самой комнате отдыха. Кто знает, может именно это мне и нужно сейчас…

Глава девятая

Внутри помещения все оказалось намного уютнее, чем я предполагал. Помещение было весьма просторное. Повсюду стояли кожаные диваны и журнальные столики. Многие были в таких же пижамах, как у меня. В самом дальнем углу стоял стол чуть выше. На нем лежали всякие бумаги и карандаши, должно быть, здесь собирались художники.

Я сел за этот стол и уставился на белый лист бумаги. Странно, я так давно не брался за это дело. Последний раз это было год назад, в день рождения Томаса. Жаль только, что он уже не увидел этого.

В детстве я всегда любил рисовать природу. Мне нравилось изображать деревья, горы, небо. Может быть, я видел в них что – то прекрасное. Сейчас я и сам не понимаю смысла многих своих рисунков. Я просто перестал замечать все вокруг. Будто меня окружает темная пелена, сквозь которую ни один луч света не может пройти.

Взяв в руки бумагу и карандаш, я снова огляделся вокруг. Все были заняты своими делами и не обращали ни на кого внимания. Время от времени сюда заходили сиделки и проверяли своих пациентов. Большинство присутствующих были подростки и дети. Изредка можно было встретить людей в возрасте. Они сидели на диване и о чем – то усердно болтали.

– Я тебя раньше не видела здесь. – я вздрогнул от неожиданности. Рядом со мной стояла темнокожая женщина в форме сиделки. Ее лицо показалось мне сильно знакомым, но я никак не мог ее вспомнить.

– Вы это мне?

– А как ты сам думаешь? – эта женщина какая – то странная. Стоит передо мной и улыбается, как будто знакомого увидела. – Ты здесь впервые, да?

– Откуда вы знаете? Я так сильно отличаюсь? – я смотрел на нее с явным любопытством.

– Ты слишком много смотрел по сторонам. Будто бы осматривался. – женщина снова слабо улыбнулась. Мне уже стала надоедать ее бесконечная улыбка. – Я Лидия Барнс, кстати! Работаю здесь медсестрой, а ты у нас… – она вопросительно посмотрела на меня.

– Я – Чейз! А теперь не могли бы вы оставить меня в покое? Я думал, что здесь можно отдохнуть и все такое. – да уж, кажется я слишком грубо это сказал. Хотя, ну и пусть! Не люблю держать в себе правду.

– Чейз? Ты пациент доктора Пейна, да? Наслышана о тебе.

– Неужели?! Обо мне, похоже, уже вся Америка знает!

– Ну, не Америка конечно, но я о тебе много слышала. Весьма трудный пациент. – она неодобрительно покачала головой.

– Слушайте, можете думать обо мне все что хотите! Просто сейчас оставьте меня. Идите к своим подопечным или как вы их там называете.

– Моя "подопечная" как ты сказал, сегодня выписалась. Так что я могу болтать с тобой сколько угодно. Тем более мой рабочий день подошел к концу.

– Ну так идите домой! Почему нужно стоять именно над моей душой?! – я все больше и больше стал терять контроль над собой. Я пришел сюда, чтобы успокоиться и все такое. Но не для того, чтобы какая – то сиделка мне тут читала нотации.

– Я просто хотела узнать тебя поближе. Тем более, впредь я буду наблюдать за твоим лечением.

– Лечением? Если конечно опухоль уже не сожрал половину моего мозга, то я прекрасно помню, что согласия на лечение я не давал. – какого черта они решают все за меня?!

– Не давал. Но ведь у тебя все еще есть время. Подумай хорошенько. – в ее взгляде чувствовалась жалость.

– Я уже подумал. Так что вы тратите свое время впустую.

Больше всего на свете я ненавижу, когда меня жалеют. Ненавижу, когда на меня смотрят с жалостью! Я не настолько слаб или жалок. Эта женщина смотрит на меня именно так.

– Знаешь, я видела здесь пациентов намного моложе тебя. Если бы ты видел, как они стремились выжить. Они так хотели быть частью этого прекрасного мира! – боже, она теперь плакать собралась! – Я не знаю, что случилось в твоей жизни раньше. Но никакие проблемы не должны мешать тебе любить жизнь!

– Это все? Вы все мне сказали? А теперь оставьте меня в покое!

– Подумай, Чейз! Хорошенько подумай! – она внимательно посмотрела на меня и, наконец, ушла.

Да уж, похоже для меня и здесь не суждено найти покоя. Скорее бы уже уехать отсюда. Подальше от матери, врачей и надоедливых сиделок.

Из – за этой медсестры я и забыл, зачем приходил сюда. Передо мной все еще лежал чистый лист и карандаш. Я взял карандаш и начал рисовать. Может быть это все же поможет мне. Раньше, когда я рисовал, то не обрашал ни на кого внимания. Я будто был в своем личном мире. Сейчас же такое удовольствие мне дарят лишь наркотики.

Я закончил рисовать почти через три часа. Людей в комнате стало меньше. Я и не заметил, как они приходили и уходили. Рисование и вправду помогло мне забыться.

– Это Эллисон? – я снова вздрогнул от неожиданности.

– Черт, ты меня напугал! – рядом стоял мальчик, которого я видел рядом с той девушкой на улице.

– Прости, я не хотел. Так это Эллисон?

– Ты о чем?

– Твой рисунок. Девушка под деревом – это же Эллисон? – он смотрел на мой рисунок.

Признаться, я и сам не заметил, как простой рисунок превратился в нечто похожее на портрет. На бумаге был сад этой клиники и девушка сидящая в тени большого дерева. Она и вправду была сильно похожа на Эллисон.

– Я не знаю. Возможно это она. – я не мог сказать, что рисовал именно ее. Да я и сам не понимал кого рисую.

– Ты классно рисуешь! Я бы хотел научиться точно так же.

– Думаю, это не так уж и сложно. Я начал рисовать с детства. – мальчик внимательно слушал меня. Мне вдруг захотелось научить его чему – то. Хотя бы немного показать, как нужно рисовать.

– Я никогда не рисовал. Поэтому не знаю, что нужно делать. – мальчишка сел рядом и пожал плечами.

– Ну если ты не пробовал, то это не значит, что ты не умеешь рисовать. Мой брат не умел рисовать, но все же пытался. Давай, возьми карандаш и бумагу! – он сразу же послушался меня и сделал все как я сказал.

– Самое главное в рисовании – это представить перед собой то, что хочешь нарисовать. Просто не обращай внимания на окружающих и все. Давай начнем с самого простого. Что ты хочешь нарисовать?

– Я не знаю. А можно нарисовать яблоко?

– Ну, если ты хочешь нарисовать яблоко, то должен рисовать яблоко. – я слабо улыбнулся ему.

Он довольно хорошо рисовал, я бы не сказал, что он рисует впервые. Конечно, были некоторые минусы, но он быстро их исправлял.

– У тебя отлично получилось! Если будешь и дальше тренироваться, то сможешь и вовсе стать профессиональным художником. – я легонько похлопал его по плечу.

– Спасибо! А как тебя зовут?

– Чейз. Меня зовут Чейз!

– А я…

– Марк! Почему ты не в постели?! – к нам подошла темноволосая высокая женщина. Она выглядела очень взволнованно.

– Мам, мне просто стало скучно. А Чейз научил меня рисовать.

– У вас очень талантливый сын. – я решил поддержать мальчика.

– Благодарю конечно, но ему не стоит так долго гулять. Идем Марк!

Марк захватил свой рисунок и спокойно пошел за матерью.

– Пока Чейз! Ты очень хороший учитель и друг!

Его слова странно подействовали на меня. Неужели, сделав кому – то добро, ты можешь ощутить счастье? Почувствовать нечто новое. Оставить после себя что – то хорошее… Меня все не покидали эти мысли. Хотелось найти ответы на эти вопросы внутри себя.

Глава десятая

Я уже неделю без толку лежу дома. Меня никуда не выпускают, никого не подпускают. Тони звонил пару раз, но он даже не знает, что со мной случилось. Он просто подумал, что я уехал сам, не дожидаясь его. Наверняка мама позаботилась о том, чтобы в квартире Тони не осталось и следа от моего приступа. А ведь я помню, что замарал пол своей кровью, ну и диван тоже.

Тони врят ли стал бы внимательно разглядывать пол у себя в квартире. Он наверняка пришел только под утро и рухнул сразу на кровать. Хотя, он и до кровати наверняка не дошел. Я вспомнил, как мы в первый раз напились. Ну, я напился в первый раз, а Тони уже давно употреблял алкоголь. Это было что – то! Мы пили всю ночь напролет до шести утра. В конце просто прислонились к стенке клуба и заснули прямо на улице. Помню, Томас меня еле до дома дотащил. Он всегда прикрывал мой зад от матери. И у него это отлично получалось.

Томас обладал удивительной способностью убеждать людей. Особенно ему доверяла мама. Она никогда не сомневалась в правдивости его слов, тогда как меня вечно контролировала. Этот контроль и до сих пор сохранился. Может, это у нее в крови?! Постоянно доставать человека бесконечными расспросами. Иногда мне кажется, что когда я говорю с матерью, то ощущаю себя преступником в помещении для допросов. Только там можно было полагаться на помощь адвоката, а моего адвоката уже давно нет. Именно поэтому я и научился противостоять этой "железной леди".

Эта неделя прошла ужасно скучно! Меня просто – напросто заперли в комнате, а снаружи поставили двух грамил. Я пытался пару раз улизнуть от них, но все бестолку. Меня просто скручивали и заводили обратно в комнату. После третьей попытки мне это надоело и я просто сдался.

Ко мне каждый день приходять проверять мое самочувствие. В основном они наблюдают, как я обхожусь без наркотиков. Признаться, это довольно трудно. Я держусь из последних сил, когда сижу в кругу этих идиотов в белых халатах. Тони не может ко мне приехать и принести то, что мне нужно. Но я потерплю и снова примусь за свое. Это как круговорот. Я принимаю наркотики, но меня снова лечат от этой зависимости. Однако они никак не могут запомнить одного – я тот человек, который с удовольствием тянется к смерти. И употребление наркотиков – это еще один маленький шаг встретить своего долгожданного друга с косой за плечом.

Пару дней назад мне позвонила Саманта. Ну хоть кто – то за меня волнуется. Ее голос звучал довольно странно. То ли она выпила, то ли плакала, я не особо понял ее слова. Но в конце ей все же удалось выдавить что – то вроде "люблю" или "любишь". Я просто бросил трубку и проигнорировал ее еще несколько звонков. После этого она перестала звонить.

Я лежу сейчас в постели и смотрю очередной черно – белый фильм. Сам не понимаю, но мне они нравятся. Большинство из них старые, бывают и без озвучки, но в них есть смысл. В них больше смысла, чем в современных, где задействовано куча спецэффектов.

– Мистер Мартин! Ваша мама просит вас спуститься. – наш дворецкий со стуком открыл дверь. Он как раз один из тех, кто меня бесит в этом доме. Вечно хочет угодить моей матери.

– Зачем я ей понадобился? Меня здесь заперли,так что пусть сама приходит. – я еще больше разлегся на кровати.

– Этого мне не известно, сэр! Но, думаю, что вам стоит спуститься. – я ждал, когда он все же уйдет, но этот кретин все еще стоял над душой.

– Это все?! Теперь можешь идти! – я не выдержал и повысил тон. Позади него тут же показались две громилы с уродливыми лицами. Небось, испугались, что у меня истерика. Я усмехнулся своим мыслям.

– Что здесь происходит? – а вот и мамочка собственной персоной! – Чейз, я просила тебя спуститься.

Ее строгий тон просто убивает меня. И как всегда это строгое темное платье. Неужели эта постоянность ей никогда не надоест?

– Зачем посылать этого идиота, если ты соизволила сама прийти? – я театрально закатил глаза.

– Миссис Мартин, он… – дворецкий начал оправдываться.

– Я все поняла, спасибо Мигель! Можешь идти. – она говорила с тем придурком, но ее взгляд был направлен на меня. Я в свою очередь тоже не отставал и смотрел на нее.

Мигель ушел, что – то бурча себе под нос, а две гориллы встали на свои места возле двери.

– Итак, раз ты начал повышать голос, значит тебе уже намного лучше. – она села на кресло в углу комнаты и скрестила руки на груди.

– Неужели ты это заметила?! Странно, но я это говорил еще неделю назад.

– Тебе не было лучше неделю назад! Ты просто обманывал себя.

Я слегка рассмеялся от такого ответа. Но она даже не дрогнула. Истинная "железная леди". Ей только премьер – министром стать не хватает.

– Ну, теперь я не нуждаюсь в такой охране. Поэтому, может отправишь их туда откуда взяла? – взглядом я показал в сторону двери, где снаружи стояли два охранника.

– Я не могу их отпустить. От тебя можно всего ожидать. Они будут везде тебя сопровождать. Тем более меня здесь в длижайшую неделю может и не быть. – я удивленно посмотрел на мать.

– Ты куда – то уезжаешь?

– Возникли проблемы с грузовыми суднами в Сингапуре. Мне нужно полететь и самой разобраться в этом. – она как – то тяжело вздохнула.

– Что – то не так? – я все же решил поинтересоваться.

– Как только я прилечу, мы начнем твое лечение. Пока еще не поздно. – ну вот, опять она за свое! А ведь мы так спокойно беседовали.

– Я думал, что мы закрыли эту тему. Я не буду лечиться!

– Чейз!

– Если это все, тогда прошу выйди из моей комнаты. – я лег и отвернулся от нее, давая понять, что разговор окончен.

Мама вышла из комнаты молча, но внутри она все еще хотела сидеть и спорить со мной. Пусть лучше я буду плохим ребенком, чтобы она не жалела о моей смерти. Нельзя привязываться к человеку, когда тебе осталось жить совсем ничего.

Я встал с постели и достал припрятанную пачку сигарет. Хоть этого Мигель не нашел здесь. Я вышел на балкон и вытащил из пачки одну сигарету и зажег ее. Ужасно приятное ощущение покрыло меня сразу же после первой затяжки. Никотин как никогда успокаивает мои нервы. Я посмотрел на голубое небо и выпустил клубни дыма наружу. В такие моменты начинаешь думать о всякой чепухе, вспоминаешь прошлое. Я невольно вспомнил ту девушку, Эллисон, которая так радостно уходила из клиники с отцом. В ее глазах можно было без проблем увидеть желание жить. Она просто стремилась к жизни и это можно было заметить в ее взгляде, словах, действиях.

У меня появляется такой вопрос: почему я не могу так? Почему у меня нет этого огонька в глазах? Ведь я еще и половины жизни не прожил. Интересно, когда же все пошло не так. Неужели вся моя тяга к жизни и вправду ушла вместе со смертью Томаса? Та девушка странная, но я ей начинаю завидовать. Хотя, может быть это не зависть, а увлечение? Нет! Это категорически не возможно! Я не должен привязываться ни к кому. Я просто должен остаться невидимой тенью, о которой потом никто не вспомнит.

Глава одиннадцатая

У всех людей бывает лучший друг. Тот, кому не побоишься рассказать свои секреты, выпустить весь гнев наружу. Ты можешь не беспокоиться о том, что когда – нибудь о твоем секрете узнает кто – то другой, посторонний. Это как сейф в банке, ты ложишь все ценное в ячейку и запираешь на ключ, который кроме тебя никому не доступен. Думаю, так же и у людей. Только ключ между двумя друзьями – это их дружба. Ведь если она и вправду настоящая, то ее никто не сможет украсть. Она может продолжаться многие годы или даже вечность.

Мое понятие истинной дружбы сильно отличается от других. Я не могу рассказать все, что творится в моей голове Тони или еще кому. Тони довольно долго со мной, но он не мой лучший друг. Дружбу между нами нельзя сравнить с золотым ключиком от сейфа. Стоит рассказать Тони что – нибудь важное, так об этом будет знать вся Америка, а может и весь мир.

Раньше этим золотым ключом были отношения между мной и Томасом. Мы были не просто братьями, мы будто дополняли друг – друга, как черное и белое, как инь и янь. Мы были очень разными, но это не мешало нам находить что – то интересное для нас обоих. Томас был жизнерадостным и всегда стремился к совершенству. Он был лучшим в учебе во всей школе и в университете. Я всегда стремился стать похожим на него. Томас мне помогал, поддерживал. Наш отец умер довольно рано. Мне тогда было всего лишь тринадцать лет. В этом возрасте как раз не хватает отцовской поддержки, но к сожалению я этого не получил. Поначалу у меня была депрессия из – за смерти отца, но благодаря Томасу я прошел этот период довольно быстро. Ему было тогда всего шестнадцать, но это не помешало ему поддержать меня.

Мама практически не уделяла нам внимания. Она и раньше была занята своими аукционами и благотворительностью, а после смерти отца и вовсе стала реже бывать дома. Она просто была одержима мыслью поднять компанию до более высокого уровня, нежели это сделал отец. Ну, думаю ее стоит поздравить! Она все же добилась своего, так как ее компанию уже знает половина земного шара, если не больше. Только вот стоило ли так стараться, позабыв о сыновьях, которые так ждали ее в огромном доме?!

Мы с Томасом находили разные увлечения. Сначала это были просмотры фильмов. Мы смотрели все, что попадалось. Наверное, мы пересмотрели с ним около тысячи фильмов. Потом Томас увлекся астрономией, а я все повторял за ним. Мы даже соорудили свой телескоп на крыше дома. Мне было это интересно, я отвлекался от депрессии и практически забывал о ней. Томас смог заменить мне отца в такие трудные времена.

Наконец, мы остановились на рисовании. Томас не умел рисовать, это можно было заметить не вооруженным глазом. Но его упорство всегда поражало. Он все равно рисовал. Я начал рисовать вместе с ним и нашел свое призвание в этом. Я мог рисовать без остановки часами, сутками. Томас искренне радовался за меня и всегда поддерживал. В пятнадцать я нарисовпл его портрет. Видели бы вы, как он радовался. Таким счастливым я его еще никогда не видел. Он светился прямо как самое яркое солнце. Он повесил рисунок в своей комнате, сказав что это подарок на его выпускной. Похоже, он и сейчас там висит. Мы не стали убирать его вещи. Иногда я там сижу и вспоминаю прежние времена.