Жить сегодня на «Скале»

Астин Мор

Жить сегодня на «Скале»

– А где здесь туалет? – мистер Рош принялся карикатурно переминаться с ноги на ногу, как мальчишка. Ему совсем не шло инфантильное поведение – при его-то габаритах.

– Туалет справа, рядом с нишей для инвентаря, – сухо бросила Эрже, натирая бокалы до свиста. Если этапы с натираем «до блеска» и «до скрипа» пройдены, посуда весело посвистывает в духе диснеевских птиц.

– Ты хочешь сказать, что клиентам придется пробираться сквозь швабры и половые тряпки? Разве я так учил тебя вести дела, дорогая? – прищурившись, мистер Рош походил на старого индейца. Удивительно, что у него в роду не было краснокожих – видимо, Ньюфаундленд своевольно раскрывает какие-то генетические чакры.

У Роша на голове была шляпа с пером, которую он надел ради веселья, и широкие поля этого модного недоразумения выгодно подчеркивали свеженький бронзовый загар. Там, где отдыхал мистер Рош, такие шляпы продавали на каждом углу. Фортуна – избирательный городишко, и единственная сувенирная лавка принадлежала Эрже и не подавала особых надежд. Даже сама форма полуострова Бурин напоминала ботинок, отшвыривающий от себя посторонних, как банановую кожуру.

– У нас не солнечная Калифорния, Эдж. Люди не избалованы солнцем. Допустим, им приспичило справить нужду – я говорю, где это можно сделать. Что за проблемы на пустом месте? Ты для этого приехал или как? – нервничая, Эрже уронила бокал.

Теперь ей пришлось пробираться в непосредственной близости от Эджа Роша, проклиная себя за узкое пространство туристического магазинчика, которым владела. Она наспех перебинтовала руку и по привычке засунула в карман – перевязывать рану вот так, на публике, в Канаде было запрещено. Перед ней стояли ее два вполне себе европейских приятеля, которым наплевать.

– Я все уберу, – вмешался Зак, – Все равно слоняюсь без дела.

Эрже проигнорировала его акт доброй воли, и сама устранила последствия. Как обычно, Зак много говорил, но мало делал.

Перед самым открытием возникла проблема: сувениры не уместились на полках, и пришлось срочно выделять из скудного бюджета средства на стеллажи. Стоило остановиться на чем-то одном: магазинчик или бар. Но Эрже не смогла определиться и откровенно прогорела. По крайней мере, ей так казалось в тот самый день, когда мистер Рош и его стажер Зак наведались в гости прямо в день открытия. Никто больше не пришел – а Эрже внутренне корила себя за то, что даже радовалась такому раскладу. «К черту людей»: так думалось ей в последнее время.

Жители Фортуны специализировались на рыболовстве, в то время как в более современной части Ньюфаундленда, Сент-Джонсе и его окрестностях, все были заняты нефтью. Нет более подходящего места для израненного сердца, чем пристанище трудяг, сконцентрированных на мирских заботах.

– Знаешь, я не думал, что моя славная Эрже обо мне такого мнения! Зачем ты так сказала? «Солнечная Калифорния», все в таком духе… Сама знаешь, что я англичанин, – Рош карикатурно поджал губы, и ему не хватало только топнуть ножкой для пущей достоверности.

– Наполовину. Твой отец – француз, так? – Зак подавал признаки жизни, изучая стеллаж с туристическими буклетами.

– Ну и что? Я толком его не знал. Все свое детство провел в Англии. И погода там очень напоминает Ньюфаундленд. Возникло легкое чувство ностальгии, но ненадолго. Лучше уж теплые края, чем морозить задницу в двух шагах от айсберга. Эрже отчитала меня за то, какой я знойный малый. Может, мне никогда не хватало тепла? Я сейчас компенсирую холодное аристократическое детство…

– Не начинай. Сначала мы месяц отдыхали на Гавайских островах, хотя ты называл это «рабочей командировкой»! Теперь мы перебрались в Сен-Пьер, и я подозреваю, что здесь ты тоже не скучаешь. На фестивале Эдж здорово разошелся: и камни бросал, и дрова рубил – прямо знаток сельского спорта, – Зак ехидно улыбнулся, сминая в руке толстенькую брошюру, – Красивые иллюстрации, Эрже. Ты сама делала фотографии для этого экземпляра?

– Ага, забралась на маяк с зеркальным фотоаппаратом и помахала оттуда ручкой, – очевидно, что Заку нравилась Эрже. Но ей вообще никто не нравился.

– Знаешь, нам все равно придется тебя растормошить. Пусть ты и редкостная зануда. Работа рыболова сделала из тебя мужичку, – Рош посмотрел на Эрже сверху вниз, оценивая ее внешний вид.

«Было бы, что оценивать», – подумалось ей, и она невольно одернула вниз свежевыстиранный горчичный пуловер.

– Рыболов – это про рыбалку с удочкой. А я работала на судне, с рыбаками. Это разные вещи, – Эрже не очень нравилось, как Рош все упрощает.

Рыбный промысел имел колоссальное значение для всего населения Скалы. Это сакральная история, полная трагедий и поломанных людских судеб – а Рош все сводил к неумению Эрже носить мини-юбки.

– Эдж хочет сказать, что на завтра у нас кое-какие планы. К тебе в гости зайдут наши хорошие друзья, – Зак постарался улыбнуться, но получилось совсем неправдоподобно.

Он знал, что это провальная стратегия – Эрже требовалось время побыть одной. Зак, хоть и был приятелем Эджа, не мог ему особенно противостоять. Все-таки имеет значение, если твой друг – начальник, а ты всего лишь стажер.

– Не хочешь немного развеяться? Как в старые добрые времена? – мистер Рош с надеждой в голосе задал последний вопрос дважды, повторил гораздо тише и с неловкой заминкой.

– Мне было не до веселья, Эдж, я просто увлеклась выпивкой. В душе зияла огромная дыра.

Зак понимал, о чем говорила Эржебет. Ему было ее жаль, но он не показывал. Только приятельски положил руку на плечо, а затем случайно, инстинктивно, обвил талию. Эрже быстро отстранилась – как-то совсем грубо.

– Оставьте свои планы где-то за дверями «Мировой таверны». У меня здесь свои правила. Не нравится, что я отшельник – больше не приходите, – финальным аккордом стал фирменный взгляд мистера Роша – он закатил глаза, при этом противно причмокивая. Ну и мерзость. Разве можно настолько очевидно презирать чьи-то личные границы?

Как только Эрже удалось выпроводить гостей под бурное недовольство франко-англичанина и понимающее молчание стажера, она устроилась на гамаке, который растянула сразу за барной стойкой. В конце концов, это ее туристическое пространство – можно даже голой ходить. Без разницы. Наверное, стриптиз помог бы «Мировой таверне» наладить клиентооборот. Это сейчас было бы кстати. Эрже не влезла в долги, но осталась без денег. Если туристы не начнут приобретать сувениры и угощаться выпивкой, то ей придется закрыть таверну и жить до конца дней прямо здесь, в крохотном домике с сероватыми стенами. Аутентичное решение для магазина и бара – да, но специфическое место для жилья. Учитывая сырость Ньюфаундленда, дом можно будет выжимать, как половую тряпку. С потолка уже ползли зеленоватые пятнышки плесени. В каком-то роде это даже выглядело симпатично, учитывая моду на стабилизированный мох. Пару недель назад Эрже обработала и вычистила каждую щель этого злачного заведения, но уже на утро плесень вылезла на потолке, как прыщ перед выпускным.

– Интересно, почему Рош всюду таскает Зака? Неужели думает, что если чаще попадаться с ним мне на глаза, то мы сыграем забавную партию?

За размышлениями Эрже уснула, предаваясь тревожным и обрывочным снам о работе на «Newfoundland Spirit». Рыболов – это любитель с удочкой, которому просто нравится процесс рыбалки. Рыбак – это специалист по ловле рыбы в промышленных масштабах, рыбалка для него – дело всей жизни. У них прямо культ. Не будет рыбы – они умрут с голода и безденежья. Правда, с наступлением Трескового кризиса 1992 года рыбаки пересмотрели свою работу и занялись выловом беспозвоночных.

Эрже была уверена: рыбаки ненавидели ее, подпольно считая виноватой во всех этих рыбных кризисах и даже крушении батискафа «Титан». Сложно сказать, что работники судна вообще любили. Редко можно было услышать от них разговоры о семье или планах на будущее. Они старались сделать свою работу побыстрее, а еще носили одну и ту же одежду и в дождь, и в ясную погоду. Одежда комбинировалась таким образом, что можно было играть слоями. И вместо вешалок использовали бедра – повязывали куртки, из которых часто выпадали сигареты.

Запах пота, рыбы и водорослей создавал специфический аромат, от которого перекашивало лицо. Эрже напросилась на работу, приписав себе множество фиктивных умений. Так или иначе, ей помог опыт работы в ресторане мистера Роша – она умела обрабатывать и готовить рыбу, а также была кем-то вроде технолога. Технолог и повар, иногда даже электромеханик. Помощником главного механика был Ларри Монтгомери, а с ним ей удалось подружиться. Ларри оказался младше остальных, но значительно дружелюбнее.

Вечером Эрже решила зайти к Ларри и узнать, как поживает его дочка. Она недавно переболела бронхитом.

– Ларри, Оливия… Почему у вас всегда открыта нараспашку эта чертова дверь?! Не боитесь, что кто-нибудь зайдет поживиться? – Эрже проскочила через темную прихожую, споткнувшись о метровые сапоги Ларри.

Справившись с препятствием, она попала в уютную гостиную, где многое ее радовало: и миниатюрный кофейный столик, и картины с пуделями, и торшер, который источал неброское золотистое свечение. На каминной полке стоял маленький, но увесистый кораблик, сделанный Оливией из жестяных банок и крышек. «И почему только на картинах столько пуделей? Где их любимые лабрадоры и ньюфаундленды?».

– Эрже! Ты пришла! – Оливия набросилась на гостью, как декоративная собачка. Ее тонюсенькие ручки умудрились ущипнуть гостью за бедро – несмотря на толстые джинсы, было больно.

– Эй, поаккуратнее с приветствиями, – Эрже с любовью взглянула на Оливию, прикидывая, поправилась ли она после болезни или еще чувствует недомогание, – Ты как, китёнок? Твой папа говорит, что ты провалялась две недели с бронхитом.

– Сначала подумали, что пневмония, – Оливия уселась на диван и включила телевизор, который почти не принимал сигнал. Она переключала каналы, в надежде уставившись в экран.

– Врач тебя послушал? В легких нет хрипов?

– Не, – отвлеклась Оливия, – Папа приволок один чудесный сироп с порта, там у него любопытный знакомый. Вонючий – жуть. Я имею ввиду сироп, а не папиного приятеля. Но я дня за три поправилась. Потом просто кашляла.

– А где Ларри? – Эрже не знала, чем себя занять, потому начала прибираться. Упаковки из-под чипсов, печенья и джема: все самое полезное в рационе школьницы отсутствовало.

– Он с приятелем встретился. Наверное, напился, – с безразличием ответила Оливия, взглянув на Эрже совсем по-взрослому.

– Может, сходим его проверить? – предложила она с мольбой в глазах. Это была ошеломительная наглость.

– Нечего тебе там делать, – уверенно ответила Эрже, но для себя решила, что неплохо бы притащить задницу пьянчуги-механика обратно домой.

– Твой туристический магазин сегодня открылся? Даже не пригласила нас с папой. Он жутко расстроился, – манипулировала Оливия, попутно засовывая в рот остатки сырного крекера.

– С посетителями негусто. Ты знаешь, что твой отец способен усугубить любую ситуацию. Не хотелось давать поводов для насмешек.

– Вообще-то он очень переживал. И даже меня отправлял подсматривать за тобой, но я так и не нашла твой магазин. Хотя здесь сложно заблудиться – между «Келлис» и «Курочкой Мэри Браун» одно только перекати-поле.

– Нужно пройти дальше в лес, обогнув отель «Фортуна». Идешь прямо до отеля, упираешься в него и поворачиваешь налево.

– Там же поганая местность. Неужели решила обосноваться прямо в трясине? Отец говорил мне, что ты отважная.

Эрже посмотрела на девочку со скепсисом, но ничего не ответила. Ларри – не знаток по части комплиментов. А его дочь – ну прямо леди Сарказм. Можно подумать, что у Эрже был выбор: отель «Фортуна» единственное место, где можно выловить туристов. Кроме как прогуляться в лес или сделать прическу здесь же, в здании отеля, заняться решительно нечем. И тут «Мировая таверна» приходится как раз кстати: здесь и новенький бар, и магазин – хоть какое-то развлечение в этой глуши.

– Собирайся, проведу экскурсию по «Мировой таверне». Если папа вернется, а тебя не будет дома – преподам ему урок, – Эрже протянула Оливии салатовую куртку на молнии и шапку-бини: та оделась в мгновение ока. Пока Эржебет пробиралась к входной двери, Оливия добежала до самодельной тумбочки из поддонов. В ней хранились всевозможные игрушки, одну из которых она вручила сейчас своей старшей подруге.

– Это кит из лампочек, внутри светодиодная лента. Нажми на кнопку – он переливается, как звездное небо.

Кит украсил бедненькое пространство туристической лавки. Это был и магазин, и бар, и сборище никому не нужного эклектического барахла. Эрже терзалась сомнениями относительно места с нечеткой концепцией, но самодельная игрушка преобразила интерьер. Стало как-то уютнее. Особенно, если не включать основное освещение – кит отсвечивал своей гладкой, выкрашенной перламутрово-синим акрилом, кожей, а огоньки на нем мерцали и гасли ежесекундно, как капли дождя на чистеньком бампере.

– Мне нравится, – скудно резюмировала Оливия, изучая фигурки, статуэтки и кепки с изображениями собак, – Но не хватает оригинальности. Ньюфаундленд – это не только порода собак. Знаешь, был такой смельчак, Терри Фокс. Хотел пробежать «Марафон надежды» от океана до океана.

– У меня здесь не только собаки, – взвыла Эрже, указывая на соседний стеллаж, – Как тебе значки с моржами, магниты с морскими котиками, кружки с китами и косатками?! Есть еще футболки и брелоки с крабами, но нет места разложить.

– Думаю, можно убрать третий ряд сувениров с собаками и немного разнообразить витрину. А футболка с крабом – это почти как униформа. Пользуйся моими советами, пока я еще на них не зарабатываю, – Оливия начала менять экспозицию, которая была выставлена накануне. Эрже было непонятно, как в таком юном возрасте Оливия может разбираться в сфере продаж лучше нее самой.

– А как тебе это? – Эржебет достала из-под прилавка квадратные пакетики с жвачкой. На каждом из них было написано «Мировая таверна» – комплимент для гостей.

– Похоже на презервативы, – резко высказалась Оливия, но тут же осеклась, –Мы с друзьями как-то разыграли одного придурка. Наполнили презерватив водой и засунули ему в капюшон, сказали, что это медуза, – выкручивалась она.

– И так вы здесь развлекаетесь? – Эрже с недоверием посмотрела на Оливию, но ничего не добавила. У нее в школе тоже были враги – и, если кому и пришлось бы прийти домой с капюшоном, полным таких вот «медуз» – непременно ей.

– Просто он странный, – пожала плечами Оливия, расставляя в понятном только ей порядке брелоки с крабами: на заднем плане были крупные из ракушек, впереди – мелкие с подвижными клешнями из бисера.

– Я училась с таким парнем на факультативах по праву. Но мы уже выросли, чтобы друг другу пакостить, – Эрже протянула ей сувенирные блюдца с изображением семьи крабов: папа, мама и дочка крабы в солнцезащитных очках. Зачем им на Ньюфаундленде солнцезащитные очки? Лучше бы запаслись дождевиками.

– Давай положим несколько брелоков на эти блюдца? Рисунок ведь нанесен по окантовке, а по центру – ничего. Выглядит пусто, – не дождавшись ответа, Оливия выложила на витрину несколько блюдец, наполнив их брелоками. Эрже едва заметно кивнула, вспоминая, как в школе многое часто решали за нее. Она была скромной и тихой, хотя даже очень симпатичной.

– Не хочешь пройтись до бара? Я позову мадам Нильсен, и она постоит с тобой у входа. Я же зайду внутрь и приволоку бессовестную задницу твоего отца.

– Можно обойтись и без мадам Нильсен. Она сказала, что я разрослась, как перекормленная моржиха.

– В этом поганом баре тебе и не такое скажут – успевай затыкать уши. Поэтому я решила открыть мини-бар здесь, в «Мировой таверне». По крайней мере, чем меньше пространство и больше дуло револьвера – тем спокойнее живется.

– Мой папа говорит «чем меньше мозг и спокойней сердце – тем легче жить». Это из одной и той же книжки? – Оливия с детским озорством посмотрела на подругу, но азартный огонек в ее глазах быстро погас, – Жаль, что у вас с Ларри не срослось. Он о тебе часто говорит, хоть и не всегда хорошее.

Часть пути до бара Оливия и Эрже прошли молча. Атмосфера неловкости возникает, если одна из сторон значительно заблуждается.

– Оливия, мы с твоим отцом никогда друг друга не любили, – отрезала Эрже, разглядывая редкие кромки белеющих во тьме домиков. Они напоминали толстые ножки грибов.

– Потому что он – идиот, а ты – слишком внимательна, – как на духу выпалила Оливия, шумно вздыхая. Так, словно ей было стыдно за своего отца – но в то же время жалко, очень жалко.

Мадам Нильсен в баре не оказалось. Она уволилась – и правильно сделала. Правда, работу здесь найти не так-то просто. Поэтому можно сказать так: мадам Нильсен поступила правильно, но опрометчиво. Счищать с себя вязкие слои моральной грязи – утомительно. Но и сидеть без средств к существованию в чистом переднике моральных устоев – не лучший вариант. Впрочем, Эрже было не до нее – она решительно пробиралась через узко расставленные столики. Задницей она задела чье-то блюдо для закуски, и оно сначала балансировало, а затем словно обмякло – медленно, но верно падая на пол.

– Эй, Ларри, убери-ка здесь. Одна умная косатка своим бампером цепанула мои закуски, – речь возмущенного была громкой, но неотчетливой.

«Боже, дай сил разобрать этот причудливый говор!», – подумалось Эрже прежде, чем перед ней возник тощий дед с длинной редкой бороденкой – но на нем почему-то была молодежная куртка. Оливия, которой Эрже поручила расположиться за служебным столиком у входа, хотела вмешаться и всем телом подалась вперед. Но тут же снова села на свое место, увидев отца.

– Уилл, если придется, будешь подбирать с пола. Ты так и не заплатил за свой прошлый визит. Подзабыл, сколько стоит мое дружелюбие? – Ларри поравнялся с Уиллом, высматривая в его глазах намек на осознанность. Сложно назвать дебошира буддистским монахом, но слова Ларри до него дошли.

– Привет, Эрже, – Ларри сгреб ее в охапку, целуя в короткостриженую красную гриву.

– Привет, Ларри, – промычала Эрже из его подмышки. Он выпустил ее на волю, когда она резко поинтересовалась у приятеля, – Неужели трезвый? Да еще и работу нашел? Почему я обо всем всегда узнаю последней?

– Не кипятись, вулканчик, – собирая с пола закуски, Ларри успевал отстреливать раздражающие шутки, – Зачем Оливию сюда привела? Она сидела дома под присмотром чипсов, – затем он обратился к дочке, – Эй, картошка, иди сюда.

Нехотя Оливия плелась к своему папе-бармену. По правде говоря, он был также официантом и управляющим. Здесь все работали за всех.

– Папа, почему ты ей не говорил, что устроился на работу? – Оливия с таким укором смотрела на него, что у него лицо втянулось внутрь.

– Работа – предел мечтаний, – оправдывался Ларри, вытирая то столы, то свое вспотевшее лицо одной и той же тряпкой, – По крайней мере, я теперь не пью. Тут не алкоголь, а крысиная отрава.

– Посмотрите, Ларри Монтгомери, любитель скрича, разбирается в толковой выпивке! Главное, что ты при деле. Ты ведь не думаешь, что после твоих концертов тебя снова возьмут на судно?! – Эрже знала, что Ларри не захочет слушать нотации на этот счет. Но все-таки решила поддразнить.

– Вообще-то, я связывался с Нэвиллом. И даже всерьез раскаялся. Но он и слышать не хочет – гонит меня, ругает последними словами. Кажется, карьере конец, – виновато улыбнулся Ларри, открывая немолодой даме бутылку пива.

– Рано или поздно с рыбой придется завязывать. Ты давно был в Сент-Джонсе? Благодаря добыче нефти технологии выходят на первый план. И все-таки я тебя поздравляю, – Эрже была счастлива, что Ларри взялся за ум, – Какие планы на эту жизнь? Воровать чипсы и делать вид, что это сделали лесные феи?

– Сама знаешь, планов не строю. Лучше сама расскажи, скромняжка, как прошло твое открытие века? Толпа туристов выломала дверь?

– Полный штиль, – отмахнулась Эрже, – Мы оба неудачники, просто мои амбиции оказались выше. Не переживай, скоро бар захватят сухопутные крысы. Клиентов будет тьма.

– Эрже неплохо устроилась, пап. Магазин обещает выстрелить. Кстати, у нее там еще собственный бар.

– Еще один бар? А как же «Скорлупка»? Неужели пойло наливают прямо в магазине? Мы тут все спешим стать алкоголиками, я погляжу. А как же фирменный ньюфаундлендский поцелуй с треской? Или обошлось без этого?

– Обошлось, – выпалила Эрже, борясь с подступившими от обиды слезами. Она знала, что идея с баром несовершенна – но как можно украсть фирменную традицию, если сама обосновалась на Скале недавно?!

Проболтав минут двадцать, Эрже отправилась домой. Оливия осталась с Ларри – сортировать напитки на складе. У нее был нездоровый перфекционизм ко всему, что хаотично лежит.

Снимала Эрже не дом и даже не его часть – чердак с удобствами и собственной ванной комнатой. Большего не хотелось. Ей очень нравился широкий подоконник, который иногда использовался вместо кровати. Снизу Эрже настелила подушек, чтобы падение во время сна не омрачило романтику. Пространство чердака сумело вместить в себя микроскопическую кухню с барной стойкой, гардеробную нишу, состоящую из напольной вешалки и баррикады коробок, и даже миниатюрный диван – на нем Эрже обычно работала за ноутбуком. Подвесные лампочки на черных ножках напоминали любопытствующих птиц, высунувшихся из гнезда.

Что касается кровати, тут Эржебет была привередой: раз уж снимаешь жилье, то, в основном, из-за кровати. Если бы можно было снимать только одну кровать, без стен – ей хватит. Кровать была двухместная, с мягким матрасом, а вот подушки жесткие, набитые травами и соцветиями, которые помогают быстрее уснуть.

Эрже написала сообщение Рошу и Заку, в котором сухо извинилась и попросила быть осторожнее. Она особенно переживала за Зака, потому что Рош, скорее всего, пьян и доставляет неудобства.

– Интересно, где они сейчас? Если у Ларри их не было, значит… О, черт. Когда был последний паром до Сен-Пьера? У них в барах подают французское вино, а мистер Рош ради такого случая спокойно переплывет через Атлантику – и паром не понадобится, руками догребет.

Утром Эрже нарядили в странный ассиметричный костюм. Справедливости ради, он был шерстяной – и в нем даже было жарко. Зато от ветра защищал отлично.

– Эдж, к чему все эти пустые приготовления? – Эрже вся извелась, стараясь почесать спину в самом неудобном месте.

– Поверь, я знаю, что делаю, – мистер Рош бегло пробежал пальцами по спине Эрже, чем лишь усилил зуд, – И запомни: не надо вот так чесаться в приличном обществе.

– Ты издеваешься, Рош?! Стоило лететь в такую даль, чтобы подействовать мне не нервы? – Эрже взглянула на Зака, который дремал на диване, – Чем вы двое вчера занимались?

Рош проследил за ее взглядом и махнул рукой.

– От него вечно никакой пользы. Пытается выглядеть умником, а толку ноль. Зак из категории «вечных стажеров».

– «И вечных ухажеров», – смутившись собственным мыслям, Эрже требовательно взглянула на Эджа.

– Мы с энтузиазмом исследовали Ньюфаундленд. Но все-таки пешеходная тропа диковата для лаковых туфель одного известного бренда. Мне по душе мощеные улочки Сен-Пьера… К тому же, старый приятель попросил об услуге, и я не мог отказать. Нужно было сделать фотографии заброшенной деревни и поспрашивать местных. Ну, что-то вроде дилетантского интервью. В сезон там некоторые живут до сих пор – представить страшно. Ни водопровода, ни электричества…

– И что же тебе предложил взамен твой старый приятель? Кстати, неужели такой уж и старый? – Эрже пыталась подобрать к своему образу какую-нибудь модную шапку. Шапок у нее было великое множество, а вот классические костюмы, учитывая климат Ньюфаундленда, подходили разве что в качестве мишени для насмешек.

– На Скалу прибудет делегация. Аж три человека! В общем, для вас прямо событие века. Правда, обоснуются они в Сент-Джонсе – до тебя далековато, но они обещали… Заглянуть в «Мировую таверну». Под натиском этого самого приятеля. Само собой, добровольно сюда никто не поедет. Какую шумиху мы поднимем!

– Чем занимаются эти смельчаки? – Эрже остановила свой выбор на оранжевой шапке с желтыми узорами. У нее также будут ботинки в тон, хотя Рош притащил полуоблегающие сапоги на узком каблуке. Совсем спятил со своими идеями.

– Инженер, океанолог и юрист. Двое из трех адекватны. Последний, видимо, невменяемый, – бросил Эдж, выстукивая из несчастной кофеварки последние силы.

– Юрист? Кому здесь нужны юристы?

– Там, где есть люди, всегда нужны юристы. Будет работать преподавателем в «Мемориальном университете».

– Я думала, что здесь обитает только очаровательное лобби исследователей. Это будет интересно – юрист в Фортуне, – Эрже с усмешкой представила кожаную папку с документами, которую беспощадный ветер уносит прямо в Атлантический океан, – Изучение прав и обязанностей моржей – безусловно увлекательная затея. Чем еще он собирается здесь заниматься?!