скачать книгу бесплатно
Джулиан, стоящий впереди меня, подносит руку ко рту. Это единственный признак того, что ему не всё равно.
– Я шепот, и моя способность позволяет мне отсечь ложь и двусмысленные слова, на которые полагаются большинство заключенных. Поэтому, когда Мэра Бэрроу раскрыла нам правду об Алой гвардии и ее ужасных секретах, признаюсь, я не поверил ей. Здесь и сейчас я свидетельствую, что ошибся. То, что я увидел в воспоминаниях подсудимой, леденило кровь.
В комнате снова слышатся шепот и шиканье. Впрочем, напряжение буквально осязаемо, и замешательство тоже. Полковник выпрямляется, скрестив руки на груди. Не сомневаюсь, все они думают о своих ошибках и о том, что несет этот дурак Самсон. Фарли, прищурившись, постукивает вилкой по бедру. Она тихонько чертыхается, но я не спрашиваю почему.
Мэра вздергивает подбородок, но вид у нее такой, как будто ее сейчас вырвет королю на ботинки. Наверняка ей этого хочется.
– Я присоединилась к Алой гвардии добровольно, – говорит она. – Они объявили, что моего брата казнили во время службы в армии за преступление, которого он не совершал, – ее голос вздрагивает при воспоминании о Шейде. Дыхание Фарли учащается, она прижимает ладонь к животу. – Они спросили, хочу ли я отомстить за его смерть. Я хотела. Поэтому я поклялась им в верности, и меня под видом служанки внедрили в королевскую резиденцию. Я пришла туда как Красная шпионка, еще не зная, кто я такая на самом деле. Во время Выбора королевы обнаружилось, что я способна управлять электричеством. После совещания покойный король Тиберий и королева Элара решили взять меня во дворец, чтобы без лишней огласки выяснить, в чем дело, и, как они надеялись, раскрыть мне мою способность в полной мере. Они выдали меня за Серебряную, чтобы защитить. Разумеется, они понимали, что такого странного Красного в лучшем случае сочтут ненормальным, а в худшем – кощунством, и спрятали меня под чужим именем, чтобы уберечь от предубеждений равно со стороны Красных и Серебряных. Цвет моей крови был известен немногим, в том числе Мэйвену, а также Кэ… принцу Тиберию. Но Алая гвардия узнала, кто я такая. Они пригрозили мне публичным разоблачением; тогда доверие к королю было бы подорвано, а я оказалась бы в опасности. Я была вынуждена шпионить для них, выполнять их приказы, облегчать террористам проникновение во дворец.
Возгласы вокруг звучат громче, их уже не так-то легко заглушить.
– Вот это впечатляющее вранье, – говорит Килорн.
– Моей конечной миссией было завербовать для Алой гвардии Серебряных союзников. Мне велели подобраться к принцу Тиберию, опытному воину и наследнику трона. Он… – Мэра медлит, внимательно глядя в камеру. Ее взгляд переходит туда-сюда, кого-то ища. Краем глаза я замечаю, что Кэл опускает голову. – Его было нетрудно убедить. После того как я поняла, как уговорить принца, я помогла Алой гвардии организовать Расстрел Солнца, жертвами которого стали одиннадцать человек, и взрыв моста в Археоне. Когда принц Тиберий убил своего отца, король Мэйвен не стал медлить. Он принял единственно возможное решение, – голос Мэры колеблется. Мэйвен, рядом с ней, изо всех сил старается принять скорбный вид при упоминании об отце. – Он оплакивал отца, поэтому нас приговорили к казни на арене. Мы спаслись только благодаря Алой гвардии. Они отвезли нас обоих на островную базу неподалеку от побережья Норты. Там меня удерживали пленницей и принца Тиберия тоже – а еще, как оказалось, моего брата, которого я считала погибшим. Алая гвардия намеревалась истребить тех, кого называли новокровками. Когда я выяснила, что существуют и другие люди, похожие на меня, и что Алая гвардия выслеживает и убивает их, я скрылась, забрав своего брата и еще несколько человек. Принц Тиберий отправился с нами. Теперь я знаю, что он хотел собрать армию, чтобы бросить вызов королю. Через несколько месяцев Алая гвардия разыскала нас и убила нескольких новокровок, которых мы сумели найти. В этой стычке погиб мой брат, но я спаслась.
В кои-то веки жар в комнате исходит не от Кэла. Все кипят яростью. Это не Мэра. Не ее слова. Но я злюсь, как и остальные. Как у нее язык повернулся? Я бы изошла кровью, прежде чем повторила брехню Мэйвена. Но какой у Мэры был выбор?
– Поскольку мне больше некуда было идти, я обратилась к королю Мэйвену, рассчитывая на его справедливость, – ее решимость рушится кусок за куском, и по щекам катятся слезы. Стыдно сказать, но речь они украшают. – Я стою здесь теперь, сдавшись добровольно. Я сожалею о том, что сделала, и готова приложить все усилия, чтобы остановить Алую гвардию и положить конец их ужасным надеждам на будущее. Они борются только за самих себя и за людей, которыми смогут управлять. Остальных они убивают – всех, кто становится на их пути. Всех, кто отличается.
Последнее слово она выговаривает с трудом. Мэйвен сидит на троне неподвижно, только горло у него слегка движется. Он издает какой-то звук, неуловимый для камеры, побуждая Мэру закончить как положено.
Мэра Бэрроу вскидывает голову и смотрит в объектив. Глаза у нее черны от ярости.
– Их рассвет сияет не для новокровок.
В комнате раздаются протестующие крики, ругань по адресу Мэйвена, Мерандуса, даже девочки-молнии, которая произнесла эти слова.
– …коронованное чудовище…
– …да я бы покончила с собой, но не сказала…
– …просто кукла…
– …предательница, вот и всё…
– …она не в первый раз пляшет под его дудку…
Килорн вмешивается первым.
– Думаете, она сказала это по своему желанию? – сжав кулаки, спрашивает он, звучно, но не грубо.
Его лицо краснеет от досады, и Кэл кладет руку ему на плечо в знак поддержки. Многие замолкают, особенно бойцы помладше. Вид у них смущенный, виноватый. Восемнадцатилетний парень их здорово пристыдил.
– Тихо, вы все! – гремит полковник, и остальные затихают. Он поворачивается и смотрит на нас своими разными глазами. – Эта дрянь еще не закончила.
– Полковник… – рычит Кэл. В его голосе ясно слышится угроза.
В ответ полковник указывает на экран. На Мэйвена, а не на Мэру.
– …предлагаю убежище всем, кто бежит, боясь Алой гвардии. Также мои двери открыты для новокровок, которые спасаются от геноцида. Я разослал приказ в королевские резиденции Археона, Причальной гавани, Дельфи и Саммертона, а также на военные базы Норты. Вас защитят от истребления. Вы получите еду и убежище – и, если пожелаете, научитесь управляться со своими способностями. Вы – мои подданные, которых я должен защищать, и я брошу на это все ресурсы, какие у меня есть. Мэра Бэрроу – не первая, кто присоединился к нам, и не последняя.
У него хватает наглости положить руку ей на плечо.
Вот так мальчишка стал королем. Он не просто жесток и безжалостен – он необыкновенно умен. Если бы не пылающая во мне ярость, я бы восхитилась. Хитрость Мэйвена, разумеется, еще доставит Гвардии проблем. Лично меня больше беспокоят новокровки, оставшиеся за пределами ее досягаемости. Мы служили Мэре и сопротивлению, поскольку у нас было мало выбора. Теперь вариантов еще меньше. Гвардия или король. Для обеих сторон мы – оружие. Обе с легкостью отправят нас на смерть.
Но здесь, по крайней мере, нет цепей.
Я смотрю через плечо, ища Аду. Она не сводит глаз с экрана, с легкостью запоминая каждую черточку, каждый кадр, чтобы проанализировать их потом. Как и я, она хмурится, думая о проблемах, о которых еще не задумались бойцы Алой гвардии. Что станет с такими, как мы?
– Алой гвардии я скажу лишь одно, – добавляет Мэйвен и поднимается с трона. – Ваш рассвет – это тьма, и она никогда не завладеет моей страной. Мы будем драться до последнего. Сила и власть.
На возвышении и вокруг, в тронном зале, все повторяют эти слова, как заклинания. Включая Мэру.
– Сила и власть.
Картинка замирает на секунду, запечатлеваясь в мозгу. Красная и Серебряный, девочка-молния и король Мэйвен, объединившиеся против великого зла, которым они выставили нас. Я знаю, что Мэру принудили, но все-таки она виновата. Разве она не понимала, что Мэйвен использует ее в своих целях, если не убьет?
«Она не думала, что он поступит так». Кэл сказал это, когда узнал про допрос. У них обоих есть слабое место – Мэйвен. И эта слабость продолжает нам мешать.
В Ущелье Мэра изо всех сил старалась меня обучить. Я тренируюсь и здесь, когда только могу, вместе с остальными новокровками, постигающими свои возможности. Кэл и Джулиан Джейкос пытаются нам помочь, но многие не доверяют их советам. Лично я нашла другого помощника.
Я знаю, что становлюсь сильнее, даже если не собранней. Теперь я чувствую, как она бьется под кожей – блаженная пустота, успокаивающая хаос вокруг. Она просится на свободу, и я сжимаю ее в кулаке, загоняя обратно. Я не могу обратить свой гнев на людей вокруг. Они мне не враги.
Когда экран чернеет и трансляция заканчивается, человек десять начинают кричать одновременно. Кэл бьет ладонью по столу и отворачивается, что-то бормоча.
– Хватит с меня, – говорит он и проталкивается к двери.
Вот и глупо. Он знает своего брата. Он может разобраться в словах Мэйвена лучше, чем все мы.
Полковник тоже это понимает.
– Верните его, – негромко произносит он и наклоняется, чтобы обменяться парой слов с Джулианом.
Серебряный кивает и устремляется вдогонку за племянником. Многие замолкают и смотрят ему вслед.
– Капитан Фарли, что думаете? – спрашивает полковник, и его резкий голос вновь привлекает общее внимание.
Он складывает руки на груди и поворачивается к дочери.
Фарли сосредоточена. Услышанная речь как будто не произвела на нее никакого действия. Она прожевывает кусок картошки.
– Естественным откликом было бы запустить свою трансляцию. Опровергнуть утверждения Мэйвена, показав стране тех, кого мы спасли.
Использовать нас для пропаганды. Сделать то же самое, что сделал Мэйвен с Мэрой. Я чувствую дурноту при мысли о том, что меня поставят перед камерой и заставят петь хвалы людям, которых я едва выношу и которым не доверяю.
Полковник кивает.
– Согласен…
– Но я не думаю, что это будет правильно.
Полковник поднимает бровь над незрячим глазом.
Фарли продолжает:
– Это будут просто слова. Бесполезная трата времени в нынешней ситуации, – она постукивает пальцами по губам, и я вижу, как крутятся колесики у нее в голове. – Вот что я думаю… пускай Мэйвен говорит, а мы будем действовать. Наше проникновение в Корвиум уже напрягло короля. Вы слышали – он умолчал об этом? Он пытается укрепить общий дух. Очевидно, при дворе не всё ладно.
Джулиан возвращается, держа руку на плече Кэла. Они одного роста, хотя Кэл килограммов на двадцать тяжелее дяди. Тюрьма Коррос всерьез сказалась на Джулиане, как и на всех, кто там был.
– У нас много сведений, касающихся Корвиума, – продолжает Фарли. – И его стратегическая важность для Норты, не говоря уж о боевом духе, делает Корвиум прямо-таки идеальным местом.
– Для чего? – спрашиваю я внезапно, удивив всех присутствующих, в том числе себя.
Фарли достаточно опытна, чтобы обратиться ко мне напрямую.
– Для первой атаки. Для того, чтобы Алая гвардия официально объявила войну королю Мэйвену.
Кэл издает сдавленный вопль. Это вовсе не то, что ожидаешь от принца и солдата. Его лицо бледнеет, глаза округляются… от страха?
– Корвиум – крепость. Город, выстроенный с одной-единственной целью – устоять во время вой-ны. Там тысяча Серебряных, обученных…
– …распоряжаться. Сражаться с Озерными. Стоять за линией огня и отмечать места на карте, – возражает Фарли. – Скажи мне, что я ошибаюсь, Кэл. Скажи, что твои сородичи готовы сражаться внутри собственной цитадели.
Взгляд, который он устремляет на нее, испепелил бы любого, но Фарли не ведет и бровью. Более того, она укрепляется в своем мнении.
– Тебя и всех, кто последует за тобой, ждет смерть, – говорит Кэл.
Она смеется при этом откровенном выпаде и еще подливает масла в огонь.
– На меня не рассчитывайте, – рычит Кэл. – Удачи тебе в атаке на Корвиум… без сведений, которые ты рассчитывала получить.
Эмоции Фарли не настолько окрашены способностью. Комната не сгорит, и неважно, каким красным становится ее лицо.
– Я уже получила все, что нужно, от Шейда Бэрроу!
Обычно это имя отрезвляет всех. Вспомнить о Шейде Бэрроу значит вспомнить, как он погиб и как его смерть отразилась на людях, которых он любил. Мэра застыла и опустела изнутри, превратилась в человека, готового пожертвовать собой, чтобы уберечь друзей и родных от страшной судьбы. Фарли осталась одинока в своей решимости – и сосредоточилась только на Алой гвардии и больше ни на чем. Я почти не знала Фарли и Мэру до того, как Шейд погиб, но даже мне грустно вспоминать, какими они были. Потеря изменила обеих, и не к лучшему.
Фарли преодолевает боль, которую причиняет воспоминание о Шейде, – хотя бы ради того, чтобы наказать Кэла.
– Прежде чем мы инсценировали его казнь, Шейд был нашим основным агентом в Корвиуме. Он использовал свою способность, чтобы передавать нам информацию. Даже не думай, что ты – наш единственный козырь в этой игре, – спокойно произносит Фарли и вновь поворачивается к полковнику. – Предлагаю масштабную атаку. Используем новокровок вкупе с Красными солдатами и нашими лазутчиками в городе.
«Используем новокровок». Эти слова ранят, жгут, язвят, оставляют горький привкус во рту.
Кажется, теперь моя очередь выскочить из комнаты.
Кэл смотрит мне вслед. Его губы мрачно и плотно сжаты.
«Ты не единственный, кто умеет устраивать истерики», – думаю я, выходя.
8. Мэра
Я не сопротивляюсь, когда Арвены сводят меня с возвышения. Яйцеголовый и Трио держат меня под руки, Кошка и Клевер идут следом. Мы движемся прочь от толпы, и мое тело как будто постепенно утрачивает чувствительность. «Что я наделала? – думаю я. – И что теперь будет?»
Где-то на это смотрят остальные. Кэл, Килорн, Фарли, мои родные. Они видели трансляцию. От стыда впору заблевать свое проклятое роскошное платье. Я чувствую себя хуже, чем в тот день, когда читала список Мер, которые многих обрекли на военную службу в отместку за поступок Алой гвардии. Но тогда все знали, что Меры – не моя выдумка. Я их просто озвучила.
Арвены толкают меня вперед. Не той дорогой, какой мы пришли, а куда-то за трон, через дверь, в незнакомые помещения.
Первое – очевидно, зал совета. Там стоит длинный мраморный стол, а вокруг – десяток плюшевых кресел. И холодное серое сиденье – для Мэйвена. Комната ярко освещена лучами заката. Окна выходят на запад, не на реку – из них открывается вид на дворцовые стены и пологие холмы, покрытые заснеженными лесами.
В прошлом году мы с Килорном честно трудились – кололи лед на реке за несколько лишних монет, рискуя обморозиться. Мы возились примерно неделю, пока я не поняла, что медная мелочь за колку льда, который неизбежно намерзал вновь, – пустая трата времени. Как странно сознавать, что это было лишь год назад… целую жизнью назад.
– Прошу прощения, – произносит негромкий голос, который доносится из единственного кресла, стоящего в тени.
Я поворачиваюсь на звук и вижу, как навстречу мне поднимается Джон с книгой в руке.
Ясновидец. Его красные глаза горят каким-то непонятным внутренним светом. Я думала, он наш союзник, новокровка с такой же странной, как у меня, способностью. Он гораздо сильнее Серебряных провидцев, он может заглядывать в будущее намного дальше их. И теперь он стоит передо мной – враг, выдавший нас Мэйвену. Его взгляд сродни прикосновению раскаленных игл.
Именно из-за него я повела своих друзей на штурм тюрьмы Коррос, из-за него погиб мой брат. При виде Джона ледяное онемение проходит и пустота сменяется неистовым электрическим жаром. Я мечтаю лишь об одном – ударить предателя по лицу чем попало. Но ограничиваюсь гневным рыком.
– Приятно видеть, что Мэйвен не всех своих собачек держит на поводке.
Джон моргает.
– Приятно видеть, что ты не так слепа, как раньше, – произносит он, когда я прохожу мимо.
Когда мы встретились впервые, Кэл предупредил, что люди, пытающиеся разгадать тайны будущего, порой сходят с ума. Он был абсолютно прав, и больше я в эту ловушку не попадусь. Я отворачиваюсь, подавляя желание осмыслить тщательно выбранные слова Джона.
– Игнорируйте меня, если хотите, мисс Бэрроу. Не я – ваша проблема, – продолжает Джон. – Вам нужно беспокоиться лишь об одном человеке здесь.
Я оборачиваюсь: мускулы реагируют, прежде чем успевает отозваться мозг. Разумеется, Джон заговаривает первым, предвосхитив мои слова.
– Нет, Мэра, я не себя имею в виду.
Мы оставляем его и идем дальше, туда, куда меня ведут. Молчание так же мучительно, как встреча с Джоном, поскольку мне не на чем сосредоточиться, кроме его слов. Я не сомневаюсь, что он имеет в виду Мэйвена. Нетрудно понять намек. И предостережение.
Какая-то часть моей души, совсем маленькая, по-прежнему влюблена в вымысел. В иллюзию внутри живого человека, которого я никак не могу постичь. В призрак, который сидел у моей постели, пока меня терзали кошмары. Призрак, который не подпускал ко мне Самсона, пока мог – я это знаю, – отсрочивая неизбежную пытку.
Призрак, который на свой искаженный лад любит меня.
И я чувствую, что поддаюсь действию яда.
Как я и подозревала, мы не возвращаемся в спальню. Я пытаюсь запомнить дорогу, отмечая про себя двери и коридоры, которые отходят от многочисленных залов и салонов в этом крыле дворца. Мы минуем апартаменты, всё более пышные. Но меня больше интересуют цвета, которые преобладают в комнатах, а не обстановка. Красный, черный, серебряный – просто запомнить. Цвета правящего Дома Калора. И синий. От него мне становится дурно. Это цвет Элары. Она мертва, но еще не ушла отсюда.
Наконец мы останавливаемся в маленькой, но богатой библиотеке. Закатное солнце пробивается сквозь тяжелые занавески на окне. Пыль танцует в алых лучах, как пепел над гаснущим огнем. Такое ощущение, что я внутри сердца, полного крови. Я понимаю, что это кабинет Мэйвена, и подавляю желание занять кожаное кресло за лакированным столом. Предъявить претензию хоть на что-то из его имущества. Возможно, тогда мне полегчает – но только на мгновение.
Вместо этого я изучаю обстановку, внимательно глядя вокруг широко раскрытыми глазами. Гобелены, вышитые черными и серебряными нитками по алой ткани, висят вперемежку с портретами и фотографиями предков Кэла. Дом Мерандуса представлен только бело-синим флагом, свисающим со сводчатого потолка. Флаги других королев тоже здесь – одни яркие, другие вылинявшие, третьи совсем ветхие. Кроме золотого цвета Дома Джейкоса. Его вообще тут нет.
Кориана, мать Кэла, изгнана отсюда.
