Морские ягоды

Астра Дильс

Морские ягоды

Глава I

Моя мама выходит замуж! И я была бы рада, если бы не…

– Мама, вы встречались всего два месяца! Ты даже меня с ним ещё не познакомила!

– Лиля, жизнь не крутится вокруг тебя, ты уже взрослая и должна понимать, что у меня должно быть своё счастье. У тебя ведь друзья, свои увлечения, а у меня – что? Работа да и только.

– Я и не мешаю тебе строить своё счастье! Но срок слишком маленький, ты ещё сама его не знаешь как следует!

– Взрослые разберутся.

Я раздражённо хлопнула дверцей холодильника. Это была любимая фраза моей матери, только я сомневаюсь, что взрослые действительно являются таковыми.

– Знаешь, я думаю, ты поторопилась переклеивать обои в своей комнате, – мама как-то заискивающе почесала шею.

Я насторожилась.

– А что?

– Да ничего, просто так.

– Ну, а сколько можно было жить в облезлой комнате? Мы же – как сюда переехали – ни разу ничего не обновляли. Живём в старушечьей квартире.

Мы с мамой переехали в квартиру, доставшуюся в наследство от бабушки, когда мне было пять лет. Отец нашёл новую любовь и выселил нас. Хорошо хоть мама не успела продать наследство, как он настаивал.

Теперь мне – семнадцать, и за всё это время мы не делали ремонт. Кажется, последний раз ремонт делала бабушка сорок лет назад. Единственный раз. Поэтому я подкопила денег и потратила первый месяц каникул на небольшое обновление своей комнаты. Получилось симпатично, обои выбрала самые обычные – белые, но они хорошо освежили вид.

Я выбросила всё лишнее, купила круглый коврик и положила его около кровати, застелила постель серым пледом объёмной вязки, поставила на прикроватную тумбу свечи и вазу с колосками. Вышло что-то вроде стиля «хюгге».

Потратилась, зато теперь было приятно находиться в своём гнездышке.

Мне кажется, моя мама из таких женщин, которые с уходом мужчины начинают просто плыть по течению и никак не пытаются реализоваться. В её мировоззрении ремонт – это что-то запредельное, то, что может сделать только мужчина. И так – во всём.

Она бы так и продолжала существовать, бесцельно посещая на работу, если бы подруга не позвала её на съезд врачей. Мама была медицинской сестрой, но эта подруга-терапевт провела её. И, как это бывает в мыльных операх, на этой вечеринке мама встретила его! Талантливого пластического хирурга, лучшего врача года по версии какого-то там журнала. И началось… встречи, свидания, рестораны. Я как-то решила остаться ночевать у своей подруги Алеси, так мать наготовила столько вкусностей, пригласив его ночевать, каких для меня никогда не делала.

Я её, конечно, не виню, но два месяца! Это слишком!

– Знаешь, по поводу знакомства, – я уже успела уйти в свою комнату, налив себе холодной воды с лимоном, но мама последовала за мной и, постучавшись, робко вошла, – так как теперь Михаил будет твоим отчимом, он позвал нас в ресторан. Познакомиться. Завтра. Там и сын его будет.

– О, нет!

Я уткнулась в подушку.

– Ну всё, завтра в восемь вечера будь готова. Это не обсуждается.

***

Я поправила мамин задравшийся пиджак. Она стояла спиной к туалетному столику и вызывала такси. Мария Павловна хорошо выглядела: светлые волосы до плеч, голубые глаза, аккуратная фигура, подчёркнутая чёрного цвета платьем и белым пиджаком. Мама столько лет искала подходящего мужчину – держала форму.

– А ты что собираешься идти в этом?! – мама повернулась ко мне и смерила возмущенным взглядом.

Я надела рубашку в клетку и джинсы. Самые простые и удобные, что у меня были.

– Нет-нет! Так не пойдёт! Нужно надеть платье!

Я надула щёки и выдохнула, так что затрепетали губы.

– Ну заче-е-е-м? Там что, светский приём? Даже не поешь в этом платье в облипку.

– Тебе лишь бы поесть, – мама засмеялась. – У тебя же была атласная рубашка бежевого цвета? Она свободная, надень её.

– Можно? Слава Богу!

Я быстро переоделась в рубашку и кожаные лосины, на ноги надела лодочки. У мамы были такие же лакированные, чёрные.

– Эй, Лиля! Посмотри, что-то такси не назначают.

Мама держала смартфон, вытянув руку, и морщилась, отводя экран подальше.

– Я – Ли! Знаешь, такое понятие как «парентификация»? Это когда ребёнок играет роль родителя для родителя. Подмена мест.

– Ой, ну можно подумать! – мама закатила глаза. – Смотри уже!

– Так ты не заказала?

– Вот блин, мы уже опаздываем.

– Ну, ничего, не умрут.

– Это как минимум невежливо.

Следующие пятнадцать минут мы едем в такси. Мать забыла накрасить губы красной помадой и красилась в темноте салона машины. Она то и дело покушалась на мои губы, но я наотрез отказалась. Мы опоздали на десять минут. И мне, честно, хотелось, чтобы ожидающие нас «принцы» испарились, не дождавшись.

Но как только мы вошли в помещение огромного ресторана с фонтаном и колоннами, две фигуры в костюмах сразу же поднялись из-за стола и ожидали нас. Я сначала и не заметила, что они стоят будто болванчики.

Администратор проводила нас к столику, и только тогда я увидела своих будущих отчима и сводного брата.

По телу даже пробежал холодок волнения. Михаил и Эрик. Вот так бесцеремонно ворвались в мою размеренную жизнь с матерью. Та обнимает Михаила и слегка чмокает в щёку, потом приобнимает Эрика. Настаёт моя очередь, и я робко принимаю объятия мужчины, который возвышается надо мной исполином.

– Ли, я рад знакомству! Наконец-то выбрались, чтобы увидеть тебя! Работа, сама понимаешь.

Михаил весьма ничего. У мамы хороший вкус. Несмотря на рост, он не совсем худой, весьма крупный. Лицо свежее, гладко выбритое, волосы коротко подстрижены, чёрные с сединой. Статный и симпатичный.

Я отметила, что он правильно назвал моё имя.

Нет, меня звали Лилией, но я не выносила этого имени и просила всех звать меня Ли. Мама, видимо, предупредила его.

Интересно, сколько он запоминал?

Я улыбнулась про себя.

– Вы похожи как сестры, – отмечает Михаил.

– Да, брось. Ли – тёмненькая, я – светлая. Сколько смотрели – никогда не видели сходства. Да?

Мать смотрит в мою сторону, и я киваю.

– А это Эрик!

Михаил выводит вперёд своего отпрыска, и тот – о, ужас! – сразу же обнимает меня! Да ещё так крепко! Я отстраняюсь, сдержавшись, чтобы не рявкнуть: «Какого хрена?!»

– Привет, – голос хрипловатый с напускной сексуальностью.

– Привет, – выдавливаю я.

– А вы не знакомы? – мать моргает в мою сторону.

– Мы учимся в разных школах. Как бы мы были знакомы?

Эрик с отцом улыбаются. Прозвучало не очень вежливо. Ну, извини, нечего было с ходу лезть ко мне. Парень чуть-чуть ниже отца, только худой. И как его молодая копия: черноволосый, остроносый и голубоглазый. Волосы у него стрижены не коротко, чёлка падает на лоб. Эрик смотрит слегка исподлобья. Строит из себя «бэдбоя». Мне такие не очень нравятся, они и сами хорошо справляются со своим себялюбием.

– Ну, давайте уже что-нибудь закажем!

Когда стол наполняется различными блюдами с вкусно пахнущей едой, я намереваюсь начать есть, так как успела чертовски оголодать, но Михаил разливает шампанское по бокалам и произносит долгий тост о том, как он рад обрести такую женщину как моя мать, искреннюю, чуткую и всё такое.

Эрик тайком сидит в смартфоне, а я смотрю в одну точку, думая только о порции шашлыка с соусом. И чего мы с этим Эриком сюда припёрлись? Он небось пишет кому-то, что скукота и я оказалась страшненькой.

Это родителям хорошо вместе, а мы же не обязаны быть друзьями.

Я задерживаю взгляд на Эрике, он замечает и ухмыляется, не отводит глаз.

Отворачиваюсь.

Есть в нём что-то мерзкое. Скользкое. Скользкий тип. Черты лица тонкие и длинные, как и пальцы. Чем он интересно увлекается? Явно не спортом.

И чего вообще мне это интересно?

Я, наконец-то, приступаю к еде. Поглощая свою порцию, я ни о чём не думаю. Честно, я отношусь к этим типа «семейным» посиделкам скептически. Мне почти восемнадцать, и я уверена, что мама не сойдётся с этим Михаилом, пока я не поступлю в университет. Отправит меня учиться, а там уже будет делать что хочет. Не переедет же суперврач в наши комнатушки, пахнущие старостью.

– Ты же тоже окончишь школу, как и Эрик? – Михаил отрывает меня от поглощения мяса, и я, дожёвывая, киваю.

– Она перешла в выпускной класс. Придётся попотеть в следующем учебном году, – мама подмигивает.

– Ой, не хотел бы я вернуться в это время. Столько нервов было потрачено.

– Да уж. Но для тебя это было только начало?

Михаил непонимающе сдвинул брови.

– Экзамены – просто легкотня по сравнению с обучением в медицинском университете, – закончила свою мысль мама.

– А… ты об этом? Да, конечно!

Мне показался странным этот разговор. Будто он забыл, что учился на хирурга.

– Сейчас я полностью доволен положением дел. Я редко сам оперирую, больше занимаюсь административными делами в своей клинике.

– Тяжело быть врачом? – произношу я.

Говорить не особо хочется, но надо же вроде проявить участие.

– Тоже хочешь пойти учиться в медицинский?

– Нет, я плохо учусь для этого.

– Ну, а что тебе интересно? – Михаил будто искренне заинтересован.

– Не знаю, наверное, пойду на экономический. В институт культуры мама мне не позволит идти.

– У тебя есть ещё год, чтобы решить. Не думаю, что твоя мама такой изверг.

Мама кладёт руку на плечо Михаила, вроде как благодаря за поддержку. Игнорирую.

– А ты куда собираешься поступить?

Говорю я громко, но Эрик так и сидит, уткнувшись в телефон. Отец толкает его в плечо, и тот, вскидывая голову, отвечает невпопад:

– То же, что и ты.

Родители смеются, а я думаю, что этот козёл слишком много о себе возомнил.

– Мария, знаешь, я хотел предложить тебе работать в моей клинике. Заработная плата там больше, а свободного времени… тоже больше, – Михаил вытирает рот салфеткой и смотрит матери в глаза.

Я перебиваю его.

– Но ведь ваша клиника в другом городе.

Никто не удостаивает меня ответом, только Эрик внезапно поднимает глаза на меня и загадочно ухмыляется.

***

Ночью я плохо спала. Ворочалась в кровати, смяв всё постельное бельё. Мне снился сон, в котором я купалась в тёмно-синем море. Сначала всё было спокойно, и я наслаждалась окружающей меня синевой, а потом внезапно я увидела плавник. Посмотрев под воду, я рассмотрела очертания огромной белой акулы. Она кружила вокруг меня, а потом нырнула и уплыла в толщу воды. Я думала, что всё закончилось, но акула подплыла ко мне снизу и, схватив за ногу, потянула в тёмную бездну. Я кричала, захлёбываясь в воде и собственной крови.

Неудивительно, что я вскочила на постели, тяжело дыша от страха. Я направилась в ванну и выпила там воды прямо из-под крана. Убрала мокрые каштановые волосы, прилипшие к лицу, сняла майку, покрытую пятнами пота, оставшись только в пижамных шортах.

Я села на унитаз и попыталась вспомнить, что такого я смотрела или читала про акул в последнее время. Но ничего связанного с морем меня не интересовало: крайнюю неделю я думала только о ремонте. Странно, с чего это моё подсознание решило выдать мне такое? Было бы логичнее, если бы во сне на меня напал малярный валик.

Поправив постель и плюхнувшись на неё, я ещё минут двадцать бездумно смотрела ролики в одной из социальных сетей, сменявших друг друга при нажатии на экран. Так и заснула с гаджетом в руке.

Просыпаюсь снова, но уже от того, что меня будит мама.

Вчера по окончанию ужина меня отправили на такси, как и Эрика, хорошо, что в разных машинах, а новоиспечённая пара отправилась продолжать вечер дальше. Не знаю, во сколько мать вернулась домой.

– Ли, просыпайся. Пойдем завтракать. Надо поговорить.

Я заметила, что полностью скинула с себя покрывало и лежу топлес, распластавшись на вновь смятой простыне. Обычно я всегда сплю спокойно, свернувшись клубком.

Дежавю: я иду в ванную и, умывшись и почистив зубы, начинаю собирать волосы в хвост. Я редко заплетаю волосы. Поэтому неумело затягивая резинку, выронила её. Она просто соскользнула с пальцев. Недовольно мыча, я нагнулась поднять её и вдруг увидела на голени, вблизи со щиколоткой, три глубокие царапины. Кровь на них уже запеклась, сделав их тёмно-бордовыми.

– Маловато для акулы, – заключаю я.

Видимо поцарапала себя, когда ворочалась. Как только я увидела ранки, они начали саднить. Нужно будет помазать их чем-нибудь.

Мама сидит на кухне с таинственно-скорбным видом. Когда она что-то задумала, то по ней сразу видно. Подтверждают это: тарелка с моими любимыми блинами, пиала сгущенки и свежесваренный молотый кофе в турке. Обычно она готовит мне воздушные блины и кофе, чтобы задобрить.

– Так, что происходит?

– Сначала поешь.

– Чтобы стать доброй?

– Наверное, это не поможет.

– Тогда не томи.

– Вчера мы с Михаилом решили, что неправильно жить раздельно после росписи. Мы с тобой должны переехать.

– Что? – к еде я, конечно, не притронулась. – Ну, переезжай тогда, я-то тут причём?

– Ну, как это? Ты – моя несовершеннолетняя дочь.

– Мама, я не буду жить с незнакомыми людьми! – я перешла на повышенный тон, не в силах сдерживать себя. – Я увидела твоего мужика вчера! Алё!?

– Это окончательно.

– Тебе нужно было подождать год: я бы поступила в университет и свалила бы. Неужели так невмоготу?

– У Михаила есть коттедж! Очень большой! В городе Акулий Риф. Окончишь новую школу там и потом поступишь. Куда хочешь! Я буду не против любого института. Выберешь сама.

– Ты вот говоришь, и самой нормально? Кто только вчера пел, про то, что у меня своя жизнь и хобби? Так вот, переехав, я лишусь этого всего.

– Ты утрируешь. На гитаре сможешь играть и на новом месте. А писать песни на морском берегу – это даже романтично.

– Мама, это – дыра! Ни один человек в мире не знает про этот город. Я ничего не понимаю! Клиника Михаила же в Морском?

– Ну, всё правильно. Мы будем жить в Рифе, а на работу ездить в Морское. Там сорок минут езды! Я согласилась сменить работу. Теперь буду в работать в пластической хирургии.

– Как у тебя всё удачно сложилось. Я только мешаю!

– Ты не можешь мне мешать, ты – мой единственный ребёнок.

– Я остаюсь тут. В бабушкиной квартире. Будешь меня проведывать. Обещаю не устраивать притон! Всё равно через год стала бы жить самостоятельно, ну, начнём годом раньше.

– На эту квартиру уже нашёлся покупатель. Скоро сделка.

– Ты-ты… совсем дура?! – я вскипела.

Моему отцу не удалось заставить её продать наследство за пять лет и с общим ребенком, а этот Михаил за два месяца запудрил матери мозги. Виртуозно!

– Нет, я – не дура! Не разговаривай так со мной!

– И зачем твоему жениху деньги? На бизнес?

– Я не говорила, что ему нужны деньги. Я сама так решила. Как только ты поступишь в университет, купим тебе квартиру поменьше, но в Морском.

– А с остальными деньгами что?

– Ну это уже моё дело.

– Понятно! – я зло хмыкаю. Границы расставлены, это же только её квартира. – Ты не могла сказать, чтобы я не делала ремонт в комнате, раз всё знала? Я потратила свои накопленные деньги за год.

– Мы тебе возместим, как переедем.

– Ешь свои блины сама! Спасибо!

Я хлопаю дверью в свою комнату и в гневе начинаю набирать сообщение своей лучшей подруге. Нужно выговориться.

Глава II

Алеся идёт со мной рядом, засунув руки в карманы штанов. Она слушает меня и хмурится.

– Что делать?!

– А что тут сделаешь? Остаться в квартире бабушки ты не можешь. Придётся уезжать вместе с мамой, – Алеся внезапно шикает на меня. – Там моя тётя!

Полная женщина как раз заканчивает разговор со знакомой и поворачивается к нам. Обмениваемся стандартными приветствиями и идём гулять дальше. Обыденные встречи на тротуаре спального района.

– Ну и лицо, она меня не переносит.

– Мне же запрещают с тобой дружить. Думают, ты плохо на меня влияешь.

И правда, увидев меня, тетя Алеси побагровела и сделала вид, что я – пустое место. Алеся – отличница с длинной светлой косой и веснушками. Живет в своём мире, пишет фанфики про любимую к–поп группу. Не балуется ничем запрещённым и не гуляет допоздна.

И это круто!

Она самодостаточная и умная, не тратит жизнь на всякую ерунду типа шатаний ночью с всякими идиотами. Её родители зря так сильно загоняются: никто и ничто не способны склонить Алесю к тому, чего она не хочет. И я – в том числе. Она сама знает, что для неё правильно. Мы дружим с первого класса и, наверное, нас связывает свободолюбие.

У каждой – своё.

– Я не хочу уезжать.

– Я бы тоже не хотела, но одно радует, что мы сможем созваниваться по видеосвязи.

– Я не понимаю свою мать. Она совсем дура? Ну вот скажи, как можно потащить себя и дочь к мужику, которого знаешь два месяца? Ещё и женятся!

– А кстати, когда?

– Через неделю. Распишутся тихо, и мы сразу переезжаем. Что я там буду делать? В этой глуши? Ещё, как я поняла, этот его сын тоже будет переезжать вместе с нами.

– А он-то зачем? Они тоже продают квартиру в Морском?

– Хрен их знает.

– Ну, он хоть симпатичный?

Алеся хихикает, а я фыркаю.

– Ну, честно говоря, симпатичней Егора. Но такой слизняк!

Егор – мой бывший парень. Мои первые серьёзные отношения, закончившиеся изменой с его стороны. Это была грязная история, из-за которой меня чуть было не выгнали из школы. Я подралась с ним и его новой девушкой прямо в коридоре на перемене.

Ну ничего, я его хорошо приложила. Это того стоило!

А я еще удивляюсь, почему со мной запрещают дружить единственной подруге?

– Как его зовут?

– Эрик.

– И он из сто пятой школы?

– Да.

Алеся задумалась.

– Я хожу на допы по английскому с девочкой из сто пятой школы. Кажется, она рассказывала, что с парнем по имени Эрик было какое-то происшествие.

– Может, не с ним? – я нахмурилась.

– А ты много Эриков знаешь? Он – наверное – один с таким именем. Я напишу ей сегодня, уточню, кто его отец, и попрошу написать, что там было.

***

Вечером я собираю вещи, когда мне приходит сообщение от Алеси:

«Это какая-то жуть! Вот, что мне написала девочка с дополнительных!»

Чувствую, как в животе что-то сворачивается комком от волнения и страха, но с интересом читаю сообщение школьницы из сто пятой школы, переотправленное Алесей:

«Да, у него отец – хирург. Подробностей никто не знает, и вроде по делу у полиции это не проходило, но когда он переехал год назад и пришел в нашу школу, двое парней стали буллить этого Эрика за дебильное имя. Ну, оно реально не очень. Но долго у них этого не получилось делать. Оба умерли с разницей в неделю. Их нашли родители в ванной с солёной водой! Сказали типа, что причина – утопление. А Эрик как раз не ходил на занятия. Вроде поехал с отцом на съезд врачей. И вроде как был не в городе.

Странно это всё. Откуда парни взяли солёную воду? Но теперь в школе его побаиваются. Никто не хочет с ним общаться. Всё равно все считают убийцей его».

Не успеваю дочитать, как подруга уже звонит мне.

– Ты видела? Вот это – жесть! Забей в поиске!

Я сажусь за ноутбук и, набрав запрос «двое школьников утонули в ванной», сразу вижу статью, что родители не согласны с официальной версией следствия об утоплении. Молчим несколько минут, изучая статьи.

– Во, тут написано, что это был подростковый ритуал. Новое веяние!

– Ну, а мы почему тогда не знаем об этом «веянии»? Мы же вроде тоже не бабки. Везде пишут, что это – не убийство. И на парнях не было никаких следов борьбы.

– Расскажешь маме?

– Что сказать-то? Ладно бы его проверяли, но о нём вообще ни слова. По ходу полиция даже и не пыталась узнать, что у парней был за конфликт с Эриком. Об этом только школьники и знают.

– Тебе, наверное, теперь тяжко. Вот я дура!

– Лучше бы я не знала чего ожидать?

– И то верно. Будь настороже, если что – сразу звони!

Я улыбаюсь, можно подумать, я позвоню, и Алеся, как супергерой, прилетит и спасёт меня. Новости, конечно, обнадёживающие. Мне придётся жить с ним в одном доме. Хорошо, что хоть всего год.

Мама стучит ко мне в комнату и входит с тарелкой, в которой краснеет сочный нарезанный арбуз.

– Такой вкусный, чуть сама его весь не съела!

– Ну и ела бы.

Мама кривит губы и ставит тарелку мне на стол. На экране компьютера всё еще открыта статья про утопленников.

– Что это ты такое читаешь?

– Одноклассники Эрика подсказали.

Мама улыбается.

– Пробиваешь почву?

– Нет, никто в его школе не общается с ним. Его подозревают в убийстве!

– Как это? – улыбка сходит с маминого лица.

Я кратко пересказываю содержание сообщения и тезисы некоторых статей, но мама, даже недослушав, отмахивается.

– Ну и бред! Знаешь, мы с твоими бабушкой и дедушкой часто переезжали в моём детстве. Что только про меня не сочиняли, хотя я была серой мышью. А Эрик такой необычный и симпатичный парень, ещё бы ему не завидовали! Я хочу, чтобы ты с ним подружилась!

– А я не хочу. В глаза бы его не видела!

– У тебя нет выхода. В следующий четверг будь готова! Кстати, скоро кое-кому восемнадцать! Чего бы ты хотела из подарков?

– Что это ты вспомнила? Какая уже разница, если я проведу его в Рифе.

– Это не означает, что ты не сможешь встретить его здесь с друзьями.

– А потом четыре часа трястись обратно в Риф.

– Да что ты заладила? Риф! Риф!

Мать заметно раздражается, а я смеюсь.

– Потом разберёмся. Мало ли что будет через месяц.

Я хотела добавить: «Вдруг и меня найдут в ванной с солёной водой», но подумала, что это будет чересчур.

***

Вот и свершилось! Михаил и мама – муж и жена.

Они расписались без церемонии, отметили сами в ресторане. Я этому рада, не пришлось лишний раз видеть Эрика. Я почему-то верила в эту историю с утопленниками, что он замешан в ней.

Не хотелось видеть ни его, ни Михаила! Разрушители мира!

Мама сказала, что обязательным условием Михаила было, что после регистрации брака мы все проведём последний год перед нашими поступлениями вместе.

Зачем? Как будто мы близкие люди.

Ещё я узнала, что Эрику исполнилось восемнадцать в июне. И тут он меня обошёл. Отдай нас родители в школу на год раньше, в этом году мы бы уже были заняты поступлением в институты, и я бы не парилась по поводу вынужденного переезда. А так: мало того, что я старше всех в классе на год, так ещё и буду жить с двумя чужими людьми.

Наши вещи привезёт в Акулий Риф заказная грузовая машина, всю мебель в квартире мама оставляет новым покупателям. Когда я возмутилась, она искренне удивилась и ответила, что у Михаила в доме достаточно мебели. А в мою будущую квартиру он купит новую.

Ну богач!

По ходу у мамы началась эйфория от всех этих денег и перспективы проживания в «фамильном особняке».

Только вот загвоздка, это всё – не наше. Нашей была квартира, которую она, не думая, сразу продала. И хоть эта квартира находилась в маленьком посёлке городского типа в пяти часах от города Морского, я её любила.

Нас самих в новый дом любезно доставит сам хозяин. Дорога занимает четыре часа, и я запаслась зарядом на электронной книге и всякими вкусностями, буду специально мусорить в его новеньком внедорожнике.

Стоя в своей комнате, которую я буквально вчера привела в порядок, я вдруг ощутила жгучую обиду и чуть не разрыдалась. Вот так моя мать ради прихоти мужа заставила меня бросить всё. Я, конечно, забрала свои штучки-хюгге, но моя комната по-прежнему выглядела самой уютной в квартире.

– Жалко бросать?

Алеся подходит сзади. Я вытираю слезу со щеки. Подруга пришла проводить меня, наверное, мы увидимся только на мой день рождения.

– А гитару ты сложила со всеми вещами?

– Нет, конечно. Этот уже унёс её в багажник.

– Хорошо, а то грузчики могли бы её сломать. Знаешь, а песни будут отлично придумываться на берегу у костра. Попробуй!

– Да, спою какое всё вокруг отстойное. Мне все говорят, что такого?! Всего год! Но это год моей жизни! За год меня уже забудут в музыкальной школе.

– Не буду тебя обнадёживать. Будет как будет. Выше голову! Главное, сама не забывай упражняться.

– Будет смешно, если парни создадут группу и поедут гастролировать. Без меня!

– Ой, они быстрее сопьются. – С безнадёжностью в голосе проговорила Алеся.

– Даже не пришли меня проводить. Подонки!

Да уж, последний год мы пытались играть вместе с двумя парнями из школы: я – на гитаре, Олег – на барабанах, а Яну достался вокал и лабание на бас-гитаре. Исполняли песни моего сочинения в гараже отца Олега. Получалось плохо, парни постоянно лакали пиво и фальшивили. Но, вспоминая наши репетиции сейчас, мне стало вдвойне грустно. Всё-таки было круто! Мало где найдёшь таких единомышленников.