Шпион

Соня тряхнула головой; она почему-то совершенно упустила его имя. Кажется Артур? Или Антон? Или Андрей? Нет-нет как-то Ар… Арт… Ах, да! Точно Артем!

Она улыбнулась. В Америке это имя ей не встречалось, но именно так звали мальчика из далекого московского детства, который ходил с ней в одну группу детского сада и даже подарил стеклянные шарики. Этот Артем ничего не подарил, а оставил одну в пустой квартире. Правда, прежде напоил вкусным чаем с пирожными. Да, они заезжали за пирожными, кажется, в «Прагу». Красивый такой дом в классическом стиле. Он принес целую коробку. И Соня незаметно съела почти все.

«Будешь отрабатывать свое обжорство в спортзале», – усмехнулась она, представив, сколько калорий было в этих «эклерах». Не теряя времени, решительно сползла с кровати на пол и принялась качать пресс. Потом стала изображать велосипед, окончательно превратив свой плен в импровизированный спортзал. И лишь когда в прихожей загремели ключами, Соня подтянула выглядывающие из пижамы босые ноги поближе к себе и уставилась на дверь.

Пила

Катерина открыла дверь, вошла и сразу же поняла, о какой такой гостье предупредил ее, специально позвонив поутру, Артемий Андреевич.

– Эй! Кто-нибудь там есть? Помогите! – донеслось из спальни.

Голос звучал тонко и жалостливо.

– Ой! Ну, кто-нибудь, отзовитесь! Я же слышу – вы там. Пожалуйста.

Катерина хмыкнула и решительно толкнула дверь. Гостья – рыжая взлохмаченная девица в одной пижаме – лежала на полу, рядом с батареей центрального отопления.

«Ох уж эти американские штучки!»

– Вы кто? Соня?

– Да. Я – Соня, – шмыгнула носом рыжая «штучка», – а вас как зовут?

– Меня зовут Катя. Екатерина, – сухо представилась Катерина.

– Приятно познакомиться, – вежливо отозвалась «штучка», – а вы не могли бы мне помочь?

Катерина насторожилась.

– Чем?

– Да, я вот… тут застряла… Понимаете?

Рыжая «штучка» подергала левой рукой и показала на нее свободной правой.

Катерина вскинула брови.

– А зачем же вы залезли в батарею?

– Я? Я не залезала… она… оно само… – понесла несуразицу «штучка».

Катерина осторожно приблизилась. Подобранная шефом на каком-то вокзале американка в пижаме и впрямь застряла рукой меж секций батареи – самым нелепым образом.

«Хорошо еще догадалась горячую воду перекрыть…» – отметила Катерина. Однако ожог был уже заметен, а рука припухла.

– Можете? – потянула за обожженную руку Катерина, и гостья шефа мгновенно напряглась.

«Нет, не получается…»

Катя вышла из комнаты, прошла на кухню, достала из шкафа бутылку оливкового масла, обошла распятую на полу гостью со стороны головы и присела. Щедро смазала руку маслом и торжественно загремела металлом.

– Приготовьтесь к операции.

– Что?!

Екатерина вытащила из-за спины зубастую ножовку.

– С рукой прощайтесь, говорю… ну, и глаза лучше закройте…

И провела ножовкой по батарее.

Гостья завизжала, и уже в следующее мгновение отбивалась от домработницы обеими, совершенно свободными руками.

– Да… самый целительный в таких случаях фильм – это «Техасская резня бензопилой»! – рассмеялась Катерина. – Потому что видели его все.

Список

Борис Черкасов с утра был не в настроении. Во-первых, после каждого телефонного разговора с Соломиным ему становилось ясно, как много он потерял… и все только потому, что в Кремле в очередной раз поменялась сексуальная ориентация. Во-вторых, вчерашняя четвертинка была не последней, и он добавил еще и получил очередную бессонную ночь, прошедшую в перебранке с женой, уговаривавшей его бросить пить, закодироваться, и сменить работу. И, конечно же, ни того, ни другого Борис делать не собирался. Работа ему даже нравилась, и он все больше чувствовал себя востребованным, а пил… ну пил просто потому что пил. В конце концов, это не бабье дело указывать мужчине, что делать!

Он вздохнул и потянулся за бутылкой коньяка, которая дежурила в тумбе стола. Он всегда держал ее на пожарный случай. Сейчас был именно тот самый случай, а трубы, как говорится, горели с утра пораньше. Но едва он вытянул бутылку из укрытия, как в дверь постучали, и раздосадованный Борис вернул дежурную бутылку на место.

– Входите!

Дверь отворилась, и на пороге возник не так давно появившись в институте и уже совершенно доставший Черкасова своей торговой жилкой коммерсант-издатель Алек Кантарович.

«Принесла нелегкая», – подумал Борис и кисло кивнул.

– Входи. Чего тебе?

Черкасов не считал нужным говорить этому сопляку «вы» и намеренно «тыкал» ему, заодно указывая, где его место в институте. Но главное, теперь, когда он достаточно четко указал Юре Соломину главного «козла в огороде», все еще не посаженный в камеру Кантарович откровенно раздражал его.