скачать книгу бесплатно
– Договорились, но только без фокусов!
Дрожа и постанывая, Комодриан встал, после чего взял свою трость и, под нажимом Альдбрига, стал водить ею над встающими воинами. В воздухе закружись малюсенькие искры. Их становилось все больше и больше и в конце концов образовалась целая лавина всполохов, которые оплели стонущих гвардейцев Нальда. Когда чародейство закончилось, и ко мне направились прихрамывающий Элми и растрёпанная Илва, я схватил собирающегося уйти Комодриана за ворот.
– Не так быстро, мой дорогой!
– У нас был уговор! Им больше не придётся обрастать шерстью! – содрогаясь от возможности скорой встречи с Элми и остальными гвардейцами Нальда, возопил Комодриан.
– Уговор в силе. Только вот одно «но». Завтра настанет новая ночь, и вдруг как–то так случится, что ликантропия никуда не ушла. Что тогда? Нет, я проконтролирую ситуацию. Денёк ты посидишь в Нальде, и если всё будет «ладушки», пойдёшь на все четыре стороны.
– Он снял с нас свои чары?! Дай мне теперь убить его! – это доковылял до нас Элми.
– Нет! – воскликнул я, перехватывая руку с занесённым клинком. – Прояви здравомыслие! Если вы всё ещё больны ликантропией, то через двадцать четыре часа вновь станете оборотнями! Надо поместить Комодриана под стражу, и ко ли случиться неприятность, я смогу «убедить» его исправить положение.
– Запрём его в самой глубокой и сырой темнице, – вставила подоспевшая Илва.
– Справедливо, – согласился я, кидая Комодриана в железную хватку Элми.
Следом я переломил об колено отобранную у Комодриана волшебную трость – прежде всего у змеи надо вырывать её клыки. При помощи магического оружия можно много всего натворить – уж я-то знаю. Придерживая рану рукой, жрец одарил меня таким взглядом ненависти, что я понял – поступил правильно.
Пока я, Элми, Илва и пленный Комодриан следовали в Нальд, идущие рядом со мной гвардейцы полушёпотом благодарили меня за их освобождение от волчьих оков. Всё моё тело изнывало от причинённых ему увечий, но я улыбался – в историю об отвратительной болезни можно вписать пару новых строк.
Ненавистный Волчатник остался позади, а впереди нас встречали распахнутые настежь ворота. Быстренько пройдя сквозь их проём и сомкнув за собой створы, мы спустились в подземелье. Крепостной лекарь бережно перевязал мне порезы, а затем с большой брезгливостью, халтурно обработал увечье Комодриана. Состояние его здоровья было не из лучших. Он тяжело дышал и всё время просил пить. Как оказалась, Лик Эбенового Ужаса продырявил ему печень, и без должного ухода жрец был обречён вскоре отойти в могилу. Уговорить лекар, врачевать Комодриана «по-нормальному» я не смог, поэтому с разрешения Элми воспользовавшись незатейливой алхимической лабораторией. Сделал из подручных материалов два пузырька со снадобьями – одно останавливало кровь, другое снимало болевые ощущения. Конечно, в составлении животворных препаратов мне до Эмилии далеко, однако кое–что я тоже умею. Взяв приготовленные эликсиры с собой, я навестил тюремную камеру Комодриана. Дежуривший возле неё Элми скептически на меня посмотрел:
– Ты несёшь ему яд?
– Сам знаешь, что нет. Мне нужно с ним поговорить.
– Только смотри, чтобы он тебя не укусил.
– Когда ликантроп находиться в людском обличии, его зубы угрозы не представляют, придерживая себя за подштопанный бок, с кривой улыбкой отозвался я.
– Надеюсь, ты знаешь, о чём говоришь, Калеб, – отпирая мне дверь, промолвил Элми.
Жрец встретил меня без всяких эмоций. По всей вероятности, он решил, что я не стану сдерживать данное мною обещание и приготовился умереть, не прося о жалости. Глупец! Калеб Шаттибраль никогда не опускается до нарушения своих зароков!
– Я так думаю, что ты всё же не обманул меня, когда сказал, что люди Нальда очистились от ликантропии. Однако у меня есть к тебе вопросы по самому ритуалу.
– Хочешь знать, как у меня это получилось? Пришёл выведывать мои секреты? Ха! Я тебе ничегошеньки не расскажу! – гадливо осклабился Комодриан. Впрочем, его ужимка стоила ему спазматического кашля.
– У нас с тобой впереди целые сутки – поверь, ты мне сам всё выложишь.
– Да? Моя смерть близка!
– Тут ты ошибаешься, – не согласился я, улыбнувшись одними губами. – У меня с собой два зелья. Вот это (я показал на сиреневый сосуд) будет поддерживать в тебе жизнь столько – сколько я захочу, а другое – обезболивающее, ты получишь только в том случае, если станешь словоохотлив.
– Я недооценил твоих способностей, Калеб.
– Как и моих желаний. Поверь, ты сейчас не в том состоянии, чтобы сопротивляться мне. Я залью в тебя снадобье силой и…
– Станешь пытать? – слабо кивнул Комодриан.
– Возможно, – слукавил я.
Естественно, я бы не причинил вреда жрецу, а просто пугал бы его расправой, однако страх – лучший товарищ дознавателя.
– Тогда попробуем обойтись без этого. Давай мне своё лекарство.
Откупорив пузырьки, я протянул их Комодриану.
– По глотку каждого, не больше, – сурово оповестил я, садясь на кушетку рядом с пленником.
Жрец хлебнул из моих склянок и сразу приободрился.
– Ещё!
– Пока хватит, – хмыкнул я, вынимая из потных рук свои снадобья.
– Ну ладно, – поморщился Комодриан, накрываясь тоненьким одеялом. – С чего мне начать? С конструкции моей ворожбы?
Я достал свой маленький блокнотик и карандаш.
– Нет, не с неё. Я люблю, когда мне зачитывают прологи, поэтому давай вернёмся к тому моменту, когда ты ушёл из Нальда на поиски заветных знаний.
Комодриан махнул рукой, а затем почесался по–звериному.
– Не искал я ничего, оно само собой так вышло. При сборе Бальзамической Ягоды, произрастающей в известковом грунте, мне не посчастливилось наткнуться на логово одинокого оборотня. Мы сразились – я победил. Вскоре меня нашли наши, однако я не стал предупреждать их об опасности, потому как мной уже пару ночей владел хищный дух. Я затаился, и когда над Нальдом взошла луна (на этих словах Комодриан самозабвенно облизнулся) я учинил кровавое пиршество и удрал обратно в пещеру.
– В Ненавистный Волчатник?
– Так её прозвали гвардейцы. Ранее, ещё до того, как мне пришлось поломать комедию, претворяясь обессиленным перед обнаружившим меня Элми, в самом отдалённом проходе Ненавистного Волчатника я набрёл на обжитую коморку того оборотня, в которой лежал Олтодорис Химерикум. Гримуар – весь заполненный размышлениями и ритуалами, связанными с ликантропией…
Комодриан умолк.
– Дальше, – потребовал я.
– В горле пересохло.
– Ещё глоток, – усмехнулся я, снова протягивая эликсиры.
– Так–то лучше. И о чём я? В Олтодорис Химерикуме я наткнулся на несколько любопытных обрядов. Один из них помог мне управлять своими превращениями. А также я вычитал, как исцелить ликантропию совсем, но на себе испытывать открытие не стал. Понимаешь, власть…
– Она развращает, – отметил я.
– Именно так. Это я осознал, когда всё тот же гримуар подсказал мне, как повелевать покусанными тобою людьми. Знание я применил на практике.
– Где сейчас этот Олтодорис Химерикум?
– Спрятан.
– Тебе он больше не понадобится.
– Разреши допить, и я скажу, где он лежит.
– Торгуешься? Я бы тоже так делал, – проворчал я. – Хорошо, пей до дна.
Комодриан сразу же осушил обе тары, а потом, осмотрев свою запёкшуюся кровавой коркой рану, прокряхтел:
– Твои настойки творят чудеса! Ты случайно не учился в Алхимикус Деторум?
– Нет, у меня был хороший учитель зельеварения, – проговорил я, вспомнив об Эмилии. – Но мы отвлекаемся от темы.
– Да, да, – вздохнул Комодриан. – Гримуар, ах, гримуар! Ты найдёшь его в Ненавистном Волчатнике под треугольным камнем.
Я потянулся и, заломив пальцы за затылок, зловеще произнёс:
– Ты же понимаешь, что с тобой произойдёт, если его там не будет? Я не переношу, когда меня обманывают.
– Можешь не беспокоиться, никто не знает про Олтодорис Химерикум, кроме меня. Он там.
– Проверим сразу после ночи.
Оставшийся день я провёл в Нальде. Гвардейцы, а в особенности Элми и Илва, с трепетом ждали, когда взошедшее солнце вновь уйдёт на заслуженный покой. Перекусив предоставленной мне олениной и своими орехами (меня опять безудержно тошнило), я, измученный безумным приключением, завалился спать. Засыпая Из–за многочисленных ссадин я чувствовал себя препаршиво. Чтобы как-то отвлечься, я думал о родном Шато и об отчем уюте Весёлых Поганок. Наверное, сейчас на склонах моего края уже вовсю цветёт нарцисс и медуница, а кривобокие низенькие деревья обзаводятся первыми тёмно–зелёными листочками – тепло на север Иль Градо приходит поздно. Море Призраков по–прежнему лениво лижет чёрную косу берега, и с Башни Заката на неё смотрит Птикаль… Нет, мне не дано знать, жив ли мой дорогой друг. Видение, оно же прозрение, ниспосланное Таурусом Красным Палачом близ горящего Эльпота, однозначно намекало мне, что я вернусь в Шато на развалины. Десница Девяносто Девяти Спиц тяжёлой телегой проехалась по нашему миру, и язвы её ядовитой колеи будут аукаться нам ещё очень долго… Стоит ли мой дом на прежнем месте? Высятся ли его осанистые шпили и стены из мрачного базальта? Пропускают ли оконца свет в мой заваленный хламом кабинет, и по–прежнему ли Тина норовит подсунуть Катубу несвежую капусту? Цело ли всё то, что мною так отчаянно любимо? Только время даст мне ответ. А пока… Пока не будем вешать носа, ведь понурый вид ещё никого не красил!
Глава 8. В гости к Хельбертам
Я проснулся. Солнце клонилось к закату, а это, разумеется, говорило о том, что мне надо вставать и принимать меры безопасности. Наскоро закинув в рот слежавшееся вяленое мясо и запив его глотком воды, я открыл дверь своей спальни и спустился вниз, в холл донжона. Гвардейцы Нальда, все как один собравшиеся внутри (отсутствовал только Элми) вопросительно подняли на меня свои глаза.
– Что нам делать, мастер Калеб? Если Комодриан солгал тебе и мы всё ещё оборотни, то… Мы не желаем наброситься на тебя, – робко промолвила Илва, потупляя взгляд.
– Я видел у вас достаточно вместительный погреб, и к нему прилагается амбарный замок. Я закрою вас там и буде вы вновь станете ликантропами, то жрец заплатит за это. А вообще станем разбираться по ходу вальса.
– Тогда мы пойдём в каземат, – сказал солдат с надвинутым капюшоном. – Задвиньте за нами засов.
– Да, нечего медлить. Солнце практически село, – одобрил я.
Когда трясущиеся от неизвестности своей судьбы обитатели Нальда зашли в просторное, совершенно изолированное помещение в глубине своей крепости, я, щёлкнув дужккой тяжеленного замка на двери, отправился к Элми и Комодриану. Топ–топ–топ, до конца направо, к одиночным камерам, предназначенным для содержания особо опасных тварей из Великого Леса. Глава Нальда позволил запереть его в соседнем от жреца застенке, и я остался наедине с тремя разномастными ключами. Глянув за толстую решётку, я убедился, что с моего последнего визита самочувствие Комодриана заметно улучшилось – мои зелья пошли ему впрок. Жрец лежал на здоровом боку и явно маялся тем, что размышлял, как примут оборот дальнейшие события. Я запалил парочку шариков Света и, подняв брови, уставился на худое лицо в оспинах.
– Часики тикают, Комодриан. Скоро мы узнаем – хороший ты мальчик или плохой, – шепнул я сквозь стальной заслон.
– Поосторожничать никогда не вредно, – загадочно улыбнулся мой пленник.
– Вот и займёмся этим, – проговорил я, садясь на стул напротив двери.
Мне не нравится держать заклинания в боевой готовности – это истощает энергию и вызывает усталость, однако сейчас другого выхода кроме, как зарядить Лик Эбенового Ужаса Молнией, у меня не было. Электрические дуги затрепыхались по бесовскому черепу посоха, и я полностью погрузился в поддержание их дееспособности. Комодриан своего положения на кушетке не менял. Он спокойно лежал и молчал, а я прислушивался – не заскребутся ли когти в камере позади моей спины. Если бы такое случилось, то я бы просунул навершие Лика Эбенового Ужаса через решётку и пульнул бы в Комодриана разрядом-двумя. Тогда бы он соблаговолил бы применить знания Олтодорис Химерикум на благо проклятых им гвардейцев. Время тянулось медленно, но неумолимо. Приблизительно в час ночи при раздувшейся луне, испускающей свой призрачный свет за малюсенькое оконце, я, осмотрев Элми и убедившись, что шерстью он не оброс, понял, что моя миссия здесь окончена. Можно смело поставить плюсик в графу «Добрые свершения». Поворошив пальцами в кармане и достав наружу связку ключей, я выбрал тот, который имел засечку и, вставив его в скважину, прокрутил два оборота.
– За твои дела надо было бы пришибить тебя, однако… Иди куда хочешь, – сказал я приподнявшемуся в локтях Комодриану.
Жрец хмыкнул и, одарив припавшего к прорези оконца Элми блёклым взглядом, проворчал:
– Спасибо, что позаботился о моей свободе раньше, чем об его.
– Чтоб тебя сожрал Назбраэль! – ударив кулаком по двери, выкрикнул гвардеец из–за прутьев своего острога.
– Пусть идёт, – покачал головой я, смотря, как Комодриан вперевалочку покидает донжон Нальда. – Его убийство в Великом Лесу бессмысленно.
– Думаешь, он не сможет добраться до Клейменда и там всех перезаразить? – спросил выпущенный на волю Элми.
– У Братства Света нюх на таких, как Комодриан. Если он появится близ крепости Ордена Лучезарных Крыльев, ему несдобровать.
– Хотелось бы верить в это… Ну да ладно, пусть катиться подальше отсюда…
Элми подался вперёд и крепко–крепко меня обнял.
– Над Нальдом более не висит Рок ликантропии. Поверь, нельзя выразить словами, как я благодарен тебе. Теперь Илва сможет обрести то, что заслуживает – счастливое и не запятнанное детство.
– Она молода только внешне.
– Нет, в душе Илва – ребёнок. Ребёнок, у которого украли его право на обычную жизнь.
Слова Элми побудили меня произнести коротенькую речь перед выжившими людьми Нальда.
– Многие столетия вы, поданные Короны, не по своей воле вели двойное существование. Когда то было возможно, ваши мечи и луки разили живорезов на благо Соединённого Королевства, однако при коварной луне вами правила Тьма. Сейчас, после того как Комодриан снял с вас наговор, вы больше не несёте на себе груз ликантропии. Все сроки вашей службы давно минули, и потому я призываю вас покинуть Нальд и идти в Клейменд, в котором вы обретёте душевное равновесие и новую жизнь с чистого листа.
Моё предложение было воспринято одобрительным гулом. Немногочисленные гвардейцы подхватили меня и начали подбрасывать к потолку. От того, что раны, нанесённые мне Комодрианом, были свежи, под мантией моментально проступили кровавые полосы. Я морщился, однако вместе с тем и радовался – забытые всеми люди Нальда вновь обрели лучик надежды. Позднее, после пышных признательных произношений, поклонов, всяческих комплиментов и уверений в вечной дружбе, я, со всеми попрощавшись, отправился в Ненавистный Волчатник. Пройдя по извилистым дорожкам и благополучно обойдя колонну дружно марширующих оморов, я подошёл к входу в интересующее меня место. Как и прежде внутри Ненавистного Волчатника искрились шарики света. На всякий случай обнажив Альдбриг, я прошел мимо останков погибших ликантропов, печально взирающих на меня остекленевшими глазами, и, миновав кучу тряпья, вышел к малюсенькой комнатке, заставленной двумя шкафами грубой работы, дубовым в выщерблинах столом и единственным стулом. Мой взгляд скользнул по огаркам свечей к треугольному камню. Он был перевёрнут. Я вздохнул – пусто! Да разве могло бы быть иначе? Пока я принимал поздравления в Нальде, Комодриан шустренько сгонял в Ненавистный Волчатник и забрал с собой Олтодорис Химерикум.
Досадненько! Я рассчитывал поковыряться в его тайнах. Хотя сам виноват – отпустил хитрюгу раньше положенного времени. Удивляясь своей собственной глупости, я, между тем, по привычке осматривал незатейливое убранство. Пусть Олтодорис Химерикум мне не достался, зато вон тот свиток, выглядывающий из грязной папки, несколько утихомирит моё любопытство. Впрочем, я ошибся. Свиток не содержал в себе абсолютно ничего, кроме чернильных клякс и мелких дырок. Да уж! Я скомкал бумагу и кинул её в ворох мусора. Пора и честь знать! Надоел мне этот Великий Лес со своими вечными напастями и проблемами! Хочу уже поскорее отсюда выбраться! И потому вопреки властвовавшей на небесах ночи, я решил вызвать Юнивайна и дать дёру в Ильварет. Покинув нутро Ненавистного Волчатника, я не смог отказать себе в удовольствии произвести беглое палеонтологическое исследование его известкового покрова. Чуть потрескивающее искрами сияние Лика Эбенового Ужаса выхватывало из темноты многочисленные очертания аммонитов, белемнитов, брахиоподов и прочих древних существ, которые ранее населяли наш мир, а потом из него исчезли. Я потёр подбородок. Если Ненавистный Волчатник состоит из известковой породы с вкраплениями окаменелостей, то можно предположить, что давным–давно на этом самом месте плескалось Море Призраков, а Великого Леса не было и в помине. Ах, как жаль, что что у меня нет с собой лопатки, чтобы поковыряться в таком, вне всяких сомнений, набитом научными познаниями холме. Однако сожалеть на счёт лопатки не приходилось, учитывая, что под боком бродят живорезы.
Как только эта мысль пришла мне в голову, снаружи послышался треск сучьев и жужжание, похожее на пчелиное. Я осторожно выглянул из Ненавистного Волчатника. В чаще, сметая все на своём пути, лавиной катилась орда ядовитогубых причмокивателей. Эти отвратительные землистые твари, внешне напоминающие слизней с крючкообразными ногами, руками–змеями и безразмерными ртами с токсичными иглами на ободке пасти, ненавидят покидать свои норы, в достатке наводняющие лесную подстилку, а тут на тебе – целым выводком ползут на восток. Нервно прищёлкивая языком, я, переместившись за размашистый куст, подумал, что Эмилия была права, уверяя меня в письме, что в Великом Лесу творится что–то неприятное. Конечно, ядовитогубые причмокиватели нередко присоединяются к другим живорезам в их атаках на рубежи Соединённого Королевства. Но по большей мере они предпочитают таиться и поджидать своих жертв в рыхлых почвах, присасываться к ним кошмарными устами и затаскивать в нутро подземных туннелей. Моему удивлению не стало предела, когда вслед за ядовитогубыми причмокивателями, громко переругиваясь и топоча, последовали гоблины – любимый деликатес (после вкусненьких людей, естественно) тех, кто двигался перед ними. Почему так происходит? Ещё до того, как я попал в Килквагу, наша бравая компания, выбравшись из Мил’Саак наткнулась на ораву самых разнообразных живорезов. Тогда мною было предположено, что монстров куда–то ведёт воля Тауруса Красного Палача. Однако теперь я вижу, что это не так. Кто–то иной, могущественный и всевластный, объединил таких разных и нетерпящих друг друга выродков зла. Но кто это может быть? И для чего? Вопросы! Сколько вас у меня! Эй, попотчуйте меня уже кто–нибудь ответами, а не то у меня вскипит мозг!
Дождавшись момента, когда тишину перестала разрезать тяжёлая поступь гоблинов, я, покопавшись в сумке, выудил Кампри. Сапфировые лепестки, туго сомкнутые в золотой орешек, раскрылись, не долетев до моих ног всего пару дюймов. Из синего тумана показалась грива Юнивайна. Оглядевшись, призрачный конь радостно встал на дыбы, после чего боднул меня ледяным лбом. По всей моей коже пробежали мурашки – никогда не привыкну к таким «тёплым» приветствиям. Привычно закинув сапог в стремя и расправив спину, я сказал:
– Юнивайн! Спасибо тебе огромное, что вновь пришёл ко мне!
Призрачный конь чуть всхрапнул и повернул ко мне свою умную морду. Он как будто бы говорил – хватит меня благодарить каждый раз! Я здесь, потому что ты мне дорог! Точка! Куда едем?
Улыбнувшись, я промолвил:
– В Ильварет, приятель, в Ильварет! Я страсть как соскучился по своим закадычным приятелям!
Быстрее любой птицы, а по–другому и не скажешь, призрачный конь запетлял по нехоженым зарослям угрюмого бора. Чёрные, синие и фиолетовые – цвета оборотной стороны дня, палитрой тьмы закружились перед моим взором. Капюшон сорвало с меня сразу, и натягивать его обратно не имело смысла. Вроде бы помимо деревьев по пути нам попадались реки, водоёмы, утёсы и даже поляны, утаивающие на подстилках, полных травы, какие–то фортификации. Может статься так, то были древние замки или башни давно позабытых колдунов. Много таинственного и мистического, ещё не тронутого человеческой пытливостью, прячется в необхватных просторах Великого Леса. Прежде чем поселиться в Энгибаре – священной роще рейнджеров, Альфонсо Дельторо – выдающийся следопыт–друид бесчисленное число раз бороздил долы этого злопыхательного леса. От него–то я впервые и узнал о загадочном пресном озере Кристальное Одиночество, к коему безволосые обезьяны боятся приблизиться даже под страхом смерти, и о реках – Рыжей и Гнилой, чьи воды доходят аж до оконечности Железных Гор на самом юге. По уверениям Альфонсо, Великий Лес своими посадками дотягивается до Ледяных Топей, а возможно, что и дальше, до Ноорот’Кхвазама. А что же кроется за бесконечными тенетами эндоритов – разумных и злых паукообразных созданий? Место, занятое живыми тенями–свечками – мифический Бумфамар, в котором не бывал ни один человек. По летописям мудрецов, основывающихся на откровениях пленённых эндоритов, Бумфамар от Ноорот’Кхвазама отделяет Альтараксис – река, несущая свою кровавую влагу в утробу Бездны Душ, сердцевину Мира Тьмы, где, если верить преданию, Назбраэль вечно мытарит грешников и нечестивцев. Только Вселенная ведает, насколько велик Бумфамар, и сказать, что за ним находится, нельзя. Зато нам точно известно, что после Бархатных Королевств, что граничат с Великим Лесом на востоке, лежит земля шипунцов – Острохвостия, а ещё дальше, на полуострове Тлингве, обласканном Морями Щавелевым и Грозовым, берут свои начала Королевство Бурунзия, Золотая Пустыня Муат’Лан и царство извечного владыки–чернокнижника Ютвинга – Клирдвайт. А там, за унылыми пейзажами Клирдвайта и россыпью островов Вольных Городов, в океане Лирики, на материке Укзарате, простирается громаднейшая Империя Хло.
Современную картографию – точной наукой не назовёшь, однако все её сведения указывают, что Укзарат превосходит наш континент – Олфолию, примерно на треть. Кстати Империя Хло пребывает в постоянной войне с Островным Королевством, чьи мрачные каравеллы, переплывая из океана Безнадёжности в океан Лирики, безбожно пиратствуют у бухт и гаваней плохо контролирующего себя государства. И всё это лишь верхушка айсберга! Потому, как мне кажется, наш Мир так невообразимо и грандиозно обширен, что не ограничивает себя всеми очевидными нам ориентирами. Кто из моряков Соединённого Королевства насквозь проходил Абрикосовое, Ледяное и Мухоловочное Море, да не сверху вниз, а слева направо, туда, за океан Темного Холода? Кто перебирался за Бумфамар? Кто видел, что за широты простилаются за океаном Безнадёжности и океаном Лирики? А за Щавелевым Морем и Камнепадами – горами Острохвостии? Никто! Где–то там, за туманами нашего неведенья, прячутся другие безымянные территории и «солёные приволья», только и ждущие, чтобы их открыли…
Вот куда – в далёкие от Соединённого Королевства дали, совершенно случайно унесли меня мои мысли.
Юнивайн мерно скакал, миля за милей сокращая моё расстояние до Ильварета. К утру он сбавил скорость, и я вновь стал видеть то, что проносится мимо нас. К моей досаде, чем ближе мы подбирались к пределам Карака, тем больше биваков и доморощенных лагерей живорезов попадалось мне на глаза. Такое неисчислимое количество стоянок и их ужасающих постояльцев, глупо таращившихся вслед молнией проносящемуся Юнивайну, могло свидетельствовать только ободном – почитатели Хрипохора готовят для Соединённого Королевства очень и очень неприятный сюрприз. Конечно, объединённые рати живорезов и раньше покушались на форпосты Карака. Здесь стоит хотя бы упомянуть Войну Пик и Багровое Воззвание. Но нынешняя ватага, видимо собранная со всего Великого Леса и покрывающая вокруг каждую пядь свободного пространства, доставит много проблем тем, кто встретит её своей грудью. От такого разнообразия бесовских рас (а тут были все – оморы, гоблины, черноокие зелёные гуманоиды с длинными когтями, ядовитогубые причмокиватели, огры, великаны, трупоеды, безволосы обезьяны, тролли, чумазые окаянники, циклопы и ещё сонмы страшилищ), беспрестанно вопящих, шипящих и рычащих, все звери и птицы бежали без оглядки. Ни одного медведя, волка, лисы или скворца я не заметил. Все они попрятались, чтобы не попасть в голодные желудки или лапы беснующихся тварей.
К полудню я так устал болтаться на закорках призрачного коня, что попросил его подыскать мне местечко, где можно было бы отдохнуть и перекусить. Глубокую и скрытую от ненужных взоров ложбинку, что стала моим пристанищем, Юнивайн подобрал только ближе к концу второй половины дня. Я буквально свалился с седла и, завалившись под корягу, с улыбкой вспомнил о другой длительной поездке, о скачке в Будугае, в которой Джизи – неутомимый снежный барс пронёс меня сквозь бушующий горный обвал Прохода Безнадёжности. Тогда моя «пятая точка» не отрывалась от спины Джизи целые сутки, и сегодня я практически повторил тот свой рекорд.
