Контуры философии социальных инфекций: роботизация, деперсонализация

Самой очевидно опасной социальной инфекцией является коррупция. В нашей стране развернута серьезная борьба с этим недугом, который представляет собой большую и значительную проблему, представляющая главную угрозу национальной безопасности страны, социально-экономическому развитию, благосостоянию общества и народа и затрагивающую функционирование не только органов всех ветвей власти, но и во всех сегментах деятельности государства. Кыргызстан находится в числе 50 наиболее коррумпированных стран мира. Согласно современному киргизскому законодательству коррупция – умышленные деяния, состоящие в создании противоправной устойчивой связи одного или нескольких должностных лиц, обладающих властными полномочиями, с отдельными лицами или группировками в целях незаконного получения материальных, любых иных благ и преимуществ, а также предоставление ими этих благ и преимуществ физическим и юридическим лицам, создающие угрозу интересам общества или государства. В книге «Цель номер один» М.Антонов и заведующий юридическим отделом администрации Президента М.Укушев оценивали коррупцию в Киргизии как «тотальную». Эксперты отмечают, что оборот теневой экономики оценивается в среднем 60% от ВВП страны – это около 130 млрд сомов, Известно, что через коррупцию идет перераспределение доходов в пользу отдельных корпоративных и социальных групп за счёт наиболее уязвимых слоёв населения, которые не имеют возможности противостоять вымогательству и иным коррупционным злоупотреблениям. Укоренившимися формами коррупции стали семейственность, непотизм, клановость, местничество, трайбализм, тендеры, откаты, теневизация экономики, связь с преступными группировками, контрабанда, поставка наркотиков, тотальное воровство, государственный рэкет.

Во всем мире вызывает тревога в отношении небывалого, практически эпидемического роста числа мошенничества и мошенников. Мошенничество или аферизм – это не что иное как хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путём обмана или злоупотребления доверием. Обман может совершаться в виде сообщения, либо в виде каких-либо действий: фальсификации предмета сделки, применение шулерских приёмов, подмена денег и предметов, обвес и пр. Мошенники широко используют приёмы психической манипуляции: во-первых, предлагают совершить какую-либо сделку на условиях, которые значительно выгоднее обычных; во-вторых, заставляют жертву совершать какие-либо действия в спешке, мотивируя это различным образом; в-третьих, выдают себя за очень богатых, влиятельных и преуспевающих людей. Участились мошенничества в области информационных технологий путем ввода, удаления, модификации информации или другого вмешательства в работу средств обработки или передачи данных информационно-телекоммуникационных сетей. Также участились мошенничества в сфере искусства в виде подделки картин, скульптур и других произведений искусства знаменитых авторов.

Фальсификация является одной из опасных социальных инфекций. Это и подделка предметов, вещей, выдаваемая за настоящую, фабрикация старинных вещей, подделка денежных купюр, ювелирных изделий, картин известных мастеров, подделка документов, фальсификация научных данных, данных следствия, стильных одежд, лекарственных средств, программных дисков, с нарушением торговой марки. В мире широко распространились фальсифицированные пищевые продукты, материалы и изделия. Фальсификация исторических источников представляет собой создание никогда не существовавших исторических источников или изменение подлинных исторических источников. В обоих случаях производится в результате сознательного умысла, рассчитанного на общественное внимание, стремления при помощи полностью вымышленных фактов прошлого или искажения сведений о реально происходивших событиях «исправить» историю, дополнить её несуществовавшими деталями. В этом случае они формируют новые мифы, которые могут оказать существенное влияние на общественность. Под фейковыми новостями обычно понимаются сенсационные, но заведомо ложные сообщения, которых можно отнести к дезинформации, пропаганде, скрытную рекламу. Фейками могут быть новости, которые ссылаются на «неназванные источники». В мире распространились так называемые флоги (фейковые блоги), псевдоиздания. Любой здравомыслящий человек, наблюдая за ростом вышеуказанных разновидностей социальных инфекций ужаснется, что вокруг него одни аферисты, обманщики, мошенники.

Клановость власти остается характерной чертой практически всех стран Центральной Азии и Кавказа. При этом клановые связи во власти могут проявляться в первую очередь в тех регионах, где сильны патриархальные устои и родоплеменные связи. С учетом этого представляется, что проблема клановости власти наиболее актуальна у нас в Кыргызстане. Клан – это семейственность, кумовство, землячество. Феномен клановости различными учеными рассматривается в первую очередь во властных структурах обществ, в политической жизни, а так же в политической культуре. В Кыргызстане развиты все понятия клановости – семейственность, местничество, трайболизм, регионализм. Эти явления являются главными проблемами нашего государства, поскольку они прикрывают низкие профессиональные и управленческие компетенции подавляющего большинства работников организаций. В этом аспекте, клановость власти – это способ реализации публичной власти, основанный преимущественно на родстве и национальном единстве его участников. Главной опасностью клановости власти является защита интересов рода, племени, землячества, имеющего в своих руках власть во всех сферах общественной жизни страны. Признаками клановости власти являются: во-первых, наличие семейственных, родственных, национальных связей, землячество, то есть связи между лицами, занимающими ответственные должности в системе публичной власти; во-вторых, четко выраженный механизм взаимодействия участников осуществления власти и защита интересов клана в ущерб общегосударственным и общественным; в-третьих, круговая порука по вопросам осуществления власти и концентрация особых полномочий власти внутри одного клана, территории, региона. Все это с точки зрения реальной возможности получения необоснованной и несправедливой материальной выгоды, льгот и преференций. Именно семейственность и клановость послужили причинами кртического недоверия кыргызского народа властям, выраженные в трех народных революций, свергнувших власть в разные годы.

Как известно, при СССР семейственность, династийность и клановость даже приветствовалась, если это касалось производства, сельского хозяйства, учительствования или врачевания. Мы, авторы настоящей книги являемся хирургами и в своей профессии мы видим все положительные моменты семейственности, династийности, клановости в хирургическом деле. В нашей профессии настоящими профессионалами по призванию могут стать лишь третье-четвертое поколение, ибо, речь идет о сакральной специальности, которая нуждается лишь глубоко преданные, профпригодные кадры, воспитанные на лучших традициях передовых хирургических школ, начиная с семейственности, династийности, клановости и так до общеирового уровня. Между тем, когда дело касается, скажем системы управления и политической власти, то здесь должна заработать мудрый закон, запрещающий брать на работу родственников, так как работа родственников в государственного управлении порождает сплетни, нездоровые отношения, зависть, несправедливость в коллективе, очевидное неравноправие, доносительство, обиду. Игнорирование этого закона приводило к семейственности в государственного управлении, когда принцип «рука руку моет, а свой своего кроет» работал вовсю, получался абсурд, круговая порука. Мы не можем отрицать факты «сомнительных» назначений или ярких и стремительных карьерных взлетов родственников или близких власти предержащих. Эффективность мер борьбы с такими явлениями должна оцениваться, отсутствием или сведением к минимуму признаков непотизма, клановости, семейственности на всех уровнях государственной власти и, вследствие этого, снижением уровня коррупционности принимаемых решений и распределяемых благ. Тем не менее так называемый династический вариант наследования статусных позиций в верховной власти рассматривается в настоящее время как один из очевидных путей возникновения социально-политических, управленческих элит. Как нам кажется, ни один из верховных властей в странах Центральной Азии и Кавказа не сбрасывают со счета передачу власти своему близкому или родному. Такие примеры есть (Туркменистан, Азербайджан, Таджикистан, Кыргызстан и др.). Причинами продвижения на статусные позиции родственников кроется: во-первых, в организации «собственных команд»; во-вторых, внедрение «своих» в широкие сферы деятельности и влияния; в-третьих, поиск законных путей легализации доходов и преференций; в-четвертых, высокая степень доверия к лояльности членов семьи, родственников.

Нужно отметить, что восприятие идей и концепций социальных инфекций в той или иной форме должна представлять некую целостность, когда всякий объект, идея, суждение, а тем более пространственная предметная ситуация воспринимается как устойчивое системное целое. При этом образ, формируемый в процессе отражения имеет некую совокупность информации. В рамках вопроса «Почему?» центром внимание является установление причинно-следственной связи (этиопатогенез) и механизмов заражения, распространения социальной инфекции (IV фаза). Выше говорилось о том, что высокая вирулентность (заразительность) таких социальных инфекций как роботизация и деперсонализация объясняется наличием высокоскоростной мировой интернет-паутины и нейросети, которые относятся к беспроводным, а следовательно, неуправляемой сетевой средой – среды в которых происходит непосредственная передача той или иной социальной инфекции по принципу «прямо от производителя к потребителю». Важно отметить, что существующие на сегодня современные топологии беспроводной глобальной компьютерной сети практически невозможно контролировать и тем более блокировать процесс формирования эпидемических очагов и распространение социальных инфекций. Все это являет собой не что иное как предпосылка к развитию эпидемии роботизации и деперсонализации как социальных высококонтагиозных, высоковирулентных, неуправляемых и опасных по последствиям инфекций.

Вышеуказанные виды социальной инфекции имеют все предпосылки приобретения статуса эпидемии, так как идеи, суждения, системы взглядов и поведений, говоря терминами биологической инфекции, в достаточной мере вирулентны, сама инфекция достаточно контагиозна», а обстоятельства в виде восприимчивости и скученности людей, способствуют интенсивному распространению их в экспоненциальном порядке. Именно таким образом огромные массы людей заражаются и передают болезнь другим людям. В условиях общего упадка нравственности и морали они лишь еще больше обуславливают деморализацию человека и человеческого сообщества, деперсонализацию мира и окружающей действительности. По П.И.Сорокину (2014), наступает аномия нравственно-психологического статуса общественного и индивидуального сознания: во-первых, разложение прежней системы ценностей; во-вторых, противоречия между провозглашаемыми целями и невозможностью их реализации традиционными способами для большинства граждан страны; в-третьих, психологическая изоляция личности от общества и депрессивная разочарованность в жизни. Автор выделяет три главных направлений аномии: во-первых, межличностное – усиление взаимного недоверия, враждебности, соперничества и агрессивности, реакций изоляции, расслоения общества на субкультуры, включая экстремистские организации и секты парарелигиозного толка; во-вторых, культурное – крах прежних культурных ценностей и приоритетов, изменение устоявшихся правил интерпретации событий, возникновение конфликтных систем ценностей, со стояние идентификационной пустоты при отсутствии альтернативы; в-третьих, социальное – дезинтеграция и поляризация общества, кризис доверия к государственным институтам.

Прогредиентный вариант развития эпидемической аддикции происходит в четырех многомерных взаимозависимых плоскостях: социогенеза, психогенеза, соматогенеза и анимогенеза. Социогенез в определенной мере предопределяется нарушением структуры и функции родительской семьи, нарушением созревания и социализации личности в дисгармоничной среде. Патологическое зависимое поведение отличается наличием эпизодов измененных состояний сознания при реализации психической и физической зависимости, непреодолимостью и компульсивностью зависимости, стереотипизацией криминального стиля жизни, синдромом отмены. В исходе – тотальная социальная дезадаптация. Траектория эпидемического развития может измениться в точках бифуркации при мобилизации ресурсов адаптации, компенсации или защиты. В этом случае может меняться объект или стиль реализации зависимости. Ремиссия в синергетическом контексте означает переключение зависимой личности на иную модальность и поведенческую траекторию при со хранении зависимого паттерна. Психогенез в существенной мере предопределен преморбидной психопатологической отягощенностью, отличающейся эмоциональной и коммуникативной дефектностью, которые в дальнейшем проявляются аддиктивным радикалом психопатизации и деформации личности. У зависимой личности вне личностного расстройства появляются яркие реалистические реминисценции и фантазии на фоне инфантильности и внушаемости, простодушия, чувственной непосредственности, любопытства или высокой поисковой активности, максимализма и эгоцентризма, впечатлительности и нетерпеливости, склонности к риску и вызову опасности. Зависимые личностные расстройства характеризуются оскудением нормативной социальности, деформированием личности и эмоциональным выгоранием, неспособностью самостоятельно принимать решения за пределами криминального стиля жизни, сочетанием шизоидных черт личности с плохой переносимостью одиночества, что поддерживает развитие тревожной депрессии и толкает к совершению деликта, дающего временную психоэмоциональную разрядку.

Согласно принцип «Пять W» – инструмента для сравнительного описания и интерпретации результатов «анализ-синтеза» конкретного вида социальной инфекции. Социальной эпидемией называется прогрессирующее во времени и пространстве той или иной идеи, концепций, системы взглядов среди значительного количества населения, обуславливающих с их стороны одинаковых стилей мышления и действий. В основе возникновения эпидемии лежит возбуждение и влечение как проявление основного психофизиологического явления, заключающегося в том, что люди испытывают повальное влечение к этой идее, суждения, концепции в качестве модного поветрия или давления обстоятельства. Здесь особую значимость приобретает сама идея, индуцирующая такое стремление людей. В связи со сказанным выше, если исходить из принципа «Пять W», то первый вопрос «Что?» – это сама по себе идеология «роботизации» и «деперсонализации» как разновидности социальной инфекции современности. Именно эти идеи и соответствующие концепции являются первым звеном эпидемического процесса и составляют суть I фазы – фазы резервации. Как известно, резерватами вышеуказанных социальных инфекций являются исследовательские подразделения, специализированные научные институты и центры, которые создаются с целью обеспечения необходимых условий для разработки соответствующей робототехники, а также социальная канализирования усилий определенной группы новаторов соответствующего робототехнического направления. Согласно концепции эпидемического процесса появление самой идеи, суждений и концепции по роботизации и деперсонализации, а также формирования их сторонников, с одной стороны, внедрение научно-технологического нововедения следует считать “возбудителями инфекции”. При этом каждого человека, попавшую в зависимость от роботизации и дереализации следует воспринимать как источника, индуцирующего помешательство соответствующими идеями, суждениями, поступками и поведениями. В связи со сказанным, если исходить из принципа «ПятьW», то вопрос «Кто?» – это человек, человеческая популяция, которые являются, с одной стороны, сторонниками и своеобразными проводниками идей роботизации, а с другой стороны, потребителями информационно-технологической продукции указанных двуединых социальных инфекций и звеном их распространения в обществе. Человек и общество являются главным проводником эпидемического процесса, именно они представляют собой II фазу – фазу эпидемического преобразования. На этом этапе развития социальной инфекции, бывшая однородной в фазе резервации со временем становится все более неоднородной вследствие появления восприимчивых к таким инфекциям лиц и увеличения их количества. Именно на этом этапе начинается непрерывное взаимодействие на видовом (человеческом) уровне «возбудителя инфекции» и человеком. Итак, уже на этапе резервации и преобразования вскрывается сущность эпидемического процесса, то есть внутренняя причины их развития, а также условия, в которых протекает действие причины.

Нужно отметить, что внушение, постепенно приводимые к вовлечению к идее и действиям все большей массы людей, наблюдаются только в тех случаях, где объединенная рядом причин и побуждений массы является уже организованным целым, имеющим некий центр, от которого исходит внушение – специализированные центры роботизации. И чем быстрей и точнее выполняются внушения, чем более эти внушения носят характер внушений прямых – в смысле агрессивного и назойливого настаивания, тем совершенней организация, знаменующая собой наступление то там, то здесь эпидемических вспышек и эпидемического распространения процесса деперсонализации человека и дереализации мира. В этом аспекте, если исходить из принципа «ПятиW» то вопрос «Где?» – это место, очаг, ареол распространения. Как известно, эпидемический очаг – это место нахождения источника инфекции с окружающей его территорией в пределах которой возбудитель способен передаваться в массовом порядке от источника инфекции к людям, находящимся в контакте с ним. Причем, территориальные границы эпидемического очага зависят от трех основных обстоятельств: во-первых, устойчивость возбудителя к различным факторам; во-вторых, возможности контактов источников инфекции с людьми; в-третьих, механизма передачи инфекции. Нужно отметить, что «роботизация», «деперсоанлизация» в единстве развития являются, безусловно, устойчивыми технологиями, имеют сверхэффективными средствами и безотказными механизмами распространения в виде интернет-сети и нейросети. Вначале ареал инфекции ограничиваются пределами исследовательской лаборатории или специализированной научно-информационной компании, а затем уже пределами одного населенного пункта, области, региона, страны и даже континентов. Они составляют суть III фазы – фазы распространения. Для эффективного заражения необходима масса воспримчивых к идее, концепциям и технологиям людей.

Нужно отметить, что ответы на вопросы «Кто?», «Кто?», «Где?» представляют собой первые оценочные выводы о «возбудителях», «источниках», «носителях», «распространителях», а также масштабах распространения вышеуказанных социальных инфекций, тогда как ответы на вопросы «Когда» и «Почему?» – о механизмах и факторах развития и распространения социальной инфекции. Здесь важным моментом познания является свойство восприятия, включающее: предметность, структурность, апперцептивность, константность, избирательность и осмысленность. В свою очередь осмысленность состоит из трех этапов: во-первых, селекция (выделение из потока информации объекта восприятия и познания); во-вторых, организация (объект идентифицируется по комплексу признаков); в-третьих, категоризация и приписывание объекту свойств объектов этого класса. Как известно, выражение идеи в действий и общественный настрой – суть, основной закон жизни. Их следует либо блокировать, либо направлять в нужном направлении. Исходя из сказанного и следуя принципа «Пять W» ответы на вопрос «Когда?» характеризуют тенденцию заражения, темпы распространения, охват населения эпидемическим процессом. Именно мировая интернет-паутина и нейросеть являются путями передачи не только научно-технологической “ноу-хау”, как определенная совокупность и последовательность факторов заражения биочипизацией населения стран и континентов, но и надломом морально-этических взглядов и суждений, допускающих возможность роботизации и деперсонализации в мире. Сдерживать границы эпидемического очага не всегда возможно. Ареалы распростанения эвтанизации зависит от политической установки тех или иных стран. Территориальные отграничения возможны, но не очевидны. Так или иначе пространство эпидемического очага роботизации и деперсоанлизации как социальных инфекций практически определяется самим обществом и государством, в том числе на законодательном уровне. Инфекции такого порядка, к сожалению, предотвратить, отграничить в странах при нынешнем уровне международной коммуникативности представлется непростой задачей.

Нужно отметить, что восприятие идей и концепций социальных инфекций в той или иной форме должна представлять некую целостность, когда всякий объект, идея, суждение, а тем более пространственная предметная ситуация воспринимается как устойчивое системное целое. При этом образ, формируемый в процессе отражения имеет некую совокупность информации. В рамках вопроса «Почему?» центром внимание является установление причинно-следственной связи (этиопатогенез) и механизмов заражения, распространения социальной инфекции (IV фаза). Выше говорилось о том, что высокая вирулентность (заразительность) таких социальных инфекций как роботизация и деперсонализация объясняется именно высокой теснотой межгосударственных взаимоотношений, а также наличием высокоскоростной мировой интернет-паутины и нейросети, которые относятся к беспроводным, а следовательно, неуправляемой сетевой средой – среды в которых происходит непосредственная передача той или иной социальной инфекции по принципу «прямо от производителя к потребителю». Важно отметить, что существующие на сегодня современные топологии беспроводной глобальной компьютерной сети практически невозможно контролировать и тем более блокировать процесс формирования эпидемических очагов и распространение таких социальных инфекций как роботизация и деперсонализация. Все это являет собой не что иное как предпосылка к появлению вспышек инфекции, затем эндемического, а потому уже и пидемического распространения.

Глава II

Биоэтические, технократические парадигмы и философские

аспекты роботизации как социальной инфекции

Роботизация представляет собой социальную инфекцию технократического характера и имеет потенциал эпидемии. Термин «робот» появился более 100 лет тому назад, благодаря чешскому писателю-фантасту Карелу Чапеку. Он в действие пьесы «R.U.R» (1920) ввел человекоподобные механизмы, назвав их «роботами». В литературе тему роботов развил великий фантаст Айзек Азимов, издав сборник рассказов «Робот». Важнейшим этапом в эволюции роботической хирургии стало развитие дистанционной телероботической хирургии. Концепция данного проекта состояла в том, что хирург находится у консоли, а компьютер транслирует его движения на манипуляторы, расположенные в организме пациента. Непосредственно телеробот способен манипулировать камерой и несколькими «руками» с инструментами. В то время компьютер способен следит за инструментами и визуализирует операционное поле. В настоящее время система «Da Vinci» является неоспоримым лидером в области роботической хирургии. Именно компьютерный интерфейс модифицировал движения рук хирурга в движение роботических манипуляторов. Между тем, отсутствие в них тактильной чувствительности диктует хирургу необходимость полагаться на собственную интуицию. Именно этот факт позволяет системе выступать лишь в качестве ассистента, а не как оперирующий хирург. Сейчас роботохирургия продолжает стремительно развиваться, завоевывая все большее и большее количество направлений в медицине. Стала реальностью так называемая трансконтинентальная телероботохирургия, трансоральная роботическая хирургия, роботохирургия головы и шеи, гинекологическая роботическая хирургия. Чего же можно ожидать от роботохирургии в будущем?

Продолжаются работы по созданию новых роботов. Новые возможности манипуляторов и визуального контроля позволят довести до совершенства оперативные вмешательства на бьющемся сердце. Если до последнего времени большинство роботов-хирургов были скорее инструментами, чем хирургами, а потому полностью зависели от человека и функционировали по принципу «ведущий-ведомый», повторяя человеческие движения, то сейчас создан новый тип робота, который сможет самостоятельно провести операцию. Но до уровня автономного хирургического агрегата, что описано мною в фантастическом романе «Фиаско», еще технология не дошла. То есть такой агрегат остается пока фантастикой. Есть эпизод, когда такую мечту выражает один из хирургов, представляя автономный модуль в иллюзиях: – «Аккуратные щупальца с инструментами ювелирно, шаг за шагом разделяют ткани. Опухоль медленными, выверенными движениями захватывается и удаляется из организма. Манипулируя камерой, металлический спрут проверяет качество работы. Убедившись, что все в порядке, делает аккуратный кожный шов и сам себе аплодирует». Возможно ли такая технология? – таков был посыл к фантастическому роману. Если в романе автономный комплекс выполняет сложнейшую хирургическую операцию – тотальную пластику пищевода абсолютно самостоятельно на основе загруженной компьютерной программы, то особенностью нынешней процедуры – это выполнение операции с помощью микрохирургии. То есть это уровень, так называемой хирургии «замочной скважины». Совсем недавно было фантастикой, а сейчас стала реальностью и то, что в настоящее время создана система «Raven» – впечатляющий мобильный робот-хирург, предназначенный для дистанционного проведения операций. Хирург, который управляет роботом по каналам связи, может находиться за тысячи километров от операционного стола. Пациент, к примеру, имеет возможность оперироваться у светил мировой медицины, практически не выходя из дома. – «То есть, можно взять на операционный стол больного здесь в Бишкеке, а прооперируют его хирурги на расстоянии из Москвы». В свое время, компанией «Virtual Incision» (США) был разработан робот-хирург, предназначенный для работы в космосе. По словам разработчика, «MIRA» – робот-хирург может проводить операции в космосе под контролем хирурга-человека, находящегося на Земле.