Подари мне Рождество

– Ты не веришь в чудеса, – тихо начала я, – но, когда ты смотришь на небо, в твоих глазах появляется что-то невероятно глубокое и волшебное.

Марк опустил взгляд:

– Звучит как начало любовного романа, – многозначительно протянул он и взял мою руку в свою. Бесцеремонно и без лишних вопросов. – Но ты позвала меня на свидание, а у меня есть всего несколько часов, чтобы убедить тебя в том, что чуда не существует. Ну или самому поверить в то, что я ошибаюсь.

Я нервно засмеялась, не зная, как реагировать на его жест. Немного колючий, циничный… Но как будто бы уже мой.

Этот пилот с глазами цвета неба.

– Куда пойдём? – спросила я, пока он уверенно вёл меня вперёд по заснеженной улочке.

– Туда, где реальность перемешивается с волшебством, – ответил он, не поворачивая головы. А я так и не поняла, шутит он или нет.

Он привёл меня к Мариенплац – сердцу рождественского Мюнхена. Здесь, под гул колоколов Ратуши, разворачивался один из самых знаменитых рождественских базаров Европы. Огни гирлянд переплетались с мерцающими звёздами на небе, а воздух был наполнен корицей, гвоздикой и ароматом свежеиспечённых каштанов. Люди смеялись, снимали на телефоны украшенную ёлку высотой с дом, а вдалеке играла скрипка – тихая, меланхоличная, но очень атмосферная. Марк привёл меня туда, где мы с ним столкнулись в первый раз.

– Здесь я обычно не бываю, – напомнил мне он, останавливаясь у киоска с глинтвейном. – Слишком много людей, слишком много сентиментальности, слишком много всего, что я не люблю… Но сегодня… – он посмотрел на меня и не договорил.

Потом он купил нам два стаканчика с горячим безалкогольным глинтвейном с дольками апельсина и гвоздикой, вручил мне один из них, и повёл дальше вперёд, по-прежнему не признаваясь, куда именно мы направляемся.

– Кажется, я начинаю понимать, почему в Рождество люди становятся мечтателями, – вновь заговорил он, глядя, как пар от глинтвейна растворяется в холодном воздухе. – В такой вечер даже такие, как я, готовы наступить на свои принципы и немного помечтать.

– И о чём ты готов помечтать? – мягко спросила я, коря себя за бестактное любопытство.

Он помолчал, будто взвешивая слова.

– О том, чтобы однажды приземлиться не потому, что так велит маршрут, а потому что захочу остаться. Здесь. С кем-то.

Я чувствовала, как начали гореть щёки – то ли от горячего напитка, то ли от его взгляда. А Марк, как назло, подошёл чуть ближе, и я внутренне сжалась – неужели сейчас?.. Не то, чтобы я была против, но слегка нервничала.

Но нет, Марк снова взял меня за руку и опять куда-то повёл – мимо ледяных скульптур; мимо маленького импровизированного театра, где куклы разыгрывали сцену из «Щелкунчика»; мимо лавочки, где пожилая пара делила между собой один плед на двоих и о чём-то проникновенно разговаривала.

– Ты, наверное, хочешь что-то особенное? – внезапно и слишком резко остановился Марк, и я чуть не влетела в него. Снова.

– Например, облить тебя ещё и горячим глинтвейном? Марк, нельзя же так резко тормозить!

– По твоему совету у меня с собой есть запасная рубашка, – он ухмыльнулся. – Нет, я о другом. О чём-то более возвышенном.

Он подвёл меня к церкви Святого Петра, и я сначала удивилась. Не в церкви же он предлагает продолжить свидание? Но Марк смотрел на небольшую табличку у подножия старинной колокольни: «Петерскирхе – 306 ступеней до смотровой площадки». Я удивлённо подняла на него взгляд.

– Ты же шутишь, да? Не предлагаешь подниматься сейчас?

– Я же пилот, – пожал он плечами. – У меня нет страха высоты. А у тебя?

– Нет, высоты я не боюсь. Но…

– Все «но» оставим тут внизу, – рассмеялся он и первым начал подъём.

Мы поднимались медленно – то останавливаясь, чтобы перевести дыхание, то смеясь над очередной брошенной им шуткой.

Добравшись до верхней точки, я, не удержавшись, охнула: весь Мюнхен лежал у наших ног, как на ладони. Укрытый снегом и освещённый рождественскими огнями, как сказочный город из детской книжки, он был великолепен. А над нами – чистое, тёмное бездонное небо. Красивая бесконечность.

– Так вот какое оно… Твоё небо, – прошептала я, оборачиваясь к нему.

И на этот раз он стоял слишком близко. Я могла увидеть отражение огней в его глазах. Я могла утонуть в этих глазах. А ещё я могла что-то сказать, но не успела. Потому что Марк наклонился и поцеловал меня.

Поцелуй был нежным и мягким, как первый снег в декабре. Тёплым, как только что выпитый напиток, согревающий в холодную ночь. И настоящим, как и всё вокруг в этот волшебный миг. Я буквально физически почувствовала, как рушится его стена недоверия и цинизма. А я… Я просто стояла там, в его объятьях, отвечая на поцелуи под открытым небом, и верила – в чудо, в принцев. И больше всего в то, что настоящие встречи случаются именно так: случайно, в рождественскую ночь, с пилотом, который не верил в сказки…

Пока не встретил меня.

Глава 5. Марк

На встречу с Томом я, конечно, опоздал.

Потому что думал о её глазах. Губах… Да и вообще о ней. О том, что, поддавшись витающим в воздухе ноткам романтики, я вновь отдался во власть вспыхнувшим чувствам и поцеловал её. Ну если бы я не поцеловал, я был бы полнейшим идиотом.

А теперь лёд, которым я облепил своё сердце, треснул и требовал продолжения. И по её глазам я видел – она не против. Мы провели наверху несколько прекрасных минут вместе – таких, будто знали друг друга уже несколько лет. Будто это не наше первое свидание, а просто одно из многих… И спускаясь по ступенькам вниз, я сжимал её руку, шутил про падения, одновременно чувствуя, что в груди зарождается что-то тёплое и настоящее.

Открывая дверь в кабинет Тома, я старался спрятать улыбку как мог, но…

– Ты опоздал на двадцать четыре минуты, – нарочито холодным тоном объявил он.

– Ты считал всё это время? – аккуратно поинтересовался я. – Ты знаешь, сколько всего полезного можно было сделать за эти минуты?

– Судя по всему, это хорошо знаешь ты. Я помню, что сам советовал тебе найти девушку, но теперь эта идея кажется мне не такой уж и гениальной… Ты хотя бы на рейс не опоздаешь?

– На рейс не опоздаю, – мотнул я головой. – Но кстати о рейсе…

– Стой.

– Стою.

– Не в этом смысле, – Том начал злиться на мои шутки – в принципе, как и всегда.

– А в каком смысле можно стоять?

– Марк! Я серьёзно. Нам нужно поговорить.

– Боже мой, звучит интригующе. Но теперь у меня есть девушка. Всё! Молчу! – я расхохотался, видя, что Том сейчас взорвётся. – Ну что опять не так?

– В целом, всё в порядке. Но мы тут посоветовались…

– Звучит, как начало триллера…

– Марк, предупреждаю…

Я отмахнулся с улыбкой. Ну нравилось мне доставать своего босса! В конце концов, он сам хотел, чтобы я был частью его команды.

– В общем, так как твой рейс в Рождество – будет здорово, если ты встретишь пассажиров как-то по-новогоднему.

– Это как? Буду взрывать салюты на взлётно-посадочной? Раздавать хлопушки?

– Не совсем, – Том замялся. – Но ты же понимаешь, что люди, которые летят рождественским рейсом, хотят праздника, положительных эмоций…

– Обещаю, что не буду устраивать забастовки и строить из себя буку, – сложил я притворно руки на груди. – Что-то ещё?

– Ну… Марк! Ты сейчас будешь ругаться.

– Буду. Но хотя бы дай намёк, за что именно?

– Если ты наденешь новогоднюю шапку или что-то вот такое…

– НЕТ! – я вскочил со своего места. – Том, вы в здравом уме? Какая шапка? Может быть, мне нарядиться Санта-Клаусом? И вместо двигателей привязать к аэробусу оленей?

– Марк…

– Том! Я пилот, а не рождественский клоун!

– Марк, там будут дети…

– Отлично. Найми им клоуна. Или найди другого пилота.

– Ты же знаешь, что другого пилота нет.

– Отлично, что ты понимаешь тот факт, что я пилот.

– Тебе сложно надеть шапку?

Я вздохнул. Ну как ему объяснить? Не люблю я Рождество! Не люблю все эти аксессуары… И тут меня осенило!

– Хорошо. Надену шапку. Но у меня есть условие. Поменяй мне рейс.

– Началось… – Том открыл расписание. – Чем тебя не устраивает триста семьдесят первый?

– Мне нужен триста семнадцатый.

– Причина кроется в той самой девушке?

Том догадался сразу. Как – я не знал. Но попал в самую точку.

– Допустим, – осторожно признался я. – Она летит к сестре в отпуск. И это будет приятным сюрпризом.