Погоня за призраком

– Его нет в поселке вот уже три недели, как же он мог убить Глухова здесь, если его здесь нет. Есть десятки свидетелей, которые подтвердят, что в это время он был в Сочи.

Серов моментально понял, что прокурору о сыне рассказал начальник милиции. Он даже представил, какие силы сейчас подключит прокурор, чтобы вытащить своего сына.

– Я все понял, товарищ прокурор. Глупо было рассчитывать на то, что вы не предпримите никаких мер, чтобы оставить на свободе своего сына. Вы правы, есть преступления, которые в какой-то период времени трудно или вообще невозможно раскрыть. Однако, это временная отсрочка от тюрьмы. Пройдет время, и вы покинете это кресло, что тогда?

– Ты мне угрожаешь, Серов? Ты, наверное, не понимаешь. С кем ты решил помериться силой. Да, я тебя в порошок сотру. Ты понял это?

– Попробуйте…

Когда он вернулся назад, приказ о его наказании уже был подписан начальником УВД. Серов прочитал приказ и невольно улыбнулся. В приказе говорилось, что им в работе с задержанными гражданами были применены запрещенные методы психологического давления.

– Ты, что улыбаешься? – спросил его тогда начальник отдела Горохов.

– Сергей Иванович! Может быть, вы расшифруете мне эту формулировку? Я, что-то не пойму, за что меня наказывают?

– Не «шлангуй», Серов. Можно подумать, что ты не понял, почему родился этот приказ?

– Я все понял, Сергей Иванович, теперь знаю, почему вы не стали оспаривать этот приказ, считая, что я при работе допустил эти запрещенные методы психологического давления.

Горохов засмеялся.

– Не расстраивайся, Александр. Хороший оперативник без наказаний, не оперативник. Через полгода с тебя снимут это взыскание, и жизнь вернется в прежнее русло.

Сейчас перед ним стоял человек, который предал тогда не только его, но и служебную тайну. Похоже, Кузнецов ждал своеобразного возмездия со стороны Серова, которого не последовало.

«Он и так все это время думал о своем поступке, мучился, ждал, что он припомнит ему все это. Иногда ожидание самого наказания по силе равносильно самого наказанию» – подумал Александр.

Вечером они выехали из райцентра и направились обратно в город.

***

Матово-бледное сентябрьское небо заботливо укрыло город и продрогшую мостовую, приглушило все резкие звуки и нежно обволакивало торопливые фигуры прохожих. Дома казались закутавшимися в серые плащи путниками, чуть устало провожавшими загадочными взглядами окон проносящиеся мимо их автомобили. Город, как бы смирялся с мыслью о надвигающейся осени.

Александр шел по коридору управления, здороваясь с коллегами.

– Серов! Саша! – окликнула его Лариса. – Тебя вызывает к себе Яковлев.

– Он, что уже вернулся из отпуска? Спасибо Лариса. Ты сегодня просто само очарование.

– Спасибо, Александр Константинович. Я рада, что вы вернулись из командировки, а то даже поговорить в отделе не с кем.

Серов улыбнулся ей в ответ и, достав ключ, открыл свой небольшой кабинет. Бросив на стол папку, он посмотрел на свое отражение в зеркале и, поправив узел галстука, направился к начальнику Управления.

– А, Серов, проходи, – произнес начальник Управления. – Как дела? Мне Горохов докладывал о твоих проблемах.

– Георгий Петрович! Не хочу жаловаться, но мне не дал работать по этим делам Сергей Иванович. Он порвал мой рапорт, в котором я попросил его командировать меня в город Волжск, в котором было зарегистрировано аналогичное преступление. Три дня назад такое преступление было совершено в Ижевске. Думаю, что назрела необходимость в создании специальной группы по анализу и работе с этими преступлениями. Я чувствую, что преступник не остановится на этом и будет убивать старушек до тех пор, пока мы его не остановим.

– Если я сейчас поставлю этот вопрос перед Главным управлением уголовного розыска, то они повесят этот вопрос на нас с тобой. В других регионах зарегистрировано по одному убийству, а у нас их пять.

– Я не могу настаивать, но думаю, что это все равно произойдет так, как говорите вы. Жалко будет, если мы просто потеряем время.

– Я тебя понял Серов, – произнес Яковлев. – Мне нужно посоветоваться с начальником УВД.

Александр вышел из кабинета. Прошло часа два. Он сидел за столом и разбирал почту, которая скопилась у него за время командировки. В кабинет вошел Горохов и тяжело опустился на стул.

– Скажи мне, Серов, почему отдельные сотрудники нашего отдела никак не могут успокоиться? Почему они все время ищут приключений на свою задницу? Ну, ладно бы себе, они и других людей вовлекают в эту карусель событий?

– Это вы про меня, Сергей Иванович? Можете сказать конкретно?

Горохов со злостью посмотрел на него и, не выдержав прямого взгляда Серова, отвернулся в сторону.

– Ты был сегодня у Яковлева?

– Сергей Иванович, ну, что вы разыгрываете здесь спектакль? Вы же великолепно знаете, что я был у начальника Управления. И, что дальше, – произнес Серов и отодвинул бумаги в сторону. – Вы ведь не для этого ко мне зашли, чтобы спросить меня о том, был ли я у Яковлева?

В воздухе повисла пауза. На скулах Горохова заиграли желваки. Судя по его настрою, начальник готов был «рвать и метать».

– Короче, Серов. Приказом начальника УВД у нас в управлении создана оперативно-следственная бригада, которую по этому приказу возглавляю я. Это решение принято по согласованию с Москвой.

Он сделал паузу.

– Поздравляю, Сергей Иванович. Это ваш очередной поход за новой должностью, званием или государственной наградой. Однако, чтобы все это заработать, нужно пахать.

– Я и без тебя все это знаю, меня учить, Серов, не надо. Я не договорил. Моим заместителем назначен ты. Так, что тебе и флаг в руки. Что замолчал? Теперь мы с тобой в одной упряжке. Вот к чему приводит глупая инициатива. Так, что готовься к командировке. В понедельник выезжаешь в Волжск, а затем в Ижевск.

– Вы едете?

– Нет. Едешь ты один. На мне еще и отдел, так, что не до поездок.

Он вскочил со стула и исчез за дверью. Александр закрыл дверь на замок и, достав сигарету, закурил.

***

Волжск, встретил Александра настоящим ливнем. Почерневшее небо разрывали молнии, и казалось, что соединить эти две половины разорванного небосвода практически невозможно, но это лишь казалось. После ослепительной вспышки, небо снова становилось темным. Грохотало так, что закладывало уши. Потоки воды так залили улицы этого небольшого провинциального городка, что не видно было ни самой проезжей части дороги, ни пешеходного тротуара. Автостанция, в здании, которого прятался от дождя Серов, напоминала ему какой-то затерянный остров среди потоков воды и разбушевавшейся стихии. К зданию станции подъехала «Жигули» шестой модели. Машина, словно человек, несколько раз мигнула фарами. Александр достал из сумки зонт и, раскрыв его, направился к автомашине. Сделав несколько неуверенных шагов, он понял, что окончательно промочил не только ноги, но и, вероятно, испортил свою дорогую импортную обувь.

– Куда вас? – спросил его водитель.

Серов взглянул на часы, которые показывали начало седьмого вечера, и попросил водителя отвести его в гостиницу. Номер был небольшим и, войдя в него, он сразу ощутил себя в далеких советских годах, когда номера с подобным набором мебели считались люксовыми.

Он снял мокрую обувь, отжал в туалете носки и повесил их на растянутую кем-то веревку. Развесив свою одежду на вешалки, он сел в старое, продавленное временем кресло. За окном по-прежнему шел дождь, его крупные капли монотонно стучали по стеклу и металлическому карнизу. Лежавший на столе сотовый телефон сначала затрясся мелкой дрожью, а затем зазвонил.

– Серов, – привычно произнес он.

– Здравствуй, Саша это – я, Лена. Как твои дела? Ты в городе?

– Привет. С каких это пор тебя стали интересовать мои дела? Не смеши, Лена. Говори, что тебе еще нужно от меня?

В трубке повисла тишина. Видимо, интонация его голоса и поставленные им в упор вопросы, ввели жену в стопор.

– Я просто тебе позвонила, чтобы поинтересоваться, как ты живешь, – произнесла она. – А что? Надеюсь, твое здоровье еще не является государственной тайной.

– У меня все хорошо, причин для беспокойства пока нет.

– Раз все у тебя хорошо, тогда слушай. У тебя в комнате висит портрет нашей дочери. Ты же знаешь, что это я заказала написать его художнику.

– И, что?

– Верни его мне. Я уже придумала, куда я его повешу.

– Лена. Ты забыла, что за эту работу с художником расплачивался я, а не ты. Он мне тоже нравится и неплохо украшает мою квартиру.

– Неужели мы с тобой так и будем считать деньги? Какая разница, кто за него заплатил. Тогда мы жили вместе, и я не считала деньги твоими или своими, они были общими для нас с тобой.

Александр услышал в трубке всхлипыванье, это плакала жена.

– Погоди, не плачь. Я отдам тебе портрет дочери. Еще у тебя ко мне что-то есть?

– Больше нет. Спасибо.

Серов отключил телефон и положил его на стол. Тот снова сначала забился в судорогах, а затем зазвонил.

«Что еще ей от меня нужно? – подумал он, поднимая трубку. – Когда это все прекратится?»

В этот раз ему звонил мужчина.

– Александр, это вы?

– Да.

– Вы в гостинице, как мне сообщил водитель. Можно подъехать и поговорить? Это – Сутугин, начальник уголовного розыска Волжска.

– Приезжайте, я жду.

Он положил трубку и направился в туалет, где на веревке висели его мокрые носки. Он снял их с веревки и сунул в пустой ящик тумбы. Теперь можно будет встречать гостя.

***

Серов протянул руку и достал из пачки сигарету. Закурив, он посмотрел на Сутугина.

– Ты сам, что думаешь, Игорь? – спросил его Александр. – Может, есть какие-то новые версии?

– Даже не знаю, что сказать. Завтра сам поговоришь с этой женщиной. Думаю, что она врать не будет. Она видела, как из квартиры убиенной Самоделкиной выскочил парень и пулей промчался мимо нее вниз. Описать его внешность она не может, так как он промчался, едва не сбив ее с ног, а во-вторых, ей самой семьдесят и она плохо видит.

– А, почему она решила, что этот парень выскочил именно из квартиры убитой, ведь она не видела, как он выходил из квартиры?

– Только одна квартира покойной в этом подъезде была оборудована металлической дверью и по звуку закрываемой двери, она решила, что именно из этой квартиры и вышел этот парень. Мы проводили следственный эксперимент, и она по звуку безошибочно определила дверь звук этой двери.

– Понятно, – произнес Александр, –вы там разные бытовые службы отрабатывали? К примеру: газовиков, сантехников?

– Конечно, мы и начали с этого. Помимо всего, мы отработали всех частников, которые занимаются подобными шабашками. Ничего. Никто из них никаких заявок на ремонт не получал.

– Слушай, Игорь, но ведь он входит в квартиры своих жертв, даже к тем, кто вел довольно осторожный образ жизни? Как ему это все удается?

– Я вот тоже об этом думал, почему старушки сами открывают ему дверь? Ведь насколько я знаю, преступника никогда никто не видел стоявшим перед дверью и объясняющим причину посещения квартиры. Да и убивает он лишь бабушек преклонного возраста. Откуда он знает, кто живет за той или иной дверью?

– Ты прав, вопросов больше, чем ответов, – произнес Серов.

Игорь разлил водку по рюмкам, и они выпили.

– Я долго размышлял Игорь, – продолжил Александр. – Почему убийца выбирает свои жертвы среди жителей «хрущевок»? Думаю, что он хорошо знает, что в таких домах доживают свой век старики и старухи, так как молодые люди предпочитают жить в современных домах, где большие квартиры.

– Наверное, ты прав, – ответил Игорь, жуя соленый огурец, – сейчас все хотят жить в новых домах.

Игорь снова налил в рюмки водку.

– Давай выпьем, Александр, на нашу оперскую удачу. Куда мы без нее?

– Давай, – произнес он.

Они выпили и стали закусывать.

– Вот ты скажи мне, Серов, почему все квартиры убиенных им женщин не выше третьего этажа?

– Все просто. Во-первых, сколько квартир на площадке, все правильно – четыре. Следовательно, мимо этой квартиры могут пройти днем минимальное количество соседей, чем ниже этаж, тем их больше. Во-вторых, третий этаж еще позволяет хорошо натренированному человеку выпрыгнуть в окно, с четвертого – шансов практически нет. Согласен?

– Ты прав. Я тоже так думал.

Игорь посмотрел на часы и поднялся из-за стола.

– Ты меня извини, старик, но мне нужно домой. Засиделся я с тобой.

Он посмотрел на недопитую бутылку с водкой.

– Ничего, Саша, в следующий раз допьем.

Он вышел из номера и плотно прикрыл за собой дверь. Серов подошел к окну и посмотрел на улицу. Игорь перебегал улицу, не обращая внимания на огромные лужи, которые оставил после себя проливной дождь. Он усмехнулся и, повернувшись, стал убирать со стола остатки закуски.

***

Александр прочитал заключение экспертизы и отложил его в сторону. По изъятым микрочастицам с одежды убитой, преступник был одет в хлопчатобумажную рубашку синего цвета, возможно, джинсовую.

– И так, гражданка Бойко, вы по-прежнему утверждаете, что из квартиры выскочил парень в клетчатой рубашке и пробежал мимо вас?

– А, что мне врать, товарищ милиционер. Могу побожиться, так оно и было. Я тогда еще подумала, куда он мог так торопиться?

– И куда? – спросил ее Серов.

– Наверное, на поезд. До отправления поезда оставалось пятнадцать минут и молодой, здоровый парень успел бы на этот поезд.

Александр сразу понял, о чем говорит женщина. Дом, в котором проживала убитая Самоделкина, находился недалеко от станции. Серов посмотрел на Сутугина и, откашлявшись, снова спросил ее:

– Скажите, а у убитой были родственники?

– Не знаю, она мне об этом никогда ничего не рассказывала.

Переговорив с Бойко, Серов поблагодарил ее за данные ей показания.

– Скажите, товарищ следователь, а вы когда поймаете этого душегуба?

– Как только, так сразу, – произнес Александр. – Это только в кино оперативники уголовного розыска раскрывают любое убийство за полтора часа. В жизни все по-другому.

Когда женщина покинула кабинет, Игорь поинтересовался у него ее показаниями.

– Ты знаешь, Сутугин, она чего-то путает. То, что это был не преступник, это – однозначно. Чтобы снять сомнения, опросите жильцов этого подъезда, к кому из них приезжал молодой человек в клетчатой рубашке. Думаю, вы найдете их, и все встанет на свои места. Я сейчас, слушая ее, понял, что она действительно слышала, как закрывалась дверь квартиры Самоделкиной. Именно в этот момент старушка по всей вероятности и впускала к себе в квартиру преступника.

– Ты так думаешь?

– Я почему-то в этом уверен. Нам срочно нужно найти этого парня, ведь, пробегая мимо вероятного убийцы, он мог не только увидеть его, но и запомнить его приметы. И еще, удалось выделить ДНК со шнура или нет?

– Пока результата нет, как будет, я сразу сообщу тебе.

– Игорь, по указанию Москвы, я должен вести контрольно-наблюдательное дело по этим преступлениям. Ты подготовь все материалы и направь в мой адрес. Если ты не против этого, я бы еще раз побывал на месте преступления.

– Да, что ты. Вот только я поехать с тобой не могу. Дела, Саша, дела.

– Хорошо. Я сам поеду, «понюхаю» немного.

Игорь проводил Серова до двери и вернулся к своему столу, на котором со вчерашнего дня лежала не рассмотренная им почта.

Серов долго ходил вокруг дома, прикидывая варианты возможного проникновения в квартиру Самоделкиной, но на ум ничего вразумительного не приходило. Проникнуть в квартиру с улицы было практически невозможно.

Заметив почтовое отделение, Александр направился к нему.

– Здравствуйте, я из уголовного розыска, – обратился он к заведующей отделением. – Скажите, ваши почтальоны разносят пенсию по квартирам пенсионеров?

– Да, – коротко ответила женщина. – А что, есть какие-то замечания?

– Я не к этому, – ответил ей Серов. – Скажите, у вас работают только женщины или есть почтальоны мужчины?

Женщина засмеялась.

– Что, решили податься в почтальоны? У нас мало платят и поэтому у нас работают только женщины.

Поговорив с ней, еще минут пять он вышел из почтового отделения и направился на автостанцию. Дорога петляла и, вскоре, между домами он увидел магазин «Магнит», который находился рядом с домом убитой.

«Опять этот «Магнит»» – почему-то подумал он.

Зайдя в магазин, он купил пачку сигарет и направился на железнодорожную станцию.

***

Серов сидел за своим рабочим столом и писал отчет по командировке. Поставив в конце отчета число и подпись, он отложил бумаги в сторону. Закрыв входную дверь, он открыл окно и закурил. За окном его кабинета шла совсем другая жизнь – в соседнем садике веселились дети, их смех звенел в воздухе, словно звуки маленьких серебряных колокольчиков, где-то за углом натужно гудел мотор заведенной автомашины. Всем им было абсолютно безразлично, что где-то рядом с ними бродит преступник, которому ничего не стоит убить человека.

Загасив сигарету, он снова сел за стол. Достав из папки ответы на его запросы, он начал внимательно перечитывать их, все еще надеясь отыскать среди них то, что могло бы пролить свет на личность преступника.

«Итак, среди освободившихся из мест заключения преступников не оказалось ни одного из тех, кто, находясь в местах лишения свободы, высказывал намерения совершать убийства старушек. Но эти ответы, в принципе, ничего не меняли. Преступник мог и не высказывать подобных мыслей вслух. Собака, которая лает, редко кусает прохожих. Это – ответы из местных учреждений федеральной службы исправительных учреждений, – продолжал рассуждать он. – А что в других? Нет, Серов, ты явно один не потянешь это дело. Кто ты такой, чтобы тебе отвечали руководители этих учреждений? Да и сколько их разбросано по всей территории России? Эти проверки должны осуществлять сотрудники центрального аппарата Главного управления уголовного розыска МВД России, а не ты. Кстати, а почему тебе бы не проверить психбольницы? А что? Нормальный человек не будет совершать подобных преступлений. Может, врачи подскажут, кто этот человек. Впрочем, едва ли, после развала СССР, Министерство здравоохранения посчитало излишним вести подобные учеты. Сейчас все лежит на плечах участковых врачей, которые и должны наблюдать за психически больными людьми по местам их проживания, если те, конечно, встанут на учет в районную поликлинику. Нет, это не реально, осуществить подобную проверку, ведь участковому терапевту не до этих больных, он не успевает, не только вести личный прием в поликлинике, но и осуществлять выезды по месту жительства больных. Тогда, что делать? Следовательно, данная линия розыска изначально ведет в тупик».

Взглянув на часы, он встал из-за стола и направился в кабинет Горохова.

– Александр Константинович, а его нет на месте, – словно кошка, промурлыкала Лариса. – Может, вас чаем угостить? Я только что заварила…

– Спасибо Лариса, у меня нет времени чаи распивать. Вот, возьми рапорт для Горохова, а я поехал в психбольницу.

– Куда, куда? Вы что заболели? – улыбаясь, спросила она Александра.

– С вами здесь не только заболеешь, но и умрешь, – по-стариковски пробурчал Серов.

– Хорошо. Я передам ваш рапорт Сергей Ивановичу.

Александр улыбнулся и направился к выходу. Сильный ветер буквально охватил Серова своими объятиями. Он поежился и, взглянув на серое осеннее небо, направился к машине. Мотор машины завелся с неохотой, словно тоже протестовал против холодного ветра. Ехать пришлось недолго. Оперативник остановил машину у большого тополя и, закрыв ее, направился в сторону серого здания с белыми колоннами, напоминавшего старую барскую усадьбу.

– Вы к кому, – остановил его вопросом, сидевший за столом вахтер, – Без пропуска – нельзя.

– Мне нужен профессор Васильев Николай Петрович. Мы с ним договаривались о встрече.

– Он мне об этом никто ничего не говорил. Вон там, в углу висит телефон, позвоните ему. У него номер 6-25-02.

Позвонив профессору, Серов снова подошел к столу вахтера и стал ждать, когда за ним спустится медсестра. Ждать пришлось недолго. Молодая, красивая девушка, словно бабочка, слетела с мраморных ступенек здания и направилась в его сторону.

***

Профессор Васильев Николай Петрович – мужчина средних лет с небольшой клиновидной бородкой на красивом аристократичном лице. Поправив на рукаве рубашки золотистого цвета запонку, он сделал глоток из фарфоровой немецкой чашки и осторожно поставил ее на блюдце.

– Что я могу ответить на ваш вопрос, Александр Константинович, случай действительно неординарный. Слушая вас, я невольно вспомнил работу своего старого приятеля, с которым познакомился на одном из научных симпозиумов. Зовут его Борис Андреевич Диденко. Так вот: он как-то высказал свою теорию о появлении в обществе маньяков и серийных убийц. Если придерживаться его теории, то следует, что все люди, проживающие на земле, представляют собой не один единственный вид, а, по крайней мере, четыре, два из них принадлежат к хищному виду.

Васильев взял в руки чашку и сделал небольшой глоток чая. Движения его руки были настолько изящны и красивы, что можно было подумать, что он где-то обучался этим движениям.

– Ну и как вам мое вступление? Заинтриговало, Александр Константинович? Тогда слушайте. Первый вид хищников он назвал – суперанималы или сверх животные, это – потомки «первоубийц-адельфофагов, которые отличались необычайным коварством и агрессией. Этот вид не только сохранился с тех незапамятных времен, но и хорошо приспособлен в современном мире.

Ко второму виду относятся – суттесторы. Это – категория людей, которая стремится подражать и прислуживать суперанималам. Два этих хищных человеческих вида пошли по пути наименьшего сопротивления, они не стали стремиться поменять свою сущность, оставаясь до настоящего времени жестокими и хитрыми. Проявление хищного поведения этой категории людей весьма разнообразны: от морального издевательства до изуверских и изощренных убийств.

Серов попытался что-то спросить у профессора, но тот жестом руки остановил его.

– Чем же характеризуются два других нехищных вида человечества? Диденко характеризует их, как людей с врожденными инстинктами неприятия насилия. Он назвал их диффузным видом, от слова диффузия, что означает проникновение, растекание. Эти виды, а верней, люди легко поддаются внушению, обладают обостренным пониманием нравственности. Нехищным людям свойственна предрасположенность к самокритическому мышлению, не всегда, к сожалению реализуемому ими.

Профессор замолчал и внимательно посмотрел на притихшего Серова, который, как ему показалось, оказался под впечатлением услышанного. Почему-то раньше Александр не задумывался над всем этим и считал, что человек, совершивший жестокое убийство, сделал это по стечению обстоятельств, а не потому, что он принадлежал к виду суперанималов.

– Что, интересно? Однако, Диденко построил свою концепцию на трудах другого известного в наших кругах ученого – Бориса Поршнева. Так что, известный всем маньяк Чикатило есть продукт «родового наследия» человечества, которое прошло в своем развитии фазу поедания себе подобных. Если ты хочешь, я могу продолжить эту тему?

– Вы знаете, Николай Петрович, вы меня просто заинтриговали, – ответил Александр. – Мне раньше казалось, что я все знаю про этих людей, а оказалось, что я глубоко заблуждался.

Васильев усмехнулся и продолжил:

– Поршнев считал, что человеческая история началась с каннибализма, с хищности, которая была противоестественно направленной на представителей своего же – тогда единственного вида. Вскоре произошел вынужденный, обусловленный внешними экологическими обстоятельствами, переход к хищному поведению по отношению к представителям своего вида.

Серов, молча, слушал Васильева. Наконец тот сделал паузу и посмотрел на Александра.

– Скажите, я вас не совсем утомил этой теорией?

– Вы знаете, Николай Петрович, слушая вас, я начинаю по-новому смотреть на человека, а вернее, на историю человечества. Насколько я вас понял, выходит, наше общество представляет собой что-то наподобие общежития существ, несовместимо разных от рождения, наделенных диаметрально противоположным поведением?

– Вы правы, Александр Константинович. Вы уловили саму суть этой непростой теории. Вы знаете, все эти различия не имеют никакого отношения к интеллекту человека. Человек может играть в шахматы и при этом заниматься изощренными пытками. Все эти различия – этические, нравственные, то есть видовые. Хищные представители человечества, с нравственной точки зрения, действительно, не являются людьми. Их внутренний мир, лишённый совести, весьма отличен от психики и менталитета нехищных людей, это – хищные гоминиды.

Васильев поднял чашку, которая оказалась пустой. Увлекшись разговором с Серовым, он не заметил, как выпил свой чай. Он встал с кресла и, тяжело ступая, направился к небольшому столу, на котором стоял чайник.