Отказаться от судного дня

– Хорошо, уговорил. Отправишься со мной. Не хочешь посетить дворец императора?

– Я с радостью! Фелис, ты правда возьмешь меня? Спасибо тебе!

Фелис только кивнул. Надо было думать на что же положить голову, чтобы отдохнуть. Единственное, что пришло на ум – это снять свой потёртый жилет. И не прогадал. Это действительно было хорошим решением. Удобно устроившись, он попросил Олли не мешать и очень скоро сомкнул глаза, не реагируя уже ни на какие звуки.

Мужчина с трудом открыл глаза, вероятно, уже наступило утро или даже день. В полностью закрытом помещении без окон разобрать было невозможно. А за спиной послышались знакомые звуки бьющийся о камень мокрой плоти. Русалка подкинула ему новую рыбу на завтрак.

– Мог бы и приготовить.

Но оглянувшись, никого видно не было.

– Ну и гад ты, Олли.

Нехотя пришлось подняться с холодного камня и с рыбой в руках, медленными шагами пойти наверх к выходу из пещеры, по пути разминая суставы, которые адски болели после ночи на камнях.

Но лишь стоило подняться, перед лицом возник стройный силуэт неизвестной девушки. Она стояла повернувшись спиной к входу. Светло русые волосы свисали до самых бёдер, но не мешали разглядеть идеальные пропорции и веснушки на плечах. В горле застыл ком.

– Что вы здесь делаете? – хриплым голосом донеслось из его уст – Вам помочь?

Человек повернулся. Лицо показалось крайне знакомым. Большие глаза, глупый взгляд, веснушки оказались разбросаны не только по плечам, но и по всему округлому лицу. А под висками с обеих сторон друг под дружкой находилось по три сильно заметных уродливых шрама. Верхняя губа оказалась чуть больше нижней. Действительно знакомые черты. Решив взглянуть чуть ниже, никаких сомнений не осталось.

– Оливер, мать твою, что ты делаешь?

– Я так давно не принимал человеческий облик. Уже совсем забыл как стоять.

– Прикройся хотя бы, позорище!

Васкес Фелис отвернул голову вбок чтобы не наблюдать за этим срамом, но Олли видимо даже не собирался подчиняться.

– Зачем? Мне нечем.

Так Васкес и лишился рубахи, оставшись лишь в жилете. Это действительно стоило того, чтобы не прятать взгляд всю дорогу. Рубаха оказалась сильно длинной для Олли и уже больше походила на кафтан или ночнушку. Это в свою очередь позабавило мужчину, ведь с хвостом сирена смотрелась куда больше и внушительнее, теперь же его можно уложить одним щелбаном, если не плевком. И этого он вчера так боялся? Да расскажи кому- засмеют!

Понадобилось время чтобы заново развести костёр под тем же камнем, что и вчера. Сложность заключалась в сырой почве и ветках. Видимо, ночью шёл дождь или снова бунтовала непогода. Когда огонь вызванный трением веткой о ветки разогревал гладкий плоский камень, Васкес взялся за разделывание рыбы. Сначала он пальцами пробил рыбье брюхо, достал внутренности, чтобы устранить неприятную горечь, и даже вырвал позвоночник, когда разрывал рыбу на две части для лучшей прожарки. Жаль только не было ни соли, ни перца, славное бы блюдо получился в условиях дикой природы. Когда камень накалился до нужной температуры, пришло время выкладывать два кусочка рыбы.

– Зачем так заморачиваться? Это так долго. Нельзя было сразу начать есть? Что ты делаешь вообще, для чего это?

– Я не собираюсь травиться сырой рыбой. Ещё и паразитов там наверняка хоть отбавляй. Хотя в тебе их за всю жизнь куда больше побывало. По лицу вижу. Я ответил на твой вопрос? Теперь помолчи хоть немного, прошу тебя.

Олли действительно замолчал и сел на сырую траву в ожидании путешествия.

Ждать пришлось не слишком долго, но не для Олли. Для него время тянулось мучительно долго. А теперь ещё и прекрасный аромат притягивал к себе не терпеливого паренька.

– Как приятно пахнет! Дай и мне.

– Иди сырую ешь, с ней заморачиваться не нужно. – Фелис всё же отделил Олли кусок хвоста – На. Попробуй хоть что-то съедобное, бедолага, и слюни подотри, поскользнёшься.

Вероятно, тот не понял с чего вдруг его назвали бедолагой, но лишь положив кусочек зажаренной рыбы в рот, ощутил поистине райское наслаждение. То чувство не сравнить было ни с чем. Приятно тёплая сочная рыба таяла на языке, раскрывая весь свой истинный вкус. Это было невозможно передать простыми словами, его нужно было обязательно ощутить. Глаза загорелись ярким пламенем, хотелось ещё и ещё. Но как всегда, всему хорошему очень скоро наступает конец.

– Больше даже не смотри сюда. – проговорил с набитым ртом Фелис, дожевывая последний кусок – Поднимайся, пора идти. Тебе ещё тащить меня на себе.

– Ты сделаешь потом ещё так же? Это так вкусно!

– Если довезёшь меня- я тебе целый пир устрою. Меньше слов, больше дела. Пошли.

– Подожди, я медленно хожу.

Даже не успев договорить, русалку уже подхватили под руку и быстрым шагом заставили двигаться вперёд, сквозь густой лес. На земле валялось много камней, веток и щепок. Жгучие растения кололи босые ноги, причиняя боль, а острые веточки и камни оставляли небольшие царапины, которые с каждым шагом рвались всё сильнее. Жаль стонов и завываний Олли ни кто не слушал. Васкес попросту игнорировал каждый завывающий звук, не останавливаясь ни на секунду. Капитан был поистине эгоистичен- свои интересы были выше боли компаньона, его состояние совсем не волновало Фелиса. Не повезло же гибриду встретить того, для кого не существовало ничего, кроме собственного «Я». Поистине ужасный характер.

Дорога становилась ещё более мучительной, казалось, что прошло не менее нескольких часов уж точно. Ноги совсем стёрты в кровь, чуть выше красные пятна от ожогов о траву. Но относилось это только к Олли. Фелис шёл, словно и не подозревал о том, что переживает хрупкий практически не ходячий спутник. Когда уже виднелось море и разбросанные осколки разбитого корабля, в трещины и царапины теперь забивался песок, причиняя только больше боли. Необходимо было как можно скорее найти нужную часть скрепленных досок, желательно, канат, и считай, что дело сделано.

Поиски не заняли много времени. Оба сразу заметили поломанное судно, да направились к нему.

– Фелис, смотри, я что-то острое нашёл. – Олли поднял в руке раскрытый нож, а затем бросил Фелису под ноги— им можно перерезать тот канат и привязать к тому куску – он указал на большой деревянный обломок.

– А я по-твоему идиот, сам не справлюсь?

– Извини, я просто помочь хотел. Почему ты такой грубый?

Ответа не последовало, но оно и к лучшему. В тишине было проще сосредоточиться.

Самодельный плот с привязанным канатом выглядел не сильно надёжным. Были сомнения на счёт того, что он выдержит даже небольшой камень, что уж говорить о крупном мужчине, что был ростом практически с длинный хвост Олли. Альтернативы к сожалению никакой не было. Если загнутые доски не выдержат капитана, то придётся намочить одежду и лишь держаться за обломки. Так и произошло. Фелис оказался слишком тяжёлым. Он держался руками за обломки и придерживал канат, чтобы он не развязался, пока Олли в привычном облике плыл в указанном направлении. Не смотря на набранную скорость, плыли они сильно долго. От тяжести и скорости сирена слишком быстро уставала, от того иногда замедлялась, чтобы немножко передохнуть и продолжить тянуть.

Неизвестно сколько времени прошло, может, часа четыре. Вдали уже виднелся маяк, а потом и обычные жилые домишки, горы. Радости Фелиса не было предела. Уже не терпелось упасть плашмя на родную землю и забыть о море хотя бы на месяц. Уж таких приключений адмиралу хватит на долго. Но и на суше дел было не мало, особенно связанных с посещением далёкого острова.

Оказавшись на суше, он вернул Олли, опять принявшему образ человека, свою мокрую рубаху.

– Спасибо тебе. Но это можно было сделать и побыстрее

– Извини, не каждый день валун через море переправляю. Ладно, и тебе спасибо что взял меня с собой. Только поможешь мне в городе сориентироваться? Обещаю, потом мешать не буду.

– Тебе и не придётся ориентироваться. Пойдёшь со мной, приведу тебя в порядок и пойдём вместе во дворец.

– Ах, точно, давай тогда скорее!

– Нет, остановись. Дай отдохнуть, ног не чувствую после воды.

Олли пару раз кивнул, сев рядом с Фелисом. Через пару минут голова того снова трещала от множества вопросов.

Глава 3. Жест гнилой души.

Глава 3

(Жест гнилой души)

Солнце приятно согревало, высушивая мокрые одежды. Впереди вырисовывался светлый городок. Улочки города усажаны яркими цветами. Лозы винограда обвивают балконы белых каменных двухэтажных домов. Лишь подойдя чуть ближе, на каждом из домов можно было разглядеть различные узоры в виде завитушек, птиц, животных, цветов, и даже иероглифов. Здесь разбросано много лавок и пекарен. Не ощутить приятный аромат свежего хлеба представлялось невозможным. Пройти чуть дальше- рынок, повернуться вбок- полный трактир. Где-то друг за дружкой пробегали дети и за руки гуляли влюбленные пары. Уличные музыканты извлекали приятную мелодию из инструментов, за что насобирали аж целый мешок медных монет различной ценности. Ими то как раз очень заинтересовался Олли, но не опускал других красот. Город дышал жизнью, отвергая все невзгоды. Подозрительное спокойствие не смущало ни одного, ни другого. Так друзья позволили себе расслабиться, забывая о том, что затишье бывает только перед бурей.

– Какое прекрасное пение, – восхитился Олли и указал на музыкантов – как они это делают? Фелис, это так красиво! Можно мы подойдём?

– Это музыка, идиот, они не поют, а играют. Не видишь?

– Нет, смотри, поют! Иначе как они издают такие звуки?

– Я потом тебе расскажу. Нет на это времени.

– Тогда скажи, почему так много людей? У вас всегда так?

– Много людей – потому что центр. Отойдем чуть дальше и не будет толпы. Всё, прекрати с глупыми вопросами, уже в ушах звенит.

– Я спрашиваю, потому что никогда не был среди людей. Тс.. на самом деле, это так жутко. В большом потоке с тобой могут сделать что угодно, стоит лишь потерять бдительность. Мы же сейчас идём туда?

Сирена вдруг сменил тему и ткнул в сторону высокого здания из белого кирпича. Здание выглядело величественно и дорого. Императорский дворец гордо стоял в самом сердце огромного города, показывая, кому принадлежат эти прекрасные улицы и цветущие сады.

– Нет, я не могу так сразу заявиться на порог. Я потерял людей и теперь должен выплатить круглую сумму их семьям. Мне ещё много с чем предстоит разобраться. Пока что поютишься у меня. Но первым делом- у тебя есть чем платить?

– Как? За что?

– Ты думаешь, я за бесплатно позволю тебе ночевать? А налог я тоже за двоих платить буду?

– Я же помог тебе. – возмутился Олли – И без моей помощи ты бы не добрался до этого острова.

– Да что ты говоришь? Так и я тебе тоже помог.

– Но ты же ещё не выполнил весь уговор. Эй, у меня нет вашей валюты. Да и нашей уже тоже. Я беднее бедного!

– Хорошо, будет по-твоему, живёшь неделю бесплатно, а уговор аннулируется. Но ты спишь на полу и идёшь искать работу. Но если тебя и это не устраивает- то счастливого пути, я никого не держу.

Олли и хотел возмутиться, но понимал что сейчас, пока находится на суше, в незнакомой обстановке, он- никто. Остаться одному- всё равно что попасть в чужую страну, не зная языка, и не имея ни гроша в кармане. Да мало того, у него и карманов то нет. Фелис прекрасно это осознавал, поэтому и был смел на выражение. Никчемная сирена точно не захочет остаться одна в этих условиях, поэтому пойдёт на что угодно.

Смотря вокруг- у Олли появилось незнакомое ранее чувство неловкости. Все на торговой улице без исключения были полноценно покрыты тканью, скромно, закрыто, и, даже красиво. Он немного не понимал почему люди ходят в кусках сплошной ткани. Для сирены это было странно и необычно, но и лишних вопросов задавать не стал, ссылаясь на обычаи и традиции. Чувство неловкости всё увеличивалось, когда он ловил на себе косые и насмешливые взгляды прихожих. А взгляд то их, словно пожирал незнакомца изнутри. Такое давление заставило сдаться, да схватить руку Васкеса, боясь, что тот не дождётся ответа и совсем уйдёт, оставляя бедного потерянного русала одного. К большому сожалению, пришлось соглашаться на условия ради своего же блага, безопасности и комфорта.

– Хорошо, я согласен, да. Но если я не смогу найти деньги? Я тут первый день, я не знаю чем вы занимаетесь. Мало того, мне иногда кажется что я плохо разговариваю, не практиковался под водой. И ходить всё ещё тяжело, путаю ноги.

– Вот у тебя как раз неделя чтобы привыкнуть. А что будет дальше- уже только твои проблемы. Я всё сказал, повторяться не буду.

Олли снова огляделся по сторонам, примечая всё новые детали: расписные крыши зданий, забегаловок, лавок. А по этим самым крышам прыгали пушистые зверьки с разноцветной шерсткой, длинными хвостами и усами. Их ушки были похожи на треугольники, снаружи у каждого разные, а внутри розовые и чуть лохматые. Сирене сразу понравились милые создания, жаль что они были так высоко, даже не достать. Спрашивать у Фелиса про лохматых мурлык очень не хотелось. Внутри ведь остался осадок грубого обращения и неприятного диалога. Скорее всего, он даже обиделся, хоть и сам не понимал на что конкретно.

Из одного небольшого здания к Фелису неожиданно подбежала юная девушка. Большие зелёные глаза, рыжие вьющиеся волосы. Её лицо было усеяно множеством родинок, особенно шея и уголки рта. Нос чуть кривоват и вдавлен. Одета она в темно-зеленое скромное платье с белой рубашкой в рюшах. На поясе висела большая сумка с множеством карманов, из которых торчали салфетки, столовое серебро и другие вещи. С радостью и тревогой, она чуть не вцепилась намертво в итак еле стоящего Васкеса. Глаза её сияли как от великого счастья, торчащие уши горели розовым оттенком. Складывалось впечатление, что она вот-вот, да взорвётся от эмоций.

– Фелис, дорогой, это ты, какое чудо! О боги, что с тобой случилось? – обратив внимание на травмы, она отшатнулась, быстро прикрыла рот двумя руками – Ты сам на себя не похож, откуда столько царапин? Тебя побили?

– Анночка, я уже и забыл о вашей эмоциональности. Как вы поживаете? Как таверна? Я вижу- всё растёт процветает.

– А ну-ка, не заговаривай меня. В какую передрягу попал? Что ты вообще тут делаешь? Ты же должен был руководить экспедицией, муж говорил.

Олли видел как Адмирал потёр лоб рукой, и, даже чуть выдохнул. Конечно он понимал почему, так как ужасная усталость от такого путешествия атаковала двоих сразу. Он посильнее сжал большую руку капитана, дабы привлечь внимание, с таким выражением лица, что точно хотел что-то сказать.

– Знаете, много чего случилось, так сразу и не рассказать. Возможно, чуть позже.

– Тогда скажи другое, кто эта очаровательная девочка, почему она в одной рубахе? Опять промышляешь неведомо чем?

– Нет, ни в коем случае. Это не девушка совсем. Его зовут Олли.

Хорошо, если простыми словами: мы потерпели крушение на противоположном острове. Этого оборванца мы встретили там. Голодный, мокрый, испуганный мальчишка. Решил приютить на время, забрал с собой, пропадёт ведь один, жалко

Выставляя себя героем, и, немного приукрашивая историю, Васкес гордо перевёл взгляд на того самого «испуганного оборванца». Олли это очень не понравилось, но он продолжал молчать, лишний раз не издавая и звука.

– Это правда? Фелис, ты- настоящее чудо! Я никогда не сомневалась в тебе. Не знаю что бы мы делали без тебя! Спасибо тебе за твою доброту. Пойдём-ка в таверну, скорее, голодные совсем. А мальчика нарядить хотя бы надо, так и простудиться не долго.

Девушка схватила сразу двоих за запястья, не дожидаясь ответа, тут же отвела несчастных в просторную таверну. Хватка у хозяйки была мягкой и робкой, полностью соответствовала нежному образу. Теперь Олли всматривался в Анну, что на первый взгляд показалась ему даже привлекательной, внимательнее. Лицо её было круглым, слегка пухлым. Губы пухлые, большие глаза оказались лисьего разреза, а широкие брови были растрепанными и слегка заросшими. Такое лицо нельзя было назвать привычно красивым, но и до уродства тоже оно не дотягивает. Было в этой особе что-то необычное и запоминающееся. Смотря чуть ниже, в глаза бросалось следующее: редкие ожоги покрывали сухую кожу рук, шрамы на пальцах показывали её любовь к готовке, ведь что это, если не порезы от ножа? А костяшки пальцев и вовсе она словно варила в кипятке. Но всё-таки, не смотря на приближенность к не самому приятному внешнему виду, было пару действительно прекрасных черт- ухоженные пышные волосы и здоровая фигура. Олли не сразу, но подметил, что её речь, необычная внешность и характер – совмещаются в одну полную очаровательную картину. Чем-то светлым и тёплым веяло от юной дамы. Русал и впрямь любовался бесконечной красотой чужой души. Это заставило его искренне э улыбаться, радоваться и восхищаться миром людей.

Анна с чистой заботой усадила гостей за небольшой столик, и, в тот час же налила теплого вина адмиралу. Олли без каких-либо лишних вопросов получил чашку чёрного чая, но даже прикасаться не стал. Не ясно было как пить воду не находясь в ней.

– Вы так быстро вернулись, всё ведь хорошо? Рассказывай, что произошло то? Вижу что всё не так светло и весело. А муж мой где, он плыл с тобой? Наверное в работе весь, бедный. Поменьше бы на него давить, он у меня человек нежный.

– Об этом я и хотел тебе рассказать. Думаю, за это тебе переживать больше не стоит. Анна, присядь, пожалуйста. Эта информация может тебя немного расстроить. Будет сложно, но пожалуйста, ради меня и твоего супруга, прими это.

Фелис придвинулся ближе. Он положил руку на плечо молодой девушки, слегка сжав его ладонью. Олли напрягся. Он пристально наблюдал за диалогом людей в полном молчании. Мало того, что ему было неловко встревать, так и нечего было вставить. Те тела, через которые провели его на острове- точно где-то прикрывали собой мужа милой вдовы. Догадаться что хочет сказать Капитан- было не сложно, но слышать подобное самому не хотелось.

– Фелис, дорогой что случилось? – лицо её мгновенно поменялось на мрачное, растерянное. В глазах читалось переживания и накатывающая боль— Ну же, не молчи, где он?

– Твой супруг был поистине великим и достойным человеком. Однако, судьба сыграла с ним злую шутку. Не только с ним. Я пытался сделать всё что было в моих силах. – он сделал короткую паузу – Я возмещу всё что было заработано вашими супругами. Компенсацию за смерти я передам от императора, милая. Прими мои соболезнования.

– Что ты мелишь? Прекрати со своими шутками, гадёныш, с каждым разом всё сильнее верится.

Но лицо капитана было слишком серьезным. На губах не проскакивало и малейшего намёка на улыбку.

– Фелис.. это не смешно. Прошу.

Анна застыла на месте, тишина громко звенела в ушах, да так, что голова начинала раскалываться как проклятая. Девушка конечно не могла поверить в то, что только узнала от адмирала, капитана собственного мужа. Сперва это показалось очередной глупой шуткой Фелиса, но лицо у собеседника было далеко не весёлым. Складывалось впечатление, что этим взглядом без лишних слов можно поминать целую роту солдат. Ни кто и не помнил, что когда-то проскальзывали и намёки на похожие эмоции в вечно невозмутимом или насмешливом лице. Руки в миг перестали слушаться: тряслись, не слушались тело, сжимались в кулаки так, что ногти намертво впивались в нежные женские ладони. В локтях и плечах кололись легкие судороги, позже, и в ногах. Это не было похоже на панику, скорее выглядело как страх неминуемой смерти. Смотреть было всё равно что на пленного, ожидающего приговора за совершённые деяния.

Олли точно почувствовал этот страх, по спине пробежал холодок, стало неуютно. Сирена встал, переполненный жалостью к Анне. Медленными шагами ноги вели к бедной девушке. Что сказать и как поддержать – придумать сложно. Не смотря на свою природу- такие существа как Олли, были склонны перенимать чужие эмоции, это сыграло не в лучшую и не самую позитивную сторону. Руки тряслись почти так же, и в душе было не спокойно. Эти чувства интересовали и пугали одновременно, заставляли только сильнее переживать. Сложно было не только объяснить, но и самому понять эту тревогу и жгучие иглы в сердце. Невозможно переживать все те эмоции, что чувствовала на данный момент эта милая особа. Странно и непривычно, крайне пугающе и так не комфортно даже не иметь представления о том, сколько будет это длиться.

Увидев капли воды, стекающие по красным щекам, сердце сковала глубокая жалость, но Фелис, казалось, даже глазом не моргнул. Русал погрузился в раздумья, и не заметил, как его рука уже держала Анну за предплечье. И даже не ясно кого хотел успокоить Олли- себя или её. Не смотря на сковавшую её горе, девушка продолжала выяснять пугающие обстоятельства.

– Как это произошло? – раздавалось дрожащим голосом – Ох.. Что я скажу его семье? И что же теперь делать мне?

– Говорю же, все его накопления и заработанные средства я передам тебе. Что с ними делать- решай сама. А Семье скажи что он пал во благо императора. Если нужно- труп на захоронение привезу, но не сейчас, скорее всего, к тому моменту его уже начнут поедать черви, так что решай сама, нужен ли он тебе вообще в таком состоянии.

Анна долго лила бесконечные слёзы. Они не заканчивались. Сердце сжимало всё больнее. Олли сдался, чувствуя эту боль и потерянность. Забывая о каких-либо приличиях, он заключил руку молодой вдовы в неуверенные объятия.

– Спасибо.. спасибо, Фелис. Ты так много делаешь для меня. Не утруждай себя.. думаю, его душа и без тела посетит меня. Спасибо. И тебе, Олли.

Оливер решил поддержать её:

– Вы же всегда можете поговорить с мертвым, у вас есть амулет «неизбежной кончины»?

– Что, прости? – опешила Анна

Олли показал на шею, но заметил что на ней ничего не было

– Ой, он вместе с тем телом.. подождите, я…

– Какого хера ты творишь? – прервал его Фелис – Издеваться ещё смелости хватает?

– Нет, Фелис, у меня с телом русалки…

– Рот закрой сею же секунду, иначе я сделаю это сам, и тебе уж точно такой исход не понравится. – Фелис повернулся назад к Анне – Всё, прекращай плакать, нужно успокоиться. Не он последний, ещё найдёшь себе того, кто тебя полюбит, моя дорогая. Смотри ка, за тобой толпами мужчины бегают, выбирай любого.

Складывалось впечатление, что Васкес не проявлял никакого сострадания к родным собственного человека. Он отогнал Олли одним жестом, и встал на его место, помогая Анне стирать слёзы с опухших глаз руками.

Прошло какое-то время, прежде чем скорбящая вдова остановила слёзы, видать, от горя выплакала всё что было. Голова кружилась после долгого порыва грусти. Чай остыл, вино осело на дне стакана. Даже тяжесть на душе Олли успела немного сойти, но неприятное ощущение осталось и кололо мягкое сердце до сих пор. Нельзя было сказать что эти ощущения можно назвать приятными, хотя сирене очень даже понравилось чувствовать такие честные, живые эмоции. Они были болезненными и не щадящими, но такие необычные и захватывающие. Осознание пришло не сразу, только сейчас, но в своих ощущениях он был уверен наверняка.

– Простите меня, – с нисходящей дрожью раздалось в тишине – я немного отвлеклась.. это слишком тяжело. Я сегодня пойду в церковь, просить прощения за его грехи.

– Ничего, это трудно принять, не знаю что бы делал на вашем месте. Выпьем же?

Ничего не оставалось делать, кроме как кивнуть в знак согласия, и, взболтнув кувшин ловким движением, плеснула выпивку в стакан. Напиток словно простая вода скатился по горлу. Уж никакая горечь алкоголя не затмит горечь неминуемой судьбы. Печальной и несправедливой судьбы.

– Тебе бы тоже кого-нибудь, Фелис. Стал мягче и нежнее. Мне кажется, девушки кругом так и мечтают поговорить с тобой. Ты красив, силён, и статус у тебя высокий. Не может быть такого, что совсем проблема с кандидатками.

– Я знаю, Анна, но понимаешь, даже дочь самого императора не так красива для меня. Не хочу быть лишь бы с кем, лучше дождусь ту, которая будет идеальна для меня: Острый ум, фигура, волосы, глаза.

В разговор внезапно вмешался Олли:

– А дело разве в красоте? Красивые люди часто не самые надёжные, они эгоистичны.

– Ну, ну, оставим эти рассуждения на потом. Олли, так ведь? Не хорошо будет оставлять тебя в одной рубахе. – Анна уже вытерла слёзы, но лицо и глаза всё ещё оставались красными. – Пойдём, я подберу тебе что-нибудь.

На втором этаже таверны находилась большая уютная комната. В ряд стояли несколько шкафов, их хозяйка открыла на распашу, чтобы подобрать нужный наряд как можно быстрее. Мужские штаны и рубашки, жилеты и кофты, всё это ей больше не пригодится. Смотря на вещи усопшего мужа- трудно было не плакать. Множество тёплых воспоминаний, счастливых моментов, всё и сразу моментом накатывало и накрывало волной. Память была очень дорога, но оставлять крупицы той самой священной памяти здесь нельзя. Вещи умерших всегда отдавались бедным или сжигались дотла- это было что-то вроде традиции, которую нарушать категорически было нельзя, ведь иначе, по поверьям, пришлось бы наслать на семью, пережившую потерю, беду. К большому везению очень удобно попался этот несчастный раздетый мальчишка. Так на сирене появилась более подходящая рубаха из шёлка, плотный жилет красного цвета. Тёмные штаны оказались до колен, обтягивали, но предательски спадали с бёдер, поэтому без массивного металлического пояса было не обойтись. Обуви, к сожалению, по размеру не нашлось. Наряд для нежного русала оказался чересчур тяжёлым для повседневной носки. Особенно непривычно после всей проведённой жизни без единого элемента неудобной ткани, сразу облачиться во что-то подобное. Олли обошёлся лишь скромным «Спасибо», ничего другого не сказав. Для него это был слишком жестокий подарок. Так и пришлось неловкими шагами спускаться вниз по лестнице, назад к Фелису и ближе к входной двери.