Банда

– Папа, прости меня, – еле слышно произнес сын. – Ко мне приходили товарищи из школы, они увидели продукты и я не мог им отказать, они были голодными….

Максимов почесал рукой свой затылок и, улыбнувшись, потрепал сына по его вихрастой голове.

– Ничего сынок, как-нибудь перебьемся. А помогать друзьям, нужно. Ты поступил правильно, как поступает настоящий мужчина и друг.

– Папа, ты сейчас опять пойдешь на работу? – спросил его сын. – Ты совсем не отдыхаешь, все время работаешь и работаешь.

– Да, сынок, нужно идти. Вот поймаем банду, тогда и отдохну. Мне сейчас нужно идти, сменить товарищей в засаде.

Максимов надел демисезонное пальто, шапку и направился к двери. Около двери Павел остановился и посмотрел на сына, который достав из полевой военной сумки учебники, начал делать уроки.

«Мальчишке нужна мать, – подумал он. – Нехорошо, когда он все время один и один, так и до беды недалеко».

На улице морозило. Северный ветер гнал по земле поземку, наметая сугробы первого снега около заборов и домов. Павел поежился, чувствуя, как холодный ветер без всяких усилий проникает через ветхую ткань его пальто. Он, поднял вороник и направился вдоль улицы. Несмотря на то, что было еще не совсем поздно, улица была пустой. Максимов свернул в узкий переулок. До места засады оставалось около трехсот метров, когда внимание Павла привлекли двое мужчин. Почему он обратил на них внимание, он и сам не знал. Может, потому, что улица была пуста, или потому, что фигуры этих мужчин были какими-то неестественными, напряженными, словно они совершали что-то незаконное. Один из мужчин, что был небольшого роста в длинном, ниже колен пальто, постоянно оглядывался назад, как это делали по привычке военные летчики, ожидая захода в хвост самолета противника.

«Странные какие-то люди, – подумал Павел. – Может, проверить у них документы? А что, это даст? Наверняка, документы в порядке, только время потеряю».

Поравнявшись с ними, он все же не удержался.

– Мужчины! – окликнул их Максимов. – Я из милиции! Предъявите документы!

Павел заметил, как вздрогнул тот, что был поменьше ростом. Мужчины остановились и повернулись к нему лицом.

«Второй-то почти мальчишка, лет шестнадцать не больше, – подумал Максимов. – Среди бандитов тоже такой же пацан, судя по описанию, не старше этого».

– В чем дело, товарищ? – спросил его мужчина, протягивая ему паспорт. – Меня за время войны ни разу не останавливали и не проверяли документы, а сейчас – документы. Вы знаете, я начальник караула предприятия.

Пока Максимов рассматривал документы мужчины, парнишка отошел чуть в сторону, стараясь зайти оперативнику за спину. Это не осталось незамеченным со стороны Павла.

– Не дергайся! – произнес сотрудник милиции, обращаясь к нему. – Стой на месте!

– А я чего? – ответил паренек, возвращаясь на место.

Максимов вернул документы мужчине и посмотрел на паренька.

– Паспорт или какие-то документы удостоверяющие личность есть? – спросил он паренька.

В этот момент тот выхватил из-за голенища сапога нож и попытался ударить им Максимова в бок. Павел успел отскочить в сторону, и это спасло его от финки.

– Порежу! – процедил паренек, перебрасывая финку из одной руки в другую.

Мужчина выхватил их кармана пальто пистолет и выстрелил в Павла. Пуля сбила с головы Максимова шапку, которая отлетела в сторону и упала в снег. Второго выстрела сделать мужчине оперативник, не дал. Он ударил в лицо мужчину кулаком и тот, потеряв равновесие, повалился в снег. За забором громко залаяла собака. Мужчина вскочил на ноги, бросился бежать.

– Вот ты и попался, – тихо произнес Максимов, наставляя на паренька свой «ТТ». – Бросай нож!

Неожиданно в метрах трех от него открылась калитка дома и в проеме показалась фигура хозяина, который держал в руках собачий поводок. Громадный пес с пеной у рта рвался с поводка. С криком «фас» мужчина спустил с поводка собаку. В два прыжка она оказалась рядом с Павлом и, сбив его с ног, принялась таскать за рукав пальто.

– Убери собаку, иначе я ее убью! – закричал Максимов, пытаясь подняться на ноги.

Через минуту мужчине удалось оттащить пса от Павла. Собака оторвала рукав у пальто и нанесла несколько серьезных укусов Максимову. Пока он боролся и отбивался от собаки паренек, словно растворился в снежной пелене.

– Простите меня, товарищ капитан! Я не знал, что вы – работник милиции. Зайдите ко мне, у меня жена – врач, она поможет вам.

Петр взглянул на наручные часы «Победа» и, глубоко вздохнув, направился вслед за мужчиной.

***

Галина тихо вошла в квартиру и, не снимая пальто, села у порога. Василий поднялся с дивана и выжидающе посмотрел на нее. Молчание затягивалось и становилось просто невыносимым.

– Устала, – тяжело вздохнув, произнесла она. – Народу в поезде, как сельди в бочке: ни присесть, ни постоять. Все злые, кричат.

– И как? – спросил ее Корнилов, словно не слыша, о чем говорит сожительница, спросил он. – Где деньги?

Галина, молча, положила на стол толстую пачку денег. В глазах Василия сверкнул алчный огонек. Он встал с дивана и, почесывая грудь, взял в руки деньги.

– И сколько здесь? – поинтересовался он у сожительницы. – Не маловато?

– Около шестнадцати тысяч, – ответила Галина и, поднявшись со стула, стала снимать с себя пальто. – Свекровь интересуется, будет еще товар или нет. Я не ответила ей, я же не знаю, пойдете вы на дело или нет?

Василий закурил папиросу и подошел к Галине. Он неожиданно для нее нежно обнял ее сзади за плечи и наклонился к ее уху.

– Выходит, понравились вещи твоей старухе, если спрашивает о них. Никакого риска, толкнула «шмотки» – и с деньгами.

Галина, сверкнув от гнева глазами, сбросила с плеч мужские руки и повернулась к Корнилову. Он улыбнулся и попытался снова обнять ее, но женщина в очередной раз сбросила с плеч его руки.

– Сучка! – произнес с усмешкой Василий. – Сколько волка не корми, он все в лес смотрит. Что тебе еще от меня нужно?

– Что молчишь, словно не слышишь, о чем я спрашиваю?

Корнилов криво улыбнулся и сел на диван.

– Ты знаешь, не хочу рисковать по мелочам. Дело нужно денежное, чтобы хапнуть и залечь, а лучше уехать на юг. Там солнце, виноград, урюк…. Люблю сладкую и теплую жизнь. До сих пор вспоминаю твой музей Ленина. А ведь могли сгореть….

– Кто ее не любит, – произнесла Галина, ставя на керогаз чайник, пропустив мимо ушей реплику сожителя о музее. – Только без денег, ничего Вася не получится. Солнышко любит денежки и немалые.

Женщина замолчала, задумалась, а затем тихо произнесла:

– Есть один человек, как мне рассказывала одна знакомая, он очень богат. Во время войны он служил в военном госпитале завхозом. Жрачки у него было достаточно и он начал потихоньку приторговывать ей. Две банки тушеного мяса за золотое колечко…. Прикинь, сколько у него рыжья, Павел. Рожа и сейчас у него, как блин, лоснится от жира.

Галина замолчала и посмотрела на притихшего Корнилова. Тот облизал внезапно высохшие губы, он явно уже готов был хоть сейчас пойти на дело. Василий, закрыл глаза, представляя груду золотых изделий, лежащих на белой скатерти. Почему именно на белой скатерти, он и сам не знал.

– Где он живет? – спросил ее Корнилов, слегка осипшим от волнения голосом. – Адрес, скажи.

– Сказала бы, если бы знала, – интригующе произнесла Галина. – Знаю, где работает, а вот где живет, увы, не знаю. Я думаю, что его нужно прихватить, когда он будет возвращаться домой с работы и вместе с ним….

Она не договорила, так как и так был ясен ее план.

– Где он работает? – нетерпеливо спросил ее Василий. – Надеюсь не в милиции?

– Нет, не в НКВД. Сейчас НКВД нет, теперь у нас министерство государственной безопасности. Усвоил? Он работает в ЖКО. Простым завхозом в ЖКО.

Она рассказала Корнилову, в каком, именно ЖКО тот работает, режим работы и описала его внешность.

– Только в этот раз Симакова на дело не бери – трус он.

– Это не тебе решать, с кем мне идти на то или иное дело. Твое дело – заниматься тряпками и не лезть в мужские дела.

Галина ухмыльнулась. Она приняла внезапно для него боевую стойку: уперла свои руки в бедра, низко опустив голову.

– Чтобы ты делал без меня, Корнилов? Кстати, у меня вернулся неделю назад свекор, и как бы, между прочим, произнесла она. – Он отмотал целый червонец, от звонка до звонка в Магадане и вот – на воле. Начал меня спрашивать, откуда эти тряпки? Кое – как отвязалась от него.

– Ты сказала? – насторожено поинтересовался Василий. – Это очень важно для меня.

– Я что – дурочка из переулочка! Думаю, что он и так догадался, – ответила Галина.

– Это плохо. Чувствую, запалишь ты нас, Галина….

– Вы сами себя не запалите, соколы. Может, тебе напомнить дом Ленина?

Корнилова передернуло от ее слов. Он отвернулся от нее, замолчал и закурил. Василий встал с дивана и подошел к окну. На улице шел снег, наверное, последний в эту зиму. Он ложился белым покрывалом на деревья, крыши домов, делая их неимоверно красивыми и сказочными. Но, Корнилову, было не до природных чудес, в голове его зрел план разбойного нападения на завхоза ЖКО. В этот раз все должно пройти гладко и, наверное, права Галина, чтобы он не брал собой Симакова.

Василий отошел от окна и, взглянув на Галину, стал быстро одеваться. По дороге в ЖКО, он захватил с собой Алексея. Он не стал рассказывать Бабаеву о плане налета и сейчас, шагая рядом с ним по улице, Корнилов молил Бога, чтобы тот послал ему удачу в этом деле.

***

Максимов рукой толкнул входную дверь и столкнулся лицом к лицу с Хрящом.

– Привет, пропавший, – в полголоса поздоровался с ним Павел. – Может, расскажешь, где все это время был.

– Здравствуйте, начальник, – поглядывая по сторонам, ответил Хрящ. – Обстоятельства так сложились, что пришлось на некоторое время покинуть родной и любимый город. Думаю, что сейчас не время здесь «базарить».

– С кем ты сейчас «толкаешься», Хрящ? Мне интересно….

– Клавку с Большой улицы знаешь? Вот там я пока и кантуюсь.

– Хорошо. Тогда завтра в два на Петрушке, в пивной «Прибой», в два дня.

Они разошлись в разные стороны. Павел проводил его взглядом и, обходя стороной лужи, медленно направился на остановку трамвая. Два дня назад Максимов почувствовал сильную боль в правой ноге. Вечером, осматривая ногу, он увидел, что у него открылась, полученная на фронте, рана, которая стала гноиться.

«Только этого сейчас мне не хватало», – подумал Павел, осматривая бедро.

Эта рана стала напоминать о себе полгода назад. Тогда хирург, осмотрев ее, предложил Павлу удалить осколок, который застрял у него в бедре еще в сорок первом и только по истечении нескольких лет стал беспокоить Максимова.

– Доктор! Может, без операции обойдусь, ведь у многих моих товарищей осколки без всяких операций выходили из тела.

– У кого как, – неопределенно ответил хирург. – Может, и у вас выйдет, а может, и нет. Он у вас глубоко вошел в ткани и застрял около крупной артерии. Если начнет двигаться, то может задеть артерию, а это очень опасно.

Тогда он не послушал совета врача и как следствие – рецидив, который вывел его из строя на две недели. Шагая по улице Павел, почему-то в который раз вспоминал свою последнюю встречу с бандитами. То, что это были именно они, он уже не сомневался, внешность этих двоих полностью соответствовала приметам разыскиваемых преступников. Мимо Максимова проследовала «Эмка», обдав его бензиновой гарью и брызгами грязной воды. Павел выругался и снова медленно побрел вдоль дороги. Он не решался перейти на дощатый тротуар, так как тот был менее надежен, чем сама дорога. Сделав несколько шагов, Павел споткнулся и чуть не упал в большую придорожную лужу.

– Мужчина! Вам не помочь? – услышал он позади себя звонкий женский голос. – Я смотрю, вы еле идете.

Павел оглянулся. За ним шла молодая симпатичная женщина лет тридцати. Она мило улыбнулась Максимову и протянула ему руку.

– Спасибо, я как-нибудь сам. Не хочу утруждать вас своей беспомощностью.

– Да, что вы. Вы ведь тоже идете на остановку трамвая, мне это не сложно.

Женщина подхватила Павла под руку, и они продолжили путь уже вместе.

– Я смотрю, вы не больно разговорчивы, – произнесла женщина. – Вы хоть улыбаться, мужчин, можете?

Максимов улыбнулся.

– Наверное, вы правы, женщина. Вы мне не поверите, но я уже давно не разговаривал с нормальными людьми.

– Что значит, не разговаривали с нормальными людьми? Разве есть у нас не нормальные люди?

– Я работаю в НКВД, а если точнее, в уголовном розыске. У нас там контингент немного другой, – ответил Максимов, чувствуя, как кровь прилилась к его щекам.

– Тамара, – представилась она ему. – А вас как звать, товарищ сыщик?

– Павел, – ответил Максимов и протянул ей руку.

– Судя по вашей рубашке, вы не женаты Павел? – спросила его Тамара. – Так на работу ходить нельзя. Вы же представляете власть, а она должна быть чистой и надежной.

Максимов стеснительно спрятал рукав рубашки в пиджак.

– Извините меня, Тамара, мне нужно на работу, – произнес Павел, стараясь вежливо отделаться от женщины.

Он хотел ускорить свой шаг, но сильная боль в бедре не позволила ему это сделать.

– Вы не обижайтесь на меня, Павел. Я не хотела вас обидеть.

– Я не обиделся на вас, Тамара. Вы правы, нужно было давно поменять рубашку, а я все хожу в ней.

– А где вы живете, Павел? – спросила его Тамара.

Он назвал ей улицу и дом. Пожав ей руку и поблагодарив ее за помощь, он сел в подошедший трамвай и поехал домой.

***

Алексей Бабаев поднял воротник своего полупальто и посмотрел в сторону Корнилова, который стоял на углу дома и делал вид, что рассматривает что-то в витрине продуктового магазина. Несмотря на весеннюю оттепель, этот вечер выдался довольно холодным.

– Когда он выйдет, – шептал Василий, наблюдая за Алексеем, который должен был подать ему условный сигнал при выходе завхоза их дверей ЖКО.

Время шло, а тот все не выходил.

«А может, он вышел через запасной выход? – подумал Василий. – Мы же не проверяли, есть он или нет».

Он сунул руку в карман и достал папиросы. Недалеко от Корнилова остановился милицейский «черный воронок» с красной полосой вдоль борта фургона. Василий с опаской посмотрел на сотрудника милиции, который насвистывая веселую мелодию, направился в магазин. Он прошел мимо Корнилова, обдав его запахом одеколона «Шипр», даже не посмотрев в его сторону.

«Может, перенести налет? – неожиданно для себя подумал Василий. – А в прочем, посмотрим».

В какой-то момент Корнилов почувствовал, как у него вспотела рука, сжимавшая рифленую рукоятку «Парабеллума». Милиционер был в магазине недолго. Он вышел из дверей и, махнув кому-то рукой, чуть ли не бегом, направился к «воронку».

«Нервы, Вася, нервы», – стараясь успокоить себя, подумал Корнилов.

Завхоз, словно услышав размышления Василия, вышел из дверей ЖКО. Оглянувшись по сторонам, он уверенным шагом, направился в сторону стоявшего у магазина Корнилова. Позади завхоза пристроился Алексей, который то и дело бросал свой взгляд на Василия.

– Гражданин! – обратился к нему Корнилов. – Мы из уголовного розыска. Вам нужно проследовать с нами.

Лицо завхоза побелело и это не ускользнуло от глаз Василия, придав ему уверенности.

– На каком основании? – тихо спросил он Корнилова. – У вас что, есть санкция на арест?

– Много вопросов задаете, товарищ. Придем на место, там все и узнаете. Там я вам покажу не только санкцию на арест, но и на обыск вашей квартиры.

Мужчина хотел броситься бежать, но, почувствовав, как ему в спину уперся ствол пистолета, как-то сразу сник.

– Не дергайся, папаша! Наделаю дырок, не заштопаешь, – тихо произнес Корнилов. – Дыши ровнее и все будет хорошо.

«Кто это? Налетчики или действительно сотрудники уголовного розыска, – подумал завхоз. – Сейчас дернешься и действительно наживешь кучу неприятностей».

– Хорошо, – не совсем уверенным голосом, ответил завхоз, – я готов с вами пройти в отдел милиции. Вы из какого отдела?

– Мы из госбезопасности и поменьше вопросов. Вы пойдете туда, куда я вам скажу. Запомните, шаг в сторону, прыжок на месте, считается как попытка к бегству. А за это сами знаете, что бывает! Идите за мной, а ты, Алексей, будь внимательней, если что – стреляй.

Они свернули в переулок и, обходя громадные лужи, направились в сторону «Горбатого моста» через реку Казанку.

***

Стало быстро темнеть. На улицах города зажглись фонари, тусклый свет которых делал дома и заборы неестественными – темными и кривыми. Неожиданно, шедший впереди Василия, завхоз, остановился.

– Куда вы меня ведете, товарищи? Кто вы? Я не пойду дальше! – возмущенно закричал мужчина, стараясь привлечь к себе внимание прохожих. – Четвертое отделение милиции находится вон там!

Один из прохожих, услышав эти возмущенные мужские крики, остановился и направился в сторону Корнилова.

– Вам что нужно? – спросил его Василий. – Проходите, мы из уголовного розыска. Вопросы еще есть?

Прохожий несколько секунд потоптался на месте и направился дальше.

– Не шуми, папашка! – тихо произнес Бабаев, отчего его голос прозвучал еще зловеще. – Ты пойдешь туда, куда тебе прикажут, а то….

Завхоз сейчас уже ни капли не сомневался, что это не сотрудники уголовного розыска, а, скорее всего, бандиты. От этого осознания ему стало очень тоскливо и страшно.

– Что вам от меня нужно? – спросил он Корнилова.

От волнения, охватившего Василия, его правый глаз стал еще больше косить, отчего его лицо приобрело какое-то зловещее выражение.

– Жить хочешь? – вопросом на вопрос ответил его Василий. – Если хочешь, придется расстаться с «рыжьем». Поверь, что оно не стоит твоей жизни. Отдашь тихо, смиренно и мы красиво разойдемся.

– Вы, наверное, ошиблись, товарищи, – ответил мужчина. – У меня нет никакого золота, я – простой завхоз в ЖКО.

– Ну, раз нет, тогда мы убьем тебя прямо здесь. Зачем ты нам без золота.

Бандит достал из кармана пистолет и приставил его к голове жертвы. У завхоза по спине побежали мурашки, а затем он почувствовал, как его потянуло в туалет. Тяга была столь большой, что он еле сдерживал себя, чтобы не выложить содержимое кишечника прямо в штаны. Сухо щелкнул взведенный курок.

– Не убивай, я все отдам, – скорее простонал, чем произнес мужчина. – Разрешите мне сходить в туалет. Я еле сдерживаю себя.

– Валяй, – произнес Алексей Бабаев. – Мы подождем….

Завхоз открыл входную дверь в дом и, нащупав рукой выключатель, зажег свет. Налетчики прошли следом за ним и бегло осмотрели комнаты.

– Давай свое золото, – произнес Корнилов. – Чего смотришь? Не понял что ли, о чем я говорю.

Хозяин подошел к комоду и взял в руки шкатулку.

– Вот берите, – произнес он и выложил из нее два обручальных кольца и простенькие сережки. – Можете убивать, больше ничего у меня нет.

Корнилов ударил его в лицо рукояткой пистолета. Завхоз, молча, схватился руками за окровавленное лицо и повалился на пол. Алексей достал из-за голенища сапога финский нож и ударил хозяина дома в бедро.

– А,а,а! – закричал хозяин дома и, забыв на время о разбитом лице, схватился за бедро.

– Тащи веревку, будем вещать, – громко приказал Василий Бабаеву. – Что! Решил поиграть с нами, ну, давай, поиграем. Посмотрим, кто кого найдет…

Корнилов ударил в лицо хозяину дома носком своего сапога, выбив ему сразу несколько зубов.

– А сейчас мы тебя просто удавим и умрешь ты со своим золотом. Зачем оно тебе там, на том свете?

В этот момент в комнату вошел Бабаев, который уже приготовил петлю. Он ловко накинул ее на шею хозяина дома и, встав ему на спину ногой, стал затягивать петлю. Лицо мужчины сначала покраснело, а затем стало синеть. В какой-то момент Алексей ослабил петлю и мужчина, скребя ногтями пальцев половые доски, захрипел.

– Может, отдашь золото, и мы тебя тогда убивать не станем, – предложил ему Василий.

Мужчина снова замотал головой.

– Дави! Дави, его суку! – произнес Корнилов.

Мужчина засучил ногами, глаза его готовы были покинуть глазницы.

– Золото! Золото! – закричал Василий, однако мужчина не реагировал на его слова

– Корнил! Он что зажмурился?

Василий плеснул ему в лицо воду из графина. Мужчина застонал и открыл глаза.

– Золото! – крикнул ему в лицо Корнилов.

Хозяин кивнул головой.

– Помоги ему подняться, – приказал он Алексею.

Тот выполнил приказ своего товарища и помог завхозу сесть на стул.

***

Хозяин дома отодвинул ногой в сторону половик и пальцем указал на половую доску.

– Под ней, – с трудом ворочая разбитыми губами, шепеляво произнес он. – Поднимите доску.

Бабаев финкой подцепил доску и сунул в образовавшую щель руку. Там что-то щелкнуло, и Алексей истошно заорал от боли:

– А, а, а! Убью, сука! Все конец тебе!

Он осторожно вытащил окровавленную руку из щели. Не говоря ни слова, он ударил сидящего на табурете хозяина дома ногой в лицо и бросился в сени, где сунул раненную руку в ведро с холодной водой. Корнилов аккуратно сунул руку в щель и нащупал там хитро установленный завхозом капкан. В комнату вернулся Бабаев и снова залепил завхозу оплеуху. Он грязно выругался и посмотрел на Василия.

Корнилов перевел свой взгляд на руку Алексея, которая посинела и опухла. Похоже, удар капкана, по всей вероятности, поломал Алексею пальцы руки. Бабаев снова ударил ногой хозяина дома и когда тот упал на пол, начал его избивать ногами.

– Погоди, Леха, а то убьешь! Он нам еще живой нужен.

В этот раз Корнилов, сам сунул свою руку в щель и, нащупав там металлическую коробку, вытащил ее из тайника. Бабаев прекратил бить мужчину и, словно ворон, буквально навис над Корниловым. Василий осторожно открыл коробку. В лучах электрической лампы сверкнули изделия из золота.

«Вот оно, – подумал Корнилов. – Теперь можно и в теплые края».

Василий, молча, сунул коробку за пазуху и посмотрел на хозяина дома, который очнувшись, тихо стонал на полу.

– Кончай его, Леха! Он видел наши лица и, наверняка, «сольет» нас операм, – тихо произнес Корнилов. – Впредь нужно будет ходить на дело в масках, чтобы не убивать «терпил».

– Вы же обещали, – прошептал опухшими губами завхоз. – Вы обещали…

Он заплакал. Крупные мужские слезы, словно горошины, выкатывались из его глаз, которые он вытирал своими испачканными в крови руками.

– Обещать – еще не жениться, – громко засмеялся Василий. – Разве ты этого не знал?

Корнилов вышел в соседнюю комнату и, отодвинув в сторону занавеску, посмотрел в окно. Мимо дома проходили люди, не подозревая, что в нем находятся налетчики. До слуха Василия донеслись сдавленные стоны, а затем все затихло. В комнату вошел Бабаев и вытер финку о скатерть.

– Все, Корнил, можно идти. Он сейчас уже на небе беседует с Богом.

Улица встретила их сильным и холодным ветром.

– Ну и завернуло, – тихо произнес Алексей, поднимая воротник полупальто. – Еще час назад была весна, а сейчас – осень.

Он мерзкой погоды пешеходный тротуар стал, как каток. Редкие прохожие в этот хмурый вечер не шли, а с трудом скользили вдоль домов, чудом сохраняя равновесие. Впереди Василия и Алексея по тротуару шла супружеская пара: элегантно одетый мужчина и женщина. Крайне миловидная женщина левой рукой поддерживала мужчину, у которого была загипсована правая нога. Мужчина с трудом шел на костылях, на его угрюмом, опухшем лице отчетливо выделялись синяки. Костыли мужчины постоянно скользили, и женщина с трудом удерживала его от падения. Бабаев засмеялся и рукой указал Василию на пару.

– Вот она – интеллигенция хренова, – произнес он и снова засмеялся.

– Чего ржешь, как лошадь! – резко произнес Корнилов. – Учу, учу, а ты – все дурак, Леха.

Бабаев сверкнул глазами от злости, но промолчал.

«Никогда не привлекай к себе внимания», – вспомнил он один из уроков Василия.

У идущей впереди женщины было отличное настроение, и она с хохотом что-то рассказывала мужчине:

– У Катьки муж и стирает и гладит, сам готовит, делает всё, а она недовольна, позавчера за пустяк Николаю кастрюлю со щами на голову надела. Вот гадина какая!

Мужчина криво ухмыльнулся.

– А у Люльки Федька лежит на диване, то читает, то голубей гоняет. Она вчера выбегает развешивать бельё, такая весёлая, чуть не пляшет. Спрашиваю, Люся, что с тобой, а она говорит мне, сегодня Федя улыбнулся.

Мужчина только в очередной раз ухмыльнулся. Они поравнялась с продуктовым магазином. Женщина, с нежностью глядя в лицо мужчине, сказала:

– Тебе бутылочку купить?

Мужчина резко остановился, дико посмотрел на женщину и, поднёся к её лицу два растопыренных пальца, задавленно прохрипел:

– Две.