Секреты его бывшей жены

Ася Исай

Секреты его бывшей жены

Пролог

Высокий, темноволосый. С ямочкой на подбородке, которую я никогда не забуду.В моем сердце проворачивается стрела, когда я его узнаю. Она мешает сделать вдох.– Папа! Малышка вырывается из рук. Бежит по дорожке, оставляя плед, в который была укутана. Ботинки мы где-то потеряли. Пришлось надеть на тоненькие ножки три пары моих носков и нести принцессу на руках. Теперь она этими ножками шлепает по лужам. Спешит так сильно, что даже забывает придерживать свитер, который намокая начинает путаться в ногах. Вокруг дома машины полиции. Проблесковые маячки бросают осколки света, которые отражаются в бездонных лужах. Толпа мужчин стоит под импровизированным навесом. Все сосредоточены. Уткнулись в карты. Подсвечивая фонариками, изучают местность. – Папа, Папочка! – Группа номер три пойдет… – один из мужчин, услышав плач ребенка, оборачивается.

Вот и конец моим наивным надеждам.Но меня он не замечает. Серые глаза вспыхивают, поймав в фокус маленькую девочку. По его лицу проносятся, сменяя друг друга, несколько выражений – изумление, неверие, гнев, облегчение, радость. Его волосы растрепаны, словно он руками пытался упорядочить мысли. Пуговицы на пальто застегнуты невпопад. Он забывает, что в руке телефон. Роняет его на бетонную плиту, бегом бросается к девочке и подхватывает на руки. Она крепко цепляется лапками за его шею, а он, закрывает глаза. Быстро прячет лицо в белоснежных кудряшках, но я успеваю заметить блеснувшую влагу. Его руки со скрюченными пальцами, напряженными и словно изломанными сжимают маленькое тельце. – Папочка, только ты меня не лугай – ревет малышка. Оказавшись в руках папочки, она снова нежная девочка, а никакая не воительница. – Не лугай, пазалуста, я случайно! Там сыски были и цветочки, а потом я хотела венуться быства-быства, чтобы ты не волновался, а потом ночь, а в кустах кто-то был, собачки вышли… Все вокруг умиляются и медленно выдыхают. Кто-то по рации дает отбой, кто-то закуривает сигарету и передает по рядам флягу. А я стою, и злость заливает глаза. Иду, чтобы высказать всеЮ что думаю о таких прогулках родителям, но останавливаюсь, когда мужчина, обнимающий девочку, выглядывает, чтобы посмотреть кто притащил его чудо. Мужчина, который казался мне надежным. Он был нежным и заботливым. А на самом деле он даже не рассказал мне про то, что у него есть ребенок! И может даже жена! И этого ребенка они успешно потеряли! Я нашла девочку в глухом лесу, где она пыталась кормить печеньем шакалов. Прижимала к себе дикую псину, попутно рассказывая о пользе злаков. Абсолютно бесстрашная, никто не объяснил, что мир – опасное место и разрешили гулять в зимнем, мать его, лесу! Спасибо, что мы на юге живем, а не в Воркуте. Кажется, пора сваливать. Потому что я снова разозлюсь и прокляну всех на… – Тетя Ведьма! – обнимающая отца девочка распахивает глаза и вспоминает обо мне. – Папа! Папа! Она настоящая ведьма! Умеет с лисами лазговаливать и с лесовиками длужит! Обещала меня научить валить зелье невидимости! Не успеваю сбежать, отец поворачивается и обращает внимание на меня. Серые глаза вспыхивают, когда узнает. Рот кривится, хочет что-то сказать. Снова меняются выражения лица. Только никакой радости и благодарности мне не достается. Делает шаг ко мне. Предупреждая расспросы, начинаю быстро рассказывать: – Нашла на поляне. Играла с шакалами. С ней все в порядке, только проголодалась и промокла. Я лес знаю, поэтому вывела ее. – Тетя ведьма сказала, что ей во сне плиснилось как я заблудилась! – хвастается мелочь. Договаривались же, что секрет! – И поэтому она пошла в лес? – спрашивает у дочери, а смотрит на меня. – Шакалы выли, – пожимаю плечами. – И ты пошла в лес? В три часа ночи? – в глазах опасные искры. – Я подумала, что… – что я подумала? Надо быстро сообразить что-то правдоподобное… – Папочка, ты не велишь, но она настоящая ведьма, плавда. Без нее я бы не нашлась. Она мне показала, как тлопинки ласступаются и она сказала сама, что у меня нога болит. И что мы живем с тобой в доме у палка. И машина у тебя синяя! – малышка все еще в диком восторге, а вот глаза ее отца сужаются. – Ты следила за мной? Откуда знаешь? – делает шаг ближе. Отвожу взгляд, стараюсь смотреть куда угодно, только не в его серые глаза. Я уже однажды поддалась их чарам. Хватит. – Не знаю, просто угадала. – Тетя ведьма! Папа, настоящая, я не влу! – обижаясь, поджимает губки. Он подходит ко мне. Оценивает темным взглядом, в котором недоверие, опаска. Губы кривятся то ли от невысказанного, то ли от отвращения. – Ведьма, значит? Настоящая? Меня охватывает страх. Он расползается и вспыхивает гудящим пламенем, я словно на костре, и тысячи глаз толпы следят за каждым моим движением. Еще мгновение – и в меня полетят гнилые помидоры, камни и ножи. Святая инквизиция никогда не переставала существовать. Ведьму снова публично сожгут. Ведь люди всегда боятся того, что не могут понять. Сейчас я в очередной раз услышу: "Ведьма! Ты не притворяешься! Ты настоящая ведьма! Уйди от меня!"

Глава 1

Шесть месяцев назад

– Про суженого расскажи, – плюхается на стул напротив очередная “клиентка”.

Ловлю ее раздражение, и мне начинает казаться, что выйти в люди на Ивана Купала была плохая затея. Но моему дому нужна новая крыша, поэтому я притащила к берегу реки стол, стулья, таз, красивую скатерть и по меньшей мере сотню свечей. Нарядилась поярче. Сижу, улыбаюсь. Говорю то, что люди хотят услышать. Потому что правду слышать они не хотят, а любые мои предостережения пропускают мимо ушей. Но все равно это единственный день в году, когда ко мне бегут с радостными улыбками, а не обходят стороной и распускают слухи.

– Рядом суженый. Но не спугни. Позволь себе быть женщиной. Мужчина рядом с собой конкурента не потерпит. Следи за знаками. Любовь приходит, когда меньше всего ждешь, – выдаю максимально просто, но девушка закатывая глаза и что-то недовольно бурча, уходит.

Все от меня ждут, что я по щелчку достану им из-за пазухи мужика, карту с бездонным лимитом, волшебную таблетку для болеющих родственников. Но я не волшебница или Джин, а всего-то ведьма. Всему, что умею, меня научила бабушка. Я знаю какие заварить травы, чтобы не болела голова или снились приятные сны. Знаю некоторые ритуалы, но кредиты закрывать они не помогают. А все остальное – это сильно развитая интуиция, которую остальные люди глушат, боясь услышать себя настоящих.

Ночь сегодня лунная. Душная. Вокруг смех, веселье и совсем немного осталось до полночи. Я устала не столько от гаданий, сколько от шумной толпы. Привыкла в своем лесу к одиночеству. Отпускаю последнюю девочку и начинаю тушить свечи. Денег я получила достаточно, можно уже сбежать домой, но не оставлять же после себя бардак.

– Богатырь, значит… Учти, сам беду на свою голову накликал, – веду в сторону леса.– Мне погадаешь? – низкий мужской голос заставляет оторваться от сбора воска из таза. Поднимаю взгляд и зависаю на его серых глазах. В груди появляется непонятная, но приятная невесомость. – Тебе тоже суженого? – Мне бы лучше суженую, – глаза смеются, улыбка расползается по лицу. Ямочка на подбородке становится выразительнее. Разглядываю его как завороженная. Это еще что такое? Сбрасываю с себя морок. – Ты же не хочешь жениться. Обещал. Перед кем еще зарок держать, как не перед собой? – глядя только ему в глаза, протягиваю последнюю горящую свечу. Берет не переспрашивая. Направляя его руку, заставляю лить горячий воск в воду. – Ладно. Раскусила. Не хочу невесту, – задувает свечу, но мою руку из своей не отпускает. Наглец. Забираю сама. – Но ты же с волшебством на “ты”. Точно знаешь, где цветет папоротник. Ну или есть компас какой… – теряя берега, теплыми пальцами задевая кожу, касается подвески на шее. Не понимая что сделал, ловит мою Туликетту. Лиса приносящая северное сияние и исполняющая желания. Зачем ему еще папоротник? – Пошли искать, покажешь где. – Тебе зачем? – Исполнять желания, заглянуть в будущее. Богатство, успех. Что там еще легенда обещает в обмен на огненный цветок? – А если врет легенда? – Вот и проверим. – Ведьм не боишься? – Я крещеный.

Не отойдя и десятка метров от поляны, он прижимает меня к стволу ближайшего дерева. Губы врезаются в губы. Нам абсолютно наплевать, что совсем рядом толпа и присмотрись кто-то хоть на секунду в чащу леса, мы станем знамениты. Огонек, что начал разгораться между нами, стирает все мысли. Он превращается в настоящее пламя. Извиваясь, опаляя кожу своими искрами и сжигая дотла.

Этого мне еще не хватало…– Тебя хоть как зовут? – шепчет, едва сделав вдох после головокружительного поцелуя. – Узнаешь, если судьба, – звонко хохоча, сбегаю от ошарашенного мужчины. На поляне быстро собираю стулья, бросаю в сумку вещи, и перед тем как вылить воду, мельком заглядываю в таз, замечая кусочек воска, который налил мой незнакомец.

*******

До встречи в комментах, Ася❤️Дорогие друзья! Добро пожаловать в новинку! Продолжаем серию про врачей) Сегодня у нас стартует история Сергея и его Ведьмы. Как думаете, уживутся?)) Чуть позже покажу визуалы) Добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не потерять)

Глава 3

Декабрь на юге это не минус тридцать и горы снега. Спасибо и на этом. Но пробираться через лес в проливной дождь и плюс семь, то еще удовольствие. Особенно когда ветер сносит и вся эта радость летит прямо в лицо. Ветки, паутина, но все это потом, потому что ощущение беды бьется в горле и усиливается с каждой минутой.

Бегу за Самайном в темноте, не зажигая фонарик. Я знаю и чувствую этот лес как саму себя. Свет будет только путать. А мне хватает обжигающе – холодного ливня, который сбивает след. Очки все время приходится протирать от воды. Легкие покалывает от сбившегося дыхания, сердце мечется в панике, подгоняя, а когда я натыкаюсь на поляну, оно и вовсе останавливается.

Очень сложно поверить своим глазам, потому что… Ну не бывает же такого, ведь правда? Девочка. Маленькая, совсем крошечная. В ярко-желтой курточке. Сидит на поваленном стволе дерева. А вокруг нее стая шакалов. Штук десять псин. И все сидят слушают, как она что-то рассказывает про печенье. Хихикает, когда “милая собачка” слизывает с ладошки очередной кусочек. Самайн шипит, увидев эту картину, но мы остаемся не замеченными.

Таких чудес дрессировки я еще не видела, но спасибо, спасибо, спасибо, господи, что это всего лишь шакалы, а не медведь. Потому что я точно знаю, неподалеку есть берлога.

– Сам-сам, закрой ушки, – нашариваю в кармане отпугиватель животных. Ведьма ведьмой, но хозяева в лесу они. Как только нажимаю на кнопку, шакалы поджимают уши, хвосты и сорвавшись с места, исчезают в лесу.

С поляны слышится горькое “Ну во-о-от”. Включаю фонарик и выхожу к малышке. Она даже не пугается. Грустно жует мокрое печенье. Курточка порвана на плече, ботинок почему-то только один, штаны мокрые насквозь. Меленько дрожит. Пора эвакуироваться.

– Хотите печенье? – протягивает

– Может, лучше с чаем? Пойдем греться. Давно тут сидишь?

– Мне с незнакомыми нельзя.

– Я Тася. Тебя как зовут?

– Ника. Папа говолит, что я хулиганка. Будет лугаться типель. А я плосто сыски хотела соблать. Немнозечко.

– Пойдем искать папку? У него инфаркт уже наверно?

– Это как? Инпаркт?

– Это когда часть сердца отказывается работать, – на автомате объясняю как взрослой, а она кивает, будто все-все поняла.

– Нинада инпаркт. Пойдем домой, – спрыгивает с бревна и, хлюпая в грязи, собирается отважно шагать сама.

– Подожди, – расстегиваю непромокаемый плащ и беру Нику на руки.

Она крепко цепляется обезьянкой. Жмется, почувствовав тепло. Теперь мы обе мокрые и грязные, но уже идем домой.

– Тетя Тася… – шепчет на ухо.

– Ммм?

– Я хочу писать.

Спотыкаясь об валежник, останавливаюсь. И что мне с этим делать?

*****

Кое-как добираемся до дома. Мокрые, грязные и замерзшие.

– Сам-сам, ты такой умный. Вот умел бы баню топить, цены б тебе не было! – Самайн на мою триаду никак не реагирует, продолжая вылизываться.

Ворчу, а Ника звонко хихикает. Стягиваю с нее насквозь мокрые вещички, пока она открыв рот рассматривает мое жилище. Здесь все очень скромно и мало места. Кухня, она же гостиная и крохотная спальня. Второй комнатой пришлось пожертвовать в пользу ванны. Отдала почти все деньги, что у меня были, но ни разу не пожалела об этом решении. Особенно сейчас.

Оставляю мелочь отмокать в горячей воде и иду смотреть что из ее одежды можно реанимировать и во что из своего можно упаковать ребенка. Когда возвращаюсь в ванную… Мамочки, я медленно, но неотвратимо начинаю сочувствовать родителям этой хулиганки.

– Ой. Я нинаросна, – при виде меня на пороге, мелочь роняет бутылку с шампунем. Там, где пять минут назад была вода, через край ванны, застилая пол, проливается пена. “Нинаросна”. Вот это счастье мне привалило. Прямо не знаю с какой стороны начинать радоваться.

– Дай угадаю. Оно само?

Быстро-быстро кивает и заныривает обратно в пену, пряча довольную улыбку. Мы с Никой пьем чай и начинаем собираться. Пора бы вернуть эту фурию законным владельцам. Сушу утюгом ее колготки, пока она натягивает мой свитер. Сел после стирки. Хорошо что не выбросила. Ей он как раз чуть ниже колен.

– Сейчас время спания, – прыгает на кровати. Сам-сам от ее нежностей уже сбежал.

– Время чего?

– Ну чтобы спать, глупенькая! Мозна я у тебя останусь?

– Нет. Тебя родители ищут. Волнуются. Нужно возвращаться.

– От папы попадет? – спрашивает загрустив.

– Может. Но ты знай, что он в такие моменты только кажется злым огромным мужиком. На самом деле он ужасно боится. За тебя, между прочим, переживает.

Ника соглашается идти сдаваться. Я решаю идти к Василисе. Она наверняка знает чья это пропажа. Но как только мы приближаемся к выходу из леса, я вижу свет проблесковых маячков. Вокруг несколько машин полиции, волонтеры с собаками. Малышка вырывается из рук.

– Папа, Папочка!

– Группа номер три пойдет… – один из мужчин, услышав плач ребенка, оборачивается.

Высокий, темноволосый. С ямочкой на подбородке, которую я никогда не забуду. В моем сердце проворачивается стрела, когда я его узнаю. Она мешает сделать вдох. Как много всего между нами случилось и он ничего не сказал о дочери. Что еще интереснее, о ее матери. Вот почему он меня не искал.

– Тетя Ведьма! – обнимающая отца девочка распахивает глаза и вспоминает обо мне. – Папа! Папа! Она настоящая ведьма! Умеет с лисами лазговаливать и с лесовиками длужит! Обещала меня научить валить зелье невидимости! – не умею я это все. Но зубы заговаривать трясущемуся ребенку как-то нужно было!

– Ты следила за мной? Откуда знаешь? – делает шаг ближе. Отвожу взгляд, стараюсь смотреть куда угодно, только не в его серые глаза. Я уже однажды поддалась их чарам. Хватит.

– Не знаю, просто угадала.

– Тетя ведьма! Папа, настоящая, я не влу! – обижаясь, поджимает губки.

Он подходит ко мне. Оценивает темным взглядом, в котором недоверие, опаска. Губы кривятся то ли от невысказанного, то ли от отвращения.

– Ведьма, значит? Настоящая?

Меня охватывает страх. Он расползается и вспыхивает гудящим пламенем, я словно на костре, и тысячи глаз толпы следят за каждым моим движением.

Еще мгновение – и в меня полетят гнилые помидоры, камни и ножи. Святая инквизиция никогда не переставала существовать. Ведьму снова публично сожгут. Ведь люди всегда боятся того, что не могут понять.

Из дома выбегает зареванная Василиса. Забирает Нику и утаскивает в тепло. Ее снова нужно переодевать. Сергей же остается со мной. Делает шаг, подходя вплотную. Все так же пристально смотрит. Он уставший, даже скорее измотанный, но лед в его глазах становится все опаснее.

– Раз ведьма, то держи гонорар. Заработала. Новый хрустальный шар купишь. Или что там у тебя… – выгребает из кормана увесистую пачку купюр и вкладывает в мою безвольную ладонь.

Его ледяные пальцы больше не согревают и не ласкают. Вот значит как ты меня оценил, дорогой доктор. Это было больно, но я тоже умею бить. Что ж…

– Твоя дочь сидела в лесу. Одна. В ста метрах от оврага и медвежьей берлоги. Очень крупно повезло, что пришли всего лишь шакалы. Увы, ни люди, ни поисковые собаки не нашли бы ее до утра. Так что побереги деньги, – стараясь не вдыхать аромат его парфюма, поднимаюсь на цыпочки, чтобы сказать шепотом на ухо:– Купи новую шубку жене, – и уже громче, делая два шага назад: – Или себе мозги, – швыряю всю пачку денег ему в лицо. Очень хочется посмотреть как фонтаном разлетаются купюры, но я ухожу не оборачиваясь.

Паршивый сегодня день.

Глава 4

Я не надеялась, что после произошедшего меня оставят в покое. Но очень-очень хотелось хотя бы выспаться. Вернувшись вчера даже свет не стала зажигать. Боялась заметить последствия стихийного бедствия по имени Вероника. Не переодеваясь, упала спать, накрывшись одеялом с головой. И спала бы еще очень долго, но кто-то начал скрестись в дверь.

– Ты опять приключения ищешь? Зачем в лес пошла? – я не самое гостеприимное существо, особенно если не высплюсь, но Василиса все так же продолжает улыбаться, услышав мою приветственную речь. Входит, не обращая внимания на мою недовольную мину. Знает, что не на нее злюсь.

– Завтрак принесла. И поблагодарить. Ника часто чудит, но такого не было… – суетится, накрывая на стол и параллельно разгребая бардак вокруг. – Мы все так переживали. Хотела к тебе еще ночью прийти, но Илья не отпустил. А я этот лес и без всяких карт знаю. Чего он.

– Действительно. Чего он боится отпускать в лес свою беременную женщину? Тебе давно кошмары сниться перестали после похищения? – в ее глазах вспыхивает удивление. Конечно, я знаю. Тут и ведьмой быть не нужно, чтобы понять, что такое не проходит бесследно.

– Пока Илья рядом все хорошо. Но когда уезжает, тревожно немного. Дом пустой, большой, – пожимает плечами и ставит передо мной тарелку с блинами. Запах умопомрачительный.

– А ему, думаешь не страшно? Мужики… Они тоже люди. Им тоже страшно и больно. Просто кто-то придумал, что они обязаны все держать в себе. А некоторые, что им можно больше, чем остальным, – машинально рву в руках салфетку в клочья, вспоминая, что пришлось пережить бедной Василисе, благодаря бывшему мужу. Ну “ой”, как сказала бы Ника. Кто-то в тюремной камере сегодня не слезет с унитаза. Ничего. Говорят, это даже полезно.

Василиса хорошая. Ее не испортили деньги. Она устояла перед всеми ударами судьбы и выбралась наконец из беспросветного мрака. Даже сейчас, когда она стала владелицей самой крупной сети отелей в стране, она стоит на моей кухне, моет кружки, собирает со стола крошки от печенья. Не из благодарности или потому что ей неприятно тут находиться. Просто потому, что может и хочет помочь. Это порыв, а не бремя.

– Тот урод уже в тюрьме, – ловлю ее руку и заглядываю в глаза. – Он не выберется оттуда до конца жизни. Дело было таким громким, что его никакие деньги не спасут. Просто позволь себе уже быть счастливой.

– А ты? Видела ваш фееричный разговор с Серым во дворе. Что это было? Я думала, между вами есть что-то. Он половину лета и всю осень околачивался здесь. Тебя искал.

– И за все это время не удосужился сказать о дочери. А еще же есть мать! – Василиса хочет что-то возразить, но я ее перебиваю. – Между нами ничего не может быть. И он вчера это в очередной раз подтвердил своей выходкой с деньгами.

– Он очень испугался. Привык уже ко многому. У него квартира отчего только не застрахована и есть абонемент в травматологию. Сама несколько раз чуть не поседела с Никой. Но таким, как вчера, Серого никогда не видела. Может, вам стоит поговорить?

– Василиса, я уже все это видела. Даже если отбросить его ложь, остается главное. Все отношения в моей жизни заканчиваются там, где начинаюсь настоящая я. В детском саду меня боялись родители и запрещали детям общаться со мной. В школе смеялись уже дети, и я бегала от них. А дети злые. Ко мне подослали парня, который мне нравился. Он притворился, будто влюблен и все понимает. А потом записал один из наших разговоров, который стал достоянием общественности. Вот и вся любовь.

– Но Серый другой. Он просто…

– Все они другие. Но больно потом мне. Та история была не последней, но очень хорошей прививкой. Меня тогда даже мама не поддержала. Не стала переводить в другую школу. Одиннадцатый класс, нечего метаться. Она говорила, что я сама виновата. Должна быть нормальной! А о том, как мне было заживо вариться в том котле, никто не спросил.

– Мне жаль, – обнимает.

– Не стоит. Но и сейчас продолжения истории с Сергеем я не хочу.

– Я влезать не буду. Это ваши дела. Но ты должна знать, что он не спал до утра не только сегодня, но и каждый раз, когда приезжал искать тебя. Зацепила ты его.

Угу. Зацепила. Что ж он с женой не милуется, до утра-то? Вопрос этот вслух не задаю. Нужно поскорее забыть эту историю, а не копаться в ней до посинения. Вот только когда я ложусь спать, после ухода Василисы, меня начинают мучить кошмары с Серым. Снова наши бесконечные, но такие короткие ночи. Мне невероятно сладко и одновременно горько. Его руки и губы везде, его так много… Я хочу продолжения и убежать.

Выныриваю из вязкой мути сна и иду в ванную, чтобы постоять под ледяной водой. Нужно остыть и проснуться, наконец. Все это слишком. По пути случайно сбиваю со стола коробку с мелочами. Из нее веером по полу рассыпаются карты. Никогда ими не пользовалась. Купила, все хотела попробовать, но они со мной "не разговаривают".

– Потерянный король… – поднимаю первую попавшуюся. – Ну это уж слишком! – Сгребаю карты в мешок и хочу их выбросить в бак на улице, но, открыв дверь, так и стою на пороге.

– Можно зайду?

А вот и потерянный король явился.

Глава 5. Серый

Между нами все еще хуже, чем я мог подумать, но все равно никак не могу перестать улыбаться. Догоняю свою ведьму у порога дома. Знаю, что другого шанса поговорить у нас больше не будет. Не позволит. Поэтому выдаю все как есть, пока она не успела убежать. Тася берется за дверную ручку, но замирает, услышав мой голос.Тася стоит сонная, растрепанная, злая и невозможно красивая. Войти, очевидно, мне нельзя. Если сейчас мешок с мусором мне на голову наденет, обижаться не стану. Потому что сам виноват. Кретин. И оправданием не может стать ни стресс, ни усталость, ни злость. Вчерашний день не просто выбил меня из колеи, а уничтожил. Сегодня легче. Потому что Ника дома, сидит тихо как мышь и даже не заболела. Станет еще лучше, если получится вымолить прощение у Таси. Только вот она, захлопывая дверь, проходит мимо. Иду следом. – Я не оправдываться, а благодарить, – пытаюсь зацепить, но все получается опять как-то через задницу. Тася спотыкается о мои слова и оборачиваясь, проходится по мне ледяным взглядом. – И поговорить. – Тебя тоже в бак затолкать? – открывая крышку, с грохотом швыряет туда пакет и делает приглашающий взмах рукой. – А это поможет нам поговорить? – скептически заглядываю внутрь. – Нет, но мне будет приятно, – ядовито улыбается, поправляя очки. – Я не хотел тебя обижать. Просто… – Просто взял и обидел. Это ничего. У меня такое не в первый раз. Переживу, – проходя мимо, вручает крышку от мусорного бака. – Закрыть за собой не забудь. – вот же язва.

– У меня вчера умерла пациентка, – вслух это звучит еще хуже, чем варится внутри. Слова прокатываются горечью, возвращая в операционную. – Качал сорок минут и не вытащил. Я сделал все. Все, что знаю и умею. Но ничего не помогло. Ей было всего восемь лет, – сажусь на крыльцо. – У меня практики десять. Юбилей, мля. Никогда не привыкну, что иногда они уходят, как ни бейся. На эмоциях оправил Нику с нянькой из города сюда. Понял, что не хочу портить ей настроение своей кислой рожей.

Достаю сигареты, прикуриваю, жадно затягиваясь. Тася садится рядом на ступеньку, но я утаскиваю ее себе на колени. Впивается в меня взглядом и коготками.

– Тихо. Не брыкайся. Ступеньки мокрые и холодные. На улице плюс десять, а ты в тонкой пижамке. Жопку отморозишь. А она у тебя красивая. Жалко. Не хочешь в дом, так сиди смирно, – придвигаю к себе ближе за талию, а она молча забирает сигарету и тушит в луже. Справедливо. – В общем, после смены не набухаться захотелось, а дочь обнять. Позвонил, предупредил, что скоро буду. Хрен знает, что нянька себе придумала, но когда я приехал ночью, эта идиотка спала в моей постели голая, а Ники нигде не было.