скачать книгу бесплатно
– Их вожак – тот, что покрупнее, видишь? Если я свалю его, остальные разбегутся.
Он вновь завел руку для броска.
– Нет! Прежде чем мы успеем метнуть второй дротик, плоскоголовые растерзают нас! Я думаю, они нас побаиваются – иначе почему они не подходят ближе? – Джондалар медленно распрямился, так и не выпуская из руки своего дротика. – Не двигайся, Тонолан. Пусть следующий ход сделают они. Не упускай из виду их вожака. Он мог сообразить, что ты метишь именно в него.
Джондалар стал разглядывать самого рослого плоскоголового и испытал достаточно неприятное чувство, заметив, что и тот разглядывает его своими большими карими глазами. Он никогда не видел плоскоголовых вблизи, и вид их не мог не поразить его. Он ожидал увидеть нечто совершенно иное. Над глазами вожака нависали мощные надбровные дуги, сами брови были на удивление густыми и косматыми. Крупный узкий нос, больше похожий на клюв, сильно выдавался вперед, отчего глаза казались посаженными особенно глубоко. Густая, немного вьющаяся борода скрывала низ лица. Джондалар перевел взгляд на юного плоскоголового, у которого еще не росла борода, и заметил, что эти существа лишены подбородков. Волосы на голове были такими же густыми и темными, как и их бороды; тела плоскоголовых покрывал густой ворс.
Шкуры, в которые те были одеты, закрывали только торс – руки и плечи оставались совершенно открытыми, несмотря на низкую, близкую к точке замерзания воды температуру. Впрочем, Джондалара в неменьшей степени удивило, что они вообще носили одежду. Ни одно из животных, с которыми ему случалось сталкиваться, не имело ни одежды, ни орудий. Эти же создания сжимали в руках длинные деревянные, зловеще заостренные копья, предназначенные для того, чтобы пронзать добычу. Некоторые из них были вооружены костяными дубинами из бычьих мослов.
Джондалар обратил внимание и на то, что их выступающие вперед челюсти отличаются от челюстей животных. Еще эти крупные носы… Головы устроены по-особенному. В этом-то все и дело…
У него и у Тонолана лоб был высоким и округлым, их же низкие, сплющенные лбы сходили на нет прямо над тяжелыми надбровными дугами, плоско смыкаясь с массивной затылочной частью черепа. Казалось, что верхушки их голов, на которые Джондалар взирал с неподдельным интересом, были намеренно смяты и сплющены чьей-то тяжелой лапой. При своем росте в шесть футов и шесть дюймов он возвышался над самым рослым из плоскоголовых на целый фут. Даже Тонолан, в котором было всего-навсего шесть футов, рядом с вожаком казался едва ли не великаном, хотя, конечно же, заметно уступал плоскоголовым в ширине плеч и крепости костяка.
И Джондалар, и его брат выделялись среди соплеменников своим телосложением, но рядом с мускулистыми плоскоголовыми казались почти сухопарыми. Последние поражали шириной грудной клетки и мощью рук, их ноги, несмотря на явную кривизну, позволяли плоскоголовым стоять прямо. Чем дольше всматривался Джондалар, тем больше они напоминали ему людей, пусть ничего подобного он в своей жизни еще не видел.
В течение долгого времени никто не двигался. Тонолан застыл в боевой стойке, готовый в любое мгновение метнуть свой дротик в противника; Джондалар стоял прямо, однако и он был готов к бою – его рука лежала на древке дротика. Плоскоголовые сохраняли каменную неподвижность, но Джондалар нисколько не сомневался в том, что они не замедлят с ответной атакой. Братья попали в сложное положение: как Джондалар ни напрягался, ничего путного на ум не приходило – он не видел выхода из засады.
Внезапно рослый плоскоголовый издал рыкающий звук и помахал братьям своей огромной ручищей. Заметив, что Джондалар машет ему в ответ, Тонолан едва не выронил дротик от удивления. Самый юный из плоскоголовых помчался в кусты, за которыми они до недавнего времени скрывались, и вернулся оттуда с дротиком. К крайнему изумлению Тонолана, плоскоголовый вернул ему оружие и тут же поспешил к реке. Выудив со дна камень, он вручил его вожаку и печально повесил голову, всем своим видом выражая раскаяние. В следующее мгновение шестерка плоскоголовых беззвучно исчезла в кустах.
Поняв, что плоскоголовые ушли, Тонолан облегченно вздохнул:
– Да… А я уже думал, что нам конец… Но хотя бы одного из них я бы успел уложить – это точно… Интересно, что все это может означать?
– Конечно, я могу ошибаться, – ответил Джондалар, пожимая плечами, – но мне показалось, что молодой напал на нас, хотя вожак не хотел этого, и дело тут, скорее всего, не в страхе… Для того чтобы стоять так перед вражьим копьем, а потом совершить такой поступок, требуется немалое самообладание.
– Может, он просто ничего не понял?
– Вряд ли… Он видел, как ты метнул первый дротик. Для чего же еще он приказал молодому вернуть тебе оружие?
– Ты думаешь, он действительно отдал ему такой приказ? Но как? Ведь они не умеют разговаривать!
– Не знаю. Но в том, что он приказал принести твой дротик и достать свой камень, сомнений быть не может. Это позволило нам разойтись мирно. Все остались целыми и невредимыми. Я тебе уже говорил – я не считаю плоскоголовых животными. Ты только подумай – как он поступил! Мало того – они ходят на двух ногах, одеваются в шкуры, носят с собой оружие… Разве звери на такое способны?
– Да… Теперь-то мы знаем, почему их называют плоскоголовыми! Видок-то у них еще тот! Не хотел бы я сойтись с одним из них врукопашную!
– Да они тебя как щепку переломят… А я-то думал, что они совсем маленькие.
– Невысокие – это да… Но вот маленькими их не назовешь. Ладно, большой брат, готов признать твою правоту. Идем в гости к лосадунаи. Они ведь живут где-то неподалеку и должны быть неплохо знакомы с плоскоголовыми. Помимо прочего, Великая Мать, судя по всему, является границей их земель, а на своем берегу плоскоголовые могут повести себя совсем иначе.
В течение нескольких дней братья бродили по лесу, разыскивая ориентиры, о которых им рассказывал Даланар. Они шли вниз по течению реки, которая пока ничем не отличалась от других речек, потоков и ручьев, бравших начало на окрестных склонах. То, что именно ее стали называть истоком Великой Матери, можно было считать известной условностью. Большая часть этих потоков сливалась воедино, образуя верховья великой реки, низвергавшейся с крутых горных склонов и затем лениво петлявшей по равнине на протяжении восемнадцати сотен миль, чтобы избавиться от чудовищной тяжести своих илистых вод на берегах внутреннего моря, лежавшего далеко на юго-востоке.
Кристаллические породы горного массива, породившего эту могучую реку, принадлежали к числу древнейших земельных пород; широкая впадина стала результатом работы внутреннего давления, вознесшего ввысь и уложившего складками горы, блистающие великолепием своих ледников. Более трехсот притоков, многие из которых были большими реками, одаривали Великую Мать своими водами, приумножая ее богатство и силу. Придет время, когда слава о ней разойдется по всему миру, а ее мутные илистые воды назовут голубыми…
В этих горных краях чувствовалось влияние как океанического запада, так и континентального востока. Здешняя растительная и животная жизнь являлась результатом смешения западной лесотундры и восточных степей. На верхних склонах встречались каменные козлы, серны и муфлоны, в лесной зоне водилось множество оленей. Тарпаны, дикие лошади, которые со временем будут приручены человеком, предпочитали селиться в долинах рек и защищенных от ветра низинах. Под темным лесным пологом таились волки, рыси и снежные леопарды. В горах уже появились успевшие прийти в себя после зимней спячки всеядные бурые медведи; гигантские травоядные пещерные медведи просыпались значительно позже. Из зимних гнездовий и лежбищ выбирались и другие, более мелкие млекопитающие.
Здешние склоны были покрыты главным образом сосной, хотя кое-где встречались ель, благородная пихта и лиственница. По берегам реки росли ольха, ива и тополь, куда реже можно было увидеть искривленные дубы и буки, больше похожие на кусты.
Левый берег реки полого поднимался вверх. Джондалар и Тонолан какое-то время шли в гору, пока не оказались у подножия высокого холма. Они увидели перед собой красивый, испещренный множеством скальных выходов склон; обманчиво ровный белый покров, скрывший под собой расселины и вымоины, делал дальнейшее продвижение небезопасным.
Где-то здесь и должны были находиться пещеры лосадунаи, однако нетронутый снежный наст говорил о том, что склон необитаем. Джондалар решил, что они сбились с пути.
– Смотри! – услышал он вдруг крик Тонолана, указывавшего рукой вдаль.
Джондалар устремил взор в том же направлении и увидел поднимающуюся над рощицей струйку дыма. Братья устремились к роще и вскоре увидели перед собой небольшую группу людей, собравшихся вокруг костра. Они вошли в этот круг, подняв над головой обращенные ладонями вперед руки, – этот жест должен был свидетельствовать об их дружелюбии и открытости.
– Я – Тонолан из зеландонии. Это мой брат Джондалар. Мы находимся в путешествии. Кто-нибудь из присутствующих владеет нашим языком?
Мужчина средних лет вышел вперед, подняв руки в подобном же жесте:
– Я – Ладуни из лосадунаи. Именем Дони, Великой Матери Земли, я приветствую вас на наших землях. – Он пожал руки Тонолану и затем обратился с тем же приветствием к Джондалару. – Присаживайтесь к нашему костру. Мы собираемся поесть. Может быть, вы захотите присоединиться к нам?
– О, вы очень добры… – ответил Джондалар формально.
– Во время своего путешествия я странствовал по западным землям и останавливался в пещере у зеландонии. С тех пор прошло уже несколько лет, но зеландонии мы рады всегда. – Он подвел их к лежавшему недалеко от костра большому бревну, над которым был устроен навес, чтобы защитить людей от ветра и непогоды. – Отдохните. Снимите со своих усталых спин поклажу. Должно быть, вы только что спустились с ледника…
– Пару дней назад, – ответил Тонолан, снимая с плеч свою тяжелую котомку.
– Поздновато вы вышли… Со дня на день задует фён.
– Фён? – переспросил Тонолан.
– Весенний ветер. Теплый и сухой ветер, дующий с юго-запада. Он настолько силен, что выворачивает деревья с корнем и ломает толстенные ветви. Когда он дует, снег истаивает мгновенно. Еще несколько дней, и там появится первая зелень, – пояснил Ладуни, описав рукой широкую дугу. – Если бы он застал вас на перевале, вас бы уже не было в живых. Расселины вскрываются мгновенно. Снежные мостики и карнизы рухнули бы у вас под ногами. Мало того, в эту пору на леднике появляется множество водяных потоков – вы можете себе это представить?
– И он всегда приносит с собой Хворь, – поспешила дополнить слова Ладуни молодая женщина.
– Хворь? – недоуменно переспросил Тонолан, переводя взгляд на нее.
– Злые духи, которые несет с собой ветер. От Хвори все становятся раздражительными. Люди, которые никогда в жизни не были драчливыми, принимаются браниться друг с другом. Счастливые чувствуют себя самыми несчастными и начинают плакать. Эти духи могут навести на человека болезнь, а если он уже болен, могут привести его к смерти. Если ты ожидаешь чего-то дурного, оно может обойти тебя стороной. Но настроение в это время у всех плохое – с этим ничего не поделаешь.
– Где ты научилась так хорошо говорить на языке зеландонии? – поинтересовался Тонолан, с улыбкой глядя на привлекательную молодую женщину.
Молодая женщина выдержала его взгляд, нисколько не смущаясь, и повернулась к Ладуни.
– Тонолан из зеландонии, это Филония из лосадунаи, дочь моего очага, – сказал Ладуни, тут же сообразив, что пришло время представить ее гостям.
Тем самым Тонолану давалось знать, что дочь Ладуни привыкла уважать себя и не стала бы общаться с незнакомцами без церемонии формального представления, – то, что последние были интересными мужчинами, проходящими свое путешествие, не имело никакого значения.
Тонолан поднял ладони в приветственном жесте, глядя на Филонию с явным одобрением и удовольствием. Она было растерялась, но уже в следующий миг ответила тем же жестом, вложив свои открытые ладони в его руки. Он притянул ее к себе.
– Филония из лосадунаи, Тонолан из зеландонии славит Великую Мать Землю за то, что она одарила меня правом взирать на тебя, – сказал он, хитро улыбаясь.
Филония едва заметно покраснела, хотя слова Тонолана о даре Матери казались ей такими же формальными, как и его приветственный жест. Впрочем… Его прикосновение отозвалось в ее душе возбуждением, тем более что она заметила в его глазах манящий блеск.
– Теперь ответь мне: где ты смогла выучиться языку зеландонии?
– Во время нашего путешествия мы с двоюродной сестрой перешли через ледник и остановились в пещере зеландонии. Кое-чему мы научились и у Ладуни – он часто говорил с нами на вашем языке, потому что боялся забыть его. Раз в несколько лет он бывает по ту сторону перевала. Ладуни занимается там торговлей. Он считает, что и я должна знать ваш язык.
Тонолан, так и не выпустивший ее ладоней, улыбнулся:
– Женщины редко совершают долгие опасные путешествия. А что, если тебя благословит Дони?
– Это путешествие не кажется мне таким уж долгим, – ответила она, явно наслаждаясь тем эффектом, который ее слова произвели на чужеземца. – Я в любом случае успела бы вернуться назад.
– Но ведь многие мужчины считают это путешествие достаточно серьезным, – продолжал настаивать на своем Тонолан.
Джондалар, следивший за их диалогом, повернулся к Ладуни.
– Вновь он за свое… – сказал он с усмешкой. – Стоит моему братцу заметить привлекательную женщину, он не успокоится до той поры, пока не расположит ее к себе.
Ладуни довольно захихикал:
– Филония еще слишком молода. Она участвовала в ритуале Первой Радости лишь прошлым летом, но поклонников у нее за это время появилось немало… Ах, молодость, молодость… Стать бы молодым и вновь получить тот первый Дар Радости, что дается нам Великой Матерью Землей. Впрочем, и моя нынешняя жизнь тоже неплоха: у меня свой очаг, и новые радости влекут меня уже не так сильно, пусть это и покажется вам странным… – Он повернулся к высокому светловолосому мужчине. – Мы – отряд охотников, и поэтому женщин у нас немного, но, если вы захотите разделить Дар с одной из наших благословленных Дони женщин, я буду только рад этому. Если же ни одна из них вам не понравится, мы сможем отправиться в Большую пещеру. Когда к нам приходят гости, мы всегда устраиваем праздник в честь Великой Матери.
– Боюсь, мы не сможем отправиться в вашу пещеру… Мы еще в самом начале пути. Тонолан собирается совершить большое путешествие и страждет поскорее продолжить его. Возможно, на обратном пути – если только вы укажете нам дорогу – мы зайдем к вам вновь.
– Мне очень жаль, что вы не можете стать нашими гостями… Пришельцы в наших краях появляются теперь редко… И куда же вы держите путь?
– Тонолан хочет пройти Донау до самого ее конца. Но в начале пути все говорят о большом путешествии… Это известно всем и каждому…
– Я полагал, что зеландонии живут недалеко от Большой Воды; во всяком случае, во время моего путешествия так оно и было. Я долго-долго шел на запад, а потом направился на юг. Говоришь, вы только что отправились в путь?
– Я должен кое-что объяснить. Ты прав, путь от нашей пещеры до Большой Воды можно пройти за несколько дней, но Даланар из ланзадонии был супругом моей матери в пору моего рождения, и потому в его пещере я тоже чувствую себя дома. Я прожил там три года, учась у него мастерству. Мы жили у них вместе с братом. Единственное, что мы успели сделать сейчас, – это перейти через ледник; еще пара дней ушла у нас на то, чтобы добраться до этого места.
– Даланар! Ну конечно! То-то твое лицо мне кажется таким знакомым. Должно быть, ты дитя его духа – ты очень похож на него. И так же, как он, ты мастер по изготовлению кремневых орудий, верно? Если ты похож на него и внутренне, то мне остается только склонить перед тобой голову. Лучшего мастера, чем он, я еще не видел. Я собираюсь отправиться к нему в будущем году, чтобы получить кремни из копей ланзадонии. Нет ничего лучше местного камня.
Возле костра собирались люди с деревянными чашами. Вкусные запахи, доносившиеся оттуда, напомнили Джондалару о том, что он страшно голоден. Он поднял с земли свою котомку, чтобы убрать ее с дороги, и тут же ему в голову пришла неплохая мысль.
– Ладуни, у меня есть кремни ланзадонии. Я взял их, чтобы делать новые орудия взамен утраченных и испорченных. Нести их на себе тяжело… Я не стал бы возражать против того, чтобы оставить камень-другой. Если хотите, я отдам их вам.
Глаза Ладуни загорелись.
– Я с удовольствием возьму их, но только при условии, что ты примешь от меня что-нибудь другое. Конечно, я люблю подарки, но с сыном очага Даланара мне хотелось бы вести честную торговлю.
Джондалар заулыбался:
– Ты уже и так предложил мне скинуть со спины тяжелую ношу и отведать твоего угощения.
– Камень ланзадонии стоит куда большего. Ты слишком мало его ценишь и тем самым оскорбляешь мое достоинство.
Вокруг собеседников стали собираться благодушные лосадунаи.
– Ладно, Ладуни, если уж тебе так хочется поторговаться… Сейчас мне не нужно ничего – чем меньше будет тяжесть ноши, тем легче будет ее нести. За камень ты заплатишь потом. Согласен?
– Хм… Теперь он решил надуть меня… – сказал Ладуни довольным голосом, обращаясь главным образом к соплеменникам. – Ты хотя бы скажи, чего ты хочешь?
– Как я могу сказать об этом? Ответить на твой вопрос я смогу только на обратном пути. Ты согласен с таким условием?
– Но я не уверен в том, что мне удастся его выполнить…
– Я не попрошу у тебя ничего такого, чего бы ты не смог мне дать…
– Это непростое условие, Джондалар, но я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы выполнить его. Я согласен.
Джондалар открыл свою укладку, достал лежавшие сверху вещи и извлек из особого мешочка два куска кремня, уже прошедшего первичную обработку.
– Их выбирал и обрабатывал сам Даланар, – заметил он важно.
Судя по выражению лица Ладуни, он был совсем не прочь заполучить пару кусков кремня, отобранного и обработанного самим Даланаром, однако вслух он пробурчал нечто совершенно иное:
– Это же надо – за пару камней мне, возможно, придется лишиться чего-нибудь чрезвычайно для меня дорогого…
Его замечание не вызвало у слушателей сколько-нибудь внятного отклика. Присутствующие понимали, что Джондалар вряд ли сможет вернуться к их пещере. Понимал это и сам Ладуни.
– Джондалар, сколько можно болтать? – вмешался в разговор Тонолан. – Помнится, нам предложили отведать их пищи. Не знаю, как вкус, но запах этой оленины мне определенно нравится. – Он широко улыбнулся, не сводя влюбленных глаз со стоящей рядом с ним Филонии.
– Да, еда уже готова, – отозвалась Филония. – Охота была настолько успешной, что наши запасы вяленого мяса остались почти нетронутыми. Теперь, когда твоя ноша стала полегче, ты сможешь взять немного мяса с собой. Правильно я говорю? – Филония глянула в сторону Ладуни.
– Ладуни, я буду крайне признателен, если ты представишь мне прекрасную дочь своего очага, – сказал Джондалар.
– Как это ужасно, когда собственная дочь подрывает твою торговлю, – пробормотал Ладуни недовольным голосом, хотя с уст его при этом не сходила горделивая улыбка. – Джондалар из зеландонии, Филония из лосадунаи.
Молодая женщина повернулась лицом к старшему из братьев и вздрогнула, увидев лучезарный блеск его необычайно ярких синих глаз. Ею овладели сложные чувства – теперь ее тянуло уже к этому чужеземцу, доводившемуся Тонолану старшим братом. Совершенно смутившись, Филония опустила глаза.
– Джондалар! Ты думаешь, я не заметил в твоих глазах этого блеска? Запомни, первым я ее увидел! – шутливо воскликнул Тонолан. – Идем, Филония, я должен увести тебя отсюда. Послушай, что я тебе посоветую: держись-ка от моего братца подальше. Можешь мне поверить, с ним лучше не иметь дела. – Он вновь повернулся к Ладуни и с притворной обидой в голосе заметил: – Каждый раз одно и то же. Один раз взглянет, и все. Ох-хо-хо… И почему я не родился с такими же талантами…
– Талантов у тебя более чем достаточно, мой маленький брат, – произнес Джондалар и тут же залился громким заразительным смехом.
Филония перевела взгляд на Тонолана и отметила, что он действительно мало в чем уступал своему брату. Тонолан положил руку ей на плечо, желая отвести молодую женщину на другую сторону костра. Она же вновь повернулась к Джондалару и сказала с доверительной улыбкой на устах:
– Когда в пещеру приходят гости, мы устраиваем праздник во славу Дони.
– Они не пойдут в нашу пещеру, – заметил Ладуни.
В облике юной женщины на миг проглянуло разочарование, затем она обернулась к Тонолану и улыбнулась.
– Ах, хорошо бы вновь стать юным! – усмехнулся Ладуни. – О женщинах же, любящих славить Дони, могу сказать одно: именно их она чаще всего награждает потомством. Великая Мать Земля благоволит к тем, кто ценит ее дар.
Джондалар положил свою котомку и направился к костру. Оленина тушилась в чаше из кожи, поддерживаемой подпоркой из костей, связанных вместе. Чаша эта находилась прямо над огнем. Кипящая жидкость нагревалась достаточно сильно для того, чтобы оленина могла свариться, и в то же самое время не позволяла воспламеняться сосуду для готовки. Для того чтобы кожа загорелась, необходима куда более высокая температура, чем температура кипящего мясного бульона.
Подошедшая к Джондалару женщина подала ему деревянную чашу с вкусно пахнущей горячей похлебкой и села рядом с ним на бревно. С помощью своего кремневого ножа он выловил кусочки мяса и овощей – сушеных корнеплодов, которые охотники носили с собой, – после чего одним глотком опорожнил содержимое чаши. Заметив это, женщина предложила ему чашу поменьше – с чаем из трав. Он благодарно улыбнулся в ответ. Она была немного старше его – за это время угадывавшаяся и поныне прелесть ее юных лет успела обратиться в подлинную красоту зрелой женщины. Она ответила улыбкой на улыбку и вновь присела возле него.
– Ты говоришь на языке зеландонии? – поинтересовался он.
– Немного говорю, понимаю больше, – ответила она.
– Я должен попросить Ладуни, чтобы он представил нас друг другу, или ты сама назовешь мне свое имя?
Она вновь улыбнулась, в улыбке ее проглядывала снисходительность зрелой женщины.
