скачать книгу бесплатно
– Сто двадцать лет назад, когда над улочками Ридана небо окрасилось в багровый цвет, а солнечные лучи не могли пробить пелену толстого смога, – начал рассказывать гоблин, – в западной части города располагалась военная летная база. Ты знаешь это место, Бенни. Там теперь парк. Ты ведь был в парке с мамой и папой, Бенни?
– Да тысячу раз! Там карусель, и сладкая вата, и воздушные шары…
– Да, да! – глаза гоблина горели все ярче и ярче желтым цветом. – Но больше века назад там была база. Стратегический объект, Бенни, который очень мешал врагу войти вглубь страны, чтобы склонить ваш народ до самой земли в смирении и служении. Каждая новая волна атаки недруга крошилась на мелкие кусочки о непробиваемый щит обороны храброго летного состава под командованием капитана Бронсена.
Маленький Бенни слушал очень внимательно рассказ гоблина и не сводил глаз с шара, внутри которого летчик маневрировал самолетом под обстрелами. На миг Бенни показалось даже, что он находится рядом с капитаном, где-то позади него, за его спиной. Бенни помотал головой, сбросив с себя иллюзию, и стал слушать дальше.
– И вот в одно раннее утро враг пошел на хитрость, – упиваясь собственным голосом, продолжал рассказ Санта-гоблин. – Знаешь, что они сделали, Бенни?
– Нет, но что же?
– Враг отправил один единственный уникальный самолет-смертник из серии с названием «Черная мамба».
– Кажется, есть такая змея, – задумался на миг Бенни.
– В самую точку, Бенни! Почему же самолет получил такое название? Нет, он не ползал по земле и не шипел, как аспид. Конечно же, нет. Было кое-что другое. Этот самолет был страшной громадиной с очень мощными моторами и несколькими баками. В двух из них, что располагались по бокам в хвостовой части самолета, было горючее. А в том, который был посередине, самом большом, выполненном из специального сплава, Бенни… Тот бак был до отказа заправлен кислотой, ядом! Разъедающим все живое и неживое! «Черная мамба» имела способность взмывать в небо на такую высоту, что его не могли обнаружить никакие радары. Управлял им всего один пилот, правда, он заранее обрекался на смерть. А стратегия была такова: пилот должен был зависнуть над летной базой капитана Бронсена, заглушить моторы и…! Броситься камнем вниз! Понимаешь, во что превратилась бы тогда база, если бы капитан Бронсен позволил такому произойти? В этом случае, не только самолеты и весь состав, но еще и несколько кварталов накрыла волна взрывов, осколков и горящей всепоглощающей кислоты, Бенни. Прорыв врага через Ридан внутрь страны был бы неминуем, а война проиграна. Но Бронсен! Капитан был непростым человеком, хоть и не чародеем, как я, – гоблин мерзко захихикал, уронив несколько капель слюны на пол. – Спецразведкой был перехвачен план врага и вовремя передан Бронсену. Недолго думая, военный летчик созвал всех рядовых и офицеров для того, чтобы объявить им о своем решении – взять противника на таран в воздухе на предельном расстоянии от базы за горами над морем. Он набрал восемь добровольцев. Именно столько нужно было пилотов, чтобы объединенная мощь их самолетов смогла противостоять мощности полета «Черной мамбы» и взорвать это чудовище… хи-хи, чудовище… в небе.
– И у них это получилось? – завороженный храброй историей про капитана, спросил Бенни.
– Посмотри в шар, Бенни Робинсон.
Маленький Бенни пристально вглядывался в шар. Среди вспышек грозовых молний и бесконечных капель бушующего дождя мальчик видел напряженное лицо капитана Бронсена. Он изо всех сил тянул на себя штурвал, взмывая все выше и выше к небу. На некотором расстоянии от него виднелись тусклые, мигающие красным светом маячки других семи самолетов. Они подобно стрижам возносились кверху, разрезая напополам носовой частью серые облака. Бенни увидел вдали большое темное пятно. Оно становилось ближе, но все еще не имело четкой фигуры. Капитан Бронсен отдал какую-то команду по рации и выровнял самолет. Остальные сделали тоже самое и выстроились в ровную линию. Пилоты не обгоняли друг друга, но и не отставали. Бенни ощущал, как трясет крылатую машину, противостоящую непогоде и ветру. Бенни глядел в холодные пустые глаза Бронсена, застывшие на лице, как две бездонные коричневые могилы. Страха в них не было.
Между тем темное пятно было уже совсем близко. Среди темноты вечернего неба «Черная мамба» стала принимать свои очертания. Показались размашистые крылья и пузатый корпус, выпяченный кислотным баком книзу. Он летел в полумраке без единой лампы, а пилот ориентировался по датчикам внутри салона. Самолет и правда был огромен, словно кит.
Капитан Бронсен отдал последний приказ. Мгновение. Тишина в ушах. Удар восьми металлических крылатых птиц в толстую шкуру змея. И огненный клубок в небе.
Затем картинка растаяла, будто кубик льда в теплых руках, облака рассеялись, и Бенни увидел синее чистое небо.
– Теперь-то я знаю, как все было, – кивнул Бенни.
– Подвиг капитана Бронсена всегда будет хранить твой Рождественский синий шар, Бенни, – пояснил Санта и протянул руку к елке: – Какой теперь ты выберешь шарик? Истории только начинаются…
– Мм, красный в желтую крапинку! – указал Бенни своим пальчиком.
– Эта история о мистере Прайсе, малыш. Боюсь, тебя не очень заинтересует личная жизнь господина, потерявшего свою жену. Он вновь обрел ее, но несколько позже. И они… э… прожили вместе долгие годы. Обычная история, это плохой шар.
Санта небрежно сбросил шарик с ели, и тот со звоном разбился на множество осколков, чем очень встревожил Бенни. Мальчик обернулся через плечо и взглянул в ту сторону, где на втором этаже находилась спальня родителей. Однако, что странно, мама и папа так и не проснулись, хотя Санта говорил отнюдь не тихим шепотом. Прислушиваясь еще несколько секунд к тишине родительской спальни и невнятному бурчанию гоблина возле ели, Бенни успокоился. Значит, пока никто не потревожит их беседу с Сантой, и волшебная ночь продолжается!
– Так, что у нас здесь, – бормотал гоблин себе под крючковатый нос, теребя подбородок и осматривая стеклянные игрушки на лапах елки. – Это Гвен и Бетти, две малолетние стервы. Как они сюда попали – ума не приложу, – гоблин вновь разбил шарик об пол. – А здесь миссис Таклз, горемыка. Ладно, ваше время еще не пришло, дорогая, повисите пока на этой ветви. Вот! Нашел!
Санта снял сиреневый шарик, окаймленный по кругу серебристой нитью узоров, и продемонстрировал его Бенни.
– Прекрасная история развития города, в котором ты живешь Бенни. Так сказать, урок истории, – гоблин вновь хихикнул, слегка сгорбившись в спине. – В далекие времена, примерно четыреста лет назад, городом Ридан управлял бургомистр Эрл Перри. Правда, недолго. Вот он, погляди, Бенни.
Гоблин продемонстрировал шар Бенни на чешуйчатой ладони вытянутой руки. Краска шарика стала мутнеть, пока он не стал цвета парного молока, и в нем не зашевелились очертания человека – пожилого седоволосого мужчины с жидкой бородкой и такими же усами. Он был одет в длинное до самых пят темно-синее платье с желтыми узорами, кожаные черные башмаки и черный плащ. Он склонился над телескопом, выставленным на подоконник широкого арочного окна, и глядел в окуляр.
– Эрл увлекался астрологией, звездами, ночным небом, – пояснил гоблин. – Он был поглощен этим искусством настолько, что забыл о своем долге перед простым риданским народом. Долгими днями и неделями он не выходил из своих покоев, не баловал взгляды людей своим величием и великолепием. Постепенно народ стал чувствовать себя брошенным, потом независимым, а затем почти каждый из жителей стал чтить себя выше и главнее остальных. В городе начались беспорядки, до которых бургомистру не было никакого дела. Городская стража не справлялась с неуправляемой толпой дерущихся за кусок хлеба. Люди жгли дома, убивали на улицах среди бела дня и даже разрушили статую Эрла Перри, что была установлена в крохотном парке перед балконом его маленького дворца. Люди в безудержной ярости требовали бургомистра на суд. Одни желали его отставки, другие – смерти, третьи же прятались в своих домах и боялись высунуть нос на улицу. Понимаешь, Бенни, многие люди – они, как стадо. Им нужен пастух, иначе начнется неразбериха и жуткая суматоха.
Гоблин уставился на Бенни, глядя ему прямо в глаза, детские наивные глазки. Слегка смутившись, или сделав вид, что увлекся рассказом, будто говорил со взрослым, Санта, продолжил:
– Так вот, расправившись с остатками стражи, народ хлынул внутрь дворца, рассчитывая сбросить бургомистра с балкона вниз, но того, будто и след простыл. Обыскав весь дворец, озлобленные люди сгрудились в дверях его покоев и тупо глядели на сломанный телескоп, лежащий на ковре под окном.
– Что же они сделали тогда? – поинтересовался Бенни.
– Ну… Потом, конечно, в кровавых спорах выбрали другого бургомистра из толпы. И по указке новоиспеченного бургомистра отстроили полуразрушенный город заново. В новом стиле. Меньше деревянных домов, больше каменных. Некоторые из них до сих пор сохранились здесь на самых старинных улочках Ридана, Бенни.
– А что же стало с Эрлом Перри? Куда он пропал? Он умер? И почему его телескоп был разбит?
– Как много вопросов, Бенни! – с довольной ухмылкой проговорил гоблин. – Никто не знает, что с ним произошло на самом деле. Но! – он поднял вверх указательный палец: – Санта может открыть и этот секрет любознательному мальчику. Просто Эрл однажды увидел в свою трубу то, чего ему видеть было нельзя, понимаешь? Эдакую тайну вселенной. Иную форму жизни, сокрытую в далеких звездах. Как ему это удалось? Боюсь, даже мне не ведомо это, – Санта повесил шарик обратно на елку, и картинка с разбитым стеклом окуляра пропала. – Ты не устал слушать мою болтовню, Бенни?
– Вовсе нет, Санта, – покачал головой мальчик и украдкой взглянул на часы над камином. – Разве так бывает? – вдруг воскликнул он, разобрав в полумраке гостиной положение стрелок. – Как это они застыли на двенадцати ночи?
– Рождественская ночь полна сюрпризов и волшебства, – просвистел Санта-гоблин. – Продолжим нашу беседу? Выбери шарик еще раз.
– Хм, – задумался Бенни, разглядывая озаренную свечами елку. – Вон тот! Белый шарик!
– Отличный выбор, хоть и не такая уж значимая история. Но уговор есть уговор, ты сделал выбор.
В этот раз Бенни увидел в светящемся стекле шара спины дюжины детей в белых одеждах. Они собрались в кольцо вокруг фиолетового сияния, идущего прямо из земли, и вознесли руки к небу.
– Кто все эти девочки и мальчики, Санта? – спросил Бенни, удивленно таращась на картинку.
– Есть один райский остров недалеко от Риданской бухты, Бенни, – хитро сощурившись, ответил гоблин. – Это как детский парк аттракционов, где имеется множество различных механизмов для развлечений. Горки, карусели, машинки! Только на этом острове нет взрослых, которые включают или отключают все эти аттракционы. Видишь сияние? Это, как бы тебе объяснить, мотор от всего, что есть в этом сказочном месте. Захочешь сладкой ваты, и она уже у тебя в руках. Усядешься на лошадку на карусели, и она уже завертелась по кругу! Машинками не нужно управлять руками. Просто подумаешь о том, в какую сторону тебе нужно повернуть колесики, и сияющее сердце этого острова за тебя выполнит твои желания! Ох, как я завидую всем этим детям, ведь взрослым дорога туда навсегда закрыта…
Гоблин сощурился еще больше, пожирая Бенни желтым светящимся взглядом. Он ждал от Бенни главного вопроса. «Ну же, сопляк, попроси меня отправить тебя туда…»
Свечи на елке вспыхнули чуть ярче, словно от скачка электричества. Диван позади Бенни слегка приподнялся на ножках на одну сторону, и из-под него вылезла чья-то рука, обтянутая гниющей кожей. Она слепо ощупывала пол, будто искала что-то. Носочки на барельефе камина зашевелились, и оттуда показались мокрые головки жирных червей. Они сползали вниз, тихонько шурша своими тельцами о каминные кирпичи. Но Бенни не слышал этого, так увлечен он был своей идеей.
– Санта, – Бенни тихонько кашлянул, как будто хотел спросить о чем-то, но ему было неловко.
– Да, Бенни, – широко улыбнулся гоблин и первый раз за все время сделал шаг навстречу Бенни.
– А ты правда-правда можешь все?
– Ну, скажешь тоже, все… – смущенно отмахнулся гоблин. – Да, могу.
– Можно я попрошу о втором подарке за одну Рождественскую ночь? Это будет считаться, как будто на следующий год. Можно? – синие глазки Бенни глядели на Санту с большой надеждой и детским неприкрытым нетерпением.
– Мм, – задумался гоблин. Затем он заходил взад-вперед, обдумывая просьбу мальчика, который в этот момент ерзал на полу, сгорая изнутри теплым приятным огнем от задуманного желания. – Ну, хорошо, Бенни, – наконец сказал он и покрутил перед собой светящийся шар. – Только для тебя. Проси, что хочешь.
– Я хочу на остров. Но только… только, что бы родители не узнали, что меня нет дома, – замялся на миг Бенни. – Можно хотя бы на полчасика задержать время, пока я буду играть с остальными ребятами?
– Хоть на целых пять часов, Бенни! – просвистел гоблин, и вновь слюна из его рта капнула на пол. – Ну, ты готов к путешествию?
– На все сто! – радостно объявил Бенни и вскочил на ноги.
– Тогда закрой глаза.
И Бенни послушно прикрыл свои веки, а на его лице затаилась скромная улыбка. Гоблин хихинул, алчно протянув к Бенни свои пальцы, сжимающие шар. Мальчик не видел, как дети внутри этого шара вдруг развернулись к нему лицами и глядели на мальчика черными пустыми глазницами.
Гостиную ослепила яркая белая вспышка света. Снова раздался оглушительный стук в дверь. Когда свет погас, в гостиной не было ни гоблина, ни Бенни, а белый шарик, подергиваясь, висел на своем месте.
– Пока наш малыш еще спит, Питер, – проговорила миссис Робинсон, – нужно успеть разложить под елкой подарки.
Мама Бенни держала в руке перевязанную лентой коробку, обернутую подарочной бумагой, а мистер Робинсон в этот момент доставал из укромного местечка в шкафу еще один подарок.
– Ты права, дорогая, мы каждый год так и делаем, – улыбнулся он и прикрыл дверцу.
Они прошли вместе к елке и уложили под ее нижние ветви две коробки.
– Так, – сказала миссис Робинсон, поправляя упавшую на лоб прядь светлых непослушных волос, – Теперь конфеты. Ими мы набьем носочки на камине. И еще обязательно несколько мандаринов. Какое Рождество без запаха мандаринов! Бенни их так любит.
Она поднялась на ноги, и в этот момент случайно зацепила рукой один из шариков на елке. Он соскользнул с ветви и упал на пол. Раздался звон, и от него остались лишь белые осколки.
– Какая я неловкая, – всплеснула руками она. – Надеюсь, звон не разбудил нашего мальчика, еще слишком рано.
– Вообще-то уже девять утра, – подметил папа Бенни, взглянув на часы над камином. – Пора будить нашего соню, а то он так все Рождественское утро проспит.
– Хорошо, Питер. Сейчас я замету здесь осколки, и мы вместе сходим в спальню нашего сына. Ты согласен? – она игриво толкнула его под локоть.
– Конечно, любимая. Надеюсь, ему понравятся подарки от Санта-Клауса, – и он засмеялся, указав на них двоих пальцами.
Миссис Робинсон сгребла в совочек осколки.
– Кстати, – сказала она, – я не припомню, чтобы у нас был такой шарик. Это вы с Бенни его повесили?
– Ну, раз он висит на нашей елке, значит, его водрузили сюда не чужие люди. Конечно же, это мы. Наверное…
– Да, ладно. Настало время будить Бенни, – проговорила его мама, вытряхнув в мусорное ведро осколки разбитого шара. – Представляю, как он обрадуется! Наш мальчик любит этот праздник больше всего на свете!
Мистер и миссис Робинсон, стараясь не шуметь, отправились в тихую спальню Бенни, предвкушая радость на лице мальчика, которого они никогда не найдут.
Таверна на костях
Густой октябрьский туман на коварных болотах застал нас внезапно. Еще пару дней назад теплый ветерок не предвещал перемен погоды и ласково гладил нашу громоздкую повозку. Он будто бы колесил вместе с нами, был тихим и молчаливым спутником в долгой дороге, которая и привела нас в глухую топкую местность на северо-восточной окраине Ридана.
Перед моими глазами возвышалась одинокая таверна с названием «Последний очаг» в два этажа высотой с откидными деревянными ставнями на окнах, металлическим флигелем на черепичной крыше и печной трубой, из которой поднимался в серое небо белый дым. Здание было огорожено невысоким частоколом. Повсюду росла лишь трава, сорняки и дикие цветы, а ко входу в таверну вела нахоженная тропинка, слегка огибающая колодец с навесом и привязанным к деревянному валу ведром. Поодаль виднелись низкие постройки. Возможно, одна из них была свинарником, другие – наверняка, сарай для дров, курятник и помещение для хранения всякой всячины, как это обычно бывает. Также виднелась небольшая конюшня с тремя стенами и одной общей большой калиткой, устланная сеном, под навесом которой топталась пара лошадей. А за таверной расстилался дремучий лес. Черные искривленные старостью деревья выглядели пугающе и отчасти величаво в силу своей немалой длинны. Между темных стволов крепко застыла густая тьма и таращила на свет свои невидимые любопытные глаза.
Я удобно устроился на облучке повозки с верхом, сжимая мягкие кожаные поводья Рогзи – единственного жеребца, который у нас был. Моя жена Алисия мирно спала сзади, утомленная поездкой по холмам и равнинам. Там же, в кибитке, был и наш маленький кукольный театр с куклами, сшитыми нежными руками Алисии, и миниатюрными деревянными декорациями, сделанными мной. Так мы зарабатывали на хлеб, устраивая маленькие представления в каждом попутном городке.
Однако сегодня мы остановились в этих краях не случайно. Поиски моего брата привели нас с Алисией к этой таверне. Два месяца назад мы гостили в его доме далеко к югу отсюда. Тогда Джим поведал мне, что собирается отправиться в Ридан за удачей. Какой-то грязный старик за две кружки низкосортного пойла поведал ему историю о большом драгоценном камне, вроде как спрятанном в одной из пещер у западного побережья Ридана лиходеями, что не успели выменять его на золото, преждевременно скончавшись от властной руки правосудия. Мы с Алисией отговаривали его от этой непутевой затеи. Намекали, что тот попрошайка всего лишь хотел нализаться до полусмерти за счет щедрого простака, что развесит уши при одном лишь упоминании о легких сокровищах. Но он не послушал нас, и с тех пор от него не было ни одной весточки. Я надеялся, что он все же отыскал, что хотел, и канул без следа в богатую жизнь. Лучше бы так… И все же я беспокоился о нем…
Прибыв в Ридан, мы с Алисией много говорили с местными жителями. Обращались к представителям власти, беседовали с трактирщиками, с рабочими порта. Из разговоров с этими людьми мы уяснили для себя следующее: Джим пришел с юга, он не покупал место на корабль с запада и не покидал восточные ворота города с согласия бургомистра. Оставался лишь север. И ниточка привела нас в «Последний очаг». Это было действительно последнее место, где мы могли бы хоть что-то узнать о Джиме…
– Проснись, дорогая Алисия, – тихонько позвал я свою жену. – Мы прибыли на место.
– Как? Уже? – разомкнув тяжелые веки, пробормотала та. – Меня сморил сон, – и она зевнула.
Я слез с облучка, заклинил колеса специальным самодельным рычагом и помог Алисии спуститься с двух небольших ступенек повозки.
– Ларри, какое жуткое место, – поежилась Алисия, стрельнув по сторонам своими темно-зелеными глазами. – Здесь даже воздух пропах гнилью…
– Недалеко начинаются болота, – пояснил я. – Не переживай, мы здесь ненадолго. Узнаем о Джиме и…
Я хотел сказать – тронемся в путь, но тут же прикусил язык. Пока не рассеется туман, мы вряд ли проедем и полмили через эти болота в такой непроглядной пелене. Алисия не стала расспрашивать, какое должно было последовать предложение после моего «и», а просто поправила на усыпанной каштановыми кудряшками голове сбившийся чепчик, местами покрывшийся пятнами дорожной пыли, и разгладила длинное платье из толстой ткани.
Погладив вдоль холки Рогзи, я шепнул ему, чтобы тот был послушным мальчиком и ждал нас здесь. Я взял за руку Алисию, и мы вместе прошагали к двери, ведущей внутрь таверны. Навстречу нам вышел полный молодой мужчина. Увидев нас, он вздрогнул всем телом. Он был бледен лицом и, кажется, чем-то напуган. По крайней мере, нам с Алисией так показалось. Его тонкие губы и подбородок дрожали. В одной руке он держал небольшую сумочку, а другую руку он прятал в карман жилета. Не говоря ни слова, он прошел мимо нас и, шарахнувшись от мотнувшего гривой Рогзи, свернул направо. Туда, где скрипели на ветру зловещие старые деревья. Он удалялся все дальше и дальше, пока не скрылся за грядой раскидистых полуголых кустарников, после которых начинался лес.
Мы с Алисией лишь пожали плечами, и я дернул на себя дверь. В нос сразу же ударил сухой приятный запах пряностей и парафина. А первое, что нам бросилось в глаза – множество зажженных свеч, будто в церкви, что были установлены на всевозможных выступах, в глубоких стеновых нишах и на широкой каминной полке. Внутри таверна была исполнена в светло-алых тонах, и огни от свеч еще больше подчеркивали этот тяжелый глазу красный цвет, присутствующий повсюду. У дальней стены тянулась по диагонали вверх широкая темная лестница с резными балясинами и округлыми перилами и исчезала под потолком. Старые круглые столы, расставленные по всему залу, и уложенные кверху ножками стулья на столешницы были изготовлены также из темного дерева. Среди пустых столов я увидел плотного лысого мужчину средних лет с тонкими усиками, одетого в передник поверх простой свободной одежды. Он мел половицы длинной мягкой метлой и еле слышно насвистывал какую-то мелодию.
– Добрый день, сэр! – я поприветствовал его с порога, сняв с головы запылившуюся шляпу. – Не много постояльцев у вас на сегодня, правда?
– Не соглашусь с вами, – хрипло отозвался тот, не поднимая глаз от пола. – Три занятых комнаты в этих краях – всегда достижение. Меня зовут Тодд, – представился он. – Я – хозяин таверны. Ночлег? Пища? Что привело вас сюда? Торговцы? Охотники за головами? Бродяги? Чем могу помочь?
– А вы любопытны, сэр, – я слегка смутился от словесного напора, которым Тодд встретил нас с Алисией. – И, кажется, любитель поболтать. Нет, мы никакие не охотники. Меня зовут Ларри, а это моя жена – Алисия. Мы бродячие артисты.
– Вот как? – удивленно воскликнул Тодд и отложил метлу. Он наконец-то поглядел на нас, хотя я бы предпочел не видеть его взгляд. Желтые волчьи глаза с узенькими щелками зрачков, а вокруг глаз темные круги. Жуть. – Боюсь вас расстроить, уважаемые, но здесь вы вряд ли найдете публику себе по вкусу. Разве что, пару бекасов на болотах да кучу жирных лягушек.
Тодд пробасил трубным смехом. В этот момент на втором этаже со скрипом отворилась дверь и тут же захлопнулась. Послышались шаги и скрип половиц.
– Отец, у нас новые посетители? – донесся сверху молодой женский голос.
– Не знаю! – крикнул он и обратился к нам: – Так вы решили остановиться у нас или как?
– Вообще-то, нас привело к вам очень важное дело, – как можно деликатнее начал я. – Видите ли, я ищу своего брата. Возможно, он останавливался у вас… Его имя Джим. Джим Ларсон.
– Хм, в данный момент наши комнаты занимают мистер Бломб, имеющий дурацкую привычку без конца выстукивать по полу своей тростью. Он сейчас наверху у себя. Дальше, доктор Моллиган. Душа-человек, вы наверняка столкнулись с ним на улице, когда заходили в таверну. Надо полагать, скоро вернется. И малыш Рикки. Правда, с ним побеседовать вам вряд ли удастся. Он сильно болен, подхватил какую-то простуду. Моя дочь, Майя, пытается выходить его. Конечно, не бесплатно, но денежки у парня есть, – Тодд подмигнул мне. – А Джима нет. Так вы будете снимать комнату? – выжидающе застыл Тодд.
– Пожалуй, мы переночуем в нашей повозке, а утром двинемся в путь.
– Вы, должно быть, сумасшедшие, – вновь расхохотался Тодд. – В такой туман сгинуть на болотах дело плевое. Никто никогда не найдет вас, – он вмиг стал серьезным. – Как минимум три дня туман не покинет эти болота. Не советую вам, – в его голосе послышались несколько угрожающие нотки. Должно быть, он знал цену своим словам.
– Дорогой, давай останемся, – взмолилась Алисия, дернув меня за рукав. – Здесь есть теплая постель, еда, и вода в колодце…
– Э-э, не-ет! – протянул Тодд. – Воду из колодца лучше не пить. Она… э… совсем для этого не пригодна. Грязь. Зловонный запах. Засорился со временем… Но позади таверны имеются чистые холодные родники. Благо, что их в такой почве в достатке! Мы набираем воду там. Вам не о чем беспокоиться. Да, и стоимость комнаты всего три монеты включая трехразовое питание. Где вы еще найдете такие цены? – Тодд ухмыльнулся хитрой улыбкой торгаша.
– Всего три монетки? – Алисия была на седьмом небе. – Мы остаемся! – решила она, не удосужась обсудить этот вопрос со мной. Хотя, я был уже не против.
В этот момент по ступеням лестницы тихими шагами спускалась белокурая прекрасная девушка лет двадцати и скромно улыбалась. Я чувствовал спиной, как напряглась Алисия, что была старше на добрый десяток лет и, конечно, менее красива, чем эта обворожительная незнакомка.
– Я слышала, вы ищете Джима Ларсона, – бархатистым нежным голосом произнесла она. – Отец, это тот молодой мужчина. Шатен, кажется, и у него на щеке небольшой такой… шрам, да? – она кокетливо провела пальчиком по своей гладкой щечке и невинно взглянула на меня.
В этот момент внутри меня сильнее забилось сердце. Отчасти от ее глубоких чарующих глаз. И еще оттого, что она точно описала внешность моего пропащего братца!
– Да, это он! – возбужденно закивал я. Теперь во мне вновь затеплилась надежда. – Так он был у вас? Давно? Когда он съехал? Он сказал, куда отправился?
– А! – вдруг затряс в воздухе пальцем Тодд. – Припоминаю! Кажется, он что-то говорил о том, что намерен вернуться сюда через пару дней. Проклятая память. Плохая память на имена… Но теперь я определенно вспомнил. Да, так и есть. Через пару дней.
