Семь моих турецких лет. Два года после развода

Глава 5. Первая зарплата

Ура! Отдала первый заказ. Как же волновалась! Доставка, к счастью, не понадобилась. Я ее предлагаю, но машины мужа в моем распоряжении теперь нет. Поэтому вариант – встречаться возле Макдональдса, до которого пять минут пешком, подходит идеально. И соседи лишних вопросов не задают. Накануне не спала до четырех утра. Встала по будильнику. Побежала к морозильной камере – проверять, как замерзли пельмешки.

Каждый напоследок осмотрела в очках. Накидала граммов 200 сверх заказанного. Упаковала в фольгу, чтобы не разморозились по пути. Пошли мы с Мишель и термосумками к Макдональдсу.

«Вы у меня первый!» – сказала я этому замечательному любителю пельменей. И попросила честный отзыв. Уже вечером отзыв пришел. Восторженный.

Как же я была счастлива, не передать! Сама не пойму, почему так радовалась. Может, мое призвание не книги писать, а вкусно кормить людей?

Иду довольная домой – несу первую зарплату.

По дороге зашла в магазин, купила Мишель хорошей говядины. Давно мечтала накормить «дочку» говядиной. Она же все-таки собака, ей красное мясо надо. Но с нашим бюджетом и на индейку с трудом выцарапывала у бывшего мужа. И то лишь потому, что на курицу у Мишель аллергия. А мясо… Мурат всегда хмурился и говорил, что даже мы сами его не едим.

«Но ты же любишь ее, доченькой считаешь, – периодически пыталась отстоять право животного на говядину. – Мог бы и заработать дитю на мясо».

А он отвечал: «Я уже свое отработал, теперь на пенсии, работать ни дня не буду». Всегда так отвечал, когда речь заходила о зарабатывании денег. А когда-то готов был подарить мне весь мир.

На первую зарплату в нашей семье всегда было принято покупать подарки родным. Я со своей самой первой купила маме павлопосадский платок. Было это, страшно сказать, 35 лет назад. И себе тоже купила, ей бордовый, мне голубой. Мой сейчас в Минске носит дочка. Мама свой мало носила, берегла «на смерть». В нем ее и похоронили.

А первую турецкую зарплату отдала своему бывшему мужу. Нет, не потому что идиотка. В конце декабря Мурат должен стать дедушкой. Попросила купить первому внуку золотую монетку. Так принято в Турции. От меня, несостоявшейся турецкой бабушки. Потому что внуки – это всегда огромное счастье.

И вперед с легким сердцем и прекрасным настроением – зарабатывать на аренду квартиры и билет в Минск.

Глава 6. Беда не приходит одна, или Усы, лапы и хвост – вот мои докУменты!

Нет, ничего страшного не произошло. Просто я лоханулась, и потом пришлось много чего решать плюс к озвученным ранее проблемам. В частности, отменять смену фамилии.

Опыт развода у меня есть. В Беларуси. Давно это было, но ветхая истрепанная бумаженция решения суда до сих пор хранится где-то дома в Минске. И там последней строкой написано: «После развода жена продолжает использовать фамилию мужа». Потому что при подаче иска меня об этом спросили. А я ответила: «18 лет прожила с девичьей фамилией и ровно столько же – с фамилией мужа, менять теперь не вижу смысла, пока снова замуж не соберусь». Тем более, вращалась в медийном пространстве, журналист, писательница, все дела. Это ж потом биографы вывихнут мозг, выясняя, чьему перу принадлежит то или иное мое произведение:)

Ситуация сейчас. Разводилась я ожидаемо, но внезапно. Так уж последняя капля капнула. Свекор настойчиво предложил адвоката, которая знает английский. Это было еще до предложения купить мне пресловутый билет в Минск. Я была на стрессе, а свекор казался на моей стороне. Потому что он же был свидетелем последней капли, а там все очевидно. Ну, мне так думалось.

Адвокат оказалась дочкой его друга, и была скорее их адвокатом, поскольку интересов моих блюсти даже не пыталась, да и английский у нее так себе. Но поскольку ее услуги оплатил свекор, и все случилось очень быстро, я ничего не успела пикнуть. Тем более не вспомнила про фамилию. Но раз не спросили, значит, не меняют.

И вот, получаю решение суда, там о смене фамилии ничего. Спрашиваю у адвоката, а она мне говорит – автоматически вы утрачиваете фамилию мужа. Не хотели утратить, надо было предупредить. Я ошалела, говорю, а почему вы мне не сказали об этом? Невнятное мычание.

Теперь картина следующая. Через пару недель мои документы станут недействительны, я перестану носить фамилию второго мужа, и снова стану носить фамилию первого.

Пока только в компьютерах госсистемы, потому что все документы, права, карты придется поменять ручками, естественно, за деньги. А после этого я когда-нибудь полечу в Минск…

Нет, в консульстве в Стамбуле сейчас сделать новый беларусский паспорт (который я только летом поменяла, и права тоже) – нельзя. Только лично если приехать в Минск.

На паспортном контроле я предъявляю документы обеих стран. Да, у меня есть турецкий загран (его тоже нужно будет поменять и стоит это до черта). Но с ним я могу выехать из Турции в любую страну мира, кроме Беларуси. А в Беларусь – только с беларусским паспортом, предъявив при этом турецкий ID.

Это просто шизофрения и раздвоение личности.

И конечно, я пытаюсь найти информацию, как теперь избежать смены фамилии. Нужно подать новый иск и открыть новое судопроизводство. Отправляюсь к бывшему мужу.

Ответ Мурата дословно: «А кто ты такая? Почему я должен тебе помогать? Это твои проблемы». Запихивая в рот третий блинчик, гору которых я им со свекром по привычке и доброте душевной, накрутила:)

Согласна, сама дура. Но мы, вроде, договорились, что остаемся друзьями. Свекор вообще сказал, что я навсегда его дочь, а он мне папа.

Но после слов бывшего мужа, которые вполне себе, вроде бы, правильные (кто я ему?) я почему-то снова сильно расстроилась. И опять изо всех сил начала пытаться все всем простить и не обижаться.

А потом гуляла по Дидиму с Мишель и убеждала себя, что совсем скоро все станет очень хорошо. Только нужно еще немножко потерпеть. Потерпи, Елена, как тебя там!

Глава 7. Остаюсь жить в Турции

Почему я не планирую возвращаться жить в Минск, а хочу остаться в Турции, в частности, в Дидиме? Почему я жарю бывшему мужу и свекру блинчики и продолжаю убирать в доме из которого меня рано или поздно стопроцентно выселят?

Ситуация такова, повлиять на нее я не могу. А жить в конфликте категорически не умею и не вижу смысла. Злиться и негодовать каждую секунду – себе дороже. Плевать в каждый блинчик – слюны не хватит. Пойти в магазин, купить себе еды и тайком в комнате есть – теоретически могу, практически морозильник полон продуктов, которые мы еще в совместном бюджете покупали.

Никто об меня не вытирает ноги. Все мне благодарны (на словах, по крайней мере) и вежливы. Мы соблюдаем правила общежития просто потому, что вот прямо сейчас разъехаться не можем. Ну я – поэтому. Мурат с папой – не знаю почему.

Я не хочу лезть ни в чью голову, а тем более душу. Не хочу никому ничего объяснять и доказывать – к чему это сейчас? Если бы собиралась «мириться» – да. Я бы выясняла, объясняла, приводила доводы, искала пути и компромиссы. Это мы уже прошли.

Все бесповоротно закончилось. Но не значит, что теперь нужно бросаться друг на друга. Как раз теперь, по-моему, сражаться не за что.

В Минске у меня есть где жить. Есть крыша, стены, пол и даже огород. Есть четверо кровных родственников, трое из которых – взрослые дети. И четверо маленьких внучатых племянников. Есть одна подруга. Все. Больше в Минске у меня ничего не осталось. Только не надо сейчас о Родине и подобном – это просто слова, не имеющие никакого отношения к реальной жизни.

Работать по профессии – журналист – в Минске я не стану. Просто принимаем факт. Кроме этого, чтобы устроиться на работу (любую) мне сначала нужно, чтобы «родина» меня приняла в налоговые резиденты. Полгода надо на что-то жить, дожидаясь статуса резидента.

Ладно, полгода прошло, и я пошла в свои 52 работать в Минске, например, уборщицей. Нет, конечно, жизнь на этом не заканчивается, но и не начинается, согласитесь. И перспектив я в этом не вижу. Заработать на пенсию? Потратить восемь лет своей жизни, моя полы, ради 150$ пенсии? Я, может, и не доживу до нее. А хочется жить.

Остаюсь в Турции просто потому, что мне тут нравится. Потому что прожила здесь 10 лет, потому что гражданка и имею право. Потому что собираюсь выучить язык (я его интенсивно учу, не думайте) и найти способ зарабатывать.

Минск никуда от меня не денется. Если вдруг я окажусь на улице без копейки денег больная и голодная, мои четыре родственника и одна подруга тут же пришлют мне билет, и через 6 часов я буду в Минске.

Но здесь у меня – любимый город, солнце, море, Мишель, коты и неслабо личного имущества, которое я собирала (в том числе привозила из Минска) долгие годы. Вы серьезно считаете, что я должна все это бросить, сложить платья в чемодан и уехать только потому, что мой брак с одним отдельно взятым турком потерпел крах?

Я так не считаю!

Конечно, будет еще много душевных бурь, неприятных сюрпризов и открытий. Но скоро все начнет потихоньку меняться к лучшему. Уже начало.

На прогулке с Мишель я впервые за последние месяцы оглянулась вокруг. И увидела красивый ноябрьский Дидим. Все зеленое. Все цветет. +20. У людей приветливые лица. Каждый второй бросается погладить мою собаку и сообщает с улыбкой, какая она уродина:)

Это у турок фишка такая, про красивых маленьких детей и милых питомцев они громко говорят çirkin (уродливый), чтобы не сглазить.

Жизнь продолжается.

Глава 8. И все таки папа

Француженки гувернантки у нас не было:) А вот это: «Все члены семьи и домочадцы чувствовали, что нет смысла в их сожительстве и что на каждом постоялом дворе случайно сошедшиеся люди более связаны между собой, чем они…» Определенно присутствует!