Рольван. Ответственность за честь

Айрис

Рольван. Ответственность за честь

Зеленые холмы, по которым солнце лилось рекой. Студеный ключ, перетекающий в исток чистой воды, и плывущие облака в нем. Рассыпанные, как грибы после дождя, домики, сараи, амбары, и царящий над всем этим замок моего отца – Гильван. Все это останется в моей памяти навсегда, ведь всего неделю назад я уехал из отчего дома, для того чтобы поступить в Академию имени Факера.

Глава 1

Внезапно повозка остановилась, и стук колес стих.

– Вылезай, Рольван, да побыстрее! Есть охота! – Раздался шершавый голос дяди Билла, который выполнял обязанности моего кучера.

– А? Что? Какая охота? – в недоумении зазевал я.

Дверь резко открылась. Да… Мой дядя не изменился ни капли. Все такой же толстый, рыжий и ворчливый. Хоть похудел бы чуть за время поездки. Я вгляделся в его физиономию. Пожалуй, даже наоборот – растолстел велие зело.

– Какая охота?! Я тебе покажу какая охота! Я жрать хочу как собака! Давай вылезай, устроим привал.

Пришлось вылезти, нехотя потянуться и начать разгружать провизию (оставшуюся, потому что большую часть съел мой ненасытный спутник).

– Доставай все что есть, Рольв, за эту чертову поездку я отощал аки пес.

Эндо-то по нему сразу видно, еле пояс с ремнем застегнул, чуть не разорвал, наверное.

– Да ладно дядь Билл, может оставить что?

– Нет, давай все. У нас с тобой сегодня праздник по случаю приезда, так как я от сей поездки, чтоб ее, ног не чувствую. Здесь заночуем, а завтра утром проехать совсем чуть-чуть осталось, а там уже…

Далее слов я не расслышал – дядя уже углубился в лес в поисках дров.

Взгляд мой упал на сундук с едой. Пошарив там, я оставил лишь пару запасов, а остальное все подал на «стол».

Вдалеке слышался стук топора и опосля каждого удара раздавалось раскатистое "ох" или "ух", ну и другие подобные междометия. Ничего, ничего, ему это даже полезно.

Я никогда не обижался на дядю Била, хоть он и ворчун, да и вежливости ему “не занимать”, но я знаю, что он меня любит и защищает, не смотря на свой грубый темперамент.

Наконец-то пришел Билл. Весь потный, аки дождь облил, и издал свое повседневное "все"– то-ли вздох, то-ли реплику, но на лице у него отображалось явное удовольствие от предвкушения сытного ужина.

– Вот дровишки-то плохие, сырые, что с них взять? – упрекнул меня дядя. – Но да ладно,и не такие разжигали поленьица-то. Да как запылают смолой, мало не покажется!

Он начал разводить костер и поджаривать мясо, обливая оное вином, и буквально пожирая его глазами. Ничего не скажу, а ужин был вполне себе хороший, несмотря на то, что Билл "немного" пересолил. Я не стал ему об этом говорить, увидев, что он сего не заметил, если он вообще что-либо замечал вокруг себя, когда ел. Набив до отвала свой "склад", кучер принялся по привычке рассказывать мне истории из своей молодости. Обычно они начинались со слов: "Когда я был такой же глупый как ты…" и в это время я отключал свой слух. Но на этот раз он меня удивил.

– Однажды, – заговорил Билл, и я прислушался. А вдруг что-нибудь новенькое? – однажды, – повторил он, – когда я был такой же…

Закат. Вокруг стройными рядами стоял лес. Верхушки сосен начали плавиться и лавой свет стекал с них вниз. Багряные лучи окутывали деревья, и солнце, будто стреляя огненными стрелами, зажигало все больше и больше деревьев, пока пожар не охватил весь лес. Белки шныряли по веткам, ловя последние лучи. Их оранжевая шкурка, отражая лучи, переливалась всеми оттенками рыжей палитры. Атмосфера вокруг была окутана множеством лесных звуков. Неожиданно меня поразил еще один – и явно не лесной – звук, храп дяди Билла. Видно кучер так и не успел закончить свой рассказ. Оставшись наедине с лесом и его храпом, я уснул.

Глава 2

– "Ооам" – вот чем началось мое утро. Это зевал мой старый друг. Но, хотя я и проснулся, но открывать глаза все-таки не хотелось.

– Ааатит! – Загорланил я, привскочив на треть своего роста. Билл, дурак, вздумал умыть меня ледяной водой, что там "умыть", он облил меня всего!

– Что ты делаешь, рыжий пес, мне же сегодня в академию поступать! Болван ты эдакий, как я покажусь-то на глаза такой мокрый!

Когда, протерши глаза, я обернулся, то вместо старого доброго "рыжего пса" передо мною встал какой-то человек с ведром в руках.

– Кто вы… – Дальше я не успел договорить, раздался "тум" и меня накрыла полная темнота.

Ко мне вернулось сознание. Первое мое ощущение – боль. Адская боль в затылке. Видно эти твари меня оглушили. После нескольких тщетных попыток встать, я понял, что связан, нет, даже привязан к дереву. Об этом свидетельствовали затекшие спина, руки , ноги, да и остальные конечности. Я открыл глаза. Открыл чуть-чуть, чтоб никто не заметил. Пусть они думают, что я все еще без сознания. И так, двое человек сидят у костра, ко мне спиной, это хорошо, неподалеку еще один курит трубку. Рядом с ним вещи моего дяди. Стоп! А где сам Билл? Ненависть, ненависть закипела у меня в груди. Ненависть не за себя, а за дядю Билла.

Я стал взвешивать месть и риск. Трое, двое ко мне спиной, а где, интересно, остальные? Наверное, гуляют где-то неподалеку. Вооружены дубинками, но кто бы сомневался, что это разбойники!

И все, я неожиданно понял, что беспомощно связан и не в силах бежать. Голова раскалывается надвое. Все, что оставалось делать – это слушать.

– Ха, ха, ха, вот это добычка-то нам попалась, да и денег не мало – пять тысяч золотом!

– Да и попалось-то даром, словно на дороге валялась.

– Эй, вы, два болвана, тихо! Слышите – повозка едет.

– Повозка? Можно еще будет нагреть руки и на ней.

Так, так, если они сейчас уйдут, то я попробую бежать.

– Да сидите тут, олухи бестолковые, я пойду посмотрю.

Ну что же это такое! Почему мне так не везет! Наверное, это их атаман, а то иначе врезали бы ему, а не сидели сиднем. Вот и вправду "олухи бестолковые". Хоть бы атаман ушел, может, передерутся между собой. Я вновь уснул и все вокруг потемнело.

Спустя некоторое время я пришел в себя и с надеждой приоткрыл глаза. Все оставалось по-прежнему. Эти два мерзавца так и сидели у костра. Атамана не было. Солнце близилось к закату. Я не подавал признаков жизни. К моему удивлению, пришли еще четверо с какими-то коробками.

– Ээ, явились-таки, не запылились!

– А мы вас уже заждались! Ну что, купили?

Те четверо положили коробки на землю с изрядным удовольствием.

– Купили, хм, еще как купили!

Те с ожесточением стали их вскрывать. Содержимое засверкало. Это же "Дед Хмель" – эту марку я хорошо знаю. Мой отец со своим двоюродным братом любит пить эль этой фирмы.

– А вы нас не разочаровали, однако! Ну что мы стоим? Наливайте!

Далее я с упоением стал наблюдать, как эти собаки хлебали свое пойло. По моим расчетам их должно было свалить где-то через час-полтора. Я не ошибся. Разбойники, напившись, лежали как свиньи, вповалку. Ликованием наполнились жилы и кровь закипела от возбуждения. Но вопреки моим надеждам пришел атаман. Реакция его на все то, что лежало в обнимку с бутылками, была весьма красноречива. Главарь этого сброда начал пихать их и толкать, а потом и пинать ногами. Безрезультатно. Я улыбнулся про себя. Его взгляд упал на меня, и мне пришлось закрыть глаза.

Ну что же это такое, черт побери! У них что, забава такая – поливать холодной водой мирно почивающих людей!? Ну ничего, мой час придет…

Я, как ни в чем не бывало, открыл глаза.

– Слушай ты, фазан дворянский, ты жив только потому, что мой нож еще не расстегнул тебе шею.

Что? Дворняга, скотина недоделанная! Я тебе такое "расстегну"! Такое! Был бы я сейчас свободен, трус жалкий, мы бы еще померились силами.

– Я предполагаю, вы хотите предложить за меня выкуп?

– Да, десять тысяч золотом, пять ты уже сдал, осталось…– Он стал считать на пальцах. – Осталось еще семь.

– Семь? По-моему не семь, а три. – Решил схитрить я, пользуясь его безграмотностью.

– По-моему я сказал семь, и значит семь тысяч, – ты понял?

– Ну так дайте мне перо и чернила, я напишу своему отцу, полководцу Барлону, сэру Барлону. И развяжите мне руки.

К атаману подошли еще два головореза, видно уходившие вместе с ним, и развязали мне руки. К сожалению, только руки. Все остальное мое тело было привязано к сосне. Мне дали все то, что я просил. Взяв в руку перо, я начал писать.

" Сэру Барлону Гильванскому, от его сына Рольвана.

Дорогой и уважаемый отец. Я приехал в город. Завтра буду поступать в академию. Путешествие прошло весьма хорошо. Отдельное спасибо Биллу, он помогал мне всю дорогу. Не волнуйтесь с матерью, у меня все хорошо. Сердечно люблю вас. Ваш сын Рольван."

Пока я писал письмо, супостат бормотал мне что-то свое: " В час пополудни пущай катится на середину дороги…".

– Вот.– Сказал я, протягивая письмо. Они дали его кому-то и тот поскакал прочь. Я внимательно проследил, в какую сторону он едет, чтобы потом найти дорогу. Воспользовавшись тем моментом, когда атаман хотел завязать мне руки, я молниеносно ударил его локтем в бок и добил ударом кулака по носу. Далее, выхватив у нее из-за пазухи нож, я метнул его в спину верзилы, который копался у костра. Прекрасно! Один убит, атаман оглушен, а четверо валяются в пьяном бреду. Осталось только развязать эти чертовы веревки. Я стал притягивать атамана за ногу к себе. На поясе я обнаружил свой стилет с гербом моего отца. Перерезав веревки и встав, я расправил затекшие плечи.

Глава 3

Сосновые поленья потрескивали в костре. Блики огня бросали алые рефлексы на деревьях. Черно-синее небо нависло над землей, разбросав свои звезды. Белый месяц покачивался в вышине…

Я сидел, закрыв глаза и думал, что делать дальше. Справа от меня валялись пятеро связанных разбойников. Сзади – закопанный труп.

А если есть еще головорезы, и тот, который поехал отдавать письмо, вдруг он вернется? Первым делом я стал изучать вещи Билла. Не найдя там ничего ценного, я стал быстро собираться. Смастерив повозку без колес, я положил на него недавно связанных знакомых и привязал к саням.

Четыре часа я провел, обливаясь потом. Наконец-то я подошел к воротам города Тенлок. О нем любил рассказывать старый бедный Билл. Точнее не о самом городе, а о его трактире "Золотая подкова". Его вывеска виднелась недалеко от входа в город. Сам он давно был закрыт, так как время давно уже перевалило за полночь.

Стучать в ворота и просить открыть было бы глупо. Меня могли принять за скитальца или попрошайку, настолько моя одежда порвалась и измялась. И еще прибавьте ко всему этому пять связанных человек на санях – так получится вылитый разбойник. Ладно, посплю неподалеку, до утра.

Меня разбудил цокот копыт и скрежет колес. Проехала повозка и, к моему удивлению, ей сразу открыли ворота. Видно было, что там ее ждали. Мои глаза сомкнулись, несмотря на шум.

На этот раз меня разбудил холод и проклятый петух, раскудахтавшийся на весь город. Ворота открылись, и стражники встали по бокам. Решившись испытать удачу, я подошел к ним.

– Кто ты? Стой и отвечай!

– Я – Рольван, сын сэра Барлона, хозяина Гильвана. По пути меня ограбили разбойники, – я кинул взгляд на сани, – но, успешно сбежав, я хочу теперь пройти в город Тенлок.

Глаза стражей увеличились вдвое и один из них спросил:

– Как звали твоего друга, что ехал с тобой?

– Его звали Билл, и он не мой друг, а дядя.

– Следуйте за мной.

Охранник повел меня по улице к центру города. В душе затеплилась надежда.

Все жители, видимо, все еще спали. Пустынные дворы и улочки мелькали мимо. То тут, то там за гогочет петух или залает собака. "Городская стража" – такая вывеска предстала предо мною, и воин втолкнул меня внутрь. Нас встретили суровым "Кто там?" и "Почему не на посту". Охранник начал объясняться:

– Этот человек назвался Рольваном, сыном сэра Барлона, хозяина Гильвана. Он привез с собой пятеро связанных разбойников Тенложских лесов. И среди них – живой атаман Ворона!

– Атаман Ворон и четверо его головорезов! – Повторил, – по внешнему виду – офицер. – Да ему полагается награда – четыре тысячи золотыми!

Я выпрямился от гордости, и офицер продолжил:

– Полагается, правда, Рольвану, а не этому самозванцу. Он один из тех разбойников, просто предал их в надежде получить награду и начать новую жизнь.

– Да как вы посмели! – вскричал я – Обозвать самозванцем наследника Гильвана!

– Наследника Гильвана убили вчера ночью. – Холодно ответил офицер. – Подготовить все к казни. Как полагается, завтра на рассвете. А тебе, солдат, награда за поимку преступников. Можешь в рабочую смену зайти в трактир за мой счет. А пока – да будет в честь этого пир!

Меня увели и бросили в темницу. Заковали в кандалы вместе с атаманом Вороном. Два врага сидят скованные одной цепью. Остальные, видимо, лежали в соседней камере.

– Ну что, понравилось тебе побыть разбойником? – С усмешкой спросил Ворон. – Он давно уже очнулся и все понял – всю безысходность моего положения. Он не мог не упустить случая поиздеваться над своим врагом, который должен был за его поимку пировать в роскошном зале, а вместо этого сидит в тюрьме вместе с ним.

– А знаешь – нет, жить под угрозой неминуемой виселицы – это не по мне.

– Однако, это так. И ты как раз в таком положении. Неминуемая казнь нависла над нами. Никакой надежды нет. И все это из-за тебя!

– Если бы ты не ограбил нас, то не было бы всего этого. Но ругаться сейчас бесполезно.

– А что по-твоему полезно? Сидеть, сложа руки? Но выбраться не получится – бесполезно. Я впал в уныние и задремал, а мой товарищ по несчастью начал петь: "Сто двадцать человек на сундук мертвеца…".

Глава 4

Камера залилась багровым светом. Впервые в моей жизни закат напомнил мне о смерти. О моей смерти…

– Проснись, мечтатель, вечернее пойло несут. – Прокаркал бывший атаман.

В темницу внесли поднос с двумя деревянными тарелками и грубо отесанными кружками.

– Ну что ж. Хоть что-то. – Прохрипел Ворон набрасываясь на хлеб с водой. Я, не смотря на сильный голод, к еде и не притронулся.

– Не будешь? Мне больше достанется.

Ночь проползла длинными шагами. Петушиный вой заставил меня очнутся от оцепенения. "Рассвет", – подумал я, и одним движением стер с глаз навернувшие слезы, дабы собрат по несчастью не заметил. В глубине послышались шаги. Они становились все громче. Мое сердце стучало им в ритм.

– Вставайте, псы! Ваше время пришло. – Послышалось за дверью. Через пару минут она отворилась. Мы с Вороном уже стояли, готовясь к смерти.

– Идите за мной! – Прокричал охранник. Я узнал в нем вчерашнего часового. В его глазах горел адский огонь.

– Быстрее! Быстрее! – Кричал он на нас, но мои ноги еле шевелились. Некоторое время спустя солнечный свет, который теперь казался таким холодным, ударил нам в глаза. Когда спала белая пелена, мы увидели народ и толпу, жаждущую нашей крови. Проходя мимо них, атаман шел сгорбившись и как-то приникая к земле. Ему было стыдно. Я же шел, вскинув голову, и гордо выпятив грудь. Я невинный и невиновный, я умру достойно, пусть и грязной смертью самозванцев. Несмотря на мой вид, во мне затаился не страх, – не боязнь смерти, нет, просто обида. Горькая обида за такую раннюю смерть. Жалко родителей, моего отца и мать мою. Наследник казнен. Он не пал на поле брани, а…

Мои размышления прервал глубокий звук фанфар, исходящий как будто из недр ада.

– К смертельной казни приговаривается атаман Ворон, предводитель шайки головорезов. Четверо его разбойников и самозванец, предавший их. Распорядок смертей таков: четверо разбойников будут преданы гильотине, их атаман – будет казнен топором, а предателя вздернут на виселице. Порядок казни таков: вначале гильотина, потом топор. Самозванец будет смотреть на гибель своих товарищей, коих он своевольно предал. Он умрет последним. – На этом речь глашатого была окончена. Он поклонился публике и ушел. Казнь его не интересовала.

Не буду описывать казни наших жестоких времен. Скажу только, что кровь лилась рекой. Но моя благородная кровь Гильванов не пропитается землей. Они сделали так, чтобы она не "осквернила" ее. Глаза моих "товарищей" смотрели на меня, в их взглядах читались ненависть, боль, ужас, ярость и моя вина в их бедах. Этот беспощадный суд резало мое сердце острее ножа. Но я их не жалел. Они этого заслужили, а я – нет. Их головы, истекая кровью, падали к моим ногам. Я пытался не обращать ни на них, ни на Ворона, ни на толпу внимания.

Наступила очередь атамана.

– Я имею право на последнее желание. – Заявил он.

– Мы его выслушаем.

– Учените между нами кулачный бой насмерть, я хочу отомстить ему! – Ворон плюнул в мою сторону.

– Мы этого не можем сделать. Твое последнее желание мы уважаем, но оно противоречит приговору.

К моему удивлению толпа начала протестовать. Зевакам надоело лицезреть как падают головы, да и большинство, я уверен, пришли сюда чтобы воочию убедится в смертоносности нового оружия казни – гильотины, которую, судя по прекрасному состоянию, привезли на днях.

Судьи вняли просьбе Ворона. Толпа приняла форму круга – нашей смертельной арены. Я встал напротив атамана. Он подмигнул мне. Неужто Ворон что-то затеял.

– Я тоже имею право на последнее желание.

– Ты – нет! – Отрезали судьи. – Начинаем битву на счет раз… Три! – Видимо и им было интересно посмотреть на дерущихся собак.

По четырем сторонам от нас стояли охранники с алебардами в руках. Атаман мне подмигнул. Как по команде мы с ним развернулись и… Я быстро ударил охранника (того самого) в открытый шлем. Выхватил у него алебарду и сделал ею подсечку другому, тот упал назад и шлемом врезался в угол моей виселицы. Я обернулся и увидел примерно ту же сцену у Ворона. Он так же стоял с алебардой. Толпа начала кричать. На нас набежали четыре парня с мечами без доспехов, видимо они пришли поглазеть на нашу смерть. Вот вам! Тут же тупой конец моей алебарды ударил одному из них по животу. Следующего с разворота отвел лезвием меч, и рукой ударил в лицо, куда-то в челюсть. Но, обернувшись, я увидел Ворона с поднятыми руками, хотя два парня и валялись у него под ногами. Раздался смех. Мой взгляд упал на офицера и на стоявших по бокам от него пару арбалетчиков. Одна из их стрел должна была принадлежать мне. Я никогда не думал, что у толпы женский голос. По крайней мере так мне казалось, когда вокруг стали раздаваться крики. Я стремительно кинулся туда, раздвигая народ алебардой. Быстрее молнии я побежал к выходу из города. Слава Творцу, что все местные мужики, которые присутствовали на казни, пытались успокоить своих женщин, а те, кто был помоложе, просто побаивался моей алебарды. Прозвучал звук гонга, означавший сигнал о закрытии ворот.

– Стоять! Не с места!

– Стой, Рольван, стой!

– Ты в ловушке!

Все это слышалось со всех сторон, но я не оглядывался. Позорное и паническое бегство овладело мной. Вот и ворота. Пару стрел просвистели мимо, не задев меня. Стражник упал замертво от одной такой шальной. Другого настиг меч Ворона, появившегося внезапно рядом со мной. Через деревянные ворота мы просто перемахнули, а я предварительно кинул туда свою алебарду. Через несколько минут только наши пятки сверкали в темноте лесной глуши.

Глава 5

Снова я и Ворон сидели на том же самом месте, что и раньше. Только на сей раз, мы не были врагами.

Отойдя немного, атаман заговорил:

– Знаешь, люди иногда внутри гораздо лучше, чем снаружи, Рольван. Тебя ведь так зовут?

– Да. Но скажи мне, почему ты не рассказал мне о плане побега, когда мы сидели в темнице? И почему ты не попросил о своем "последнем желании" раньше? Тогда бы еще четверо сидели бы с нами.

– Некоторые идеи приходят не тогда, когда ты их зовешь, а когда уже отчаялся. – Сказал Ворон, подбрасывая поленья в костер.

– И именно эта идея пришла ко мне, когда глашатай говорил приговор. – Затем немного помолчав, он продолжил. – А насчет тех разбойников, то они этого заслужили. Да и их ценой мы сейчас с тобой сидим тут. Надо уметь жертвовать хоть немного, но малым, чтобы уберечь немного большее и ценное.

Удивительно, но предо мною сидел не атаман жалкой шайки разбойников, а прославленный рыцарь, обучающий юного оруженосца.

– Кто ты? – Спокойно спросил я.

– Я? Когда-то я был полководцем, был "сэром". Но предательница фортуна отвернулась от меня. После многих славных побед я потерпел поражение. И как обычно сие бывает, меня презрели, несмотря на многочисленные подвиги. Стали винить меня в смерти всех тех воинов. Слезами их матерей и криками их жен. Друзья бросили меня, и остатки моей армии перебил враг, прежде чем я успел с войском добраться до замка. Однако, как видишь, меня не убили. Взяли в плен. Но поскольку ни родственников, ни друзей, ни жены у меня не было, выкупить было некому. Однако кто-то все-таки прислал выкуп. Это была та единственная, которую я любил.

Когда закончилась война, мы с ней приняли решение продать мой замок и поселиться в укромном уголке. Кстати, тут неподалеку. Я так и сделал. Переехали с оставшимися слугами. Казалось, я познал счастье… Но я ошибся. Из-за того что она была не из знатного рода, пришлось устроить тайную свадьбу. Спустя неделю она умерла. Ее просто задавили. Несчастный случай. Но кровь того человека, что случайно убил мою жену, навсегда обагрила мои руки.

Наступило молчание. Только солнце зияло в вышине, и костер трещал, согревая нас своим пламенем.

В моей голове никак не укладывалось сказанное Вороном. Я не удержался и спросил:

– Ну почему? Почему вы его убили?

– Он сам меня попросил.

Окончательно запутавшись, я стал перебирать в голове все заново.

– Давай лучше поговорим о тебе. – Прервал мои мысли мой новый друг. – Хотя нет. Нужно чем-нибудь перекусить, а то в животе ноет.

Эта фраза вдруг напомнила мне о Билле.

– А зачем ты убил моего дядю!

– Не понял.

– Он ехал со мной. Его вещи лежали тут, рядом.

– Все твои вещи здесь неподалеку, сейчас я их тебе принесу. Но кроме тебя я никого не видел.

Значит он жив! Он ищет меня! Он, должно быть, здесь, неподалеку. Билл должен был узнать меня на казни. Странно, что его там не было. Ворон оставил меня наедине с размышлениями, но вскоре вернулся.

– Вот, это твое. Мои парни ничего не трогали. Ну разве что полтысячи золотых пропили.

Предо мною лежали, казалось, утраченные вещи. Собственно говоря – это кожаные латы для обучения, меч с ножнами, несколько сундуков и пара мешков. Но это было не все. Бывший рыцарь протянул мне мешок золота.

– Здесь четыре тысячи пятьсот монет.

– Я весьма тебе благодарен, но скажи, почему ты притворялся безграмотным неучем? Ты ведь видел, что за письмо я отправил на самом деле.

– Это была моя ошибка. Я не прочитал письмо. Не думал, что ты напишешь что-то другое.

Я достал из сундука ту самую еду, что приберег от дяди на всякий случай.

– Теперь твоя очередь. – Проговорил Ворон.

– Я Рольван, сын сэра Барлона, владельца замка Гильван. Десять дней назад меня отправили учиться в академию им. Факера. Тенлок должен был быть перевалочным пунктом. Моя история кратка. Еще недавно я был полон надежд, а теперь я беглый преступник.

– Тихо! Кто-то идет!

Я схватил свой меч. Ножны я уже пристегнул. Атаман взял в руки алебарду. Появившийся человек первым делом облокотился на сосну и поднял руку. Данное действие могло означать лишь "стоп". Он не мог говорить просто потому, что не мог отдышаться. Ворон хотел было кинуться на него, но я схватил его алебарду за древко.

– Стой, это Билл.

Глава 6

Честно признаюсь, что сему я не удивился. Скорее радостью налилась моя душа. Никогда я еще не был так рад ему.

Билл первый начал разговор:

– Ты… Где ты был, оборванец! Я тебя искал повсюду! И, это же немыслимо, тебя чуть не казнили! Что бы я сказал твоим родителям?

Он подошел ко мне, расставив руки, и обнял.

– Мы оба перенесли кучу потрясений, рад тебя видеть живым.

– Если честно, я тоже. Уж, было, простился с тобой.

– Ну раз такое дело, предлагаю отпраздновать! Но чем?

– Кхм. Позвольте мне вмешаться в ваши семейные дела, мистер Билл, не откажетесь ли от Деда Хмеля?

Не буду описывать все подробности, скажу лишь, что мы все через несколько минут пили эль, весело смеясь.

У меня на душе полегчало. Наверное, от смеха. После стольких испытаний на волоске от смерти полезно от души посмеяться.

Дядя рассказал, как искал меня. Оказывается, он рано утром ушел зачем-то в глушь, а когда пришел – меня нет. Бедолага побежал в Тенлок, взял коня и принялся искать. Никого не нашедши и несолоно хлебавши, он воротился в город. Там говорили о казни какого-то разбойника, но Биллу это было неинтересно. Он написал письмо сэру Барлону, то бишь своему брату, чтобы тот поскорее приехал сюда. Но услышав поднявшийся в крепости шум и звуки тревоги, он выбежал и увидел меня, и, следовательно, побежал за мной.