Лишний вес. Инструкция по ликвидации.

Вот и сейчас, увидев нацеленные на себя флюиды, он привычно открылся. Хотя и понимал ненормальность происходящего. У Ульянки иногда случались капризы, но не могла же она затеять их обычную постельную игру сейчас! Ну не при детях же!

– Так где мой папочка? – повторила свой вопрос Э-Виллина. – Он обещал со мной полетать! Иначе я никогда не сдам магическое руление! А одной мне нельзя, пусть даже и в нашем саду.

– Твой… папочка… – всхлипнула Ульянка.

– Одна я боюсь, – тихо, словно признаваясь в чём-то стыдном, прошептала младшая доченька. – Где папа?

– Часик-то мы подождём! – уверенно заявила Виллина. – Это не вопрос!

– Мя! – вякнул Бэзил и потянулся всем своим могучим телом.

«Моя!» – привычно перевёл его речь Иннокентий и обрадовался. Потому что, как оказалось, даже в состоянии трансформации, он сохранял способности к пониманию животных. А в книгах утверждалось обратное. Скажете, опять мистика? Может быть. А вот дальнейшая речь кота была абсолютно неприличной по меркам любого живого существа в этом мире. Он, Бэзил, был, вообще-то, не очень воспитанный кот.

– Хоро-о-ошая! – потянулась к кошечке Э-Виллина.

– Дочь, подойди, пожалуйста, ко мне, – прохрипела Ульянка. – Я должна тебе кое-что объяснить.

– Что, мамочка? – послушно вскинулась Э-Виллина. – Ой!

Так она отреагировала на порывистое объятие Ульянки, которая, зарывшись носом в складки-бретельки дочкиного платья, отчаянно зарыдала.

– Дочь, я дура! – призналась ведьма. – Я заколдовала нашего папочку! Я превратила его в зве-е-е-ря-я! Но он сам виноват…

Экзамен по магической трансформации был очень важным.

– Вот сдашь маг. трасформуху, – и пойдём к моей матери! – строго сказал Ульянке перед его началом Иннокентий.

– А если не сдам? – хныкала ведьма. – Вдруг она разозлится?

– Не говори глупостей! За волосы поволоку!

Услышав такое, Ульянка немедленно окутала и себя, и Кешу интим-сферой, которая в теории никому не позволяла их услышать. Потому что неприлично говорить ведьме про причёску, оборотню про хвост, людям-драконам про крылья. А уж желание куда-то тащить повелительницу метлы и волшебного котелка за волосы… Да даже по закону убить за это не считается преступлением! Конечно, если свидетели подтверждают факт произнесения подобных угроз. Но близким людям, естественно, можно говорить и такое, поэтому они и близкие. А Иннокентий, безусловно, стал для Ульянки самым-самым дорогим! Ещё вчера! И случилось это совсем неожиданно. Сначала они, как обычно, дурачились, летали на метле между флюгерами, пугали птиц, целовались. Но потом Иннокентий вдруг остановил Ульянкину метлу и, глядя ей прямо в глаза, сказал:

– Любовь, Ульянка, это не звёздное небо, не испуганные птицы и не беспорядок в одежде! – и потянулся к её девичьему бантику.

– С ума сошёл?! – обмерла Ульянка. – Мы сейчас вниз упадём!

Но Иннокентий уже распустил Ульянкин бантик, вынул из её волос незамужнюю ленточку и молча завязал на своей правой руке. Значит – никаких временных союзов, сейчас, отныне – и навсегда! И тогда Ульянка почувствовала, что умирает! Умирает от счастья! Если так бывает!

Никогда! Никому! Даже лучшей подруге Ирэн не созналась бы Ульянка, что она не сама повязала семейный бантик Кеше. Нет хуже позора для ведьмы, чем когда какие-то мужские пальцы, пусть даже и очень любимые, развязывают этот бант! Ведьма сама выбирает свою судьбу, а не наоборот! Но это тоже было их тайной.

А экзамен по магической трансформации Ульянка сдала. Даже хорошую оценку получила. Неожиданно.

Очень неожиданно и, можно даже сказать, беспардонно были прерваны трогательные воспоминания Иннокентия. Сначала он почувствовал тяжесть на спине, ощутил острые зубы, кусающие его у основания шеи. Вспомнил, что сейчас он принадлежит к роду кошачьих, и успел подумать: "Вот ведь действительно – совсем это и не больно, когда тебя хватают за загривок…".

– Мо-у-я-у! – иерихонской трубой взвыл Бэзил, а дальше всё опять было неприлично.

«Ага, – мелькнула мысль у Иннокентия. – Коты тоже умеют проталкивать звуки сквозь сжатые челюсти. Прямо как тигры! И лексикон у них, оказывается, очень разнообразный…». А далее заколдованный муж Ульянки понял смысл слов и действий Бэзила. И ему немедленно стало противно и мерзко. Он бестолково взвился, но был укушен и безжалостно вдавлен в пол. Наверное, от обиды, от бессилия и от безысходности Иннокентий потерял сознание. Думается, это лучшее, что могло с ним приключится в таком положении.

– В какого зверя, мамочка? – удивилась Э-Виллина. – И где этот зверь?

Именно здесь Бэзил и взвыл своё «Мо-я-у!»

– Это… кошечка, – всхлипнула Ульянка.

– Что-о-о? – поразилась младшая дочь. – Это – папа? Почему ты его так?!

– Потому что я дура! Психованная! – продолжала реветь Ульянка. – Потому что кто-то украл лист бумаги с мольберта! И я не смогла вовремя выплеснуть свои эмоции в рисунок! Потому что меня никто не любит! Не понимает! Не ценит!

– Мама, не говори ерунды! – возразила старшая дочь. – А то я сама тебя заколдую!

– Но лист бумаги действительно украли, – растерялась Ульянка. – Иначе чего бы я психовала?

– А со мной, – вдруг добавила она гордо, обращаясь к Виллине. – Ты не справишься! Маленькая ещё! Школу сначала закончи!

Э-Виллина не слушала их пререкания, она внимательно смотрела на нахальные действия кота.

– Он же!.. – воскликнула она, почти догадавшись. – Он что, папу хочет изнасиловать?! Ах ты, свинья!

И Бэзил немедленно получил увесистый пинок по мягкому животу, который отбросил его довольно далеко от желаемого объекта.

– Свинья! – радостно вскричала Ульянка, совершенно себя не понимая. – Конечно же! Где бумага, бесстыдницы?!

И все её страсти, переживания и сомнения немедленно испарились.

А вот Бэзил стерпеть обиды не смог! Не для того он рвал шкуры всех окрестных котов (да и собак, если они были маленькие), чтобы какая-то девка лишала его любви! Коты магических замков – это великие воины! С устрашающим мявом он немедленно взвился в воздух…

– В шкафчике у тебя бумага, – Виллина подсказала матери совершенно очевидную вещь.

– Ага! Правильно! – Ульянка кинулась к шкафу.

«Ни-и-ет! – думал Бэзил. – Глаза выцарапывать не будем! Но вот пройтись коготками по бархатной щёчке, раздирая её до самых зубов!..». И это у него могло бы получиться! Со взрослой тётенькой или со студенткой какой – точно бы получилось! Но Э-Виллина была ещё школьницей, ведьмой, закалённой в междоусобных стычках со своими одноклассниками и одноклассницами. На полной скорости Бэзил ткнулся в бетонную стену, выросшую прямо перед ним. И пусть толщина её была меньше миллиметра, но стена всё равно была непреодолимой и жёсткой. Уже сползая по ней, кот вдруг понял, что препятствие рассыпается исчезающим песком, из гущи которого выскакивает тоненький девчачий кулачок, тыкающий его точно в нос. Это было безумно больно! Избитый и ошарашенный неожиданным поражением, Бэзил метнулся в угол комнаты. Затаиться! Оглядеться!

– Ты не обидишь папу, скотина! – с чувством погрозила Бэзилу Э-Виллина.

Она стояла в середине комнаты, широко расставив ноги, раздувая ноздри, как породистый конь, а её тонкие пальчики, казалось, жили собственной жизнью, сплетая, несомненно, убийственную вязь заклинаний. Тех, которые она знала. Флюиды, витавшие вокруг девочки, были почти бесформенные. Прото-флюиды или бэби-флюиды, как их называли. Их жёлтые и красноватые оттенки говорили о том, что Э-Виллина готовится использовать, преимущественно, боевую магию. Например, молнию. Про магическое электричество Бэзил знал очень много плохого. Он решил не связываться…

– Сви! Нья! Сви! Нья! – торжественно декламировала Ульянка, прикрепляя чистый лист бумаги к мольберту.

Новый светло-зелёный флюид уже вылазил из самой Ульянкиной макушки. Иннокентий, несомненно, порадовался бы – как же быстро восстановила энергию его жена.

Старшая дочь подняла бесчувственную кошечку и переложила на кровать.

– Полежи лучше тут, папуля, – сказала она. – Здесь мягче.

И она ласково погладила кошечку по голове, пощекотала животик. Та, впрочем, никак на эти нежности не реагировала.

Глава 3, из которой мы узнаём, что масса тела может увеличиваться.

На время всё успокоилось. Ульянка, упиваясь процессом, черкала карандашами бумажный лист. Виллина скептически наблюдала за ней. Бэзил в углу приводил в порядок свою внешность, зализывал раны. Младшая дочь улеглась рядом с отцом, который по-прежнему продолжал пребывать в зверином теле. Дочка осторожно дышала на кошачьи ушки шепча:

– Просыпайся! Просыпайся!

– Вот! – торжествующе сказала Ульянка. – Закончила картинку! Свинья!

А дальше ведьма улыбнулась. Глупой и совершенно счастливой улыбкой.

– Ну что ж, – одобрила Виллина, – килограмм на триста пятьдесят хрюшка потянет. Словесная активация проста и логична. Вполне качественная продуктовая карточка. Спрячем в кладовке или на продажу пустим?

Собственно, это и было основное занятие Ульянки – создание подобных картинок. Рисовала она уж получше мамочки Иннокентия, в этом ведьма была уверена. Конечно, у Кеши имелась ещё бабушка. Никто её никогда не видел, но один из её легендарных рисунков висел в обеденном зале на самом почётном месте. На нём был изображён боевой монстр «Шиш» или «Кукиш», но не как эмблема популярной детской организации «Амазонки», а как полупрозрачный боец-охранник. В случае опасности даже у родового замка существовала возможность активировать рисунок. И горе тогда злоумышленнику! Воплощение почти прозрачного Кукиша было неуязвимо. Он умел наносить коварные удары невидимыми конечностями, мог идти по следу преступника сквозь порталы, словом, монстр являлся воплощением неотвратимой мести. Копии этой картинки приносили семье Ульянки и Иннокентия стабильный доход, позволяющий содержать родовой замок, сад и несколько слуг. Легендарный рисунок лежал в основе всемирно известного теле-интернет-шоу «Попытайся остаться в живых!», и это действо было, наверное, одна из немногих реалий изначального мира ведьм. Поэтому зрелище и пользовалось популярностью.

– Час уже прошёл! – тоскливо сказала младшая Э-Виллина. – Просыпайся, папочка!

– Дочь, – смущённо проговорила Ульянка. – Про один час я же наобум сказала. Может, чуть больше или чуть меньше.

В этот момент времени контуры полосатой кошечки начали расплываться. Ульянка немедленно перешла к активным действиям. Она подскочила к вороху одежды Иннокентия, которая по-прежнему валялась перед креслом, и ловко выхватила оттуда очки. Потом осторожно присела на край кровати.

– Эвила, – распорядилась она. – Немедленно неси папину одежду. Он появится в костюме Адама, если вам про это в школе рассказывали.

А потом она назидательно добавила:

– Вам незачем на это смотреть!

– Ха! – очень двусмысленно хмыкнула старшая дочь.

– В самом деле, ма, – поддержала сестру Э-Виллина-младшая, подбирая штаны и майку Иннокентия. – Чем ты хочешь нас удивить?

– Знать ничего не желаю! – отрезала Ульянка. – Распустились, бесстыдницы!

В этот момент магическое облако, наконец, преобразовалось в раздетого мужчину. Кровать трагически скрипнула. Наверное, первый раз за этот день.

– Красота не спасает мир! – зачем-то заявила Ульянка, укрывая мужа покрывалом и надевая ему на нос очки. – Красоту вообще следует прятать!

И она нелогично откинула кружева полупрозрачного пеньюара на самый край плеч. Подумала немного, а потом энергично взлохматила себя. Только после этого её руки опустились на тело мужа. Она гладила его лицо, шею, плечи, грудь. Одновременно ощупывала, проверяла – всё ли с ним в порядке.

– Как ты себя чувствуешь, милый?

Иннокентий открыл глаза.

– Привет, па! – радостно завопила Э-Виллина.

Она стояла рядом и с тревогой всматривалась в его лицо.

– Привет, – медленно произнёс Иннокентий. – А что произошло?

– Мы-ыр! – на всякий случай Бэзил решил напомнить и о себе. – Ур-р! Му-мяу.

«Давай жрать и превращайся обратно! Я с тобой ещё не закончил», – вот так перевёлся словосмысл фразы, изречённой коварным котом. Иннокентия это заявление удивило.

– Было какое-то превращение? – поинтересовался он. – Меня?

– Ничего особенного, милый, – защебетала Ульянка. – Просто кто-то украл лист бумаги с мольберта. Я по этому поводу немного попсиховала…

– Немного… – с непонятной интонацией произнесла Виллина, усаживаясь на дальний конец кровати.

– Конечно, немного! – преувеличенно бодрым голосом продолжила свой рассказ Ульянка. – Кеша! Зачем ты полез под заклинания? Или не знаешь, что это может быть опасно? У нас же семья! Надо думать не только о себе!

– Папа, ты хоть что-нибудь помнишь? – поинтересовалась Э-Виллина-младшая. – А потом, ма, посмотри!

И она положила ладошку на живот Иннокентия.

– Мне кажется, он надувается! – растерянно произнесла она.

Кровать на этой фразе тревожно скрипнула уже во второй раз. И именно сейчас Бэзил вдруг понял, что шанс поквитаться с существом, которое кормило его мясом и рыбой, упущен. Возможно, что навсегда.

– Ерунда, – сказала Ульянка. – Зачем ему надуваться?

А потом она обняла мужа и заплакала.

– Я так испугалась! – лепетала ведьма сквозь слёзы. – С тобой точно всё в порядке?

– Я не знаю, Ульянка, – задумался Иннокентий. – Я ничего не чувствую. Но вроде нормально. Спасибо.

– Нет, мама, он точно надувается, – с тревогой повторила Э-Виллина. – Я же вижу.

– Надо надеть на него трусы, – засуетилась Ульянка, ловко высвобождая указанную часть одежды из объятий спортивных штанов. – Зажмурьтесь, бесстыдницы!

– Фиксирую большой расход ШИЗ-энергии из запасов замка, – буднично, прикрывая глаза ладонью, проинформировала всех Виллина-старшая.

– Колышницы! – взвилась Ульянка. – Масса тела увеличилась. Своей энергии у нашего папы мало, и его ШИЗ-пространство пытается это компенсировать, похищая её из окружающего мира. Я вот и сама чувствую, как из меня энергия выкачивается.

– Всё так, – бесстрастно согласилась старшая дочь. – Только энергии израсходовалось уже килограмм на двести костей и мяса.

– Возможно, часть забрал мой рисунок, – предположила Ульянка и тут же неожиданно вспылила. – Да помоги же мне, Кеша! Не лежи столбом!

Она и сама видела, что живот мужа увеличивается. Так надувается пузырь болотного газа при замедленной киносъёмке. Постепенно. Неотвратимо.

– Я звоню Ирэн! – решилась Ульянка, доставая сотовый телефон. – Её эскулап-способности получше моих. Да и вообще она… сообразительная. В конце концов, её это тоже касается!

– О-ой! – вдруг простонал Иннокентий. – А-а-а!

Одна рука Ульянки замерла на груди мужа. Она легонько подрагивала, не то поглаживая нежно кожу, не то постукивая, успокаивая.

– Папа стал похож на беременную ведьму. Он не мог осемениться от Бэзила? – предположила Э-Виллина-младшая. – Тебя не тошнит, папочка? Может быть, водички?

Кот, почувствовав, что говорят о нём, приосанился, распустил уши – мол, вот он я, красавец и сама невинность!

– Лучше водки! – хрипло произнёс отец семейства.

– Я распоряжусь, – на мгновенье задумалась Ульянка.

С оборотнями, которые были выращены самой ведьмой, у хозяйки всегда была мысленная связь. Для этого никакие способности не нужны.

– Алё, Ирэн?.. Здравствуй! У нас беда!.. Иннокентий! – отрывисто заговорила Ульянка в телефонную коробочку и добавила после паузы. – Все подробности у нас. Здесь. Жду.

Быстрый, совсем не характерный для Ульянки звонок. Даже удивительно.

– Наверное, папа, – Э-Виллина-младшая погладила отца по щеке, – в твоём положении тебе лучше не пить.

– Да это ересь, сестрица! – возмутилась её сестра. – Генетически невозможно! Иначе развитие мира было бы другим! Двоечница! Да и не было у них ничего!

– Кто знает… – с тихой мудростью произнёс младший ребёнок.

Живот у Иннокентия стал просто огромный. Как передутый воздушный шар. Кровать жалобно скрипнула в третий раз.

– Душно, – прошептал Иннокентий.

– Открыть окно? – вскинулась Виллина-старшая. – К нам, кстати, МартаКрот поднимается. Я попросила её, кроме водки, вообще еды нам какой-нибудь принести. Мы же будем завтракать?

У старшей дочери, как у хозяйки замка, были свои способы общения со слугами. Бэзил, услышав правильные слова, тихонечко заурчал, давая понять, что он тоже является частью желающих перекусить. Ради съедобного он всем прощает свои обиды на них.

– Кот ещё этот! – вызверилась Ульянка. – Давно надо было его в оборотня превратить. Пока не подох от старости!

Услышав подобное, Бэзил решил спрятаться под кровать. И не на виду, да и до еды будет недалеко.

В стене, специально свободной для подобных трюков, с предупредительным треском засветилась арка портала, из которой на огромной мрачной метле, зачем-то размахивая правой рукой, но без лишних визуальных эффектов, вывалилась яркая миниатюрная ведьмочка.

– Ирэн! Наконец-то! – воскликнула Ульянка.

– На метле сквозь портал, да? – подал голос Иннокентий, который если и мог видеть происходящее, то только боковым зрением. – С бронзовыми глазами. Вся в красном. Чёрная косынка и каблуки. За последние сто лет ты ни капли не изменилась, Ирэн. Привет.

Надо сказать, что характеристику появившейся ведьме Иннокентий дал очень точную. Выделялся резкий цвет платья. Сегодня это был «обычный красный», как пламенеющий мак. Далее наблюдателя обжигал ярко-коричневый взгляд из-под частокола нахальных шипов-ресниц. Пожалуй, только образ «косынки» был малопонятен. Косынка – это ведь что-то аккуратное, благочестивое. Но подобного головного убора на ведьме не наблюдалось. Наоборот – во все стороны торчали лохматые чёрные волосы. Ну и с ростом ведьмочке, возможно, не повезло. Впрочем, кому-то нравятся и такие прекрасные «дюймовочки».

– Сто лет! Врун! Льстец! – ни капли не удивилась гостья. – Здравствуйте, девочки! Везёт же тебе, Улька! Про волосы, значит, говорить нельзя, так он косынку какую-то придумал! Мой Козлик так не умеет. Приятно. Спасибо за комплимент. Привет, Кешка!

И она тут же замерла, поражённая.

– Девки! – осторожно спросила она. – А чем вы его накормили? Почему он распух?

– Здравствуйте! – в портал с трудом протиснулся огромный мужик, действительно, внешне очень похожий на козла. – Рад всех видеть!

– Козлик! – распорядилась Ирэн, вручая ему свою жуткую метлу. – Сблызни в угол и не отсвечивай! Если будет застолье, то позовём… Так что тут у вас случилось?

– Да вот… – теряясь, Ульянка показала на Иннокентия. – Сами понять не можем. Но это что-то серьёзное, кажется.

Входная дверь в комнату внезапно распахнулась, подталкиваемая небольшой тележкой, уставленной бутылками, кастрюльками, «баранчиками», блюдами. Что-то шипело и булькало, посуда, спрятанная в нижней части тележки, позвякивала.

– Блеквест намбе ту-у, – неожиданно низким голосом прогудела симпатичная чернобровая девица, про которую с уверенностью можно было сказать, что она вся покрыта лёгким позолоченным пухом.

– Спасибо, Марта! – поднялась Виллина-старшая. – Дальше мы сами. Ты свободна. Можешь идти.

Называть слуг-оборотней не по зверю, а по имени – это был особый шик, ставший модным в последнее время. Вслед за Мартой в комнату проскользнул дворецкий. Он помог Виллине закатить тележку с едой.

– МартаКрот андестенд! МартаКрот гоу! – прогудела девица исчезая.

– Иностранный язык она сейчас изучает, – оправдывая прислугу, пояснила Виллина. – Думает, что иначе мы её продадим. Глупая.

– Так что тут с пациентом? – прищурилась Ирэн и застыла, вслушиваясь в окружающий мир.

Природные ведьмы умеют определять причины болезни бесконтактным, если можно такое сказать, способом. Конечно, для этого должны быть развиты соответствующие эскулап-способности. Вот у Ирэн они почему-то были развиты. Природная аномалия, как объяснили ей в молодости во время учёбы.

После, наверное, десяти минут напряжённой тишины, в которой происходило таинство диагностики, ведьма пошевелилась и с неприкрытым интересом уставилась сначала на бурдюк живота Иннокентия, а потом на свою подругу.

– Что с ним произошло? – с любопытством спросила Ирэн. – Я диагностирую насилие над организмом.

– Ммм… – замялась Ульянка. – Ничего такого особенного.

– Мамочка психанула, – простодушно объяснила Э-Виллина, – и превратила папу в полосатую кошечку. Бэзил на неё набросился и-и-и…

– И получил от тебя пинка! – поспешно вставила старшая сестра.

– Да, – смущённо подтвердила сказанное Ульянка. – Всё так и было.

– Очень необычно, – бесстрастно констатировала Ирэн. – И где этот ваш кот?

Ульянка растерянно оглядела комнату.

– Да здесь где-то вылизывался. Поймаю – убью! – пообещала она. – А он тебе нужен для анализов?

– Да нет, просто хотелось посмотреть на героя.

Услышав такое про себя, Бэзил совсем уже было решил показаться и потребовать свою часть пищи, положенную героям, но вовремя осознал, что его также пообещали убить. Или превратить в оборотня, что ничуть не лучше, естественно. Поэтому он остался неподвижным.

– Природа насилия очень странная, – продолжала объяснять Ирэн. – Что конкретно ваш кот сделал Иннокентию?

Все покраснели и отвернулись. Только Эвилла честно ответила:

– Он набросился на папу, подмял его под себя, укусил за ухо и… того этого… Я подозреваю самое страшное.

– Гм… – озадаченно хмыкнула Ирэн и обратилась к Иннокентию: – Ну а ты-то, Кеш, чувствуешь что-нибудь? Необычное, специфическое, катастрофическое?

– Да ничего особенного, Ир, – прислушался к себе Иннокентий. – Чувствую, что неудобно мне будет жить с таким пузом, вот это прежде всего. Не уверен, что смогу сесть самостоятельно. В дверь не пролезу, наверное. Душно всё время. Ещё ерунду какую-то мои девочки говорят, но я их не слушаю. Ещё, наверное, мне придётся их просить, чтобы шнурки магически заговаривали на самозавязывание. Много всякой другой ерунды в голову лезет. Подскажешь, как меня сдуть? А то распух. Пузырь пузырём.

– Я подозреваю, что папа беременный, – влезла в разговор Э-Виллина.

Словно в ответ на эти слова, кровать снова тревожно скрипнула. Кстати, достаточно громко.

– Интересное предположение, юная метёлка! – улыбнулась Ирэн.

А потом произнесла замогильным голосом:

– Необыкновенно точное предположение!

– Я так и знала! – насупилась младшая дочка.

– Этого не может быть! – заявила старшая.

– Но как же так? – растерялась Ульянка. – Почему?

– Да вы что, серьёзно? – поразился Иннокентий. – И ничего нельзя сделать? Вы же ведьмы! Наколдуйте чего-нибудь! Я не хочу такого…

И он, чуть не плача, попытался отвернуться к стене. Это у него не получилось. Ирэн выдержала долгую паузу и расхохоталась. Ульянка, глядя на неё, тоже начала неуверенно улыбаться.

– Что ещё? – не поняла причины веселья Э-Виллина.

– Ты пошутила, – обиделся Иннокентий. – Стрекоза красная!

Глава 4. АД. СУЩЬ подозревает, что произошло преступление.

– Вы сказали, – отвлеклась от постижения мира эМ, – что подозреваете что-то необычное. Оно произошло. Возможно, в этом и состоит преступление? Мы все это видели. Иннокентий – воплощение вашего лучшего ученика?

– Нет! – испугался СУЩЬ. – Не думаю. Хотя такое и может быть.

Он завибрировал лапками и пустился в долгое путанное объяснение.

– Знаете ли, цыплятки, воплощение демурга можно опознать только по его желанию. Такое превращение необходимо, чтобы реально изменить мир. Лучше, если творец выбирает образ божества или мифического животного. Тогда существуют хоть какие-то гарантии безопасности. Иначе может произойти непоправимое. Такое, как с этим мужчиной. Или…

Юный демиург по имени эМ внезапно, не дожидаясь завершения фразы, забилась в истерике.

– Почему?!! – выкрикнула она. – Почему вы опять напоминаете мне об этом?! Я не виновата! Мы просто хотели познать любовь – и всё! Я не виновата! Не виновата!!!

СУЩЬ растерялся, а эМ продолжала рыдать. «Малыши» с сочувствием колыхались в полумраке классной комнаты.

Дело в том, что незадолго до описываемых событий с эМ случилась беда. Девушка, желая стать полноценным демургом, готовилась к экзамену на получения первой буквы имени. Но её… однокашник?.. товарищ по обучению?.. юноша, знакомый по «малышне» и повзрослевший вместе с ней?.. Словом, один молодой человек, которому нравилась она и который нравился ей, предложил разделить его мир. Он создал его тайно, не дожидаясь экзамена.

– Мы вместе узнаем такие истины, как «любовь», «семья», «рождение детей», – соблазнял он её. – Соглашайся! Вместе у нас получится больше, чем врозь.

Девушка с каштановыми волосами согласилась. Познать такую истину, как «любовь», ей очень хотелось. Правила Академии разрешали разделить мир с другим демургом.

Сначала всё шло хорошо. Они возникли в созданной вселенной в телах огромных бурых зверей. Именно такими юноша видел тотем-богов своего мира. Девушка-зверь осваивалась. Пугалась насекомых, внимала запахам, удивлялась игре света и тени, постигая истину красоты древнего леса. Мир признал её вторым тотем-богом, спутницей первого. Комиссия демургов-экзаменаторов внимательно наблюдала за ними. Юноша куда-то умчался на четырёх лапах, а вернулся на двух. Он нёс большой белый цветок, похожий на облако.