скачать книгу бесплатно
– Но, Диги, что же я могу поделать, если дары Великой Матери вызывают огромный интерес у женщин. Или тебе хотелось бы, чтобы я расстроил отказом одну из них? Правда, надо сказать, я говорил вовсе не о себе, а имел в виду черных кошек.
– Черных кошек? – удивленно спросила Диги.
– Уимез, я смутно помню, что видел в детстве огромную черную кошку, – сказал он, поворачиваясь к мужчине, с которым делил очаг. – Ты знаешь что-нибудь об этих животных?
– Должно быть, она произвела на тебя сильное впечатление. Ведь ты был тогда совсем маленьким. Я даже не предполагал, что у тебя могут сохраниться эти воспоминания, – сказал Уимез. – Этот случай произошел, когда ты едва научился ходить и отправился впервые обследовать окрестности. Твоя мать пошла за тобой, и я услышал ее пронзительный крик. Оказывается, ее охватил ужас, когда она увидела, что ты ползаешь под деревом, на котором сидит эта большая черная кошка. Если бы не цвет, то ее можно было бы назвать снежным барсом. Видимо, твоя мать решила, что эта хищница собирается съесть тебя, однако, похоже, у кошки не было дурных намерений или ее испугал женский визг… Короче, все закончилось благополучно, но после этого случая твоя мать долго не выпускала тебя из поля зрения.
– Там, где вы жили, обитает много таких черных хищников? – спросил Талут.
– Нет, не очень много, но они похаживали вокруг жилья. Эти кошки живут в лесах и охотятся по ночам, поэтому мы редко видели их.
– Может быть, там черные животные такая же редкость, как здесь – белые? – задумчиво предположил Ранек. – Бизоны, а порой и мамонты в наших краях достаточно темные, хотя их нельзя назвать черными. Все-таки черный цвет, скорее всего, тоже особенный. Много ли существует черных животных?
– Сегодня, когда мы с Друвецом ездили за вещами, то видели черного волка, – сказала Эйла. – Прежде мне не приходилось встречать черных волков.
– Но он был действительно черным? Или просто темно-серым? – уточнил Ранек, проявляя горячий интерес.
– Да, именно черный. Разве что только живот был чуть посветлее. Думаю, это был одинокий волк, – добавила Эйла. – Других волчьих следов я не заметила. Возможно, в стае у него был… низкий статус, и он отправился на поиски одинокой волчицы, чтобы создать новую стаю.
– Низкий статус? Откуда ты знаешь так много о волках? – с оттенком иронии спросил Фребек. Похоже, ему не хотелось верить ей, но в целом тон его голоса выдавал явную заинтересованность.
– Когда я училась охотиться, то выслеживала только хищников. Моим оружием была праща. Долгое время я внимательно наблюдала за одной стаей, изучала повадки волков. Однажды я заметила в этой стае одну белую волчицу, остальные волки враждебно относились к ней, и она ушла от них. По-моему, им не нравилось, что волчица отличается от них по цвету.
– Точно, я тоже видел черного волка, – с горячностью подтвердил Друвец, которому после сегодняшней замечательной прогулки на лошади особенно хотелось поддержать Эйлу. – Сначала я даже не поверил своим глазам, но это был именно волк, черный волк. И мне тоже показалось, что он одинокий.
– Кстати, о волках: наверное, нам следует установить ночное дежурство. Раз уж вокруг бродят черные волки, то это вдвойне необходимо, – сказал Талут. – Мы можем сменять друг друга, но кто-то должен постоянно бодрствовать и охранять нас всю ночь.
– Пожалуй, и правда пора немного отдохнуть, – вставая, сказала Тули. – Завтра нас ждет трудный поход.
– Я могу начать дежурство, – предложил Джондалар, – а когда устану, разбужу еще кого-нибудь.
– Можешь растолкать меня, – предложил Талут.
Джондалар кивнул.
– Я тоже останусь с тобой дежурить, Джондалар, – сказала Эйла.
– Отличная мысль, в компании время пролетит незаметно. К тому же больше шансов, что вы не уснете, разговаривая друг с другом.
Глава 8
– Однако холодная была ночка. Даже мясо слегка подмерзло, – сказала Диги, привязывая нижнюю часть туши к заплечному мешку.
– Это как раз хорошо, – заметила Тули. – Жаль только, что нам не унести всю эту гору. Большую часть явно придется оставить здесь.
– Может быть, стоит завалить остатки камнями? Мы быстро натаскаем их из загона, – предложила Лэти.
– Может быть и скорее всего, мы так и сделаем, Лэти. Это хорошая мысль, – одобрила Тули, заканчивая увязывать свой дорожный тюк, который был таким огромным, что Эйла засомневалась, удастся ли Тули при всем своем могучем телосложении дотащить его до дома. – Правда, если погода переменится, мы не сможем вернуться за ним до будущей весны. Было бы лучше, если бы нам удалось перетащить его поближе к дому. Звери опасаются подходить близко к стоянке, и мы всегда сможем проверить его сохранность. А здесь совершенно дикие места, и если пещерный лев или даже оголодавшая росомаха действительно захочет полакомиться мясом, то никакие камни ее не остановят.
– Можно еще полить камни водой, чтобы они превратились в ледяную гору, – сказала Диги. – Возможно, это спасет мясо от хищников. Довольно трудно развалить замороженную пирамиду даже с помощью кайла или кирки.
– Конечно, это убережет мясо от животных, но есть еще солнце, Диги. Ведь лед может растаять, – возразил Торнек. – Никто не знает, когда окончательно установятся морозы. Ведь зимний сезон еще не начался.
Прислушиваясь к разговору, Эйла посмотрела на мясную кучу, заметно уменьшившуюся после того, как каждый взял оттуда часть добычи. Она не привыкла к излишкам мяса, располагая лишь тем, что могла дотащить самостоятельно, поэтому выбирала обычно только самые лучшие куски. Когда Эйла жила в клане, то еды там было всегда много и более чем достаточно шкур для одежды, покрывал и прочих изделий. Ей было неизвестно, сколько мяса мамутои обычно забирают с собой, однако куча отбросов была слишком большой. И Эйла расстроенно подумала, что ее придется изрядно пополнить, кроме того, она поняла, что все охотники тоже сожалеют об этом.
Дануг взял большой топор Тули и, взмахнув им с такой же легкостью, как она, разрубил деревянный чурбан надвое и подбросил его в последний догоравший костер. Заметив, как ловко он орудует топором, Эйла подошла к юноше.
– Дануг, – тихо сказала она, – ты можешь помочь мне?
– Что?.. Гм… Ну да, – смущенно запинаясь, пробормотал он, чувствуя, что краснеет.
Ее голос был довольно низким и звучным, а выговор на редкость странным. Она застала его врасплох; юноша не заметил ее приближения и сейчас робко топтался рядом с этой удивительно красивой женщиной, которая вызывала у него совершенно необъяснимые чувства.
– Мне нужны… две длинные жерди, – сказала Эйла, показывая два пальца. – Чуть ниже по течению растут молодые деревца. Ты срежешь их для меня?
– Что?.. А, да, конечно. Я могу срубить пару деревьев для тебя.
Когда они приблизились к повороту узкой реки, Дануг успел немного успокоиться, но по-прежнему не сводил взгляда с этой светловолосой женщины, которая шла рядом, всего на полшага впереди него. Эйла выбрала две прямоствольные молодые ольхи примерно одной толщины и, после того как Дануг повалил их, попросила обрубить ветви и верхушки, чтобы жерди получились равной длины. К тому времени робость этого рослого и плечистого молодого парня заметно поубавилась.
– Что ты собираешься делать с ними? – спросил Дануг.
– Сейчас увидишь, – сказала она и громким призывным свистом позвала Уинни.
Кобыла тут же прискакала к ней. Готовясь к отправлению, Эйла уже нагрузила животное обычными вьючными корзинами. По мнению Дануга, лошадь выглядела довольно нелепо; на ее спине лежала кожаная попона с ремнями, на которых держались две большие корзины. Однако он заметил, что это не беспокоит кобылу и даже не замедляет ее хода.
– Как ты приучила ее к этому? – спросил Дануг.
– Приучила к чему?
– Ну, почему она идет на твой свист?
Эйла задумалась.
– Понимаешь, Дануг, я и сама толком не знаю. Пока я не подобрала Вэбхья, мы с Уинни жили одни в долине. Она была моим единственным другом. Она росла на моих глазах, и мы учили… учились друг у друга.
– А правда, что ты умеешь разговаривать с ней?
– Мы учились друг у друга, Дануг. Уинни не могла говорить, как люди. Я учила… ее привычки… ее знаки. Она учила мои.
– Ты имеешь в виду ручной язык, которым говорит Ридаг?
– Отчасти. И животные, и люди – все имеют свои знаки. Даже ты, Дануг, ты произносишь слова, но знаками можешь сказать больше. Ну… то есть ты говоришь, даже когда не говоришь.
Дануг озадаченно нахмурился. Ему не особенно понравилось странное направление, которое принял их разговор.
– Я ничего не понял, – сказал он, отводя глаза.
– Ну, понимаешь, – продолжала Эйла, – словами не передашь того, что можно передать знаками… Ты ведь хочешь сесть на лошадь, верно?
– Гм… да, конечно. Я хотел бы.
– Хорошо… Сейчас ты поедешь на ней.
– Ты не шутишь? Я действительно смогу прокатиться на ней, как Лэти и Друвец?
Эйла улыбнулась:
– Пойдем, надо найти большой камень, это поможет тебе сесть на лошадь первый раз.
Поглаживая и почесывая кобылу, Эйла разговаривала с ней на том особом языке, который совершенно естественным образом выработался у нее за время общения с животными; этот язык включал в себя знаки и слова клана, какие-то странные звукосочетания, которые Эйла когда-то сама придумала для своего маленького сына, а также звуки, издаваемые животными, которым она научилась отлично подражать. Она сообщила Уинни, что Дануг хочет проехаться верхом и что эта поездка должна быть волнующей, но не опасной. Юноша узнал несколько ручных сигналов, которым Эйла научила Ридага и остальных обитателей стоянки. Он очень удивился, осознав, что немного понимает, о чем Эйла говорит с лошадью, однако это нагнало на него еще больше страха. Она разговаривала с лошадью, но, подобно Мамуту, общавшемуся с миром духов, использовала при этом и какой-то магический язык, известный только посвященным.
Трудно сказать, понятен ли был этот язык лошади, но по действиям своей хозяйки, помогавшей высокому молодому парню сесть верхом, она поняла, что ее ждет нечто особенное. Уинни уже воспринимала Дануга как знакомого и заслуживающего доверия человека. Его длинные ноги почти доставали до земли, и пока он не давал кобыле никаких ощутимых указаний относительно предстоявшей поездки.
– Держись за гриву, – инструктировала Дануга Эйла. – Для того чтобы тронуться с места, чуть наклонись вперед. Если хочешь замедлить ход или остановиться, то сядь прямо.
– А разве ты не собираешься ехать со мной? – слегка дрогнувшим голосом спросил Дануг.
– В этом нет необходимости, – сказала она и послала Уинни вперед, шлепнув ее по боку.
Кобыла тронулась с места и неожиданно понеслась резвым галопом. Дануга слегка отбросило назад, и он, перепугавшись, схватился за жесткую гриву, подался вперед и обхватил руками изогнутую шею. Обычно, когда Эйла наклонялась вперед, это было для Уинни сигналом ехать быстрее. Крепкая лошадка, привыкшая бегать по холодным степным просторам, уже успела изучить этот берег и поэтому послушно помчалась вниз по течению, ловко перепрыгивая через кусты и валежники и огибая острые выступающие скалы и группы деревьев.
Поначалу Дануг просто оцепенел от страха и сидел, плотно припав к шее лошади и крепко зажмурившись. Потом, осознав, что он все еще не свалился на землю, а по-прежнему подпрыгивает на спине скачущей лошади, юноша начал ощущать под собой мощные мускулы животного и даже осмелился приоткрыть глаза. Сердце его отчаянно забилось, когда он увидел проносившиеся мимо него размытые очертания деревьев и кустов и мелькавшую под ногами землю. Крепко держась за шею Уинни, он приподнял голову и огляделся повнимательнее.
С трудом веря собственным глазам, Дануг обнаружил, что они долетели уже почти до самой развилки. Впереди маячили гранитные скалы, вздымавшиеся по обеим сторонам речной долины! Ему вдруг послышался чей-то далекий свист, и он заметил мгновенную перемену в беге лошади. Выскочив за гранитные скалы, Уинни слегка замедлила шаг и, описав широкую дугу, побежала обратно, вверх по течению. Страх юноши уже заметно поубавился, но он по-прежнему крепко держался за лохматую гриву. Решив посмотреть, где они будут проезжать, он слегка отклонился назад, и лошадь восприняла это как сигнал уменьшения скорости.
Вскоре лошадь приблизилась к месту временной стоянки охотников, и Эйла, заметив улыбку на лице Дануга, подумала о Талуте: именно так улыбался рыжебородый вождь, когда бывал доволен собой. В юном Дануге она видела черты этого мужчины. Уинни резко остановилась возле своей хозяйки, Эйла подвела ее к валуну, чтобы Дануг мог спуститься на землю. Он был так потрясен, что не сумел вымолвить ни слова, однако улыбка не сходила с его лица. Он никогда не задумывался над тем, как быстро скачут лошади, – просто не мог себе этого представить, – и поездка на спине Уинни превзошла все его самые невероятные ожидания. Впечатление от этой первой скачки останется у него на всю жизнь.
Поглядывая время от времени на его улыбающееся лицо, Эйла сама не могла сдержать улыбку. Она успела уже привязать жерди к упряжи лошади, потом они все вместе вернулись к охотничьему лагерю, а Дануг все еще улыбался.
– Что с тобой? – спросила Лэти. – Почему ты так странно улыбаешься?
– Я ездил на лошади, – тихо ответил Дануг.
Лэти усмехнулась и понимающе кивнула.
Почти все, что можно было унести с собой к Львиной стоянке, охотники уже привязали к своим заплечным мешкам или сложили на шкуры, закрепленные на двух крепких жердях, соорудив нечто напоминавшее носилки, которые должны были нести на плечах два человека. В центре походной стоянки еще оставались рулоны шкур и несколько задних частей бизоньих туш, однако Эйла думала, что остатков будет значительно больше. В этой охоте и разделке добычи участвовал весь отряд, и точно так же сейчас каждый взял себе посильную ношу, чтобы доставить на зимнюю стоянку запасы мяса и шкур.
Некоторые охотники заметили, что Эйла не позаботилась о том, чтобы соорудить для себя дорожную поклажу, а вместо этого ушла куда-то с Данугом. Один лишь Джондалар понял, что она задумала, увидев, как Уинни тащит за собой длинные жерди. Она расположила эти жерди так, что толстые концы доходили до лошадиного загривка, средние части прошли под свисавшими на боках корзинами и были закреплены ремнями, а тонкие нижние концы жердей просто лежали на земле. Затем, взяв несколько дополнительных веток, Эйла привязала к нижним концам жердей полсть палатки, соорудив свою обычную волокушу. Мамутои побросали все дела и внимательно следили за действиями молодой женщины, но догадались они о назначении этого странного сооружения только тогда, когда она начала перетаскивать оставшееся мясо на эту волокушу. Доверху заполнив волокушу и вьючные корзины Уинни, Эйла привязала последнюю часть туши к своему заплечному мешку. Когда она закончила свои сборы, охотники с изумлением обнаружили, что от мясной кучи ровным счетом ничего не осталось.
Вид лошади с волокушей и корзинами произвел сильное впечатление на Тули, и она сказала, взглянув на Эйлу:
– Надо же, мне не приходило в голову, что лошадь можно использовать для перевозки больших грузов. По правде говоря, раньше мы считали, что эти животные пригодны только для еды.
Талут засыпал влажной землей тлеющие угли костра; разбросав их, он убедился, что все огоньки погасли. Затем, закинув свою тяжеленную ношу за спину и продев левую руку в петлю заплечного мешка, он взял в правую руку копье и двинулся в сторону дома. Остальные охотники потянулись вслед за ним. Общаясь уже довольно долго с мамутои, Джондалар пока не мог понять, почему они носят свои кожаные мешки на одном плече. Но сейчас, пытаясь поудобнее устроить на спине громоздкий и тяжелый груз, он внезапно обо всем догадался. Такой способ переноски позволял охотникам тащить значительно более объемистые и неудобные грузы. «Видимо, им часто приходится переносить большие тяжести», – подумал он.
Уинни следовала за Эйлой, почти касаясь своей мордой плеча женщины. Джондалар шел рядом, ведя на поводке Удальца. Пропустив вперед несколько человек, Талут пристроился перед ними и подбодрил их парой веселых замечаний. Охотники с трудом переставляли ноги, сгибаясь под тяжелой ношей, однако Эйла заметила, что они порой оглядываются, чтобы посмотреть на нее и Уинни.
Немного погодя Талут тихо запел в такт своему шагу и вскоре обогатил мелодию странно звучащими словами, которые, похоже, просто определяли размер куплета:
Бум-па, дум-па, трам-па, пам-па.
Век-ла, пек-ла, ха-лу-ла!
Бум-па, дум-па, трам-па, пам-па.
Век-ла, пек-ла, ха-лу-ла!
Остальные мамутои быстро начали подпевать ему, повторяя эти непонятные слова и мелодию. Потом, вдруг озорно улыбнувшись, Талут глянул на Диги и, сохраняя ритм и мелодию припева, пропел шуточный куплет:
Милой Диги сон приснился —
Бранаг ночью к ней явился.
Но лишь глазки открывает,
Милый сразу исчезает.
Все понимающе посмеивались, а Диги смущенно улыбнулась. Талут повторил первую строчку, а отряд подхватил вторую, и точно так же, закончив вторую часть куплета, они хором пропели припев:
Бум-па, дум-па, трам-па, пам-па.
Век-ла, пек-ла, ха-лу-ла!
За несколько повторов Талут успел придумать очередной стишок:
Как проводит зиму Уимез?
Колет кремень он в тоске.
Как проводит лето Уимез?
В жарких ласках и гульбе!
На сей раз засмеялись все, исключая Ранека. Он издал негодующий возглас. Когда этот добродушный поддразнивающий куплет повторил весь отряд, обычно невозмутимый Уимез покраснел как вареный рак. Всем было хорошо известно, что, стосковавшись по женской ласке за время своей холостяцкой зимней жизни, Уимез старается наверстать упущенное, используя все преимущества Летних сходов.
Джондалар вместе с остальными пел эти веселые шуточные куплеты. Люди его племени тоже любили развлекаться подобным образом. Но Эйла сначала не совсем поняла, в чем суть такого занятия. Тем более что она заметила смущение Диги. Однако чуть погодя, оценив добродушные улыбки и веселый смех, она осознала, что все охотно воспринимают эти насмешки и никто не обижается. Видя, как заразительно смеются эти люди, Эйла начала постигать суть словесного юмора и тоже улыбнулась четверостишию, касавшемуся похождений Уимеза.
Когда все угомонились, Талут вновь забубнил припев, и остальные весело подпевали ему в ожидании следующей шутки:
Бум-па, дум-па, трам-па, пам-па.
Век-ла, пек-ла, ха-лу-ла!
Взглянув на Эйлу, Талут самодовольно ухмыльнулся и запел очередной куплет:
Эйла в плен взяла сердца,
Как ей выбрать молодца?
Белый, да и черный тоже —
Оба редкостно пригожи.
Эйле было приятно, что Талут не обошел ее своим вниманием, и на лице ее вспыхнула счастливая улыбка, хотя она и не до конца поняла смысл куплета. Припомнив разговоры вчерашнего вечера, она догадалась, что пригожими молодцами являются, соответственно, черный Ранек и белый Джондалар. Восторженный хохот Ранека подтвердил ее догадку, а натянутая улыбка Джондалара обеспокоила молодую женщину. Последняя шутка определенно ему не понравилась.
После припева Барзек подхватил и развил эту тему, и даже неискушенное ухо Эйлы отметило, какой у него богатый и красивый голос. Барзек тоже улыбнулся Эйле, показывая тем самым, о ком сейчас пойдет речь.
Трудно Эйле выбрать цвет.
Белый – редкость, черный – тоже.
Может, лучше взять обоих,
Чтобы ночью грели ложе?
Пока охотники повторяли куплет, Барзек взглянул на Тули, и она подарила ему взгляд, полный нежности и любви. Однако Джондалар совсем скис, он уже не мог притворяться, что его радует тематика последних шуточных стишков. Ему явно пришлась не по душе идея Барзека, он не хотел делить любовь Эйлы ни с кем, а особенно с этим обаятельным резчиком.
