Кая. Зов Пустоши

– К моим покоям, максимально быстро, – не приветствуя, скомандовала я. – И это очень секретно, Тоби, прошу тебя.

Лекарь понятливо кивнул:

– Как скажете, княжна, – и не задавая вопросов, побежал выполнять приказ. Я же помчалась дальше, в отсутствии отца я могла обратиться лишь к одному человеку.

Следующая дверь распахнулась не настолько быстро, но все равно оперативно.

– Княжна, – начальник тайной канцелярии произнес мой титул со смиренной обреченностью, попутно застегивая камзол. – И зачем я вам понадобился среди ночи?

– Что может быть лучше ночной прогулки? – ответила я вопросом на вопрос.

Мужчина хмыкнул, прикрыл за собой дверь и едва уловимо кивнул охраннику, который материализовался практически из пустоты.

– Где? – коротко спросил граф.

– Возле моих покоев.

Охранник без лишних приказов растворился в темноте.

– Пойдемте, – тяжело вздохнул граф. – А вообще, отвечая на ваш вопрос. Довольно много вещей, княжна, – он шагал куда быстрее меня, мне приходилось практически бежать. – Например, сон, поверьте, в этот час предаваться сну невероятно приятно.

Я скосила на него взгляд. Лучше всего к этому мужчине без возраста подошел бы эпитет безликий. Это так тривиально, начальник тайной охраны с совершенно незапоминающейся серой внешностью, средний рост, среднее телосложение, блеклые волосы, лицо, с которого будто соскальзывает взгляд, тонкая полоска губ и цепкие голубые глаза, которые, впрочем, в любой момент могут стать совершенно невыразительными. Тривиально, но работает в совершенстве. Спроси любую местную аристократку, кто такой граф Рихард, и она шепотом, с придыханием, чуть закатывая глаза, ответит, что это начальник тайной канцелярии северного княжества, неженатый, между прочим.

Но спроси ее же, что это за мужчина в простой одежде во-о-он там стоит. И она лишь равнодушно дернет красивым плечиком – простолюдин какой- то. Удивительная способность преображаться.

Мы свернули к моим покоям, в нос ударил кислый тошнотворный запах. Тугой комок желчи подкатил к горлу, я с отвращением скривилась, искренне пожалев, что у меня нет с собой надушенного платка. Тоби, крепко держа стражника за волосы, что-то ожесточенно втирал несчастному под нос, но тот лишь бессвязно мычал. Вокруг были лужи рвотных масс. Я содрогнулась, стараясь дышать ртом.

Белый невесомый платочек с изображенными на нем инициалами Р. Л., подчеркнутыми черной кривой молнией, знаком тайной канцелярии, протянул мне Рихард. Я поспешно прижала его к носу, вдыхая терпкий запах благовоний.

– Ко мне в лазарет его, скомандовал лекарь, отпуская голову стражника. – Только зафиксируйте на кровати, чтобы встать не мог.

Лекарь отер руки об одежду и подошел к нам.

– Сильное отравление алхимической дурман-травой, он принял ее в концентрированной дозе, – не дожидаясь вопроса, пояснил он. Тоби охлопал себя по карманам, привычным движением достал курительную трубку, покрутил в руках, взглянул на меня и со вздохом опустил ее снова в карман. Все в крепости знали, что я не переношу запах табака.

– Обычно зависимые втирают порошок себе в небо, – продолжил он, – но мне кажется, это не тот случай, я взял пробу, небо чистое, без привычного слизистого налета, свойственного зависимым. Простите, княжна, за подробности.

Я лишь рукой махнула, покрепче прижимая к себе платок.

– Хочешь сказать, его отравили? – спросил Рихард.

Тоби с сомнением покачал головой.

– Не могу пока точно сказать, – он сделал паузу, задумчиво на меня посматривая. – Но вот если порошок алхимического дурмана развести в воде, а затем вымочить продолжительное время в нем платочек, так чтобы ткань все впитала, а затем вот так же, как княжна прижимает его к носу, прижать к дыхательным путям жертвы и подержать подольше, возможно, будет похожая реакция.

Я от такого сравнения поспешно убрала надушенный платок. Тоби хмыкнул на мою реакцию и закончил.

– Но это неточно, мне нужно больше времени.

Рихард кивнул:

– Займись этим, пожалуйста.

Лекарь закатил глаза, увеличенные линзами очков, белки блеснули даже в полумраке, жест получился особенно выразительным.

– Пойду я выполнять, – и развернувшись, отправился в лазарет.

Рихард же прошелся мимо испражнений, присел в месте, где лежал стражник, осмотрел пол, косяк двери.

– Вы позволите? – он взялся за ручку двери в мои покои.

– Да, конечно, входите.

Мужчина вошел в гостиную, я следом, по-прежнему не решаясь опустить волчонка на пол.

Он прошелся по периметру, осматривая пространство. Я села в кресло, закинула ногу на ногу, обычно так сидеть не принято, но в этой позе я чувствовала себе увереннее. Волчонка усадила рядом, придерживая, чтобы не соскочил. Нужно рассказать о подкинутом растении, но я боялась. Слишком странно реагировал и вел себя щенок, вдруг они решат, что он опасен для меня, и попытаются забрать. Мысль была нелепой, но дыхание замирало только от одного предположения, что я могу разлучиться с ним. Обратила внимание, что нервно качаю ногой, тело всегда выдает, пришлось сделать усилие, заставляя себя сидеть спокойнее.

Рихард присел у двери в спальню и подобрал с пола несколько сухих листочков, покрутил их в руках, затем на раскрытой ладони продемонстрировал издалека мне.

– Очень сомневаюсь, что в ваших покоях слуги пренебрегают уборкой.

Я в ответ промолчала, но, видимо, определенная эмоция на лице отразилась, он вздохнул и подошел ко мне, почтительно замерев в двух шагах.

– Я понимаю ваши эмоции. Князя сейчас нет и формально власть в крепости принадлежит княгине Анисии, а с учетом того что происходящие странности, наверняка связаны с вами, я понимаю ваше недоверие. Но во-первых, сейчас глубокая ночь, и тревожить Княгиню я бы не стал, а во-вторых, как глава тайной канцелярии я имею полное право не отчитываться о делах, которые веду, ни перед кем кроме князя. И вы это знаете, – последние слова он произнес с особым нажимом.

Я окинула его взглядом, руки не перекрещивает, возвышаться надо мной ему сейчас не комфортно, тело чуть подает вперед и крутит эти треклятые листья в руках. Волчонок нехорошо так, напряженно замер рядом. Взвесив за и против, все же сдалась.

– Третья полка, ближайшая к двери книга, – сказала ровно, но пальцы переплела в попытке не выдавать, что нервничаю.

Мужчина достал сухое соцветие из книги и было сделал шаг ко мне, но я предупреждающе вскинула руку.

– Не подходите, мой волк нервно реагирует на это растение. Рихард лишь удивленно вскинул брови, но сел в отдалении.

Я по порядку и в мельчайших подробностях рассказала ему все с момента пробуждения и до того, как постучала к нему в двери. Когда я закончила, он поднялся.

– Благодарю за доверие, можете не переживать, мы разберемся с этой ситуацией.

Я позволила себе недоверчиво поджать губы. Разобраться-то они, конечно, разберутся, но вот полную информацию мне вряд ли кто-то сообщит.

– А сейчас, позвольте, я проведу вас в одну из гостевых комнат, – продолжил Рихард, – служанки уже подготовили. В ваших покоях должны поработать мои люди.

Нечто подобное я ожидала, а потому спокойно проследовала за начальником тайной канцелярии. Зловонные лужи за время нашего разговора уже убрали, возле двери стоял новый стражник. Людей Рихарда видно не было, но на то она и тайная канцелярия – особые люди. Граф, проводив меня в покои и пожелав спокойного остатка ночи, удалился.

Я нервно прошлась по просторной гостиной, размерами едва ли уступающей моей. Зашла в спальню, осмотрела широкую приготовленную ко сну кровать и вышла. Слишком сильные эмоции, слишком много мыслей, чтобы я могла сейчас уснуть.

– Что может быть лучше ночной прогулки? – второй раз за эту ночь повторила я, на этот раз вопрошая висящий на стене гобелен. Благочестивая Иона, скромно потупившись, занималась пряжей. – Только ночное посещение библиотеки, – ответила я сама себе, круто развернулась, вновь подхватила волка и направилась в обитель знаний.

– Жгутов цвет, ярко-красные цветок с навязчивым запахом, произрастает на юге Капаларских гор, является исключительно редким растением, в лекарственных снадобьях не используется. Одно из неизученных свойств – способен вызывать частичное помутнение разума у относительно разумной нечисти. Попросту говоря, повышает агрессию, – с чувством продекламировала я и откинулась на спинку стула, растирая затекшую шею. – Капаларских гор, – повторила название вслух. Пограничье с равнинным княжеством, не самый близкий путь.

Волчонок, развалившись на одном из талмудов, благополучно спал. Я нервно крутила карандаш в руке, задумчиво рассматривая своего любимца. По сути-то сумеречные волки как раз и относятся к разумной нечисти. Хотя доподлинно этого никто не знает. Вся информация о них, – это короткие истории пограничников да немного того, что рассказали Храмовники.

Я закрыла справочник, пожалуй, больше сегодня не могу. Итак, два часа беспрерывных поисков. В библиотеке было прохладно, и я зябко поёжилась. Нужно хоть немного отдохнуть. Идти обратно в гостевые покои – лень. Поэтому я закрыла дверь в библиотеку изнутри, взяла один из пледов, предусмотрительно оставленных прислугой, знают, что я провожу тут много времени, и устроилась на диванчике. Уснуть сразу, естественно, не получилось. Мысли множились и требовали разложить их по местам. Интересно, кому мне нужно сказать спасибо за такое экстренное ночное самообразование в мире ботаники? Первые подозрения падали на Анисию, ведь только она восприняла в штыки появление волчонка. Да и, в принципе, только с женой отца у меня были сложные отношения.

Ведь хитро-то придумано, подбросить мне под дверь цветочки, щенок всю ночь вдыхал бы их аромат, и к утру – ву-а-ля, надышавшись этой дряни, у меня был бы весьма агрессивно настроенный волк. Что случилось бы потом, даже представлять не хочу. Я покосилась на волчонка, тот все так же спал на раскрытой книге.

Но вариант с Анисией это как-то совсем просто. Слишком все непонятно вышло со стражником. Неужели она бы стала травить собственного человека. Она ведь, в конце концов, Княгиня.

А еще меня интересовал другой вопрос – то, что мой волчонок попросился гулять среди ночи. Что это? Предчувствие опасности или невероятная случайность?

Потолок библиотеки был оббит деревянными брусьями, естественные кольца дерева складывались в затейливый узор, я засыпала. На пограничье сознания и сна мелькнула мысль, что я ведь единственная, кто сможет дать ответы на подобные вопросы, мы ведь совсем ничего не знаем об этих созданиях Пустоши.

А в шесть утра был, как обычно, подъем. Я встала с диванчика в библиотеке просто чудовищным усилием, выдержав жесточайшую схватку сама с собой. Голову словно ватой набили, и больше всего хотелось сообщить всем, что я, в общем-то, княжна и имею полное право спать хоть до полудня. Я тяжело вздыхала, возвращаясь в свои покои, гневно сопела, натягивая тренировочный костюм, обреченно стояла у двери, мечтая плюнуть на тренировку. Но вколоченное в голову «должна» в очередной раз победило.

А потом были восемь кругов вокруг крепости и стандартная разминка, и вот еще этот позорный спарринг с Дрейком.

Дрейк смотрел на меня, в общем-то без укора, но с определенной долей разочарования. И это злило. Я не могла оправдаться: пока тайная канцелярия не поймет, что же произошло этой ночью, эта информация совершенно секретна.

– Ну что же, княжна, раз клинок вам сегодня не дается, значит, отработаете на полосе препятствий, – хмуро покачал седой головой наставник. – Круго-ом!

Я, стиснув зубы, выполнила команду. – К барьерам, бе-его-ом марш! – разнесся зычный окрик над совершенно сонным еще двором.

И я побежала. Вскочила на скользкое шатающееся бревно, балансируя, пробежала, перескочила на следующее – более маленькое подвешенное перпендикулярно, а за ним на следующее, хватаясь за цепи, на которых они были прикреплены.

– Быстрее! – хлестнул раздраженный окрик Дрейка, когда я замерла на последнем бревне. Я спрыгнула на мерзлую землю и поползла, стараясь не сбить хрупкие жердочки над собой. Вот в такие моменты меня преследуют мысль, что моя чрезмерная гордость до добра не доведет, ответила бы в нужное время согласием, сидела бы сейчас как нормальная княжна, вышивала бы крестиком и учила этикет. И никакой дух Пустоши не крутился бы под ногами. Я содрогнулась от последней мысли, случайно сбив-таки жердочку практически на выходе, чем заслужила еще один недовольный окрик Дрейка. Впереди были брусья, я проворно подпрыгнула, цепляясь за перекладину, раскачала тело и перехватила следующую. Нет уж, лучше я по бревнам поскачу. За вышивкой еще пальцы можно исколоть, а руки у меня нежные, княжеские. На этой мысли нежные княжеские руки соскользнули с перекладины, и я чудом не пропахала носом подмерзшую грязь, успела сгруппироваться. Щенок радостным белым комком подпрыгивал рядом, норовя лизнуть в нос.

– Кая, Хелл тебя задери! Ты будешь, в конце концов, сегодня работать!

В ответ я просто вернулась на полосу препятствий. В конце концов, я сама выбрала этот путь.

Глава 3

В комнату я скорее ввалилась, чем вошла.

– Госпожа, – присела в реверансе моя камеристка. Я вяло махнула на нее рукой:

– Сейчас меня интересует только купальня. Ты подготовила воду?

Она резво подскочила, помогая мне стянуть с себя грязный тренировочный костюм.

– Конечно, госпожа, все как вы любите, горячая вода, мыльный раствор с запахом хвои.

– Пойдемте.

Горячая вода ласково окутала мои звенящие от усталости икры, от купальни поднимался пар, и воздух был пропитан запахом северных деревьев. Я блаженно вздохнула. Вот эти мгновения в своей княжеской жизни я любила больше всего. Когда после утомительной тренировки можно окунуться в теплую благодать купальни.

– Оставила завтрак на столике, – отозвалась от двери Дейра. Я спустилась еще на пару ступенек ниже, впитывая тепло бедрами.

– А еду для щенка оставила около него, – чуть замявшись, доложила она и вышла из купальни, вернее попыталась выйти, так как обнаженная, мокрая по пояс княжна, вихрем вылетевшая из купальни, оттолкнула ее в сторону. Девушка вскрикнула и, судя по грохоту, упала. Но мне было плевать. Я стремительно ворвалась в собственную гостиную, где любила завтракать. Хвала Богам! Успела. Щенок пока лишь подозрительно принюхивался к предложенным ему яствам.

– Нельзя, – строго сказала, мягко отодвинула волка и подхватила миску. В гостиную вошла прихрамывающая Дейра.

– Такие странные желания в голову приходят после тренировок, – ласково улыбнулась женщине. Та насторожено замерла. – Как-то очень сильно захотелось попробовать мяско, что приготовили моему питомцу, – и я подняла из миски кусок мяса, намереваясь его откусить, служанка, испуганно вскрикнув, упала мне в ноги, причитая:

– Госпожа, не нужно!

Чудная, наверно, картина, стою я, мокрая и обнажённая, посреди своей гостиной с куском мяса в руках, а у меня в ногах сотрясается в рыданиях женщина. Омерзительно! Отшвырнула мясо вместе с миской так, что та, ударившись о пол, оглушительно задребезжала. Щенок взвыл, переминаясь с лапы на лапу, служанка вздрогнула, крепко обнимая мои ноги.

– Кто? – коротко и зло спросила я. Женщина затряслась еще сильнее, хотя куда уж больше. Поморщившись, освободилась от ее хватки, делая пару шагов в сторону. Служанка плакала и тряслась, теребя подол платья и не поднимая взгляд от пола. Нет, так продуктивной беседы у нас не выйдет. Присела рядом и жестко взяла за подбородок, заставляя поднять голову и смотреть в глаза:

– Дейра, я спрашиваю кто?

Женщина всхлипнула, отводя взгляд, я жёстче сдавила подбородок.

– Главный повар, – прохныкала она.

– Пова-ар-р, – задумчиво протянула, не ослабляя хватки.

– У него сына задрал сумеречный волк, – выдохнула служанка.

– А не тот ли это повар, которого Анисия выписала года три назад из столицы? – проникновенно спросила я.

Глаза девушки изумленно расширились, этих подробностей она, видимо, не знала. Еще бы, не так давно здесь. Я отпустила служанку, та вздрагивала, растирая челюсть. Подхватив щенка, зашагала из стороны в сторону. Дурочку явно развели на жалость. А повару приказали, причем как-то так с шантажом, чтобы он не доложил отцу. И что делать? Наказывать глупые орудия? Еще через пару десятков шагов решение пришло.

– У повара есть дети? – мой голос был резким. Дейра втянула голову в плечи.

– Пятилетняя дочка.

– Прекрасно! – я прищелкнула пальцами. – Подбери мясо и верни его обратно, передав повару, что через полчаса я хочу видеть его дочь у себя в гостиной вместе с порцией еды для моего питомца. И если он вздумает хитрить с ядами, казню обоих! Все поняла?

Женщина часто-часто закивала.

– Тогда пошла вон отсюда!

Дверь захлопнулась, я выдохнула. Кажется, справилась. В купальню больше не хотелось. Прижав к себе щенка, тихонько шепнула:

– Ты не бойся, прорвемся, – щенок лизнул меня в нос.

В кабинете пахло пряным запахом табака с едва уловимой примесью кислинки дурман-травы. Поморщилась, отгоняя от себя клуб дыма. После событий вчерашней ночи этот запах стойко ассоциировался с рвотными позывами. Жаль, что окна сейчас не откроешь, на улице пурга, а вытяжка камина не справляется с таким задымлением, когда князь в задумчивости.

– И что же, к тебе привели именно дочь повара? – отец сидел, откинувшись в глубоком удобном кресле, а перед ним на столе неопрятной грудой высились бесконечные стопки бумаг. Как истинный воин, он терпеть не мог заниматься бухгалтерией и сметами. Все эти прошения нагоняли на него тоску, а порою приводили в бешенство. Но как хороший правитель, он предпочитал перепроверять своих бухгалтеров, а некоторые прошения рассматривать лично. Во избежание недоразумений.

Я вздохнула и отставила кофейный напиток в сторону, слишком крепкий. В столице уже несколько лет аристократия сходит с ума поэтому экзотическому продукту. А в нашу глушь он только недавно попал. И то стараниями Анисии, которая закатывала истерики, что весь цивилизованный мир пьет кофей, а ее уже чуть ли не варваром считают, она дескать не может поддержать беседу на эту изысканную тему. Отец сдался под натиском, и теперь лучшие кофейные зерна с юга империи поставляются в нашу крепость. Правда, черный напиток куда больше понравился отцу, чем Анисии, но да не суть, мне эта модная горькая жижа так себе нравилась.

– Увы, они привели пятилетнюю дочь одной из новеньких служанок. Впрочем, я ожидала подобного. Поэтому, расспросив запуганного ребёнка, попросила отвести меня к дочке повара. Они же сверстницы, играют вместе.

Девочка, получив утешительный приз шоколадными конфетами, тихонько, играя со мной в игру, чтобы никто не увидел нас, отвела меня к подружке. И я, уже держа двух девочек за руки, пришла к повару.

Отец удовлетворенно кивнул:

– Заставила при поваре дегустировать еду для щенка?

– Да. Сказала, что обеих девочек теперь ежедневно жду с едой три раза в день в своих покоях. И если со щенком что-либо случится по его вине, или по его недосмотру, или от любого другого злоумышленника, то он знает, кто пострадает в первую очередь.

– Не наказала его?

Я пожала плечами:

– Он же не выполнил приказ Анисии, она его с лихвой накажет. Пусть лучше он ее ненавидит, чем меня.

– А служанку?

– Решила пока подождать, ожидание наказания выматывает сильнее, чем само наказание.

Легард, смачно причмокнув сигарой, выпустил кольцо дыма:

– Я доволен, так, глядишь, и во дворец нестрашно будет тебя отправить.

Я прищурилась:

– То есть то, что Анисия приказала повару подмешать в еду отраву, ты не отрицаешь.

Отец пожал плечами.

– Я не отрицаю, это вполне в ее стиле, но и не утверждаю, доказательств пока нет.

– То есть ты ее НЕ накажешь? – сделала ударение на частице НЕ, пытаясь интонацией показать меру своего недовольства.

– И лишить тебя такого чудесного учебного пространства? – он усмехнулся и наконец потушил сигару. – Конфликт, Кая, – это одна из основ развития чего-либо. Особенно личности, в особенности личности правителя. Либо тебя сожрут, либо ты станешь сильнее.

– А как же любовь к своему ребенку, его защита, попытка сохранения рода? – мой голос зазвенел от раздражения. Отец откинулся в кресле, переплел пальцы рук, не спуская с меня внимательного взгляда:

– Так я и выражаю к тебе свою любовь. Я учу тебя, делаю сильнее. Показываю, может, чересчур жестко, что ты можешь справиться с теми трудностями, которые, на первый взгляд, непреодолимы. Ты ведь родилась княжной, к тебе всегда будут более высокие требования, – он тепло улыбнулся, смягчая суровость слов.

Мне требовалось особое усилие, чтобы сдержать раздражение и не ответить что-то резкое.

– А как насчет ночного происшествия, это тоже учебное пособие было?

Отец посуровел.

– Я с этим разбираюсь, тайная канцелярия ведет расследование.

Я молча положила перед ним выписку из книги о жгутовом цвете.

– Это если вы вдруг еще не вышли на эту информацию.

Князь кивнул. Мы помолчали.

– Пока ничего непонятно, но ясно, что покушение, точнее, такое впечатление, что два разных: тот, кто подбросил тебе траву, – это один человек, а тот, кто отравил стражника, – второй. Пока еще мало данных.

– Анисия, конечно же, ни причем, – едко буркнула я.

В руках отца хрустнул карандаш.

– Я не разбрасываюсь беспочвенными обвинениями и тебе не советую.

Снова повисла пауза, я неуютно поерзала на стуле, с отцом мы сорились редко.

– Иди, льдинка, – вздохнул он, махнув рукой. Молча встала. – Обвинить – много ума не нужно, доказать вину – вот где сложность, – чуть усмехнулся Князь, уже взяв в руки новые бумаги и не глядя на меня. Я не стала отвечать, так же молча вышла из кабинета.

Ярость тугим комком свернулась внутри и требовала выхода. Идущая навстречу служанка шарахнулась в сторону, повернула обратно вышедшая из-за поворота придворная дама Анисии, отвел взгляд стражник.

Я сбавила шаг, очень жаль, что тренировка у меня не сейчас, может, хоть на энергии глухой ярости продержалась бы. То, что отец не намерен наказывать Анисию, было плохо, очень плохо. Нет доказательств ее вины! Да черта с два их нет! Кто, как не она, мог слить информацию. Покушение попытались осуществить в тот же вечер, как у меня появился сумеречный волк!

Она же, как шакал, почувствовав безнаказанность, совсем страх потеряет. Раздраженно толкнув дверь своих покоев, я замерла. Передо мной присели в изящных реверансах восемь девушек, а чуть в стороне испугано склонилась Дейра.

– Уже потеряла, – буркнула сама себе, вызвав любопытные взгляды юных аристократок. – Это еще что такое? – мой тон, наверно, мог бы заморозить и в жаркий полдень, хотя обращалась я исключительно к Дейре. Та дрожала как осиновый лист, чем вызывала еще более сильное раздражение.

– К-к-кня-ягиня-велел-л-л-а-а-а, – начала блеять служанка.

– Княгиня отобрала восемь девушек из самых влиятельных родов севера и предложила стать вашими фрейлинами. Вам уже семнадцать и не подобает столь знатной молодой особе находиться без сопровождения, – грациозно поднялась одна из девушек. Ее вьющиеся каштановые волосы были убраны в аккуратную прическу по столичной моде, а в зеленых раскосых глазах читалась спокойная уверенность. И именно это помогло сдержать дикую вспышку гнева. Я выдохнула, резкие фразы, готовые сорваться с языка, так и остались невысказанными.

– Представьтесь, – коротко бросила, присаживаясь в кресло. Девушки остались стоять.

– Герцогиня Элизабет Санская, – склонила голову шатенка.

– Маркиза Дебора Данас, – в тон ей представилась миловидная блондинка. Корсет ее платья настолько туго перетянул талию девушки, что казалось, она может сломаться от любого толчка, да и дышала она поверхностно.

– Графиня Лейна Арас, – вздернула курносый носик девушка, отчего кучеряшки волос, хоть и поднятые в высокую прическу, взметнулись пружинками. Пухлые коралловые губки складывались в выверенную вежливую улыбку.

Естественно, я знала их всех, не так много аристократических родов в нашем княжестве. Выслушав ряд девичьих имен, милостиво разрешила им присесть. На фоне одетых по последней моде девушек я откровенно выглядела так себе, в простом ученическом платье свободного кроя и с самой обычной косой.

– Итак, у меня к вам первый вопрос, – девушки притихли. – Где мой преподаватель геральдики? Уже как полчаса назад у меня должен был начаться урок, – я переплела руки и выжидательно взглянула на Элизабет.

Та замялась, но ответила за всех:

– Княгиня на сегодня отменила занятия, чтобы вы могли познакомиться с нами.

Мокрый нос щенка ткнулся в руку, я ласково погладила белую шерстку, показалось, что она искрится под моими пальцами. Кто-то из девушек сдавленно охнул. Я проигнорировала, еще одну вспышку гнева удалось загасить, спасибо тебе, малыш, мысленно улыбнулась щенку.