Академия Хозяйственной Магии

– Ну, вообще-то Фрэнни, это Пантилеймон у меня в помощниках ходит, – проговорил Влас с усмешкой. – Мой заместитель, который занимается формальностями и бумажной работой.

Я бросила на него быстрый испуганный взгляд. Соображала я вроде бы быстро, а потому…

Нет!

Нет-нет-нет…

Только не это!

– Ректор? – вскричала я, не в силах совладать с эмоциями. – Ты – ректор Академии Хозяйственной Магии?

– Не подозревал, что ты умеешь так орать… Аж уши заложило… – поморщился Влас, закрыв мне рот рукой, за которую я вознамерилась его укусить.

Ректор! Семихвостый его раздери, это же ректор! Как мой папа! Простачком прикидывался, а сам! Сам – воплощение того, против чего я всегда бунтовала: строгости, взыскательности свода правил, системы…

О боги, ну вот час от часу не легче! То этот завет Одно Дыхание на Двоих с Филом Шепардом, то теперь выясняется, что я целовалась с ректором! Хотя последнему мой родитель бы, может, даже порадовался в надежде на то, что ректор (какой бы то ни был) хорошо на меня повлияет.

Никогда не забуду, как во время весенних балов папочка велел мне явиться на какой-то утонченный светский раут. Как потом выяснилось, он подыскал мне подходящую партию – молодого чиновника из канцелярии его величества, рядом с которым, по замыслу папы, я тот час бы превратилась в утонченную леди.

Парнишка оказался честь по чести – какой-то зализанный болван, после десяти минут беседы с которым я начала потихоньку пухнуть со скуки. Сплетни из жизни канцелярских крыс, пусть и крыс его величества, навевали зевоту, и, к вящему сожалению, паренёк больше ничего поведать не мог. Тогда я решила развлечь чиновника сама, затеяв разговор о нижнем белье, и даже с удовольствием продемонстрировала ему свои чулки (красные с бантиками), заботливо поинтересовавшись, нравится ли ему.

Увы, мой папа, появившись в самый неподходящий момент, испортил всю прелесть нашего с молодым чиновником разговора (правда, в ту секунду он был больше похож на вареного рака, нежели на чиновника, но не суть).

Кстати, он потом меня буквально заваливал любовными письмами, этот парень. Но я не составляла труда даже отвечать на них – я навсегда запомнила, как он краснел и заикался перед моим отцом.

– Так какого же семихвостого вас, господин ректор, раздери, вы разгуливаете в окрестностях своей академии в обличье простолюдина, выполняете самую черную работу, тем самым сбивая с толку юных дев? – ядовито осведомилась я, но в то же время все никак не могла свыкнуться с информацией, которую только что узнала.

– Ректоры, они, вообще-то, сидят в собственных кабинетах. Руководят образовательным процессом. Являются предметом обожания и вожделения всех студенток академии. Имеют кучу любовниц! – вспомнив о своем родном отце, добавила я.

– Никогда не любил сидеть в кабинете, – пожал плечами Влас. – А руководить образовательным процессом можно и из конюшни. Я люблю работу, Фрэнни, люблю тяжкий физический труд. Он уравновешивает мой магический резерв… Впрочем, ты права, девочка… – он тяжко вздохнул и надолго замолчал. – С некоторых пор, еще до того, как ты приехала, я почувствовал в академии что-то неладное. Это не объяснить словами, это практически невозможно обнаружить магически. И в самом деле, ничего такого я не обнаружил – никаких черных дыр, темных энергетик… И все-таки что-то не так. Я чувствовал это. Не как маг. Как человек. Странная и чужеродная ворожба… Я искал зеркало истины, девочка. Зеркало, которое давным-давно подарила моему предку женщина, которую он безумно любил. Вот только женщиной она была не простой, и подарок ее был не простым…

– Ты (семихвостый, может, мне теперь после подтверждения его ректорского статуса на вы его надо?)… о Пресветлой Деве сейчас говоришь? – выдохнула я.

– Легенду тебе рассказали, – кивнул Влас. – Но вряд ли рассказали главное – у этого зеркала особое свойство – показывать вещи в их истинном свете. Конечно, вещица с характером. В том, что оно отображает, ещё разобраться надо, но оно важно для меня скорее, как родовой артефакт, память о предках. Возможно, оно уже разбито… не знаю, зеркало бесследно исчезло, когда я был совсем маленьким. Я надеюсь найти его, и с его помощью обнаружить чужеродную ворожбу, которая завелась в этих краях…

Я нахмурилась. Вот оно, оказывается, как все лихо закручено!

–Почему ты не хочешь позвать магов из столицы? – пожала плечами. – У них и покруче этого зеркала артефакты имеются! Вот, например, у полицейского мага Сервантуса, я слышала, есть перстень, который…

– Столичные маги… – Влас невесело усмехнулся. – Фрэн, я надеялся разобраться во всем сам. Столица столицей, но нужно быть здешним, чтобы полюбить и по-настоящему понять эти края и попытаться разгадать их тайну… Впрочем, наверное, я был слишком самонадеян. Пострадало уже несколько студентов… и в том числе ты… Я не имею права больше рисковать. Я вызвал полицейского мага. С ним приедет проверяющий. Его-то я, кстати, не вызывал… Но ситуация с черным обрядом дошла до Ведомства Образования. Может случиться все, что угодно – сместят меня с должности ректора… Посадят Шепарда в тюрьму… Но я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы Фил Шепард остался цел и невредим. Ведь если бы не он…

Влас замолчал, как будто любуясь моим лицом, и вдруг нежно провел пальцами по моему подбородку. Едва притронулся легким, невесомым прикосновением.

Я тоже молчала, опустив глаза долу. В мыслях было желание съязвить, сказать что-нибудь острое, колкое, ведь он ректор, а я обычная студентка, не из числа лучших… У него грубые, но в то же время потрясающе ласковые руки.

Тепло. Спокойствие. Благородство. Простота.

От него веяло каким-то древесным запахом: кедр, немного смягчённый ароматом туберозы… Смотрит мне в глаза, а потом его взгляд опускается к раскрытому больше, чем положено вороту рубахи, в котором виднеется нацарапанный Филом черный символ. Я стягиваю завязки под горлом, но уже поздно.

– Ну, что же ты молчишь? – негромко выдыхает Влас.

– Просто я терпеть не могу ректо… – пытаюсь едко ответить я, но он запрокидывает мою голову и закрывает мне рот поцелуем.

Его губы теплые, мягкие, мне хочется, чтобы он целовал меня вечность. Сейчас у меня чужое дыхание, дыхание Фила Шепарда… Но я ощущаю его полностью, как свое…

Легко приподняв меня, Влас усаживает меня к себе на колени. Я льну к нему всем телом, мне хочется, чтобы он продолжал, ведь мне так холодно, а у него такие чудесные тёплые руки… Он осторожно собирает мои волосы и перекидывает на другое плечо, скользя губами по изгибу моей шеи в том месте, где кровь течёт по яремной вене.

От его прикосновений по моей коже бегут мурашки, а соски твердеют и зазывно торчат сквозь рубашку, приковывая его взгляд, от которого замирает сердце и сладко-сладко ноет внизу живота.

Влас притрагивается губами к одному из них прямо сквозь белую ткань и я, ахнув, выгибаюсь назад.

В ту же самую секунду у меня перебивает дыхание, как будто ледяной вихрь, колючий, страшно неприятный проходит сквозь меня и громко стукает дверью лазарета. Как будто кто-то секунду назад был здесь и увидел нас. И, скорее всего, так оно и есть.

Влас, отвернувшись, качает головой, как будто собираясь с силами, а затем встает, избегая смотреть мне в глаза.

– Прости.

Он уходит, оставляя меня непонимающей. Распалённой. Разочарованной.

Жаждущей его ласки.

ГЛАВА 21

Всю последующую ночь мне снились сны такого содержания, что порядочная магичка их подробностями делиться ни с кем не станет.

Мне грезился Влас. Грезилось, что он не ушел, остался здесь, со мной, грезились его ласковые требовательные губы и грубые, но такие нежные руки.

И лишь под утро приснился Фил Шепард, и приятные эротические грезы перешли в кошмар.

Фил смотрел на то, как я занимаюсь любовью с Власом и выглядел при этом так страшно, что я чувствовала, как мертвеет мое сердце. У Фила были черные провалы вместо глаз, он был съеден изнутри черными тенями из моего сна про вересковую пустошь, они пожрали его магическую силу, его сущность и теперь подбирались ко мне.

Я проснулась в холодном поту с бешено колотящимся сердцем, но Власа рядом не было – некому было успокоить меня. Впору бежать к нему за утешением, мне так этого отчаянно хотелось, хотелось хотя бы прикоснуться к нему, ощутить его, после всего, что снилось сегодня ночью. Но, разумеется, так поступать я не стала.

Он ушел. Возможно, на то была своя причина, и, возможно, она даже достаточно веская, но он ушел, а я не из тех, кто бегает за мужчинами. Пусть и такими обалденными, как ректор Академии Хозяйственной Магии. Тем более, такими, как ректор.

И потом… Фил.

Он не шел у меня из головы. После всего, что произошло, мы с ним ещё не виделись и это как-то настораживало… Беспокоило.

Шепард и так очень многое для меня сделал, но мне почему-то казалось, что он ещё и придет в лазарет повидать меня. Все-таки завет, которым мы были связаны – не шутка. По-моему, он должен что-то поменять в наших отношениях.

Что-то, если не вообще все!

Как мы с Филом встретимся, какие скажем друг другу слова? Как будем вести себя дальше? Ведь мы с ним должны постоянно соединять наши дыхания, как объяснил целитель, иначе Фил будет испытывать нехватку воздуха…

Это так странно… Будь на месте Фила Шепарда любой другой, я бы, наверное, так не волновалась, не чувствовала себя такой растерянной и обескураженной. Но этот зануда и круглый отличник, который явно относится ко мне с пренебрежением, и спас чисто из благородства и чувства долга…

Я теперь ему обязана, обязана. Быть обязанной я, кстати, не люблю… С какой стороны к нему подступиться, чтобы расплатиться со своими долгами?

Фил должен был прийти ко мне в лазарет. Он и сам, думаю, понимает, что нам есть, о чем поговорить. Мы теперь с ним связаны, и нужно учиться как-то этой связью управлять.

В конце концов, если быть совсем уж честной – это все были лишь предлоги.

На самом деле мне просто хотелось увидеть Фила Шепарда. Взглянуть в его зелёные глаза и сказать «Спасибо, что спас мне жизнь! Я восхищаюсь твоим поступком».

Что ж, как говорят у нас в народе – если скала не летит к дракону, дракон полетит к скале. Провалявшись в лазарете ещё день, съев всю корзину подаренной Власом княженики и тем самым полностью восполнив свой магический резерв, выслушав охи и ахи Смеяны, Виринеи и Климентия, пришедших меня навестить, я приняла решение, что из лазарета все-таки пора делать ноги.

Друзья рассказали, насколько взбудоражены и испуганы студенты в академии – то похищение магического потенциала, то пропажа Мартына Задоя, то вот теперь произошедшее со мной и Филом, ведь это не удалось сохранить в тайне.

Атмосфера кипит и бурлит, высказываются самые невероятные догадки и предположения, вплоть до того, что мы с Филом Шепардом – парочка чёрных магов, которые похищали потенциал у несчастных студентов, но Мартын Задой узнал об этом, за что мы превратили его в книжку и поставили в библиотеку, и расколдовать его теперь не сможет никто.

В общем, слухи по академии идут самые разные, некоторые особо нервные студенты даже пакуют чемоданы, а Фил Шепард ведёт себя спокойно и чуть отстранённо, как будто это не он дал всем такую богатую пищу для слухов и сплетен.

Обязательно нужно с ним поговорить. Дольше тянуть я просто не могу.

Побег из лазарета получился каким-то будничным и настолько скучным, что его и побегом-то не назовешь. Я просто переоделась в принесённое друзьями платье, взяла под мышку своего верного Жуля и покинула гостеприимные стены, надеясь больше сюда не возвращаться. Никто меня не задерживал.

По правде говоря, на мое решение ещё повлияло то, что в лазарет положили студентку со второго курса, которая на зачётной неделе переборщила с зельем запоминания, и теперь без умолку тараторила теорию по элементарной природе всех вещей. Заткнуть ее не было никакой возможности, а слушать, как девица писклявым и очень при этом громким голосом шпарит куски из учебника, как-то совсем не с руки мне было.

Однако перед тем, как увидеться с Филом, я хотела сделать два дела, которые могли бы пролить хоть какой-то свет на сложившуюся ситуацию: во-первых, пообщаться с барабашкой, а во-вторых, посмотреть, кто задолжал библиотеке книгу «Темные сущности Гиблой пустоши», в которой я нашла лебен.

Кстати говоря, несмотря на все, что произошло со мной, я даже успела как-то соскучиться по своей комнатке с черным потолком, красным полом и смертным одром вместо кровати. В мрачном и странном обиталище вредного барабашки была своя индивидуальность, тогда как светлые стены лазарета уже как-то стали раздражать.

Да и Жуль, видно, рвался проверить свой тайничок под комодом. Уж больно мой енотик беспокойно вел себя последнюю половину дня.

В коридоре общаги многие студенты с любопытством косились на меня, как будто увидели приведение. Шепотки и переглядки были в каждом углу. Как будто случилось нечто из ряда вон выходящее, а не обыкновенный обряд черной магии. Которая в нашем королевстве строго запрещена и преследуется законом.

Внедрившись в свою ставшую уже практически родной комнату, я обнаружила там трех студентов с третьего курса. Две девчонки в сарафанах, расшитых узорами академии и парень в косоворотке. Они бесцеремонно рылись в моих вещах, при этом немилосердно луща прямо на пол шелуху от семечек из огромного подсолнуха, который держал парень.

– О, привет! – как давняя знакомая, поприветствовала меня одна из девчонок. – А это правда, что ты чуть от лебена не умерла?

– Расскажи, как все было? – глаза второй заблестели в ожидании увлекательной страшилки.

– У нее еще, говорят, Шепард сиглу Открытие прямо на груди нацарапал. И себе тоже! – со знанием дела вставил парень, выплюнув шелуху прямо на мой смертный.... вернее, на мою любимую кровать!

– Сигла Открытие? – глаза у одной из непрошеных визитерш полезли на лоб. – Прямо на живой коже нацарапанная? Да это вообще! Это прям тёмная-тёмная магия!

– Фрэнечка, покажи, будь милой! – взмолилась вторая. – Это же физическая магия, магия тела! Я ни разу не видела, как она действует!

– Да это ещё что! – парень с подсолнухом, видимо, был осведомлен лучше всех. – Она и Шепард теперь должны все время целоваться, иначе оба помрут! И когда они уже будут трупами, сиглы с них исчезнут, они всегда после смерти исчезают!

– Ой, ну это вообще! – поразились девчонки и одновременно ринулись ко мне. – Покажи сиглу скорее!

Жуль, сидящий у меня на руках, грозно ощерился.

– Какой хорошенький! – обратила внимание одна из девчонок. – А можно его погладить?

– Нет, пусть сначала сиглу покажет! – заупрямилась вторая.

Я встала в дверях и раскинула руки, вытянув из ладоней по огненной сфере, которые зависли в воздухе, опасно переливаясь ледяным огнём.

– Значит, сиглу вам показать? – сузила глаза, испытывая безграничную злобу, какой раньше в себе не ощущала.

Скорее всего, так действует черная магия, которой меня поверг Шепард. Мрачный сон, приснившийся под утро… То, что Влас ушел, тогда как я безумно хотела, чтобы он остался и ласкал меня.

Да, да, да, я хотела этого!

А ещё я хотела, чтобы эти трое поняли, что не стоит вот так бесцеремонно врываться в чужую комнату и лезть туда, куда не следует, спрашивая то, о чем лучше молчать.

– Да ты что? – испуганно взвился парень, взмахнув своим подсолнухом. – Это же боевые пульсары! Совсем спятила!

– Боевые? – пискнула одна из девчонок восхищенно. – А нас не учат боевые делать! Я тоже так хочу!

Но вторая, которая, видимо, была чуть умнее подруги, с опаской дернула ее за руку, призывая замолчать.

Бесполезно.

– А ими ведь убить можно, да? Только цвет огня некрасивый, оранжевый, лучше бы если немного розоватый… Между прочим, некоторые говорят, как будто никакого лебена не было, а вы с Шепардом просто заигрались темной магией…

С огромным усилием я подавила в себе приступ неконтролируемой злобы. О боги, а я ведь убить этих непрошеных гостей была готова!

По ладоням, над которыми зависли пульсары, шло легкое покалывание. Пока что легкое… Их срочно надо было куда-то девать, иначе они мне все руки сожгут. Не кидать же, и в самом деле, в этих идиотов! О чем я вообще думала!

– И правильно говорят, – ласково улыбнулась я, подкидывая смертоносные сферы. – Мы с Шепардом практикуем черную магию и поклоняемся богине ночи. Кстати, у нас тут как раз скоро человеческое жертвоприношение запланировано, вы как, не хотите поучаствовать?

– Ой, как интересно! – тут же с энтузиазмом откликнулась девчонка, которая больше всех болтала. – Конечно, хотим!

– Вот и хорошо! – с готовностью кивнула я. – Вы только магический резерв свой наполните, чтобы богине побольше досталось. Она любит силу молодых, неокрепших магов. Это для нее прямо как деликатес. Волосы и кожу вашу мы потом для ритуала вызова семихвостового используем, лады?

Глядя, как вытягивается лицо нахальной девчонки, до которой, кажется, наконец-то стало что-то доходить, я испытала необыкновенное удовлетворение.

Ее друзья, резко растерявшие все свое любопытство и непосредственность, сообщив сдавленными голосами: «Ну, мы пойдем, наверное!», подхватили свою болтливую подруженьку под белы рученьки и спешно ретировались из комнаты.

Едва за ними закрылась дверь, я швырнула пульсары в стену. Расформировать их я уже не могла – согласно третьему закону Эуриота «магия сформированная есть магия созданная». Гляди-ка, помню слово-в-слово!

На сизой кладке остались зиять две чернющие симметричные дыры, неровно подпаленные по краям.

Вот и я внесла свою лепту в интерьер этой милой комнатки. Хуже, по крайней мере, не стало, это точно, наоборот, дымящиеся следы от пульсаров смотрелись очень органично и прекрасно вписывались в общую мрачную обстановку, чудесно гармонируя с черным полом.

– Душевно, – послышался вдруг знакомый окающий голосок. – Одобряю!

Барабашка Валерьян сидел на шкафу, болтая ногами, и с умилением разглядывал дыры в стене. Белая казачья шапка была лихо заломлена набекрень, открывая торчащее под девяносто градусов к голове ухо. Был на нём нелепый халат в полоску и красные резиновые галошки. Валерьян держал за хвостики связку дохлых мышей на манер букета.

– А можно сделать, чтоб они все время так дымились? – поинтересовался он. – Это напоминает мне те времена, когда я жил на кухне одного паба. Там варили такую бобовую похлебку, ну вот очень вкуснющую и пахучую, аж занавески от нее колом стояли! Бывалыче, выльешь ее на головы посетителям… Так они потешно вопили…

Но я сейчас совершенно не была расположена разводить антимонии с Валерьяном, выслушивая истории из его богатой приключениями жизни.

– Почему ты мне не помог? – спросила я резко. – Ты же видел, что я умираю…

– А ещё однажды было дело, поселился я в замке лорда Виннигейма, – барабашка как будто и не услышал. – Очень полезное соседство было, очень. Спустится лорд в свою библиотеку – он до книг большой охотник был, но любил, чтоб они в строгом порядке стояли, а я их все переставил уж. Злился он страшно, ногами топал, кричал…

Нет, ну это вообще! Я ему про Фому, а он мне про Ерёму! Похоже, пытаться устыдить Валерьяна бесполезно! Но он же может дать ценнейшую информацию!

– Слушай ты, нечисть бессовестная! – я заметно возвысила голос. – Меня тут, как ты помнишь, чуть не угробили, а ты и пальцем о палец не ударил! Ты можешь хотя бы сказать, кто в мое отсутствие приходил в эту комнату? Кто принёс книжку и положил ее на стол?

Но Валерьян был так увлечён повествованием о лорде Виннигейме, что даже не взглянул на меня. До чего вредная нечисть! У меня обычно с ней хорошо отношения складывались, а тут… Может, долбануть его для острастки боевым пульсаром? Или в ледяную статую превратить? Хотя тогда он мне ничего рассказать не сможет! И вообще это не наш метод! Нужно как-то по-хорошему… Лесть, подкуп…

А ещё в «Варении элексиров», кажется, был рецепт зелья, развязывающего язык. Надеюсь, не в буквальном смысле. Хотя, это риск – на нечисть зелья действуют непредсказуемо и эффект может быть прямо противоположный тому, который я хотела бы получить.

Эх, жалко в магполице заклинания для опроса свидетелей и допросную ворожбу только с третьего курса проходят!

– А я лорду Виннигейму и говорю: вы, ваша светлость, посмотрите, как красиво ваши книжечки во рву плещутся. Купаются, стало быть, а то запылились, – как ни в чем не бывало продолжал барабашка. – А он как заорет…

Что заорал лорд Виннигейм, так и осталось тайной, потому что мне, наконец, удалось привлечь внимание Валерьяна. Немного поколдовав над дырами в стене, я сделала так, что из них стал подниматься дымок, создавая ощущение того, что за соседней стеной находится обиталище самого семихвостого.

– Очень хорошо, – одобрительно кивнул барабашка Валерьян.

– Рада стараться, – ослепительно улыбнулась я.

– Ну, я с твоего позволения, пойду тогда. Свидание у меня, дама ждет, – проговорил этот подлец. – Спасибо за интересную беседу! Всегда приятно поговорить с умным человеком.

– Стоп-стоп-стоп, я не позволяю! Ты должен рассказать мне…

Но не успела я договорить, как Валерьян скрылся в одном из углов, просочившись прямо через стену. Просто поразительно несговорчивая нечисть! Ну, ничего, я своего все равно добьюсь!

Книга «Темные сущности Гиблой пустоши» так и осталась лежать на моем столе. Целитель рассказал, что расцветший от моего дыхания лебен Влас уничтожил, но все равно открывать книжку я остереглась, памятуя о цветке смерти, который кто-то вложил меж его страниц. К сожалению, заклятье поиска должника книги применить я не могла – она была полностью очищена от магии, и добыть от нее какую-либо информацию не представлялось возможным.

Тем временем из-под комода раздался возмущённый писк Жуля. Пушистый полосатый хвост яростно метнулся туда-сюда, а вскоре показался и сам енотик. Весь его вид выражал крайнюю степень негодования, он бегал по комнате, что-то рассержено вереща, а потом принялся дергать меня за юбку, принуждая наклониться и посмотреть на что-то, до крайности возмутившее енотика.

Хоть мне было и не до того, я не стала обижать друга: нагнулась и заглянула под комод, чего до этого не делала. На мой взгляд, выглядел тайник вполне в стиле Жуля, хоть был и не из лучших образцов его воровского искусства. Покрытые пылью и частично паутиной под комодом лежали: мутный облезлый осколок непонятно чего, пара серебряных вилок, несколько гладких камушков необычной формы, отвинченная при мне ручка от ректорского стола, кастрюля, внутри которой лежали ножницы, парочка засохших булочек и блестящий пупырчатый пузырёк, который Жуль явно утащил из лазарета.

Жуль показывал на свое богатство и потрясал лапами с таким убитым видом, что, кажется, я поняла:

– Что-то пропало, малыш?

Енотик удрученно закивал, а в глазах его стояло выражение вселенской скорби, как будто в его отсутствие неизвестный грабитель унес самое ценное и пустил бедное животное по миру.

– Ты уверен?

Конечно, Жуль был уверен. Он знал свои богатства наперечёт и не дай боги чему-то пропасть. Уж больно у моего енотика был развит инстинкт собственника.

Скорее всего, пока я лежала вместе с Жулем в лазарете, кто-то действительно поживился его богатствами. Что неудивительно, учитывая встреченных мной любопытных третьекурсников. Кажется, за время нашего с Жулем отсутствия, моя комната превратилась в проходной двор… Ну правильно, меня уносили отсюда в бессознательном состоянии, и замковых чар никто поставить не додумался. Так что немудрено, что у Жуля что-то украли.

Кстати, и правда интересно, а что?

Я, как могла, успокоила своего енотика, пообещав ему что-то красивое взамен того, что украли, и, скрипя сердце, отправилась к Филу.

Дольше оттягивать наш разговор было нельзя.

ГЛАВА 22

Шепарда нашла на плацу – небольшой площадке, предназначенной для физических упражнений, которая была расположена недалеко от общажного терема. Здесь находились различные снаряды, брусья и тренажеры, сплошь из дерева.

В самом дальнем конце стояли в ряд манекены – донельзя потрепанные, со следами многочисленных ударов. Видимо, тренировались не только на деревянных мечах, но и отрабатывали энергетические выбросы, боевые пульсары, а заклинание «проволока» просто-напросто перекрутило деревянные основы манекенов.

При всем этом у каждого манекена грубыми штрихами было намалёвано лицо, а у некоторых даже признаки пола имелись. Видимо, студенты постарались.

Накрапывал дождик, мелкий, но чрезвычайно противный, из тех, что как начнётся с утра, так и зарядит на всю неделю. Песок, которым была засыпана площадка, представлял собой жидкую грязь, месить которую своими туфельками мне было не особо приятно. Но, к сожалению, резиновыми сапогами я так и не обзавелась, а заклинание чистоты обуви не знала…