Академия Хозяйственной Магии

– Это я не поняла, он мне сейчас интим предлагал? – подняла бровь я, обращаясь к коту.

Я, может, зря пришла? При мысли об особых услугах, которые бы мне мог оказать этот дед, восторга я не испытала…

– Охоч банник до красивых девушек, – философски сообщил Анчутка. – Да это уж он так, пошутил, можно сказать. У него сейчас есть постоянная зазнобушка, – понизив голос, доверительно сообщил кот. – Ну, чего стоишь, раздевайся быстрее, буду тебя парить! Управимся, думаю… А то вечером студенты мужеского полу придут, они ещё утречком место застолбили…

Анчутка выдал мне смешной колпак, строго-настрого запретив заходить в парную с непокрытой головой, и погнал туда, сообщив, что для начала нужно продержаться там минуты три. Кот поддал на камни из деревянного ковшика, в который добавил пару капель настоя эвкалипта, а я откинулась на нижней лавке, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям.

Вначале показалось нестерпимо жарко, но я продержалась целых пять минут, после чего Анчутка, облив меня холодной водой из кадушки, отправил пить чай из листьев черной смородины и готовиться к следующему заходу, более продолжительному по времени.

Во второй заход я залезла уже на верхнюю лавку, под самый потолок, наслаждаясь жаром, который вместе с влажным паром, наполненным одуряющим ароматом липы и можжевельника прогревали каждую клеточку моего тела – успокаивая, расслабляя, релаксируя.

Анчутка с радостным видом подступил ко мне, сжимая в лапах берёзовый веник, который выглядел довольно-таки устрашающе. Я засомневалась, но потом решила – париться, так париться! Кот начал с легких похлестывающих движений, постепенно усиливая размах. Это были настолько яркие ощущения, что я не сдержала стона.

– Все, не могу больше! – сообщила коту.

– Можешь в озерко прыгнуть, если желание имеется, – посоветовал банников помощник. – Да не бойся, не подглядит тебя никто, если кто в бане парится, то зараз под ее ворожбу попадает – будешь этой ворожбой в лучшем виде сокрыта!

Я лениво провела рукой, разбросав тонкие ниточки проверяющих заклинаний – укрывательная ворожба, и вправду, имелась и озерко под нее попадало. От сладостного предвкушения прыжка даже сердце заныло. Я поднялась – и вон из бани, по деревянным мосткам со всего размаху – бултых в озерко. Ощущение контраста между моей разгоряченной кожей и студёной водой было просто потрясающим! Я оттолкнулась от песчаного дна и вынырнула на поверхность. И, правда, как будто заново родилась!

Совершив ещё два захода в парную, я подумала, что пора и честь знать. Да и Анчутка объявил, что время мое к концу подходит. Я от всей души поблагодарила банникова помощника, решив, что в следующий раз обязательно принесу и ему какой-нибудь дар. Жареную рыбку, например.

– Ну, рад я, рад, что банька тебе по вкусу пришлась, – умилённо сказал Анчутка, подкручивая усы. – На следующих выходных ждем!

Я его погладила, отчего банников помощник совсем по-кошачьи замурчал и потянулась к полотенцу.

Оно висело в комнате отдыха на крючке – огромное, пушистое, снежно-белое. Но лишь только моя распаренная кожа ощутила его мягкий ворс, я почувствовала неладное. Полотенце было намагичено! Я попыталась его с себя сбросить, но не тут-то было – зловредный кусок ткани обернул меня, как кокон. Последнее, что мелькнуло перед глазами – озадаченная мордочка Анчутки.

Последующие ощущения были сродни прыжку в воду. Полотенце исчезло, превратившись в пласт живой магии, которая меня куда-то понесла. Я, абсолютно голая, падала куда-то и никак не могла прервать это падение. Хотя, подозреваю, на самом деле прошло от силы секунд пять, прежде чем я твёрдо встала на ноги.

ГЛАВА 16

Находилась я все в той же комнате отдыха, но что-то изменилось, неуловимо изменилось. Во-первых, за небольшим окошком почему-то стало совсем темно, во-вторых, на крючках была аккуратно развешена мужская одежда, а в третьих… в третьих на лавке, обмотанный вокруг пояса полотенцем, сидел Фил Шепард и чинно пил чаёк. Завидев меня в чем мать родила, он поперхнулся.

Я взвизгнула и попыталась напялить на себя его рубашку, которая висела тут же, на крючке, но ткань соскользнула с меня, как живая.

– Если ты пришла меня поблагодарить, Фрэнни, то, право слово, не стоило, – откашлявшись, проговорил Шепард.

Я переворошила всю одежду на вешалке, но вся она с меня соскальзывала и я неизменно оказывалась перед ним голой. И да, хоть Фил и благородно отвел глаза (ну, вернее, отвел от моего тела и смотрел в лицо), но перед этим окинул взглядом с головы до ног.

– Я не знаю, как я тут оказалась, – пытаясь сохранить остатки самообладания, воскликнула я. – Правда… И не знаю, почему не могу одеться!

– В очередной раз влипла в неприятности, – кивнул Шепард понимающе и, отставив в сторону чай, подошел к двери и закрыл ее на щеколду. – Там еще пятеро парней в озере плещутся, думаю, ты не хочешь, чтоб они тебя в таком виде наблюдали.

– Не хочу, – я благодарно кивнула.

И вдруг в голову совершенно некстати (хотя, учитывая сложившуюся ситуацию, наоборот, кстати) пришла мысль о том, что я и не подозревала, какой у Шепарда красивый торс с рельефной фактурой мускулов и кожей теплого оттенка. Влажные бронзовые волосы Фила топорщились во все стороны, и мне внезапно захотелось пригладить их ладонью.

Ужаснувшись своим мыслям, я отвела взгляд. Я была смятена, растеряна, не понимала, что со мной и почему мне так хочется прикоснуться к коже Фила Шепарда и проверить, действительно ли она такая гладкая на ощупь, как кажется.

– Чувствую временную петлю, – проговорил Шепард задумчиво, глядя мне прямо в глаза – все остальное его, кажется, не интересовало. – И какое-то тактильное колдовство. Много наворожено, сложно проследить потоки магии. Точнее смогу сказать… если прикоснусь к тебе.

Маленькая заминка в последнем предложении случилась из-за того, что Фил, забывшись, опустил взгляд, и он уперся в мою грудь, которую я кое-как прикрыла своими мокрыми волосами.

– Да ты уж прикоснись, пожалуйста, Фил, – закивала я. – И определи, что за подлянка произошла с этим полотенцем, как мне одеться и, если можно, что за гад ее устроил!

Ещё с детства я знала, что как девушка не привлекаю Шепарда и абсолютно не в его вкусе.

Мне было четырнадцать лет, и мы с отцом гостили в родовом имении Шепардов. Отец Фила, граф Освальд Шепард, давал бал по случаю помолвки своей дочери – старшей сестры Фила, на который должны были съехаться самые сановные вельможи столицы.

Это был единственный раз, когда мы с ним играли вместе. В окрестностях замка, в тёмно-зелёном море кустарников вереска, покрытых маленькими трехгранными листьями, мы нашли огромный дуб, замерший над самым обрывом. На ветке дуба ветер покачивал верёвочные качели, от одного вида которых захватывало дух. Я тот час же сообщила Шепарду, что собираюсь покататься, а он стал меня отговаривать в своей обычной манере всезнайки.

Но я уже смело уселась на деревянную дощечку, оттолкнулась и полетела над обрывом. Верёвка опасно треснула, я поняла, что затея моя была не из лучших, и надо остановиться, но не успела, как и не успела скрепить верёвку магией, которую только осваивала тогда.

И лежать бы мне на дне обрыва со сломанной шеей, если не Фил. Уже тогда было ясно, насколько у него сильный магический резерв. Ему удалось изменить сторону моего падения – так что полетела я не в обрыв, а назад, прямо на него. Фил успел поймать меня за талию, и мы вместе рухнули в вереск.

– Сдурела? – зелёные глаза Шепарда смотрели зло. – Ты даже не проверила верёвку, прежде чем садиться!

Но потом злости в его глазах почему-то поубавилось, а вместо этого мелькнуло какое-то странное, новое выражение.

– Прости, – покаянно вымолвила я и внезапно подумала о том, что свой первый танец на сегодняшнем балу буду танцевать именно с ним.

Крутясь в своих покоях перед зеркалом в новом белом платье, расшитом жемчугом, я снова и снова возвращалась мыслями к Филу и к тому, как мы с ним вместе упали на траву. Это был пустяк, маленькая ситуация, мимолетное сближение, о котором и думать не стоило, но я почему-то думала. И мне казалось, что Фил тоже думает.

В ожидании сама не знаю чего, но чего-то волшебного и связанного с Филом Шепардом, я спешила вниз, в дворцовый зал, как вдруг в одном из тёмных переходов семихвостый угораздил меня встретить Гелдрика Томрола.

Он, не иначе, подкарауливал меня! Старший сын герцога Томрола, двадцати лет отроду, характер имел прескверный, и внешность была ему под стать. Высокий, но какой-то нескладный, корявый, с жирными зачёсанными назад волосами и маслянисто блестящими губами, Гелдрик гостил в имении Шепардов вместе со своим отцом. При знакомстве он так на меня посмотрел, как будто съесть захотел, благо, что не облизнулся. Я бы, конечно, могла накапать папе, но жаловаться я не привыкла и решила, что никакого физического продолжения плотоядные взгляды сына Томрола не получат.

И вот результат – Гелдрик прижал меня к стене, горячо шепча в ухо:

– Фрэнни, а маленькая Фрэнни, вы можете сделать меня счастливейшим из смертных…

– Руку и сердце предложить желаете? – дрожа от омерзения, проговорила я.

Гелдрик засмеялся.

– Забавная девочка! Да, я сделаю тебя своей невестой, если ты сейчас подаришь мне поцелуй своих алых губок.

Этот поганый герцогский отпрыск врал самым наглым образом, принимая меня за совсем наивную дурочку.

Он просунул язык мне в ухо, а загребущие руки шарили по моему телу, мяли, щипали, теребили. Опыта в применении магии у меня было ещё мало, поэтому мне нужно было время, чтобы сконцентрировать ее. Сын герцога времени зря не терял и порывал слюнявыми поцелуями мою открытую шею. Меня передёргивало от отвращения, но я терпела – хотелось ударить его как можно больнее.

– Думаю, милорду больше подойдет другая невеста, – сообщила я, сдерживаясь из последних сил.

Гелдрик, кажется, даже не вдумываясь в смысл моих слов, пробормотал:

– И какая же?

И впился в мои губы жадным мокрым поцелуем, так и не услышав, что лучшая невеста, а в последствии и жена – это пурпурная лягушка (которая на вид как кусок желе пурпурного цвета) или свинья-бородавочник, да и те для милорда слишком хороши. Магии для удара я сконцентрировала недостаточно, но терпеть уже не могла и ударила сына герцога оглушающим заклинанием. Полыхнула яркая фиолетовая вспышка и Гелдрик упал, правда, не потеряв при этом, к сожалению, жизни или хотя бы сознания. Я, брезгливо пнув его острым носком туфельки, побежала прочь. И плевать, пусть жалуется хоть своему папе герцогу, хоть самому королю!

После отвратительных приставаний Гелдрика мне хотелось как можно скорее увидеть Фила.

Заприметив его среди толпы разряженных гостей, я радостно устремилась к нему, но встретила холодный и даже чуть презрительный взгляд зелёных глаз, бегло скользнувший по моим губам и шее.

Как будто мы не гуляли сегодня в окрестностях замка… Как будто он не поймал меня над самым обрывом… Как будто не смотрел в зарослях вереска так, будто хочет поцеловать.

Нет, всю ночь напролет я не рыдала. Честно говоря, хотелось, но я себе этого не позволила. В конце концов, я сама напридумывала себе невесть что, придала огромное значение какой-то мелочи, на которую Шепард и внимания не обратил.

С тех пор я и сделала для себя вывод, что с Филом Шепардом теплых отношений у нас никогда не будет…

Я думала, Фил просто возьмет меня за руку и считает нужную информацию. Каково же было мое изумление, когда он подошел совсем близко, положил ладони на мои оголённые плечи и прислонил к себе.

От него приятно пахло чем-то свежим: морским бризом, мятой, лаймом, кожа его под моими пальцами действительно оказалась гладкой и чуть влажной после купания в озере.

Фил с закрытыми глазами провел ладонями по моим плечам и спине, и от его прикосновений по моей коже – обнаженной, распаренной после бани, и оттого необыкновенно чувствительной пробежали мурашки. Морской бриз, свежий ветер… Его необычные глаза, зелёные, как крыжовник… Никогда еще Фил Шепард не был так близко.

Он был простым, и в то же время сложным. Открыт, как книга, но на неведомом языке.

Я старалась смотреть на Фила отчужденно, но еле могла унять дрожь, вызванную его близостью и тем, что он видит меня голую. Он меня голую трогает!

Одернула себя: Фил же делает это не просто так, а для того, чтобы определить, какую ворожбу на меня наложили. У него это явно получится быстрее и лучше меня. При этом никаких эмоций ко мне Шепард не испытывает. И вся загадочность, которая семихвостый знает с чего, мерещится мне в нём последнее время, не более чем безразличие, которое даже моя, чего уж там прибедняться, красивая и упругая грудь разрушить не в силах.

Опять, как и много лет назад в поместье Шепардов, я чего-то себе напридумывала!

А Фил тем временем осторожными движениями собрал мои мокрые и оттого тяжелые и тёмные пряди волос на левом плече в жгут, с которого вниз упало несколько шариков воды, разбившись сотней брызг у наших ног.

Мгновения, тянувшиеся так же медленно, как и падали эти капли, плавные осторожные движения Фила сменились резко и быстро. Шепард вдруг выдохнул и с силой прижал меня к себе. Мои соски мазнули по его прохладной коже, заставив меня прикусить губу, чтобы из горла не вырвался стон.

Вот это я дурочка! Шепард тут делом занят, вредительскую магию определяет, а я мысленно готова с ним переспать. Главное, чтобы он не увидел, не понял! На смех ведь поднимет.

Поэтому я, разыгрывая легкое недоумение, позвала:

– Фил? Фил, с тобой что?

Вопрос, конечно, в корне неправильный, а правильнее, если бы он звучал: это с тобой, Фрэнни, что? Но лучший способ защиты – это нападение, не так ли?

– На самом деле все просто, – спокойным голосом проговорил Фил, не размыкая кольца своих рук. – Временная петля, накинутая через воду, ты же прыгала после парной в озеро, да? Вода подготовила переход, полотенце, на которое было наложено заклинание отталкивания любой одежды, его осуществило.

– Но на то, чтобы закинуть временную петлю в целом озере нужно много сил и магии, – вслух подумала я.

– Не обязательно, – возразил Шепард. – Создание временной петли отнимает скорее больше времени, чем сил. И то, если его заранее сплести и закинуть в нужном месте, то это вообще просто.

– А что за заклятие отталкивания одежды? – поморщилась я. – Впервые слышу о таком!

– Оно довольно-таки старое, – пожал плечами Шепард. – Его лорд Эрдор Моркинфайлд написал. Хотел, чтобы служанки по его замку голыми ходили…

– Мило, – скривилась я. – И как ты столько помнишь?

– Ну, вообще-то, ты тоже должна о Моркинфайлде помнить, – заметил Фил. – Мы его по знаменитым магическим преступникам проходили. Развлекаться со служанками ему стало мало и он начал похищать ведьм и магичек и с помощью ещё одного сочинённого им заклинания отнимать их магическую силу, которую они могли бы получить обратно, только занявшись с ним любовью.

– Брр… – меня аж передернуло. – Извращенец какой-то! Его, надеюсь, поймали и посадили в тюрьму?

– Сидит там с 1233 года, – кивнул Фил. – Его долго вычислить не могли, магичек-то он отпускал, но в полицию они обращаться не хотели. Знаешь, я думаю, все это с тобой подстроил тот, кто знал, что ты собираешься в баню… и что после тебя собираемся мы. Чтобы ты голой оказалась перед нами, и одеться не смогла. Мстит тебе кто-то, Фрэнни…

– И я даже знаю кто, – вспомнив подслушивающую под дверью Милицу, прошипела я. – И как заклинание этого гадского Моркинфайлда снять? Я его даже не вижу…

– Давай попробуем вместе, – с готовностью кивнул Фил. – Оно по старому принципу сплетено, поэтому в один момент снять его не получится. Я буду разрывать плетение, а ты разматывай его, пока оно обратно не сложилось.

Шепард быстрыми лёгкими движениями начал прикасаться ко мне – к локтевым сгибам, плечам, спине, животу, и в местах его прикосновений стала видна узорная вязь ворожбы ярко-алого цвета, в которой Фил образовывал разрывы, как будто грубые кружева рвал, а я изо всех сил ему помогала. Минут через десять все было кончено – узорчатая алая вязь клокастыми обрывками магии валялась у моих ног.

Фил подхватил свою рубашку и накинул на меня, и к величайшей радости, она с меня не слетела.

От нахлынувших эмоций мне захотелось обнять его, но я не решилась. Он выглядел отстранённым, почти безразличным, так что я, как глупенькая, полезу обниматься? Просто поблагодарила, на что Фил серьёзно и, как мне показалось, равнодушно ответил:

– Пожалуйста. Обращайся, если что…

Как выяснилось, оделась я очень даже вовремя. Снаружи в дверь заколотили и послышались возмущённые крики:

– Шепард! Ты чего закрылся? Холодно же! Открывай давай!

Фил вопросительно посмотрел на меня, а я кивнула. Прятаться в кадушке с водой или лезть в крошечное окошко мне не улыбалось. В конце концов, я никогда особо не дорожила своей репутацией. Поэтому, когда четверо охлаждённых после озера сокурсников ввалились в предбанник и замерли на пороге, от неожиданности пораскрывав рты, я сказала им:

– Привет!

ГЛАВА 17

До общежития мы с Филом шли вдвоем – он вызвался проводить, заявив, что по дороге со мной запросто ещё что-нибудь может случиться – например, разверзнется земля и семихвостый утащит меня в свое царство. Когда я корректно позволила себе высказать в этом сомнения, Шепард на полном серьёзе заявил:

– С тебя, Аштон, станется. И вообще, что-то мне расхотелось в бане париться.

Еще бы, сокурснички так на нас пялились и многозначительно перехихикивались, что желание Фила было вполне понятно. Теперь по всей академии, чувствую, про нас такие слухи пойдут, что мама не горюй.

Размышляя о том, что было бы, если эти слухи оказались правдивы, и у нас с Шепардом действительно что-то произошло, я шагала по тропинке, искоса поглядывая на идущего рядом Фила. Надо же, никогда не замечала, что помимо очень и очень соблазнительного пресса, у него такой красивый чёткий профиль. Прямо как у Молодого Бога, который в нашей религии ратовал за миролюбивое решение любых конфликтов и заодно призывал к спорту и ведению здорового образа жизни.

Однако вслух свои ассоциации я озвучивать не торопилась. А потом мне вдруг пришла мысль, что весть о том, в каком двусмысленном виде нас с Шепардом обнаружили в бане, дойдет и до Власа. По-любому дойдет!

Я приложила ладони к вмиг попунцовевшим щекам. Поверит ли Влас, что между мной и Филом была близость? Сказать сложно… Влас… Его трудно прочитать, предугадать… Возможно, поверит и решит, что я гулящая девка – с ним целуюсь, с Филом сплю… Разочаруется? А вдруг ему будет все равно? Вдруг то, что промелькнуло, проискрило между нами, для него ничего не значит? Так просто, сорвал поцелуй у симпатичной студенточки, почему нет?

А что он значит для меня, этот поцелуй с конюхом? Не знаю… Я уже ничего не знаю… Хотя нет, кое-что знаю наверняка. Будь Влас на месте Фила Шепарда, все было бы по-другому. Влас бы не стал отводить глаз от моей наготы, как Фил. Он бы рассмотрел меня всю, лаская взглядом каждый сантиметр моего тела. Он бы не думал, как Фил, лишь о том, чтобы помочь мне скорее одеться. Он бы взял меня – не оставив мне ни малейшего шанса на сопротивление…

О, Пресветлая Дева, о чем я думаю? Так, стоп, все! Я думаю о зайчиках, о зелёной обезьяне, о предстоящей зачётной неделе, о Гиблой Пустоши, только не о…

Кого из них бы я хотела, Фила или Власа? Маскулинного Власа или молодого бога Фила? С кем бы я хотела слиться в единое целое, кого бы хотела ощутить в себе, кому бы рвалась навстречу?

Споткнувшись о вовремя подвернувшуюся корягу, я чуть было не угодила лицом прямо в грязь, коварно плещущуюся на дороге. Впрочем, она была тут повсюду – непролазная живописная грязь, красноречиво говорящая о том, что осень в деревне любого франта обует в резиновые сапоги.

Только если этот франт не профессор грязи Донатимо, которая запросто разгуливала по ней в туфлях на высоком каблуке – и хоть бы одно пятнышко на красной лакированной коже.

Наверное, если Шепард знал, что творится у меня в голове, то ловить бы меня не стал, но, слава богу, заклинание чтения мыслей настолько сложное, что доступно только нескольким особо одарённым кудесникам нашего королевства, в число коих, слава богам, Фил пока что не входил.

Он немного резковато дернул меня и сильно-сильно сжал мои пальцы в своей ладони.

– Осторожнее!

– Спасибо, – промямлила я, осознав, что мне не хочется, чтобы Фил отпускал мою руку.

– Будешь теперь мстить? – вдруг спросил Шепард с каким-то странным подтекстом.

До меня не сразу дошло, что спрашивает он об коварно закинутой Милицей (а в том, что напакостила именно она, не было никаких сомнений!) временной петле, благодаря которой Фил получил прекрасную возможность рассмотреть меня без одежды. Но, странное дело, по моим ощущениям, Мила заслужила скорее благодарность, так как благодаря ей я смогла полюбоваться красивым обнажённым торсом Шепарда, почувствовать его прикосновения к своей разгорячённой коже…

О боги, о чём я думаю?

На подступах к общажному терему мы столкнулись с Вир и Климентием. Они шли со стороны деревни под ручку и выглядели необыкновенно довольными.

– Вы откуда такие благостные идёте? – поинтересовалась Вир, многозначительно взглянув на Фила.

– В бане парились, – невозмутимо ответствовал Шепард.

– Вдвоём? – хихикнул Клим.

Я открыла рот, чтобы рассказать друзьям об устроенной Милой гадости, но не успела.

– Там что-то происходит! – перебил меня Шепард и ускорил шаг.

Бросившись за ним, мы получили прекрасную возможность убедиться в том, что чутьё Фила не подвело.

Терем, в котором жили студенты, представлял эпохальное зрелище. Из окон второго этажа бурлящими потоками выливалась какая-то странная жидкость коричневато-буроватого цвета. Преподаватели, среди которых я сразу углядела профессора Анселми, Донатимо и Сбышевского метались вокруг терема, пытаясь различными заклинаниями остановить вредную жидкость, но от их поползновений ее, по-моему, только пребывало. Наиболее мощный поток хлестал из комнаты Смеяны, и меня вдруг пронзила страшная догадка.

Приглядевшись, я узнала в буйной субстанции супчик Смеи, над которым она так усердно трудилась, когда я собиралась в баню. Вскоре обнаружилась и сама подруга: она с убитым видом сидела на пенёчке, изредка делая слабые попытки встать и броситься на помощь преподам, но какая-то невидимая сила вновь пригвождала ее к пеньку. Жуль в позе копилки сидел рядом с несчастной подругой, всем своим видом оказывая ей моральную поддержку.

Больше никому оказать бедной девушке поддержку в голову не приходило: студенты, столпившись небольшими группками, либо возмущались учинённым в их комнатах безобразием, либо посмеивались. К числу последних относилась и Милица со своими верными приспешниками: Харитой и недавно выпущенным из лазарета Феофаном. Завидев меня, рыжая победно улыбнулась, но разглядев рядом Фила Шепарда, позеленела.

Наиболее лояльно на суповой потоп смотрели студенты, сбившиеся в самую маленькую кучку, которые вслух надеялись, что домашнее задание на понедельник разрешат не делать хотя бы частично. В этих обсуждениях не участвовал лишь странноватый третьекурсник по имени Светлан, который как-то уж слишком задумчиво разглядывал водопад из супчика, низвергающийся из ближайшего окна.

– Все пошло не так! – кинулась к нам Смеяна. – Я почти доварила, собиралась затушить огонь под котелком, но оно вдруг почему-то стало пребывать и пребывать… и я не знала, как остановить! Применила заклятье заморозки, а оно наоборот сработало! И никто теперь не может, котелок все варит и варит! Митрофан сказал, что исключит меня из академии! Я полная бездарность!

И подруга залилась слезами. Мы с Виринеей, как могли, принялись ее успокаивать, но все безрезультатно. И рыдала бы бедная Смеяна ещё неизвестно сколько, если бы не Светлан, который подошел к льющемуся из окошка супцу, невозмутимо сунул в него палец и облизал.

– А вкусно! – изменился парень в лице. – Потрясающе вкусно!

Он деловито наколдовал себе мисочку, подставил ее под струю Смеяниного варева, а после того, как мисочка наполнилась, стал уплетать за обе щеки с таким видом, что некоторые смельчаки (а, может, просто очень голодные) не выдержали и тоже попробовали супчик.

Буквально через несколько минут дворик перед общежитием было не узнать: студенты весело орудовали наколдованными деревянными ложками в наколдованных же деревянных мисках. Даже Милица со своей компанией соизволили попробовать. Может, им стало интересно, а, может, хотели раскритиковать, но в итоге даже съели все до последней крошки.

Если бы не злые, как черти, преподаватели и похожая на фурию комендантша общежития кикимора, происходящее здорово напоминало какое-то народное празднество с щедрым угощением из полевой кухни.