Бассейн с акулой

Марк мало говорил о себе. В основном они общались на темы вроде кино, музыки как два закадычных друга-приятеля. Посещали пейнтбольный клуб, проходили квесты, прыгали с тарзанки, несколько раз лазали в заброшенные здания. Каждый раз Марк выбирал места, которые ему казались страшными, и заключал с Синтией пари, что она струхнёт, но Синтия каждый раз выигрывала, обламывая его. Она в шутку думала, что разоряет его! Ведь обычная девушка предпочла бы стандартные золотые цепочки и кольца в подарок и походы в рестораны, которые оплачивал бы её молодой человек. А Марк мало того что развлекает, так ещё оплачивает её выигрыши!

К тому моменту, как Марк уломал Синтию прогуляться на жуткое кладбище, про которое вычитал в Сети кучу страшилок, Синтия по-прежнему ничего не знала о бойфренде. Ни того, где он работает, ни кто его родители, ни того, где он берёт деньги, чтобы ставить на мнимые страхи девушки и потом проигрываться. Накануне вчерашней прогулки они выпили пива, а пить пиво Марк любил, и отправились на тот самый погост.

Из-за пережитого потрясения Синтия мало помнила из того, что произошло. Да, она помнила, как лезла через забор, как перепачкалась в кладбищенской глине. Как нежно Марк держал её за ручку, пока они там ходили между могилками. А потом – странный провал. Возможно, было что-то пугающее? Ведь часто бывает, что когда человек переживает шокирующий опыт, рушащий картину мира, срабатывает психологическая защита спасительной забывчивости. А возможно, всё дело в пиве?

Синтия очнулась под утро, вся продрогшая от холода, под одним из деревьев в лесу рядом с кладбищем. Рядом лежал Марк и спал безмятежным сном младенца. Его разбудили звуки сирены, в их сторону неслась полиция. Они разом встрепенулись, вскочили и ретировались. Марк утверждал, что тоже ничего не помнит. Почему приезжала полиция, фиг знает. То, что Синтия выиграла – не испугалась и первой перелезла через забор, ступив на погост, Марк снова признал.

Постепенно обрывки памяти начали возвращаться к Синтии в течение последующих нескольких часов, когда она уже была дома. Начиная с обеда её стала преследовать навязчивая идея. Словно, вымазавшись кладбищенской землёй, Синтия впитала в себя семена этой идеи! Девушка не могла дать своему хотению никакого логического объяснения. Но она сочла, что это может быть знак, показывающий, а стоит ли ей продолжать водиться с Марком? Вчера до похода на кладбище и этого провала в памяти она была уверена, что хочет с ним продолжать отношения. Марк вообще был тёмной лошадкой изначально. Синтию это возбуждало, что она дружит с таким таинственным молодым человеком. А что, если ему не стоит доверять?

Мысли перескакивали с Марка на случай на кладбище, который Синти никак не могла вспомнить. И снова на Марка. Затем опять на навязчивую идею.

Идея – посетить одно из тех заброшенных мест в окрестностях Карридена, которое они с Марком видели раньше. Но посетить которое не отваживался даже сам Хебб. Поскольку место пользуется дурной славой, очень дурной! Синтия долго думала, как сделать, чтобы отправиться туда с Марком, проверить его, присмотреться, но при этом быть в безопасности. Решение пришло внезапно. Телефонный звонок раздался в комнате, отвлекая Синтию от раздумий. Она взбодрилась и сняла трубку.

– Синтия? Здравствуй. Это Родни, – раздался приятный мягкий голос.

Синтия улыбнулась. Родни – её приятель. Учился в той же школе, что и она, на два года старше её. Считался самым симпатичным парнем в альма матер, правда, со странностями. Любит пауков, чердаки, уединение, изрекает необычные шутки и высказывания, нестандартно мыслит. Чудик тот ещё! Прекрасные школьницы, готовые по первому впечатлению броситься ему на шею, бежали прочь со всех ног опрометью, чуть ли не визжа, едва узнавали его получше. Со временем Родни Дамор приобрёл репутацию шизанутого, у которого не всё дома. Синтии он нравился как друг, и они какое-то время плотно общались, пока Синтии не стукнуло пятнадцать. Тогда семнадцатилетний Родни стал проявлять к ней слишком рьяно любовные чувства и чуть ли не звал замуж, говорил, что готов подождать, пока Синти станет совершеннолетней. Синти не была готова к такому повороту, остудила его пыл, отказала, но предложила остаться друзьями.

Они продолжили дружить, но стали общаться реже. Родни на несколько месяцев куда-то уезжал. Они переписывались по смс, по Сети, иногда созванивались. Последнее время Синти всё чаще думала о нём, и уже немного в глубине души начала жалеть, что отказала ему тогда. Параллельно встречалась с Марком, присматривалась к нему.

– Здравствуй, Родни. Какое совпадение, что ты позвонил! Думала о тебе.

– Совпадений не бывает. Это связь между нами. Это я внушил тебе мысли о себе на расстоянии, ибо я совсем рядом, – прошептал Родни.

– Что? Рядом? Как это? Ты что, вернулся в Карриден? – воскликнула удивлённая девушка.

– Да, я снова здесь, – подтвердил Родни. – Я подумал о том, что давно тебе не звонил. И решил компенсировать нашу разлуку. Встретимся сегодня?

– Ох, – выдохнула Синтия. – Сегодня? А почему бы и нет? Только на моих условиях: я предлагаю место для свидания, обстановку и то, чем мы будем заниматься!

– Я слушаюсь и повинуюсь, я твой покорный раб. Это будет кладбище?

Синти прыснула в кулачок.

– Почти угадал! Я предлагаю встретиться на вилле Рискони. Сегодня, скажем, часиков в шесть вечера. Перед закатом. Кстати…

Девушка мигом придумала. Почему бы не столкнуть двух её парней, а-ля "бывшего" Родни и текущего – Марка, друг с другом? Посмотреть их в контрасте, сравнить? Тем более, если она пойдёт туда с двумя ухажёрами, они при случае смогут её защитить, ежели что!

– Да, я внимательно слушаю тебя, – с придыханием ожидал Родни.

– Почему бы нам не устроить фотосессию? У моего знакомого Марка есть классный поляроид, последней модели!

– Экстремальная фотосессия – это, должно быть, очень сексуально, – ответил Родни. И добавил со страстью: – Я готов. Заеду за тобой на мотороллере в половину шестого. Надеюсь, у твоего знакомого тоже есть мотороллер.

Ответил совсем не то, что, ожидала Синтия! Вовсе не было там в голосе Родни ревнивой нотки и возмущённых возгласов "Что за Марк?!". Синти поняла, в какую тонкую игру двойного флирта с двумя чудиками она ввязалась.

***

Несмотря на царящее ещё высоко июльское солнышко и отсутствие тусовочной праздничной обстановки вокруг, Марк выпивал уже второй стаканчик виски подряд. Он рассказывал бармену:

– Сейчас допью, и снова пойду пытать счастья. Деньги нужны, ух, нужны! Фортуна улыбнётся мне, я знаю! Вчера я проиграл пари своей девушке, и чтоб выиграть, она немного пострадала. Сегодня я должен реабилитироваться перед ней, сводить её в какое-нибудь место. Вот на что нужны деньги!

Бармен, невозмутимый усатый пожилой человек, вежливо кивал. Ведь Марк за виски-то как раз расплатился, остальное короля бутылок и рюмок не волновало. Внезапно в бар зашёл хозяйской властной поступью седой плотный мужчина. Хебб увидел его краем глаза и мигом протрезвел. Юноше больше всего на свете захотелось спрятаться, исчезнуть, стать невидимым! Бармен лишь сочувственно кинул на него взгляд, и ушёл в сторону кухни.

Хебб не смог стать невидимым. Господин Джад уже увидел его. Следом за Джадом верной тенью следовал его личный телохранитель, громадный квадратный мужчина. Он носил прозвище Генералиссимус. И тоже увидел Хебба. Необычайно быстро передвигаясь для своих габаритов, Генералиссимус оказался возле барной стойки, встав так, что отрезал Марку все пути отступления. Джад спокойным жёстким взглядом посмотрел в глаза Хеббу, как акула – на зазевавшегося водолаза:

– Прохлаждаешься, малыш? Где мои деньги?

– Я… я… п-п-принесу, я же сказал, что принесу, я помню, что должен вам ещё, – запинаясь, пробормотал Марк. Губы его задрожали, в горле пересохло.

Марк Хебб не боялся прыгать с тарзанки, лазить по кладбищам и домам с сомнительной репутацией, но очень боялся господина Джада. На то были веские причины: Марк недавно проиграл Джаду крупную сумму денег в карты и бахвалился, что расплатится, однако ввиду отсутствия постоянного источника дохода не мог этого сделать. Он надеялся вернуть долг посредством выигрыша на тотализаторах и игровых автоматах в других казино, но вскоре с ужасом узнал, что другие казино тоже курирует могущественный господин Джад. Между ними возникало несколько таких вот неприятных разговоров. Тогда Марк попросил у Джада отсрочку и, взяв в долг у друга, вернул Джаду часть денег на прошлой неделе. Сегодня Марк посетил этот бар на окраине города, надеясь выиграть деньги. И снова сюда пришёл этот вездесущий Джад! Ах, эта скотина бармен наверняка доложил! Иначе с какого ляду он сбежал в подсобку?!

– Ещё бы ты не помнил. Триста тысяч зелёных – это совсем не та цифра, которая напрочь отшибает память таким остолопам, как ты! Что ты тут делаешь? Вздумал снова грабить меня? Выиграть мои же денежки и всучить их потом мне? Ты за кого меня держишь? Генералиссимус! Покажи ему, что мы делаем с теми, кто легкомысленно относится к своим обещаниям!

Телохранитель запустил руку под пиджак и достал пистолет. В следующий миг дуло смотрело Марку прямо в живот. Не просто смотрело – упиралось. Пистолет с глушителем, телохранитель стоял так, что своим телом-махиной загораживал видимость того, что происходит. Если бы он соизволил выстрелить и расположить тело так, будто тут уснул на барной стойке очередной пьяница, то это было бы очень удобное убийство без свидетелей.

– Двести девяносто восемь! Я должен вам двести девяносто восемь тысяч валюты, – пробормотал Марк, напоминая, что выплатил уже часть долга.

– Экой наглец! Ты ещё дерзишь мне, – Джад угрожающе оскалил зубы. Несколько из них было золотых. – За дерзость и попытку обжулить меня я накидываю сверху ещё полтинник. Триста пятьдесят тысяч ты мне должен. Я тебя в порошок разотру и изжарю, если ты не принесёшь мне деньги к следующему четвергу. Пеняй на себя! Иначе первого августа будет последним днём твоей жизни. И жизни всей твоей родни, между прочим. Мы уже навели справки о твоей бабе, кстати, так что решай, жить ей или нет, потому что с тобой уже вопрос решён!

Марк покрылся холодным потом. Неужели они узнали о Синтии? Выследили, не иначе! Генералиссимус проявил милость и убрал пистолет таким же стремительным, незаметным элегантным движением, каким его доставал. И даже посторонился. Это намёк Марку поскорее вылепётываться из бара. Что он и сделал незамедлительно!

Джад же, с Генералиссимусом на пару, уселись за столик. Бармен тут же появился на рабочем месте и с изысканными поклонами подал вип-гостям самые лучшие алкогольные коктейли со льдом. Джад мигом превратился в свойского респектабельного друга, словно снял маску, и посмотрел на Генералиссимуса. А затем изрёк монолог. Его телохранитель, будто скованный обетом молчания, за всё время, пока Джад говорил, не проронил ни слова. Он умел слушать.

– Вот жизнь пошла, сладу нет с молокососами. Ну да и шут с ним, принесёт он нам эти деньги! На блюдечке. Да ещё и этот Фон-Репс всем поперёк горла встал. Особенно после того как отправился к праотцам. Всем есть до него дело! Какая-то проходимка знает о нём больше, чем члены семьи, ты подумай! Дона Браво она так очаровала, что он для приватного разговора с ней выгнал даже своего консильери! Потом от него поступило распоряжение дать этой дамочке зелёный свет в моём клубе, то есть разрешить ей ходить там где вздумается и делать, что вздумается. В цоколе у меня ремонт на последней стадии завершения, там будет бассейн, так сегодня ты видал, что было! Дамочка привела двоих малолеток и повела их прямо туда. А мне и слова сказать нельзя поперёк. Нет, ну ты подумай!

Генералиссимус проговорил после многозначительной паузы:

– Его убили. Кто-то метнул ему топор в голову. Я не понимаю дона Браво, почему он распорядился не мстить за него. Для семьи закон вендетты дело чести. Может быть тогда, он нанял эту даму, чтобы она отомстила убийцам Фон-Репса, если так важно сохранить наш статус-кво.

– Об этом я тоже думал, – Джад взглянул на своего телохранителя хитроватыми глазками. – У Людвига с нашим доном всегда были теневые дела, в которые нас не посвящали. Какой-то параллельный бизнес. Что ж, будем следить за развитием событий. Я не очень доверяю этой даме, хоть ей и очень доверяет дон.

II. Кархародон

Дорога оказалась длинной – более двух с половиной часов в один конец. Мы решили ехать сегодня же, не откладывая. Если бедную девушку убили, расследование должно проходить в ускоренном темпе, каждая минута на счету. Ведь тот, кто лишил её жизни, также с каждой минутой всё чище затирает следы. Мы с Питом остро почувствовали, что вступили в битву с преступником, с его умом и хитростью.

В электричке я ещё раз просматривала распечатки, которые агент 003 выкачал из Сети. Сам Сыщик подытоживал:

– Вилла Рискони – очень старый дом, построен на холме в 1888 году. То есть ему больше века! Стоит особняком к городку элиты и богачей Карридена. Почти со всех сторон окружён дремучим лесом. Этот же лес через два километра к северу примыкает к кладбищу. И в этом же лесу берёт начало речка Карри.

– Да, и вилла перестраивалась, меняла владельцев. Сначала это был маленький домик, но к концу двадцатого века, она разрослась чуть ли не в замок, – дополнила я. – Последняя владелица виллы, давшая ей имя – Лизавьетт Рискони, авангардная художница и маньячка. В 1988 году она совершила двойное убийство своей лучшей подруги Герании Шлейн и её мужа Нормана, утопив их в речке Карри. Она хотела сделать из их смерти шедевр, мистерию-буф, квинтэссенцию своего творчества. Но не успела скрыть улики, и спалилась: полицейские уже пустились по её душу. Она бросила дом и скрылась. По одной из версий уехала за границу, у неё было много любовников-иностранцев, которые спонсировали её работы.

– Ага, а по другой версии совершила ритуальное авангардное самоубийство в своём доме, где-нибудь в тайных комнатах, и её призрак там обитает вот уже четырнадцать лет. А ещё там же обитают призраки Герании и Нормана, неупокоившиеся, потому что художница хотела написать их портреты. Она была сумасшедшей, почище, чем иные сумасшедшие, с кем мы сталкивались на нашей практике! С тех пор, как она исчезла, и копы опечатали её дом, там никого не было. За невозможностью разыскать убийцу дело закрыли, оно превратилось в висяк. А дом стали бояться даже отпетые любители экстрима. Я читал на одном из форумов, что туда лучше не ходить, дом словно живой, и были случаи, когда на заходивших туда что-то нападало.

– Разумеется, мы должны проверить факты! – заявила я. – Факт – самая упрямая вещь на свете. Элиза фотографировала этот дом и рассматривала фотографии за несколько мгновений, как её якобы хватил инфаркт. С чего молодой преуспевающей девушке лазать по лесам и кладбищам и снимать старую развалину, где жила полоумная малярка?

– Маляркой я бы госпожу Рискони не назвал, – покачал головой Пит, не соглашаясь. – Ты же сама видела её репродукции. Хоть её никто не признал, она по-своему гениальна. В своих картинах и скульптурах она сочетала несочетаемое, изображала неизобразимое. Во всех красках, видах, ракурсах, позах и цветах, мыслимых и немыслимых. Она изобрела свой собственный стиль, смесь сюрреализма, авангардизма, андерграунда. Я думаю, что она пошла на убийство ради того, чтобы её заметили, чтобы стать знаменитой.

Я изогнула бровь:

– Что-то ты неровно дышишь в одинаковой степени и к мёртвым прекрасным двадцатилетним старухам, и к талантливым живописующим монстрюхам. Ты уж определись, кому отдаёшь предпочтение!

– О, конечно же, жизни! И нахождению разгадки! – поднял вверх указательный палец 003 и улыбнулся. – Кстати, маньячку звали Лизавьетт, а нашу жертву – Элиза. Возможно, тут что-то есть.

– Возможно. Нашу остановку объявили, Пит, выходим на следующей.

Дальше нам предстояло полчаса трястись в автобусе до самого Карридена, а потом – пешая дорога до этой самой виллы. Мы были не против прогуляться. Места настолько колоритные, радующие глаз пейзажи, пышущие зеленью, что в такой атмосфере даже дождевой червь может стать великим художником. Между кустарниками и деревьями притаились аккуратненькие домики почти как пряничные, церквушки, уютные магазинчики. Из шумного огромного мегаполиса мы попали в параллельный мир фэнтези. Так выглядел сказочный городок богачей Карриден.

Мы обошли его по нужной нам дороге и, сверившись с картой, устремились в сторону страшного холма.

Вначале мы прошли мимо магазина с товарами для дома и ремонта, потом очутились на маленьком мосту, переброшенном через речку Карри, узкую здесь. Солнце ещё высоко стояло над горизонтом, было жарко, но ветрено. Нам было приятно идти по таким замечательным местам, и не будь наши обстоятельства сопряжены с расследованием загадочного преступления, мы бы даже замедлили шаг, чтобы понаслаждаться вдоволь.

– Вот с этого моста Лизавьетт скинула их в воду. Геранию и Нормана Шлейнов. В полицейском рапорте значилось, что это было ночью и что она споила их вином со снотворным. Они были не в себе, вялые, и она их в таком состоянии уронила, а потом спустилась и держала их головы под водой, пока они не захлебнулись, находясь в полусне, – рассказывал Пит.

– Отсюда мораль: не пей вино с лучшей подругой, – заявила я поучительным голосом. – Я подозреваю, что Лизавьетт была либо влюблена в мужа Герании, либо завидовала её молодости. Самой Лизавьетт было тридцать лет, Герании двадцать, а Норману тридцать три.

– Как бы там ни было, прошло четырнадцать лет, и мы вряд ли тут сможем что-то расследовать, – вздохнул Пит.

Небольшая речка выглядела мирно. Я представила детишек-херувимчиков, играющих на мостике, пускающих кораблики. Совсем не вязалось, что здесь могло произойти столь жуткое коварное убийство. Пит добавил:

– Кстати, ещё. Про снотворное, или яд. Он воздействовал таким образом, что не должен был оставлять следов. Полностью выводился из организма, растворялся.

– А каким образом тогда детективы раскрыли это? – задалась я вопросом.

– Лизавьетт описала всё в своём дневнике. Она написала даже формулу этого снотворного. Дневник нашли в доме, как главную улику. Но Лизавьетт к этому времени исчезла. Я вот думаю, может, она даже провалилась в портал в параллельном измерении.

– Ага, села на метлу и улетела. Такое мы тоже видали в нашей практике, – заметила я полушутя-полувсерьёз.

Поёжилась. Тот яд-снотворное, который не оставляет следов в теле жертвы, который невозможно обнаружить при вскрытии. Как это похоже на историю с Элизой Силлин! Уже что-то нащупывается.

А вот и холм. Он напоминал покатую горку, хорошо просматривающуюся со всех сторон, обдуваемую четырьмя ветрами. Интересно происхождение этого холма. Землетрясение? Карстовые отложения? Прохождение ледника? Или искусственно созданный в древности громадный курган, либо насыпь, где планировалась ритуальная постройка? При случае нужно покопаться в краеведении. Я на ходу достала блокнот и сделала пометку.

Вилла вблизи была гораздо больше, чем я предполагала. Серые, где-то коричневые стены из камня, бетонных блоков, перемежались с более старинной кладкой. Сразу можно отличить, что центральная часть более древняя, а правое и левое крыло – новые пристройки. Вид где-то целых, где-то разбитых окон соответствовал фотографии. Дверь заколочена наглухо. Кое-где сохранились оборванные ленты полицейских заграждений. Во многих местах часть стены и черепицы с кровли осыпалась и покрылась мхом. Вилла выглядела внушительно и давяще.

Мы негласно разделились, став обходить виллу по периметру, чтобы хорошенько рассмотреть снаружи. Я почти сразу нашла место, где могла стоять Элиза, чтобы сделать фотографию за сутки до смерти. Первое фото показывало виллу с угла левого крыла, второе – только правое крыло. Я дотрагивалась до стен, вглядывалась в валяющийся мусор. Эх, даже если что-то и было, за четырнадцать лет наверняка ничего не осталось.

Я предположила, что вилла изнутри разграблена, испачкана похабными надписями, граффити и что там много мусора. И даже что мы там можем встретить местных бомжей. Но вспомнила, что рядом элитный городок, где живут люди, имеющие по три-пять машин. Вряд ли бродяги сюда рискуют захаживать. Интересно, Элиза заходила в виллу или просто щёлкала её?

С агентом 003 мы встретились нескоро.

– Она такая огромная! Тут как искажение пространства, пятое измерение. Сразу видно, что дом проектировала истинная сюрреалистка.

– Серийная убийца, Пит, – напомнила я.

Поскольку двойное убийство, совершённое преднамеренно и запланированно, как раз подпадало под категорию серийных.

– Хоть июль и светлый летний месяц, у нас на всё про всё часа максимум два до наступления темноты. Так что, Пит, пойдём, покопаемся там.

– Да, уйдём с линии обзора. Тут всё хорошо просматривается! Если нас увидят какие-нибудь дотошные местные жители, у них возникнет много вопросов, по поводу того, кто мы такие и что тут делаем.

– Не бери в голову. Я уверена, местные уже давно почитают виллу за свою достопримечательность и привыкли ко всяким заезжим фриковатым придуркам, мечтающим о круизе с привидениями. Да-да, ты не ослышался, 003, фриковатые придурки – это мы.

Пит недовольно поморщился. Чувство гордости Сыщика оказалось слегка уязвлено! Я усмехнулась и первая полезла в дом через окно с выбитыми стёклами. Часть осколков в раме ещё оставалась, но у меня хорошие перчатки с кожаными вставками, предохраняющие ладони. Напарник агент 003 полез следом. Мы решили начать исследование с левого крыла.

***

Дамор, как и обещал, заехал за ней на мотороллере, и Синтия сдержанно объяснила, что сейчас вот-вот придёт Марк. А Марк всё не приходил. Что, если он обиделся, когда Синти сказала ему, что ей взбрендило устроить знакомство с приятелем из её школы? Что, если струхнул, услышав слово "Рискони"? И вообще, где его черти носят, чем он занимался с сегодняшнего утра, которое началось с полицейских сирен?

Синтия начинала нервничать. Если Хебб не придёт минут через пять, идти предстояло с одним Родни. Девушку одолевали противоречивые чувства по поводу вернувшегося откуда-то и свалившегося ей на голову друга. Она была и рада продолжению общения с ним, ведь они во многом близки по духу. И между тем, помня, как Родни перед своим отъездом настаивал на интимном сближении, Синти имела все основания сторониться его.

Родни тот ещё типчик. Они с Синти не виделись год, нет бы ему говорить не умолкая. Но не такой он породы. Он загадочно молчал, время от времени улыбаясь чему-то своему. Молчание всё больше становилось для Синти неловким.

– Ты ездил к родственникам, в другой город, да? – вспомнила Синти. Хотя твёрдо знала, что Родни соврал по поводу истинной причины своего затяжного путешествия. Никаких родственников у него не было. – И как, решились там все проблемы?

– Проблемы сами собой не решаются. Но да, кое-что рассосалось, – последовал неопределённый ответ.

– И чем ты планируешь здесь заняться? – полюбопытствовала девушка.

– Рыбалкой, – внезапно ответил тот.

– Ты что это, серьёзно? – захихикала Синтия. – И какую рыбу ты собрался ловить?

– Акулу на живца, – ответил Родни.

– В ручье Карри? Акулу?

Родни выдержал паузу и изрёк:

– В бассейне. Ещё меня пригласили на светский раут, недалеко от Роганс.

– В самом деле? Ты у нас знаменитость? Светский лев, да? Или светская акула? – игриво спрашивала Синти.

Параллельно девушка вспомнила, что Роганс – городок в нескольких километрах от Карридена, ничем не примечательный. Деревня деревней, какой ещё светский приём? Родни прикалывается! Снова со своим не от мира сего юмором. Синти не вникала.

– В каждом из нас живёт зверь, в которого мы можем превращаться, – усмехнулся парень.

Издали послышался звук мотора. Через несколько секунд, изрядно вихляя на поворотах, к парочке подъехал Марк Хебб, обдав их клубами пыли. Да так, что Синтия закашлялась, а Родни вальяжным жестом отмахнулся от дыма. Марк выглядел взъерошенным и нервным. Он удивлённо посмотрел на Родни, потом на Синтию, словно забыл, что в их походе на виллу предполагается третий лишний. Гёрлфренд напомнила:

– Марк, познакомься, это Родни. Родни, познакомься, это Марк.

Юноши пожали друг другу руки. Марк оглядел Родни оценивающе, а Родни Марка – с затаённым вниманием и вызовом. Синти предстояло выбрать, с кем она поедет на мотороллере. Родни представился ей светским львом и ловцом акул в бассейнах, хоть они и не виделись год. С Марком у неё только-только начался роман, но Марк вчера споил её непонятной бурдой, отшибающей мозги, а сейчас приехал взвинченный.

"Поеду-ка я с Родни", – решила Синтия.

– Мы что, правда поедем на виллу Рискони? – спросил Марк у Синтии.

– Да, и устроим там фотосессию. Ты взял поляроид? Пофотографируемся в непривычной обстановке, – улыбнулась девушка.