Весенний Маскарад

– Ром, кого из тех двоих ты берёшь на себя? Элизу или Льюиса? – я заглянула в блокнот.

– Я беру женщину, это логично, – усмехнулся Поджигатель.

– Хорошо, тогда я займусь Льюисом, – кивнула я.

Заняться Льюисом Беншем – это означало полностью прошерстить о нём всю Базу Данных, узнать, что за человек, и как он связан с таинственным детективом Хордерном. При необходимости придумать легенду, как можно к Беншу «подойти» и расспросить про Хордерна. Такими обходными путями и находилась Истина. Я хотела сразу идти в Компьютерный Терминал, но осознала, что мои родители вот-вот вернутся с работы. А меня дома нет, и я должна буду им лишний раз объяснять, где я. Посмотрела на часы.

– Карамба. Уже начало девятого… – я заколебалась.

Мой напарник «отпустил» меня:

– Время ещё есть. До завтра, даже до послезавтра. Фрэнк нас не торопит, потому что основную линию расследования проводят Люк и Барт. Они опрашивают сотрудников музея. Кое-что нашли: за несколько дней до кражи рапиры заболела одна служительница-бабулька. Она легла в больницу на обследование. У Барта чутьё на эту пожилую леди. Они хотят её опросить, но сделать это в спокойной обстановке. Старушке предстоит пройти несколько небольших операций, опросить её прямо в больнице не представляется возможным.

– То есть Барт думает, что она видела потенциального похитителя рапиры?

– Возможно, да, возможно нет. А возможно, она просто что-то знает.

– Хорошо бы так. Ведь пока мы пытаемся найти рапиру или наводку, сама рапира ускользает всё дальше. Её уже могли раз пятьдесят продать на чёрном рынке, – я вспомнила, как вчера изучала информацию о «чёрных расхитителях».

– Вот это не факт. То, что нам была оставлена кассета, говорит, что похититель задумал игру. Не понятно, к чему она приведёт, – проговорил Ром.

На кухню зашёл наш коллега Эдгар Клете, поздоровался с нами и принялся варить кофе в кофе-машине. Мы с Ромом допили наш чай, пожелали коллеге удачи в его исканиях. Ром отправился в компьютерный терминал, а я – домой. Мне нужно завтра после школы сделать быстро уроки и быстро бежать на Базу, изучать досье на этого Бенша.

Вечером произошло любопытное и приятное приключение. Я вернулась домой буквально за пять минут, как машина родителей припарковалась у калитки. Я поцеловала маму, как ни в чём ни бывало ответила на её вопросы, сделала ли я уроки, что сделала их только что и уже даже успела принять душ и попить чаю. Мама спросила меня, как Эллен, и я как раз собиралась ей звонить.

– Ты всё-таки предложила бы ей ещё раз переночевать у нас. Почему-то мне не спокойно, что она там одна.

Я немного удивилась – мама вроде бы эту тему больше не поднимала с позавчерашнего дня.

– Ну, я попробую, – улыбнулась я и набрала номер Китти Римдик.

Было уже девять вечера. Эллен ответила сразу, голос её казался бодрым, оживлённым:

– Привет, Клот! Как я рада, что ты позвонила! Соскучилась по тебе!

– Что, правда? – удивилась я.

– Ещё бы! Я сегодня так устала, – пожаловалась кузина. – В колледже нас просто загрузили! А потом часа три подряд сидела в библиотеке и делала реферат по культурологии, писала себе конспекты.

– По культурологии? – удивилась я.

– Да, нам задали. Я решила рассмотреть тему старинных обрядов и праздников. И выбрала Остару, разумеется. Нынче тема очень популярна.

– Это точно. Все её изучают, – улыбнулась я и хотела добавить «Даже Пол вон, сегодня мне рассказывал про зайца и богиню».

Но подумав о том, что Эллен наверняка расстроится, услышав о Поле, не стала рассказывать. Ведь Эллен вроде как ревнует? Или нет? И Пол ей звонил сегодня, спрашивал о ней. Ладно, они сами разберутся. Не собираюсь я вмешиваться в отношения моего хорошего друга и двоюродной сестры. В тот момент я приняла для себя негласное решение, что обсуждать с Полом Эллен, а с Эллен – Пола и вообще упоминать их друг о друге – табу. Я подспудно чувствовала, что Эллен и Пол в самые последние дни немного отдалились друг от друга. Возможно, им так нужно? И этот ремонт для родителей Амели, этот хомяк Амели у Пола. И то, что Эллен так равнодушно отреагировала на то, что Пол был занят делами этой Амели… Чужая душа потёмки!

Между тем, Эллен весело продолжала щебетать как весенняя смешливая сорока:

– Клот, слушай! Приходи ко мне ночевать! Я купила вкусное печенье и сладкие кукурузные воздушные хлопья. И у меня осталось много молока, я одна его не выпью, а оно свежее, может испортиться! – она проговорила это таким ласковым, завлекающим голосом, что я высказала:

– Ты меня прямо соблазняешь! Искусительница в красном халате!

– Да, на мне сейчас красный халат! Угадала! А ещё я тебе кое-что хочу рассказать, похвастаться кое-чем.

– Чем же?

– Я начала шить себе платье к Весеннему Маскараду! Закупила сегодня ткань. Нашла у Китти машинку и разобралась в ней. Нашла шикарную выкройку. Ты должна мне помочь. Мне нужно, чтобы меня кто-то измерил. Давай, Клот, ну пожа-а-алуйста, приходи! – манила меня сестра.

– Ты мне не оставляешь выбора! Я хотела тебе к нам предложить прийти, вообще-то… и моя мама по тебе соскучилась…

– Куда я к тебе пойду с молоком и иголками?! – хихикнула Эллен.

– Да, ты права. Ты меня схватила в тиски, – расхохоталась я. – Сейчас я спрошу у мамы, если она отпустит…

– Пусть приходит вместе с тобой, – вдруг заговорила быстро Эллен. – Она же тоже у тебя любила раньше шить!

– Да, любила, когда было побольше времени.

– Ну так, пусть приходит, посмотрит журналы, выкройки. Продолжить шить никогда не поздно! И ты приходи, самое главное. Бери портфель, учебники, уроки. Мы с тобой часочек-полтора посидим, и спать. А тебе до школы идти пять минут от меня!

И я пришла. Моя мама без вопросов отпустила меня. Мы с Эллен сидели, не замечая времени. Пили молоко, ели вкусное печенье и воздушную сладкую кукурузу. Платье, которое собралась шить Эллен, было потрясающим! Я в который раз поразилась многогранным талантам моей сестры: она рассчитывала сшить такое великолепное платье менее чем за две недели до праздника! И она это сделает. Я помогла Эллен снять с неё мерки, она всё это записала, показала швейную машинку, ткань, картинки-фотографии платья из журнала для рукодельниц.

– Ты будешь в этом платье как настоящая Богиня Ветра и Огня! – сделала я комплимент.

– О, Клот, мне так нравится это имя! Богиня Ветра и Огня. Как страстно! – Эллен в восторге.

Потом мы взглянули на часы и ахнули: стрелка приближалась к двенадцати.

– Уже полночь почти! А тебе завтра рано вставать в школу. Заболтала я тебя! Ложись поскорее. Я тут сама всё уберу и тоже лягу.

Эллен положила меня спать в гостиной комнате. А сама она должна была спать в комнате Китти. В гостиной стоял телефон. Пока Эллен мыла посуду, он зазвонил. Я уже улеглась, и задумчиво посмотрела на звонящий в ночи аппарат. Часы как раз тихонько отбивали полночь.

Телефон звонил настойчиво. Я размышляла – позвать ли Эллен? Вдруг ей звонят, а она не слышит. Нет, всё-таки надо взять трубку. А вдруг это Китти и звонит узнать, всё ли с Эллен в порядке? Или что-то случилось, срочный вопрос? Обычно, по срочным вопросам звонят так поздно. В итоге я подошла к телефону. Тут я подумала, что он сейчас перестанет звонить. Слишком долго я своими размышлениями испытывала терпение звонящего. Но не тут-то было! Он всё ещё звонил.

На кухне прекратился шум воды. Эллен закончила мыть посуду. Тут же я сняла трубку.

– Алло?

В трубке сначала секунды две было молчание. Я хотела переспросить «Алло», как вдруг детский, скорее всего, мальчишеский голос, вежливо спросил:

– Добрый вечер. Будьте добры Питера!

Странно, в первую секунду голос и интонация показались мне дико знакомыми…

Я на автомате ответила:

– Вы не туда попали.

И положила трубку, даже не задумываясь. Мой мозг сам по себе продолжил мысль: «Если вы звоните Питеру Ривелу, его номер такой-то…». Я улыбнулась своим мыслям. Эллен зашла с кухни:

– Ты с кем-то разговаривала? Телефон звонил?

Тут я заметила, что с выражением лица кузины что-то не то. Она возбуждённая, взъерошенная. Бледная, а щёки красные. Такое ощущение, что сердце её билось в тот момент с сумасшедшей скоростью.

– Да, звонили. Кто-то ошибся. Какой-то мальчик, спрашивал Питера.

– Мальчик? – Эллен удивлённо сощурилась. Но тут же её лицо вдруг приобрело обычное, беспечное выражение: – Ну, бывает. Я что-то не хочу спать. У меня завтра в колледже пары начинаются не с утра. Провожу тебя в школу и немного тоже вздремну завтра. Пока почитаю или займусь платьем. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Эллен, – пожелала я и улеглась спать.

Заснула я тут же. Вообще не прошло и не секунды, после того, как я легла – как я уже была во сне! Никогда такого не было, какая-то магия! Я всегда засыпаю достаточно быстро, но чтобы так отрубиться – это просто немыслимо!

Но всё-таки последняя мысль в моём засыпающем сознании проскользнула. Этот мальчишеский детский голос в трубке и «КУПИ СЛОНА!» были подозрительно похожи…

***

«Что со мной такое творится?» – Эллен уже в сотый раз за последние три дня задавала себе этот вопрос. Она не знала, что думать по поводу вечернего телефонного маньяка. Самое смешное – Эллен не знала, для чего она уломала младшую кузину прийти к ней ночевать.

«Я же не маленькая! Да и Клот ли меня охранять? Это я ведь по сути должна охранять её! То же мне, охранницу себе нашла», – сетовала на себя растерявшаяся Эллен.

В итоге она, засев с выкройкой и миллиметровой бумагой на кухне, принялась логически соображать. Она отдавала себе отчёт, что пригласила Клот ради эксперимента. Ведь если обладатель Голоса в ночи следит за ней каким-то образом, то он, возможно, знает, что пришла Клот в гости на ночёвку. Позвонит ли он в таком случае? Или не позвонит? Когда Эллен мыла посуду, ей показалось, что звонил телефон. Она не стала выключать воду. А когда закончила, услышала, что её сестра с кем-то разговаривает. Эллен словно ледяным душем окатило. Она никак не могла понять своих чувств и настроения.

«Хаос. Тот самый хаос, которого я так боюсь. Хаос – это не просто безумие. Это когда я сама в себе не могу разобраться! Но – мне не страшно! Наоборот, это интересно. Эксперимент»

Клот сказала, что был мальчик. Вчера вечером Эллен тоже видела мальчика. После того, как кузина легла спать, Эллен посмотрела в окно. Мальчик сегодня не гулял, на качелях не качался. Эллен уже догадалась, что в первый раз некую Рэйчел спрашивал он. И что он связан с Голосом в ночи. Возможно, это целая шайка телефонных маньяков-аферистов. К примеру, некий негодяй, чтобы усыпить бдительность жертвы или ввести её в заблуждение, подговорил ребёнка участвовать в его злоумышлениях.

«Меня разыгрывают. И я убедилась, что это не Клот. Если б это были её шалости, она бы вела себя по-другому. Клот даже ни о чём не знает!»

«Позвонит он или не позвонит?»

Работа по платью немного застопорилась. Эллен вдохнула несколько раз свежий воздух из приоткрытой форточки. И продолжила старательно наносить на миллиметровку нужные выкройки, с учётом мерок, которые они с Клот сегодня сняли. Эллен не первый раз шила платья и уже знала все этапы работ. Она рассчитала время тютелька в тютельку, чтобы успеть сшить к празднику. Как же ей повезло с тканью, что удалось найти нужный фасон и даже за выгодную цену!

Снова зазвонил телефон. Эллен спохватилась – оказывается, она уже целый час увлечённо работает с выкройками. И часы показывали начало второго ночи! А телефон настойчиво звонил, из большой комнаты-гостиной, где спала сестра.

«Он сейчас Клот разбудит. И Клот снимет трубку, и… Нет! Этого нельзя допустить. Он звонит мне.»

Эллен не хотела вмешивать Клот. Быстро вскочив и едва не споткнувшись, она побежала в гостиную.

Телефон разрывался на столике, а Клот спала в трёх метрах от него и ничего не слышала! Подобно милому младенцу, она чему-то улыбалась во сне, глубоко и спокойно дышала. Наверное, ей снилось, как она пребывает на интересном спецзадании.

Эллен сняла трубку. И тихо в неё проговорила, каждый миг ожидая, что Клот проснётся:

– Аллё…

Вначале она ничего не услышала. Тишина в трубке. Девушка удивилась. Где же Голос? Снова поймала себя на странной мысли, что хочет его услышать. Это более чем странно, это безумно! Ведь она только что думала о мошенниках, аферистах, или о тех, кто пытается её разыгрывать, выставляя уже третью ночь дурочкой.

«Не могу разобраться в себе… Что же это со мной?»

В тишине трубки донеслись звуки. Они напоминали смех, но не человеческий! А смех деревянный, роботообразный, механический. Какой издавал смеховой мешочек из магазина приколов. Эллен замерла. Она совсем не ожидала услышать этот звук! Она не испугалась, она просто была донельзя удивлена.

«Розыгрыш раскрылся. Это что, финал?»

Смех продолжался. Эллен уже хотела положить трубку, оставаясь в полных непонятках, как вдруг… Голос раздался совсем внезапно на фоне восстановившейся тишины прекрасной ночной связи, да так внезапно, что Эллен едва не подскочила от неожиданности:

– Думала меня провести?

Тон насмешливый, но было в нём что-то дружеское. Будто старый закадычный приятель по-доброму журил её за неудачную шутку.

Эллен с шумом выдохнула, совершенно забыв, что может разбудить спящую Клот:

– Да. Хотела посмотреть, что будет, если я буду не одна, – призналась она, сказав совершеннейшую правду.

– Ты честная и смелая. Могу тебя поздравить – сегодня тебе повезло. Как раз сегодня я хотел наведаться к тебе, но увы, не вышло. Не люблю наведываться к своим жертвам, когда они не одни, – Голос наигранно разочарованно вздохнул.

Эллен с ошеломлением почувствовала в себе отдалённый укол сожаления. Сожаление это было о том, что не пригласи она Клот – уже сегодня бы она, возможно, увидела его воочию. Познакомилась бы с ним. Как же он интриговал её! Она уже третий день возвращалась к своим догадкам, как он может выглядеть.

– Я предусмотрительная, – в тон игре проговорила Эллен, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно.

Сама она стала оглядываться, в поисках камер.

– Знаешь, мне кажется, что ты установил камеру на люстре. И всё видишь.

– Чтобы видеть тебя, мне не нужны камеры. Достаточно просто паутины на карнизе, – сказал Голос.

– Паутины на карнизе? Гадость какая… надо её убрать, – вслух быстро проговорила Эллен. – Недолюбливаю пауков, кажется, я тебе уже говорила.

– Дело не пауках. Я всё равно буду тебя видеть.

– Даже не сомневаюсь.

– Камер в квартире Китти нет. Рано или поздно ты в это поверишь. Как и в то, что я реален и нереален одновременно.

– Э… А к чему ты раскрываешь свои карты? – в свою очередь, спросила Эллен.

– Потому что я тоже честный и смелый, как и ты. И потому что я тебе интересен.

– Это уж точно. Вот только я понять не могу, кто ты такой. Ты говоришь, что ты маньяк. Но я не чувствую себя твоей жертвой, и я тебя не боюсь.

– А стоит, – заявил Голос. – Ты заходишь слишком далеко, полагая, что я не имею над тобой никакой власти. Твоя сестра сейчас спит и не просыпается только потому, что я так сделал.

– Вот ещё! – скептически фыркнула она. – Ещё скажи, что ты предметы можешь двигать на расстоянии!

– Могу, – сказал он.

Тут же, к великому шоку Эллен, стул, стоящий в углу около занавески… медленно поехал по паркету в сторону второго, свободного кресла. Эллен едва не выронила трубку. Мир перед её глазами начал расплываться.

– Подумай, прежде чем захочешь подробно узнать меня. Я знаю каждую твою мысль и каждое твоё желание. Я тебе уже говорил, что я – твой страх. Ты боишься хаоса и боишься безумия. Я и то и другое. Ты не можешь понять, что внутри тебя, что с тобой происходит. А внутри тебя я и происхожу с тобой я. И лишь тебе решать, захочешь ли ты подпустить меня к себе близко.

Проговорив это хриплым и задушевным голосом, трубка стала издавать короткие гудки. Эллен смотрела на стул. Это были не галлюцинации: стул, ранее стоящий возле занавески, передвинулся почти на полтора метра. Сам собой.

«Это какие-то фокусы… Этот телефонный маньяк – иллюзионист чёртов! Или он меня загипнотизировал…»

С трудом уняв бешено бьющееся сердце, Эллен включила свет во всех комнатах, схватила в ванной тряпку и швабру и принялась выискивать паутину. Она нашла паутину в гостиной на карнизе и уничтожила её. Только после этого она более-менее успокоилась. В голове её полный хаос!

***

Я чуть не опоздала в школу. Услышав будильник и вспомнив, что нахожусь на той же улице, где и школа, решила вздремнуть и, как это обычно бывает, проснулась уж очень поздно! Спасло то, что идти до школы две минуты.

Эллен с утра была рассеянной. Оказалось, она не спала всю ночь, увлеклась из-за платья, заработалась. Она даже подумывала не идти сегодня в колледж. С утра она меня спрашивала про стул, где он стоял, не передвигала ли я его. Я сказала, что вообще не помню никакого стула. Эллен объяснила, что имела в виду стул, который стоял в гостиной возле окна, а когда я проснулась, он стоял рядом с креслом. Что она имела в виду – я не успела понять, так как была озадачена тем, что проспала.

– В квартире Китти что, полтергейст? – спросила я, уже одной ногой в ботинке.

– Нет, пока не замечала. И рыбки тоже не замечали. Да, Клот… Ещё вопросик. После того, как мальчик позвонил, ну, который ошибся, ты слышала, чтоб телефон ещё звонил?

– Какой телефон, Эллен?! Я спала! И выспалась, кажется, на всю неделю вперёд!

– Понятно… – сконфуженно пробормотала кузина.

– Карамба, десять минут до звонка на первый урок! Эллен, я побежала.

В школе уйма дел! Семь уроков, и на четырёх из них – контрольные, да ещё и лабораторная работа по физике. Коган и Фэрри со мной не пересекались, даже сели рядом, чтоб списывать друг у друга, и без конца миловались. Мне всё это было не интересно, я загрузилась учебным процессом, и настолько, как обычно загружается компьютерный процессор новой программой. То есть буквально ничего вокруг себя не видела и не слышала. Лишь к концу седьмого урока, это была география, Коган снова сидел на последней парте рядом со мной, и успел шепнуть:

– Дала ты вчера шороху, Итчи!

– Что-что? – не сразу врубилась я. – А что вчера было?

– Как! Итчи, ты правда с Луны сверзнулась, как говорит Вайл! Мы тебя скоро будем называть Лунатичкой. Слушай сюда, Лунатичка! Ты произвела фурор на Прэди. Он почти что влюбился в тебя. Как ловко ты отделала того самца-недомерка!

– Кого? А… этого… Ханра, – кивнула я, косясь на учительницу географии, которая начала недовольно коситься на Когана, как на источник повышенного риска беспокойства и дурного поведения на уроке.

– Тебе, наверное, интересно знать, чем дело стало? – прошуршал Коган почти на ухо, я кивнула. – Прэди вернул Мардук сумку. Она не поняла даже, что случилось, как так оказалось, что кто-то украл сумку. Ведь типа она зашла в этот момент на пять минут в кабинет. Прэди ей сказал, что сумку нашёл на полу. Джиллс с Локустом там всё уладили, обработали каждого из свидетелей. Если кому-то в голову придёт проговориться, они скажут, что драка была между Прэди и каким-то гавриком.

– Спасибо за услугу, – поблагодарила я Когана, что он обеспечил мне прикрытие.

Хорошие новости! Ведь идя в школу утром, я пару раз думала, какие последствия и резонанс может произвести моё вчерашнее родео.

– Тимоти! – раздался строгий голос географички. – Прекрати отвлекать Клотильду! Сосредоточься на параграфе. Ровно через три минуты ты пойдёшь к доске. Будешь выписывать все районы нашей страны, где добывают каменный уголь.

– С удовольствием. Я его и сам могу сейчас добыть. Поджечь школу, например, она же каменная! – ответил дерзко Коган, чем вызвал бурю смеха в нашем классе и восхищённый взгляд Фэрри, влюблённо оглянувшейся с передней парты.

Географичка лишь руками развела, взяла журнал и потребовала у Когана бенефиса. Он пошёл к доске, и получил «трояк». Но несмотря на это, продолжал пребывать в прекрасном расположении духа.

– Чегой-то ты такой весёлый? – спросила я его после уроков.

– Когда весна в природе и на душе, и когда сердце находится в плену любимой женщины – грех не быть весёлым! – заявил он, подобно поэту-классику. – Мы сегодня с Фэрри идём в кино, на поздний романтический сеанс, а до этого я затащу её к себе домой.

– Не забудь сделать алгебру, геометрию и физику на завтра, Казанова! – прошипела я.

– Слушаюсь и повинуюсь, шеф! Ты чёрствая леди и совершенно лишена сентенций!

– Как там Прэди? Нужно ли мне подойти в Поместье Локуста? Эта дурацкая весна у тебя ветром в голове сдула последние мозги, Коган! – проворчала я.

Коган махнул рукой:

– Это дело подождёт. Сам Прэди нас сегодня не дёргал. Значит, у него всё устаканилось.

Но я задней мыслью знала, что не устаканилось. То, что я поколотила Ханра, не говорило, что он исчез из школы. Но по-честному, у меня совершенно не было ни желания, ни времени заниматься Прэди и его проблемами. Ни Ханр, ни Денгер сегодня не попадались в поле моего зрения. Значит, Коган прав, с них ещё станется. А мне нужно быстро доделать уроки и сбегать на Базу – там нас с Ромом ждёт тоже уйма работы!

***

Льюис Бенш и Элиза Мариак – коллекционеры древностей. Богатые люди, Бенш имеет даже аристократические корни, а Элиза – дочь богатого промышленника. Дама неудачно вышла замуж, и её муж разорил семью в неуспешных предприятиях, а потом умер, не дожив до семидесяти.

И Льюису, и Элизе более восьмидесяти лет. Они проживают в частных старинных домах-усадьбах, километров за триста от Укосмо. Мы с Ромом выяснили: у одного и у второй некогда пропадали ценные картины известных художников, которые были переданы им как фамильные реликвии. В Базе Данных эта информация просвечивалась: оба пожилых любителя живописи обращались в полицию. Дела оказались нераскрытыми. Потом по истечении нескольких месяцев они вдруг забирали свои заявления, якобы за ненадобностью.

– Объяснение очевидно, – рассказал Ром. – Они обратились к этому ушлому Хордерну! Ведь они же и рекомендовали Хордерна Годдсу, директору музея. Наверняка пришлось выложить баснословные денежки. Я запросил у Фрэнка вводную и легенду, хочу сам съездить к Элизе и поговорить с ней.

– Дельная идея, Ром! Правда, тебе придётся заложить много времени. Такая дальняя поездка, – поразилась я.

– Ничего страшного. Главное, чтобы Фрэнку это помогло. До него сегодня не прозвониться – расследует вовсю дело с этим НИИ. Вроде они там раскрыли серьёзные недостачи редких и секретных препаратов. Директора уже арестовали, и на подозрении одна из лаборанток, которая там работает подозрительно долго – более двадцати лет.

– Ого! То есть они перепродавали эти лекарства на чёрный рынок? Как хорошо, что у ТДВГ появилась наводка!

– Не то слово. Наверняка информаторы постарались и решили подсобить в нашем нелёгком ремесле.

– Ром, я тут ещё кое-что нарыла.

Я сильно устала, от напряжения и нагрузки у меня даже разболелась голова. И не мудрено – мы работали подряд почти шесть часов, без перерыва, чтобы найти Истину! Мы сидели в Комнате Шестёрки, завалились досье, материалами, картами городов и местностей, где проживали мадам Мариак и господин Бенш. Дело того стоило – мы продвинулись, пусть немного. Ром был свято уверен, что в правильном направлении. Каждый из нас искал по своему пути, мы периодически советовались друг с другом.

– Я тебя слушаю, – отозвался агент 004.

– Я проверила по базам данных самого Годдса. Мало ли, чем чёрт не шутит? Вдруг он тоже, как директор того НИИ, продаёт рапиры на чёрный рынок, или что-то в этом роде? Я обнаружила, что у него есть интересный родственник, который работал в музее в одно время. Его зовут Николас Трейпил, он художник-реставратор, приходится Годдсу племянником.

– И что? – спросил Ром.

– Ну, это я на всякий случай тебе говорю, о том, что я нашла. Я пока ещё не знаю, как это всё увязать, но можно сказать, во мне взыграла шпионская интуиция.

Ром задумался. Он всегда с вниманием относился к особому виду чутья, когда сыщики как по наитию хватали улики, которые казались совершенно неважными, и в итоге дело выгорало.

– Мы будем иметь в виду. Запиши это в листе гипотез. С таким результатом мы придём к Фрэнку. Он хотел пообщаться с нами вечером, но скорее всего, вряд ли у него получится выбраться. А завтра наверняка нам удастся всем встретиться. К Элизе я планирую отправиться с утра, поездом-экспрессом.

– Прекрасный план, – энергично закивала я. – Ром, ты большой молодец! Занимается ли кто-то ещё делом рапиры? Слышно ли, как продвигается расследование у Люка и Барта?

– Ничего не слышно, – покачал головой Ром. – Они больше контачат с Фрэнком. И Мэтт ещё не вернулся. Но тот тип, который подбросил кассету, никак больше не даёт знать о себе. Похоже, мы его спугнули: Люк и ещё один наш коллега из ГБРиБ, Брайан Лоуренс, дежурят там круглосуточно. Зал уже прикрыли от посетителей, никого не пускают, висит табличка, что там ремонт и смена экспозиции, а музей работает в обычном режиме. Пресса тоже пока ничего не заподозрила – в этом во многом заслуга наших. Годдс готов нам кланяться в ноги только за то, что его не тревожат назойливые журналисты и ему не приходиться оправдываться перед вышестоящим начальством, что из его музея пропала такая редкость. Он уповает и на нас, что мы поможем найти рапиру, и на этого таинственного Хордерна, про которого мы ничего не знаем. От старушки-служительницы, которая в больнице, тоже нет новостей. Как бы она там не умерла от этих операций. У меня на неё тоже шпионское чутьё, что она что-то может интересное рассказать – ведь она работала в соседнем зале.