Легион. Аванпост

– Это не каприз, а рабочая необходимость, – поправил коллегу Одинцов. – В нашем случае руководству нужно находиться в одном месте, чтобы оперативно принимать решения и не тратить время на беготню по кабинетам.

Слова подполковника были не лишены смысла.

– Разумно, – согласился Геннадий Васильевич. – Спать тоже в кабинете будешь?

В интонации голоса Кудряшова прозвучал легкий сарказм, но фээсбэшник решил не заострять на этом внимания. На мелкие перепалки сейчас совсем нет времени.

– Буду. Только не здесь, а в том, что ты мне выделил. Диван одолжишь?

Начальник полиции грустным взглядом посмотрел на еще совсем новый, не далее как два года назад купленный, но уже ставший таким родным диван. Полковник и сам, бывало, любил отдохнуть на нем от дел насущных, посидеть с полчасика, надев воротник Шанца, дабы снять напряжение с мышц и унять головную боль, часто возникающую на фоне шейного остеохондроза. Что поделать? Профессиональная болезнь тех, кто подолгу работает в сидячем положении за столом. Словом, диван было жалко, но что не сделаешь для дорого гостя, который вдобавок ко всему еще и твой непосредственный начальник?!

– Забирай, – решительно махнул рукой полковник.

– Спасибо, – интеллигентный Одинцов никогда не скупился на благодарные слова. – Кстати, что с электричеством было?

– Упал один из столбов линии, что стоял у самой стены. Мало того, его еще несколько метров по земле протащило, но аварийщики к нему все равно подойти не могут. Слишком далеко лежит. Всю нагрузку пришлось на соседнюю ветку кидать.

– И сколько она продержится? – Перспектива остаться в скором времени совсем без электроэнергии подполковника не вдохновляла. Нужно было срочно принимать действенные меры. Вопрос – какие? Изоляция от внешнего мира вносила серьезные ограничения в возможностях. – У вас накопители есть?

Кудряшов пожал плечами. Ему-то откуда знать? Этот вопрос лежал вне сферы его компетенции.

– Уточню, – пообещал полицейский. – Заодно распоряжусь, чтобы проверили и привели в рабочее состояние все имеющиеся генераторы. Только на них одних мы город долго не продержим. Топлива не хватит.

– Весь город и не надо. Лишь стратегические объекты: больницы, магазины, хлебокомбинат и все остальное в том же духе. – Одинцов подошел к карте района, на которой уже красным маркером была очерчена территория, отрезанная барьером. Взгляд зацепился за ровные прямоугольники жилых зданий, через которые проходила красная линия. – Из аварийных домов всех переселили?

Геннадий Васильевич вспомнил доклад майора Краснова и досадливо поморщился.

– Несколько человек наотрез отказываются покидать свои квартиры.

Одинцов удивленно посмотрел на полковника.

– Не понял. Как это отказываются? – За годы службы в конторе Андрей Викторович привык, что приказы исполняются безоговорочно и оперативно. – Геннадий Васильевич, ты хоть понимаешь, чем это грозит? У тебя уже столбы падают от давления со стороны барьера. Ждешь, когда дома на части разваливаться начнут?

А то он не понимал?!

– Ты это пойди людям скажи, – огрызнулся полковник. – Можно подумать, я не пытался их переселить. Забились по углам, как тараканы, никакие уговоры слышать не хотят. Прикажешь под дулом автомата их выводить?!

– Прикажу! – жестко припечатал Одинцов. – Если не понимают словами, будем действовать силой. По закону военного времени. Всю ответственность беру на себя. Подготовь приказ, я подпишу.

Кудряшов, возможно впервые за все время их короткого знакомства, уважительно посмотрел на разведчика. В сложившейся ситуации, наверное, именно так и надо действовать – резко, твердо, без оглядки на страх потерять должность и погоны.

– Сделаем, – пообещал полицейский. – Кофе?

– Не откажусь. Взбодриться бы не помешало.

Начальство просидело до глубокой ночи, решая насущные проблемы. В первую очередь остро стоял вопрос о добровольцах. И Одинцов, и Кудряшов понимали, что с наличными силами серьезного штурма города им не выдержать. Если быть до конца честным, Андрей Викторович сильно сомневался, что и ополчение способно остановить атаку захватчиков. Все же это не регулярные войска. Нет должного вооружения, навыков, дисциплины. Даже то, что многие прошли срочную службу в армии, кардинально проблему не решало. С профессионалами должны воевать профессионалы.

Под вторым пунктом значилось продовольствие. Если вдруг повезет и враг не прорвется в город, тогда он по-любому возьмет его в блокаду. И тогда слово «повезет» можно будет писать в кавычках. Еще неизвестно, что хуже – умереть быстрой смертью или от голодного истощения. Люди начнут убивать из-за куска хлеба и есть домашних питомцев. Всегда найдутся те, кто не упустит возможности поживиться на чужом горе. Банку тушенки будут менять на золотые украшения, батон хлеба – на норковую шубу, кусок мяса – на честь и достоинство. Подлецы знают, что женщина пойдет на все ради своих детей, даже на самые непристойные предложения.

Подполковник уже всерьез подумывал о национализации всех продуктов из магазинов и лекарств из аптек, чтобы потом бесплатно раздавать их особо нуждающимся. Но пока посчитал это преждевременным. Сперва надо посмотреть, как будут развиваться события. Совсем не исключено, что это все и не понадобится.

Словом, дел хватало. Уже во втором часу ночи Кудряшов не выдержал и уехал домой отсыпаться. Одинцов, взяв с него пример, решил, что пара часов отдыха ему тоже не помешает, и прилег вздремнуть. Однако сна не получилось…

– Товарищ подполковник.

Андрей Викторович проснулся оттого, что его кто-то тряс за плечо. С трудом разомкнув веки, разведчик тяжело приподнялся и сел на диване. Рядом стоял молодой сержант, лицо которого, кроме неловкости за то, что пришлось разбудить начальство, ничего более не выражало. Ни страха, ни тревоги, ни паники. Значит, ничего серьезного не произошло. Уже лучше.

– Что случилось, боец? – Одинцов посмотрел на часы. Поспать удалось лишь сорок минут. Считай, что не ложился.

– Там задержанных привезли, – робко промямлил парень. Похоже, он и сам понял, что совершил глупость – по такому пустяку потревожил начальство.

Хотя, может, и не пустяк.

– Что натворили? – все еще сонно проворчал подполковник. Морфей обнял крепко и никак не хотел отпускать.

– Ограбили продовольственный магазин.

Вот оно что. Это уже был совсем иной расклад. Неужели появились первые мародеры? Рановато, однако. Андрей Викторович ожидал их увидеть через недельку.

– Что взяли?

– Да особо и ничего, – смутился сержант. – Две бутылки дорогого коньяка, сигареты и на закуску по мелочи.

Фээсбэшник слегка расслабился. Это не мародеры, шпана какая-то. Но пример показали плохой. Такие дела надо пресекать на корню.

– Молодежь?

– Они самые. Две девушки и трое парней. Один из них – Илья Морозов.

Так вот оно, значит, в чем дело. Одинцов знать не знал этого самого Илью, но судя по тону, каким это было сказано, упомянутый Морозов был из местных мажоров. Или отпрыск районного олигарха, или сын большого начальника.

– Ладно, пойдем, покажешь своих удальцов, – Андрей Викторович встал с дивана, потянулся, разминая мышцы и прогоняя прочь последние остатки дремоты.

Задержанные молодые люди находились, как и положено, в камере предварительного заключения. Вели они себя шумно, нагло и вызывающе. Смеялись, громко разговаривали и травили сальные шутки про ментов, словно были не в управлении полиции, а на курорте. Словом, чувствовали вседозволенность в лице папашки Морозова.

Одинцов отлично знал эту категорию людей, приходилось сталкиваться. Полные ничтожества и отморозки. Сами по себе они ничего собой не представляли, но, пользуясь связями и деньгами родителей, считали себя хозяевами жизни и пупом земли. А на деле – прыщ на заднице и плесень на теле общества. И вот за это говно будут умирать нормальные парни и настоящие мужики. Обидно.

– Эти? – уточнил разведчик, разглядывая через решетку камеры развеселую молодежь.

– Они, – подтвердил сержант.

Молодые люди заметили Одинцова и чуть притихли, стушевавшись под его тяжелым взглядом. Все, кроме одного.

– Начальник, выпускай скорей, пока отец не приехал, – от компании отделился высокий светловолосый парень и, подойдя к решетке, обдал подполковника свежим винным перегаром. – Что смотришь, глухой или не узнал меня?

По всей видимости, это и был Илья Морозов. Разбаловал, конечно, Кудряшов здешних мажоров. Видно же, что не первый раз здесь гостит. Ничего, это дело поправимо.

– Говоришь, ограбили продовольственный магазин? – напрочь игнорируя наглеца, обратился к сержанту Одинцов.

– Так точно, – пожал плечами полицейский. Зачем по второму кругу спрашивать одно и то же?

Андрей Викторович лишь вздохнул. Дисциплина была, конечно, не армейская, но лучше, чем вообще никакой.

– Значит, мародеры, – сделал вывод подполковник. – А что полагается делать с мародерами в военное время?

– Что? – сержант правильно воспользовался паузой начальства и вставил свой наивный вопрос.

– Расстрелять! – жестко приказал Одинцов и пошел обратно. – Я спать. О выполнении доложишь утром.

– Как расстрелять? – остановил разведчика растерянный возглас сержанта.

Пришлось вернуться.

– На твое усмотрение, – ободряюще похлопал дежурного по плечу Андрей Викторович. – Хочешь – всех разом, хочешь – поодиночке. Только не здесь. Во двор выведи.

Молодой полицейский побледнел лицом и нервно сглотнул. Задержанная молодежь, прекрасно слышавшая этот разговор, разом притихла, и лишь один мажор продолжил свою наглую браваду:

– Попугать решил, начальник? Посмотрим, как ты у меня прощения начнешь просить, когда сюда мой отец приедет и всех вас раком поставит.

– Илья, не надо, – жалобно пискнула одна из девушек. Знать, не все еще потеряно, раз хоть кто-то из их компании смог сохранить остатки благоразумия.

– Заткнись, дура, – все больше распыляясь, прокричал Морозов, брызжа слюной.

– Илья, давай полегче. Лады? – как-то неуверенно заступился за честь девушки сидящий с краю лавочки парень.

– Рот закрой и не указывай, что мне делать, – грубо обрезал приятеля мажор.

Одинцов, наблюдавший за перепалкой, сокрушительно покачал головой. Похоже, этот Илья даже своих друзей себе за ровню не считает. Значит…

– Этого первого в расход.

Сержант затоптался на месте, не понимая, шутит новый начальник или всерьез решил расстрелять молодых людей.

– Андрей Викторович, что здесь происходит?

Разведчик обернулся. Увлекшись представлением в исполнении Ильи Морозова, он не заметил, как подошел Кудряшов. За широкой спиной полковника маячила высокая, крепко сбитая фигура мужчины лет пятидесяти. Внешнее сходство незнакомца с мажором даже без теста ДНК с точностью в девяносто девять процентов позволяло утверждать, что это Морозов-старший. Внешне неприятный тип. Чем-то он напоминал пресловутых братков из девяностых, только постаревший, слегка остепенившийся, но от этого не менее опасный.

– Задержали мародеров, – Одинцов кивнул на группу молодых людей. – Ограбили продовольственный магазин. Сейчас будем приводить приговор в исполнение.

– Какой приговор? – не понял Геннадий Васильевич. Он пока еще жил порядками прошлой жизни, не успев перестроиться под новые реалии.

– Смертный, – спокойно, словно прикурить попросил, произнес разведчик.

– Ты что несешь, говнюк?! Совсем охренел? – хриплым, прокуренным баритоном прорычал незнакомый мужчина и, отодвинув в сторону начальника полиции, вплотную подошел к фээсбэшнику.

– Отец, этот козел нас расстрелять хочет, – заметив родителя, взвизгнул Илья.

Похоже, папаша Морозов мужиком был крайне резким и привык все дела решать с помощью грубой силы. Схватив Андрея Викторовича за грудки и бешено вращая налитыми кровью глазами, он всей своей немалой тушей навис над Одинцовым.

– Это ты кого расстреливать собрался? Сына моего? Да я тебе голову откручу, ублюдок, если Илью хоть пальцем тронешь.

– Руки убери, пока я их тебе не сломал, – от спокойных слов разведчика повеяло могильным холодом. Кудряшов пока еще плохо знал своего нового начальника, но сказанному поверил сразу, стоило только заглянуть в его колючие стальные глаза профессионального убийцы. Такому и в самом деле человека покалечить – что высморкаться.

– Андрей Викторович, не надо. Прошу вас, – полковник постарался разнять вцепившихся мужчин. – Иван, отпусти. Мы сейчас во всем разберемся.

Морозов даже не пошевелился. Одинцов прищурился, мысленно отсчитывая до десяти. Если по истечении этого времени местный мафиози не одумается, придется выполнить обещание. Не со зла, конечно, просто сам факт того, что временно исполняющий обязанности главы города не в состоянии сдержать свое слово, пагубно сказывается на репутации.

…шесть, семь, восемь…

У Морозова оказалась просто звериная чуйка на опасность. В последний момент бандит отпустил подполковника и отступил назад.

– Слышь, мужик, ты вообще кто такой? И что за беспредел тут творишь? – все с тем же грубым наездом спросил упомянутый Иван.

– Подполковник Федеральной службы безопасности Одинцов Андрей Викторович, – по всей форме представился разведчик. – В данный момент – исполняющий обязанности начальника обороны города.

– Какой еще обороны? – с тем же грозным рыком переспросил Морозов. Или он пока был не в курсе происходящего, или просто не придал этому большого значения.

– Скоро узнаешь, – пообещал Одинцов. – Город переведен на военное положение. С десяти вечера до семи утра введен комендантский час.

А вот тут, как оказалось, фээсбэшник сильно ошибался.

– Извини, Андрей Викторович, не успели объявить, – виновато поправил начальника Кудряшов. – Дел много, времени в обрез, людей не хватает. Притом какая разница? Днем раньше, днем позже…

Такой подставы от начальника полиции Одинцов не ожидал. Вроде умный мужик, полковник, казалось бы, должен сам все прекрасно понимать. Или это он так мажора выгораживает? Не поленился ведь, примчался в участок, чтобы лично отмазать блатную компанию. И в другой раз Андрей Викторович даже лезть бы не стал со своими порядками в чужой монастырь. В конце концов, им тут жить. Но сейчас вопрос стоял совсем иначе.

– Твоя взяла, Геннадий Васильевич, расстрел отменяется. – Одинцов одним лишь взглядом заставил полицейского стыдливо отвести глаза и обратился к Морозову: – Если доживем, через пять суток можешь забрать сына домой. А пока пусть посидят, подумают о своем поведении.

Местный Аль Капоне опять было взбрыкнул, но тут уже вмешался сам Кудряшов.

– Иван, не надо. Уймись, – полковник постарался выйти на мировую. – Так будет лучше. Поверь мне.

Надо отдать должное Морозову, чуйка у него опять сработала на отлично. Одинцов всерьез собирался посадить его вместе с сыном, надумай тот и дальше гнуть пальцы и качать права. Не повезло. Ничего, с таким клиентом повод себя долго ждать не заставит.

– Я это запомню, – сжав зубы, пообещал бандит. Такие люди без угроз не могут. – Ходи, чекист, оглядывайся. А за то, что Илью хотел убить, жди ответочку.

Андрей Викторович ничего не сказал в ответ. Он заметил вернувшихся из разведки Клима с бойцами, и мелкие разборки с местными бандитами сразу отошли на десятый план. У начальника обороны города хватало и более серьезных проблем.

Глава 3

Правительство Российской Федерации сработало оперативно. Уже на следующий день после появления силового барьера и начала захватнических действий чужаков в городе появились военные. Из райцентра и окрестных деревень в течение нескольких часов было эвакуировано все гражданское население. Их место заняли военные, ученые, спасатели министерства чрезвычайных ситуаций и чиновники разных ведомств. Последних, правда, присутствовало немного, но это и к лучшему. В сложившейся ситуации заметного проку от них было немного. А вот журналистов решили пока не пускать. Сперва необходимо было самим разобраться, что вообще здесь происходит.

Для предотвращения возможного прорыва захватчиков был сформирован корпус из двух мотострелковых полков и одного танкового батальона. Штаб армии посчитал, что на данный момент этих сил будет достаточно. На крайний случай были дополнительно приведены в повышенную боевую готовность три близлежащие воинские части.

Командующим корпусом был назначен генерал-майор Шавруков Петр Семенович. Его замом – генерал-майор службы внешней разведки Саврасов Николай Григорьевич.

Вблизи населенного пункта был развернут временный полевой госпиталь и штаб корпуса. В самом райцентре присутствовало лишь несколько подразделений военной разведки в качестве наблюдателей и связных с руководством обороны осажденной части города. Периметр барьера был взят под плотный контроль. И это было все, что смогли сделать военные. Начались долгие часы бессильного ожидания.

– Вызывал, Петр Вячеславович? – в палатку Шаврукова вошел старый разведчик.

– Да. Проходи, Николай Григорьевич. Присаживайся. – Командир корпуса склонился над картой района. – Всю голову себе сломал. Все думаю, почему здесь? Почему не под Москвой, не возле Питера, или Казань, Новосибирск, Ростов… да мало ли стратегически важных, больших городов? И вдруг эта глухомань.… Не понимаю.

Саврасов и сам не очень понимал логики чужаков. Во всем мире было зафиксировано девять таких вот барьеров. И везде они находились в малонаселенных, далеких от оживленных магистралей и крупных городов местах. Аналитики сходились во мнении, что это было обусловлено необходимостью скрытного накопления сил для первого удара. Генерал считал эту версию вполне правдоподобной. Вот только что-то у них пошло не по плану. Поторопились сволочи, и удар вышел каким-то смазанным, малоэффективным. Если только так не было задумано.

– Вероятно, это просто десант для овладения плацдармом. Думаю, основное вторжение еще впереди, – высказал свои мысли Николай Григорьевич.

– Спасибо. Утешил. – Шавруков ткнул пальцем в очерченный на карте красный круг. – Мы даже не знаем, что там творится. Какова численность противника, его вооружение, сколько пострадало мирного населения? А это, между прочим, ваша работа, генерал.

Что ж, упрекнул вполне заслуженно. Саврасов и сам понимал, что, несмотря на весь профессионализм, агентуру и самые передовые технологии, вторжение врага они проспали. Мало того, они до сих пор о противнике ничего конкретного не знали. Вся имеющаяся информация была получена от одного-единственного офицера разведки, подполковника Одинцова, оказавшегося по ту сторону барьера. Правда, положа руку на сердце, у других стран даже этих сведений не имелось. Если, конечно, руководство страны уже не поделилось с ними информацией в рамках международных договоренностей.

– Больше, чем мы, о пришельцах не знает никто, – заступился за свое ведомство Саврасов.

– Знаю, – кивнул Шавруков. – Но этого мало. Как считаешь, может, беспилотник отправить?

Разведчик и сам уже думал над этим вопросом.

– Не получится. Даже если он сумеет пролететь над стеной, связь с ним мы потеряем. Барьер не пропускает радиосигналы. Проще сразу самолетом.

Генерал на секунду задумался.

– Нет, летчиками рисковать я не буду, – отказался от этой идеи командующий корпусом.

– Придется, – Николай Григорьевич тяжело вздохнул. Это решение для него было крайне непростым. – Нам необходимо проверить высоту стены. Командование не исключает варианта ракетного удара. В том числе и с атомными боеголовками. Это, конечно, на крайний случай, но данный сценарий мы обязаны проработать.

– Да. Я в курсе, – ответил Шавруков. – Вертушки уже летали, поднялись на максимальную, ткнулись, не пускает. Но сопротивление заметно меньше.

Это уже было хоть что-то. Выходит, даже для внеземных технологий есть какой-то свой предел.

– И все же разведка воздухом нужна, – стоял на своем Саврасов.

Петр Вячеславович и сам понимал, что без этого никак. Рисковать пилотами не хотелось до скрежета зубов, но других вариантов не имелось. В конце концов, все они тут люди военные и действовать в режиме повышенной опасности с риском для жизни – часть их работы.

– Хорошо. Я отдам приказ.

***

Утро добрым не бывает. По крайней мере, не в этом гребаном мире. В этом генерал ОмКрасс убедился на собственном опыте.

Началось все с того, что командующий проснулся уже в дурном настроении. Русские, на территории которых воевал его легион, сказали бы: «Встал не с той ноги». Возможно, так оно и было. Очень непросто сохранить душевное равновесие, когда военная операция оказалась на грани провала, не успев еще толком начаться. Пусть это было не по его вине, но генерал считал, что не оправдал возложенного на него доверия Императора. Это означало расследование военного трибунала и Ордена Страждущих. А что Страждущие делают с зоргами, удостоенными подобной формулировкой, ОмКрасс, к сожалению, очень хорошо знал – и подобной участи для себя совсем не желал.

А поначалу все так хорошо начиналось. Зачистка плацдарма продвигалась в точно назначенные сроки. Разведка сработала на отлично, установив все мало-мальски населенные пункты с точным количеством жителей. Это позволило грамотно распределить имеющиеся силы, что принесло вполне ожидаемый положительный результат. Единственная промашка вышла с небольшим, даже по меркам этой страны, городом. Зачистить его без подкрепления с родной планеты оказалось невозможным. Точнее, возможно, но это привело бы к большим и неоправданным потерям среди личного состава. Пойти на такое генерал был не готов – в случае непредвиденных обстоятельств удерживать плацдарм было бы уже некому.

ОмКрасс вышел из своей палатки и с удовольствием вдохнул свежий, насыщенный незнакомыми, но приятными ароматами воздух чужого мира. Посмотрел в голубое небо, перевел взгляд на зеленые кроны деревьев, послушал умиротворяющий щебет лесных птиц и почувствовал, как дурное настроение понемногу стало отступать. Этот мир являлся воплощением мечты любого зорга, он словно сошел с картинок детских сказок про то, какой была родная планета до Великого противостояния. Правильно поступил Император, решив завоевать этот край и подарить его своим верным подданным.

– Генерал, – перед командующим вытянулся легионер из роты связи, протягивая амфититр с голосовым сообщением. – Доклад от капитана ОмГиорна.

– Свободен, – рявкнул генерал, забирая продолговатую, чуть шероховатую матовую пластину.

Вернувшись обратно в палатку, командующий первым делом активировал силовой барьер, дабы никто посторонний не смог подслушать сообщение капитана. Возможно, это было перестраховкой, но в Империи по-другому нельзя. Любой зорг мог оказаться мятежником или, того хуже, Страждущим.

Генерал приложил пластину к считывающему устройству и внимательно вслушался в слова. По окончании доклада настроение ОмКрасса стало еще хуже, чем было с утра. Генерал был в ярости.

Эти местные дикари совсем обнаглели. Возомнили из себя непонятно кого. Думают, что могут насмехаться над имперскими легионерами?! Подкрасться и оставить неиспользованный заряд к своему оружию рядом с передовым дозором – это полное неуважение. Ничего не боятся. Намекают, что зорги в полной их власти, что могут всех перебить, когда захотят. Это неправильно. Нужно преподнести им урок.

Генерал выключил силовой барьер и вызвал капитана ОмРиота.

– Капитан, бери двести бойцов и выдвигайся в распоряжение капитана ОмГиорна, – приказал командующий, едва офицер переступил порог палатки. – Пора переходить к активным боевым действиям.

ОмРиот отличался тем, что умел не задавать лишних вопросов и не оспаривать решение командира. Это была очень положительная черта характера. Однако у капитана имелась и обратная сторона медали – он абсолютно не мог принять самостоятельного решения, опасаясь груза ответственности и возможных последствий. Не беда, на то имелись другие офицеры. Главное, как исполнитель он был безупречен.

– Будет сделано, – сдержанно пообещал легионер. – Бойцов для операции могу выбрать сам?

– Разведку не трогай, – поставил ограничение ОмКрасс.

– Понял. Могу выполнять?

– Ты еще здесь? – поторопил офицера командующий, опасаясь, что успеет передумать. Генерал был опытным военным, но с возрастом стал весьма импульсивным и зачастую принимал решения, руководствуясь эмоциями, а не здравым смыслом. Однако справедливости ради стоит отметить, что это иногда шло даже на пользу.

Внезапно нарукавная нашивка на форме ОмКрасса с изображением каменной стены замерцала тревожным багровым светом. Это могло означать только одно – противник прорвался за периметр силового барьера. На памяти генерала такое произошло впервые. До сего дня он вообще считал нашивку данью традиций и неким знаком отличия высшего командного состава.

Но размышлять и удивляться времени уже не оставалось. Где-то вдали послышался нарастающий гул. Что он мог означать, приходилось только догадываться, но уж точно ничего хорошего.