За горизонтом вдали

Девушка улыбалась, а потом они таяли в объятиях друг друга.

Казалось, что ещё можно добавить? То, что у них появился ещё один малыш?

Да, у них родился ещё один ребенок, но те Часы, те проклятые часы.

Как- то Дженнифер искала старые фотографии её отца и матери на чердаке, чтоб показать детям. Почти кромешной тьме, в углу она увидела знакомую небольшую коробочку, покрытую пылью и паутиной. Там находились те самые часы, она вспомнила, что говорила её мать: «Дженнифер, милая моя, обещай мне, что не при каких обстоятельствах, ты не откроешь эту коробочку с часами и тем более не продашь их, как бы тяжело не было, это единственная память о нас и наших предках.»

Она подошла встряхнула пыль, извлекла небольшой свёрток из коробочки и конверт на самом дне. Сверток она отложила в сторону, а конверт взяла в руки.

Она вновь вспоминает мамины последние слова с предупреждением, но Джен подумала:" я и сама уже мама, думаю я имею права прочитать хотя бы это письмо."

Девушка с волнением вскрывает конверт, извлекает аккуратно листок, раскрывает его и видит знакомый почерк, почерк её матери, на глазах девушки стали проступать слезы, немного успокоившись и придя в себя, она принялась читать, последнее письмо дорогого ей человека.

"Дженни, милая моя девочка, я знаю, что тебе было очень тяжело, и я знаю, как ты проклинала нас, и особенно эти часы, но уверяю тебя, продав их ты бы не решила свои проблемы и точно не стала бы той, кем ты сейчас являешься, преодолев все трудности самостоятельно, а я уверена, что ты все преодолеешь, ведь ты последний потом Хейнленс, всевышний не даст нашему роду вот так закончить, а мы все твои потомки будь то в раю, будь то в аду будем помогать и молиться за тебя.

Напоследок хочу извиниться перед тобой, мой зайчонок, моя маленькая Дженни и сказать тебе, что часы не золотые, их твой прадед продал, чтобы вложиться в одно успешное дело, которое принесло ему хорошую прибыль, на те деньги и был куплен, тот особняк, сейчас же перед тобой позолоченный дубликат, который сделал уже твой отец.

Не сердись на нас, если сможешь, с вечной любовью, твоя мама."

– Дженнифер!

– Успокойся, ты чего кричишь, спать мешаешь? – Злобно сверкнув своими чёрными глазами окликнула меня привлекательная соседка в купе.

– Ой, извините, что-то сон сумбурный приснился. – Пробурчал я, не отойдя до конца от сна.

– Ты сначала стонал, а потом стал кричать, я думала, что тебе эротический сон сниться, – улыбаясь сказала она – и не стала мешать, а потом ты такой: «Дженнифер, Дженнифер!»

– извини, со мной такое впервые.

– Господи, за что мне все это? Проснулась фарфоровая кукла, – я в жизни никогда больше не поеду на поезде, лучше вскрыть себе вены, чем снова в этом гадюшнике путешествовать. Сказав это, она повернулась к нам спиной и укуталась одеялом по самую голову.

– Вы, извините нас, она на самом деле не такая, – ответил грустно её парень.

Мы переглянулись втроём:" мол бывает, нам не привыкать."

– Это вы ещё раз извините, постараюсь не читать перед сном.– Оправдываясь ответил им.

– Нашел место, где читать, – бурчала под одеялом фарфоровая кукла.

– А, что ты читал? – Поинтересовалась моя соседка.

Я взглянул на неё и стал тихонько рассматривать, делая вид, якобы вспоминаю, что я читал.

Она была чертовски красива; каштановые пышные волосы плавно спадали вниз на её полуголые плечи, хитрые чёрные глаза с прищуром и такая же коварная завораживающая улыбка, а на щеке была небольшая родинка, которая делала её ещё милей.

– Ау, ты снова уснул что-ли? – Рассмеялась она.

– А, нет я тут, вспоминал…" В субботу вечером, в воскресенье утром"

– Ха, да, не плохая книжка, но довольно мрачная и как тебе?

– Хорошая, 2 раз перечитываю, давай его обсудим попозже, мне надо в туалет, почистить зубы, умыться…

– Приспичило, так и скажи, а то зубы, умыться, может тебе помочь? – подмигнула мне эта бестия.

Я сначала хотел сказать, что не надо, а потом подумал, плевать, я взял несессер с туалетными принадлежностями, полотенце.

– Адьос, увидимся, и подмигнул ей в ответ.

Она снова засмеялась, и полезла за своей сумкой.

Проходя по коридору, я смотрел, как люди мирно валяются на своих льдинах, словно моржи, переворачиваясь с одного бока на другой, поглощая пищу.

Кто-то сидел смотрел в окно, кто просто читал, но основная масса лежала и ждала своей конечной остановки.

Вернувшись после туалета в свое купе, смотря, как моя соседка поглощает с аппетитом банан, я решил тоже позавтракать, я полез за пакетом, в которой находилась еда, в нём было 6 штук лапши быстрого приготовления, 3 шоколадки, 6 одноразовых овсяных каш, 4 пакетика кофе 3в1, в довесок ко всему этому штук 5 яблок. Достав кружку, 2 яблока, 1 растворимое кофе и 1 шоколадку, я направился к кипятильнику за водой.

Высыпав содержимое растворимого кофе в кипяток, я вдохнул бодрящий аромат этого никчемного напитка…кофе там было, но в основном один сахар, то что я люблю.

– Давай меняться, я тебе банан, а ты яблоко? – Протянула соседка руку с бананом.

– Держи.

Она взяла мое яблоко, а я её банан.

– Ты теперь мальчик Бананан, – захохотала она.

– Ха-ха, смешно, "здравствуй мальчик Бананан,"– улыбнулся я ей в ответ.

– Ооо дак ты смотрел АССУ? Приятно удивлена.

– Разумеется, при чем ни раз, – не знаю зачем солгал я- впервые я его увидел, когда мне было около 12 лет, конечно я тогда ни черта не понял, но песню " здравствуй мальчик Бананан" прекрасно запомнил, я тогда ещё ей друзей заколе бывал. Чёрт, что-то разоткровенничался, подумал я про себя.

– Да, мне он тоже понравился, жаль конец печальный, – вздохнула она.

– Ну, не вся жизнь хеппи энд…– я хотел продолжить свою мысль, как моя соседка резко оборвала меня.

– А тебя кстати, как зовут?

– Молчалин меня зовут, а фамилия заткнулись, – с нижней полки через одеяло злобно отвечала фарфоровая кукла, – вы можете ехать молча, что вы как бабки все болтаете, у меня и так голова болит от этой ужасного поезда, от этих колёс, людей, снующих туда-сюда, ещё вы все бубубу, поскорее бы уже приехать, Витя я тебя убью, – сказала она, шипя и зарылась снова под одеяло.

– Как вы поняли меня Виктор, Витей зовут, вы ещё раз извините нас, у моей девушки трагедия, но она пока это еще не знает, но скоро всё сама поймет.

– Нечего им там рассказывать, помолчи пожалуйста, – высунула голову девушка из своего укрытия и просто испепеляла бедного юношу.

– Наташ, действительно я все понимаю, но не веди себя, пожалуйста, как стерва!

– Ой простите извините, я дальше пытаться спать, делай, что хочешь!

– Ребят, можно я с вами чай попью, а то видите, столика свободного нет, с надеждой и досадой в глазах посмотрел он на нас, хотя их было предостаточно.

– Да садись, чего там, милости просим, – не успел я ответить, как эта бестия моя соседка уже меня опередила ответом.

– Меня Тианой зовут кстати, а вас, как молодой человек? Кокетливо и вопросительно посмотрела она на меня.

– Кирилл, приятно познакомиться Виктор и Тиана.

– Мне тоже.

– И мне.

– Берите шоколад.

– А ты Витя, бери банан, правда он у Максима сейчас, но он с тобой поделиться. Я был очарован её наглостью.

– Чего так уставился!? Тебе жалко что-ли?

– Нет- нет просто от о сна не отошёл ещё.

– Слушай, а может тебе и вправду что-то эротическое снилось? – Заговорщицки она на меня глянула.

– Да нет, просто странный сон, – я покраснел почему-то и старался не смотреть на неё.

– Расскажи, мне нравятся слушать, какой бред у людей в головах, когда их сознание отключается.

– Да ничего особенного, знаешь ты вообще очень странная сама, сказал я.

– Ну да, я такая, – улыбка не сходила с её очаровательного личика. – Ну дак, мы ждём, твоего сна.

Она начала сверлить меня своим взглядом, выжидая, что я начну повествование.

Витя сидел с кружкой чая, на моей койке, а это бестия сидела возле окна, наблюдая за мной, левая рука безмятежно лежала на столе, держа надкусанное яблоко.

Почему-то мне не хотелось пересказывать свой сон, для меня сон это, что-то личное, сакральное и ни каждому я могу открыть свой тайник.

Вот и сейчас я в хаотичном порядке с самого утра снова искал мысль, мысль за которую можно ухватиться и дать ей развитие…Хотя может плюнуть и завалиться обратно спать…

– Ребята здравствуйте, чай, кофе, пирожки не желаете? – Прервала наш клуб по интересам, своим вопросом слегка полноватая проводница, с лошадиными зубами.

– Не-не спасибо, – Наташ,а ты хочешь, что-то, – спросил свою девушку Виктор?

– Домой и спать! – Ответила она ему из-под одеяла.

– Нет, спасибо, я ничего ни хочу, – сказал я.

– И я ничего ни хочу. Так, Кирилл, музыкальная пауза задержалась, мы с Витей ждём.

– Может человек не хочет, сказал Виктор

– Пф, а что тут ещё делать? Хоть, что-то новенькое или вы предпочитаете валяться, как тюлени? И конечно же жрать – жрать.

Я улыбнулся, когда она так сказала, я же людей, находящихся здесь сравнивал с моржами.

– Ты чего улыбаешься? Рассказывай давай, не помнишь придумай, потом я вам расскажу.

– Сейчас – сейчас, давайте я вам расскажу историю, которая произошла с моим знакомым?

– А как же сон? Значит всё-таки эротический? – Ехидно улыбалась Тиана.

Я проигнорировал её слова и начал свое повествование:

радио.

Интересно иногда просто помолчать и послушать, что творится у людей в головах.

В заброшенном глухом селе, в Богом забытом месте, рядом с тайгой, где деревья местами так сильно проросли, что их ветви закрывали свет божий, жил Игорь Афанасьевич, единственная оставшееся живая душа, обитавшая в этом месте. Застал он те времена, когда здесь слышался детский смех, песни гуляющей молодежи под гармошку, звон колоколов, переливающийся с трелью птиц, под голубым небосводом, казалось жизнь будет прекрасна и безмятежна, но после того, как "власть" добралась и до их села, святило-храм Господня снесли ироды безбожные, многие сельчане стали уезжать, поговаривая: " Негоже жить там, где веру людскую уничтожают!"

Работы с каждым годом становилось все меньше и меньше, в соседние сёла далеко было ездить, все разваливалось мужики от безделья начали спиваться, их бабы, что только не предпринимали, и письма писали району, и самих мужиков пытались перевоспитать, но куда уж им, так и жили бы, да ещё одна беда случилась; Алёшка – внук бывших кулаков, гнал самогон, да и на мужиках наживался. Закупились у него в этим зелёным змием, а расплачивались они собственным трудом или вещами, а у кого деньжата имелись, те их отдавали и. Давеча после очередной такой покупки, померло несколько сельчан, ох тогда и ору было, "власть" приезжала, а толку? Не смогли уличить в этом Алёшку, тот немного выждал время, когда все успокоится снова стал гнать самогон, сначала дела шли плохо никто не хотел вновь у него брать ту отраву, но этот стервятник придумал акцию, за каждую бутылку, даётся отсрочка долга на месяц. Тут и пошли снова мужики спиваться.

Одна вдова, жена местного отравленного, который умер от Алешкинской проказы, не выдержала и ночью подожгла дом, вместе с его родными, а сама потом повесилась.

Закрылся тогда фельдшерский пункт, осенью в ноябре было это, помню, Анна Сергеевна фельдшер наш, стоит возле входа и смотрит стеклянными глазами вдаль на промерзшую заснеженную дорогу, в руках крепко держит небольшой деревянный чемодан, обтянутой коричневой кожей, а самой зябко в худом то пальто.

Все бы ничего, да не бывает беды одной.

Как-то в одну воробьиную ночь свет пропал, в селе, вызвали электриков, те стали искать обрыв, в итоге оказалось, что кто-то срезал их, тут вызвали милицию, акт стали составлять, пошло расследование, а что толку то?

Так и магазин закрылся последний.

Ворюг найти не могут, электричество не восстанавливают, через некоторое время, все же восстановили, но не прошло и года, как их снова украли и так пару раз было.

Власти надоело это, и председатель с соседнего района сказал: «А зачем вам? Вас тут 3 семьи осталось. Езжайте лучше в соседнее село, там и дома для вас найдутся.» Вот вам и советская власть, безбожные люди.

Так и уехали все, оставив одного Афанасьевича, сколько не уговаривали его, а он нет да все нет: «не поеду я! Здесь все мое родное, да и далеко езжать!» А до ближайшего населенного пункта было 160 верст

Не женился он, да и уезжать не хотел, нравилось ему тут…родное… свое, вот и речка все также журчит, возле дома весело переливаясь и искрясь на солнышке, как в детстве, вот и лес рядом, куда ходили они с отцом охотиться, да по дрова, а с матушкой по малину.

Чувствовал он себя счастливым тут, но бывало накроет его кручина вечерами страшная и так одиноко делалось ему, сердце заломит, душа заревет…

Уезжаю, не могу здесь! А хозяйство то, кому оставишь старый дурень? Тяжело вздыхал мужик, а потом приходило утро, и он снова был счастлив.

Игорь Афанасьевич приноровился все делать сам и одёжку мог сшить и хлеб испечь, благо жернова остались, чтоб молоть муку можно было, а так смысл был сеять пшеницу.

Мужик он был на все руки мастер и в огороде, и в поле, и зверьё имелось у него; 3 козы, пару овец с бараном и куры, все ладно у него, но только нет людей.

Единственным спасением было радио, которое вещало одну станцию, с часу дня до 7 вечера. Так и жил он в своем селе один, как уже 8 лет.

Было это осенью в начале сентября, когда листья ещё пытаются ухватиться за веточки деревьев, словно за последнюю возможность, остаться вместе с ними, но не могут и покинув дерево в пёстрых цветах радуют мир, своей увядающей красотой вокруг. В это самое время путники столичные заблудились в тех местах и попали на опушку к Афанасьевичу, а он давно приметил непрошеных гостей и тайком из-за ели наблюдал за ними, злой человек или добрый.

Что повыше был в чудной шляпе, которая своим козырьком прикрывала от солнца только спереди, и с огромным рюкзаком, на вид было ему около 65, а за ним, шагал мужчина помоложе, с таким же увесистым рюкзаком, как у первого, но ещё с каким-то чёрным футляром.

"ни как ружье у того за спиной… надобно проследить кто таковы,"– рассуждал про себя хозяин.

–Почти на месте, сейчас найдем речку, она должна протекать 300 ста метрах, там и устроим привал.

– Поскорее бы уже, а то и ноги, и плечи болят, – вздыхал тяжело, тот что с футляром – это хорошо Иван Андреевич, что мы Симонова оставили в сторожке, а то с ним бы мы замаялись.

– Это верно- верно Артём, но специалист он хороший, он такое иной раз увидит, что мы и 5 не могли приметить, а тут нас всего 2.

– Да, не беспокойтесь Иван Андреевич, он же нам сказал, на что обращать внимание, мы с вами тоже не студенты- первокурсники, – воодушевлено сказал он ему – да и ждать, когда у него нога восстановиться, у нас времени нет.

Все это время Игорь Афанасьевич, слушал и следил за ними. Наконец убедившись, что все в порядке, он решил выйти из своего укрытия и предстать перед гостями.

– Здравствуйте, – крикнул он им, громким ломаным басом – Куда путь держите?

Путники встрепенулись и стали оглядываться, кто с ними здоровается. Увидев, как из своего убежища выползает не то человек, не то медведь, в какой-то засаленной шкуре, в чудных мокасинах, похожих больше на лапти, с длинной бородой чуть ли не до самого пупа.

Тот что помоложе, стал в спешке сбрасывать футляр с рюкзаком.

– Вы, извините меня, за мой внешний вид, – начал говорить тише Афанасьевич -один я тут уже, как 8 ле,т все сам себе латаю, да шью, вот и похож на зверя дикого.

Что постарше, рукой показал младшему, чтоб убрал обратно футляр.

– Здравствуйте, а мы думали, что тут никто не живёт, а когда вас увидели, то черти, что подумали, – нервно рассмеялся мужик в странной шляпе.

– Да, нет здесь никого, я один живу, как 8 год пошёл, одичал уж, думал привиделись вы мне, а он то как получилось, – добродушно со странным диалектом говорил он- люди, настоящие, живые люди – ! Широко улыбнулся Афанасьевич.

– А как же вы тут один, 8 лет? – С недоумением спросил Артём- никто к вам не ездит, и вы тоже?

– Дак как же вам сказать, нет у меня кобылы, была бы может и съездил на большую землю, – с досадой отвечал он- да хотя куда ж я поеду это? За день не обернёшься, до ближайшего села 160 вёрст, а животинка то моя на кого останется? Нет – нет, Игорь Афанасьевич, казалось уже больше сам с собой говорит и вправду, когда путники спросили, где здесь речка, он вышел из своих размышлений.

– Да, что же это я, совсем забыл, как гостей потчевать, – он стукнул себя по голове, – пойдёмте ко мне домой, я вас и накормлю, и на пою, а вы мне расскажете, кто вы, да как сюда попали, да как там жизнь в мире идёт. Афанасьевич, стал жестом приглашать гостей, и сам стал идти не спеша вперёд, путники переглянулись и пошли за ним.

– А вот тут у меня яблонька, ещё дед садил, сливы поодаль растут, там у меня в загоне овцы, да козы пасутся на лугу, курей я пока в хлеву держу, -показывал им рукой Афанасьевич, гордясь своим, хозяйством- а вот тут аккуратнее, пчелы пока дикие, не знаю, как приручить их,– предостерегал их он, подходя к полянке, где были расположены странные улья ввиде полешек.

Пройдя обширные владения хозяина, они вышли к одноэтажному большому деревянному дому украшенный резными наличниками в виде копей, а на вверху дома на коньке красовался чёрный флюгер в образе петуха, полюбовавшись им немного Афанасьевич пригласил их в дом. Внутри было чисто и уютно, хоть и не было практически ничего из мебели, в доме была одна большая комната освещённая 3 окнами, находившимися напротив входа в неё и 1 окном с правой стороны, между ними сиял в уголку молитвенник с иконками, стоящими на полочке почти над самым потолком, комната разделена была русской печью, за ней стоял небольшой стол, с чистой белой скатертью, на котором были три соломки, к столу придвинуты два старых стула, над ними у стенки размещались полки, с разными травами; висел сушенный лук и чеснок. В самой комнате у того одинокого окна, (которое было справа, как входишь) на подоконнике стояло старенькое обшарпанное радио, тут же рядом с окном была небольшая деревянная кровать с периной, рядом расположился обычный деревянный сундук, а напротив него, придвинут к самой печке, громоздкий темный комод, с ручным узором ввиде бусин по бокам.

– Вы пока садитесь, за стол, вот сюда, – указал им хозяин дома провожая путников на кухоньку за, печкой, – а я сейчас растоплю её, да потчевать начну вас.

– Да вы, что? Не нужно, мы же только воды хотели набрать, а напрашиваться, даже не думали, – смущённо ответил Иван Андреевич.

– Да где ж это видано, чтоб гостей несолёно хлебавши, отправили на все 4 стороны? Нет-нет-нет, 8 лет не видывал человека, а тут, нате, да здрасьте, целых две живые души, вы уж извольте уважить хозяина своим присутствием, и не обидеть его.

Путники, пытались ещё по возражать, для приличия, но силы, да и приятный запах исходящий из котелка полностью сломил их дух.

Афанасьевич, своей массивной фигурой ловко расставил на столе кухонную, утварь, потом открыл возле печки, какой-то люк, залез в него и вытащил оттуда разные соленья.

На столе появились; грибочки, клюква, какое-то ещё варенье, из берестяной баночки, сушёную рыбку и наконец из котелка суп, на еловых шишках, разлив его по тарелкам, принялись уплетать его, вместе с его самодельными пшеничными лепёшками.

У гостей довольно урчали животы от таких яств, сами они уже 2 день живут на одной перловке, с тушенкой.

Афанасьевич снова полез куда-то и вытащил небольшой бочонок.

– Нет-нет, извините, мы пить не будем! – Запротестовали гости.

– Как же так, – снова удивился хозяин, -да это же квас на лепешках пшеничных.

Путники рассмеялись.

– Извините, мы думали, что это самогон.

– Не держу этого змия у себя, – серьезным голосом пробасил Афанасьевич – все село погубил, сначала церковь уничтожили, а потом вот эта зараза пристала к нам…

Так они за едой разговорились…

Расспрашивал, Игорь Афанасьевич, что творится на большой земле, а ему путешественники все отвечали, а он в ответ только охал, да вздыхал тяжело, да изредка поговаривал: " он то как…" Наконец удовлетворённый их ответами, хозяин замолчал. Настала их очередь расспрашивать, как он тут остался один, не страшно ли? Чем вообще занимается тут?

Он им все рассказал, они слушали и не понимали, как он тут уже 8 лет в тайге один живёт, и они первые люди за это время, кого он увидел.

– Видите он то, как вышло, дом то наш на отшибе стоит, вот нас особо никто и не трогал, а когда померли родные, я дак и вообще перестал к магазину спускаться, а так все у меня есть, – и снова он оказался в своих размышлениях, стал пересказывать им про свое хозяйство…– да куры в хлеву…он то так, тяжело без людей, но животинку мою кто же кормить будет, а беляночку, травиночку, цветочек мой? Овечки вы мои ненаглядные…как же их оставишь? Скорее себе задавал вопрос Афанасьевич, чем им – Да и не один я, стал оправдываться он. – Вон тут какая природа, зверушки, да и радио есть у меня, каждый день его слушаю. Сейчас, как раз новости, должны начаться. Он пошёл к подоконнику, где стояло радио и включил тумблер. Игорь Афанасьевич слушал диктора и злился.

– Ну как так можно, снова провода порезали ироды, ну что ты будешь с ними делать? – Раздосадовано ругался он.

Путники посмотрели друг на друга, но ничего не сказали, а только спросили, как добраться до старой церкви. Оказалось, что путники были не просто туристами, а самыми настоящими археологами, вот и здесь пока полностью земля не приняла в свои объятия церковь, решили покопаться там, выяснить прошлое и историю этого разрушенного храма. Афанасьевич им подробно все рассказал, предложил свою помощь, они благодарили его, но отказались, а только попросили показать им место.

– Ну он то оно как, утро вечером мудренее, сегодня поздно уже, спать тут ляжете вы в 2 уместитесь на перине, а я в хлеву посплю на сене, вместе со своими зверушками.

Археологи, собирались было запротестовать, но хозяин, уверил их, что все хорошо, и он иногда так спит. Они его поблагодарили, за гостеприимство и стали ложиться, когда они остались вдвоем они никак не могли сомкнуть глаз, каждый думал об этом странном сторожиле этого забытого Богом места.

–Да…видишь Артём, что с человеком одиночество делает… – Сказал тяжело Иван Андреевич.

Тот посмотрел на него.

– Надо сказать о нем в сельсовет.

– Не стоит, ему тут хорошо, видишь он, как о своих зверушках печется, как он их ласково, я бы, даже, сказал любя зовёт по именам, таких лучше не беспокоить лишний раз, – закончил мысль Иван Андреевич

–А ты заметил, что провода идут, а электричества нет, вся линия ободрана до этого места.

Артем зевнул.

– Видел, должно быть эта последняя новость, которую он слышал из радио…

– Эм…ну знаешь, я бы оставила все и умчала оттуда, как можно там сидеть 8 лет одному и ни с кем не перекинуться, хоть парой фраз? – Тиана закатила, глаза потом покрутила пальцем у виска – конечно он ку-ку, мне кажется у него не только радио работало, но и люди в воображении появлялись, – она замолчала и уставилась в одну точку.

– Мне это напоминает Робинзона Крузо, он же тоже так один жил, хотя у него попугай был и говорил несколько слов, но все же … Всё-таки раньше были люди, ни то, что сейчас.

– Какие нафиг раньше люди были? Виктор? По-твоему, раньше все того были? – Вспылила девушка, что аж в глазах стали виднеться молнии, которые были готовы поразить наповал бедного парня- и у Робинзона потом появился пятница, а в итальянской комедийной пародии, дак вообще девушка!

– Да, я не про это, я имел ввиду, что были более самостоятельней, приземлённые, оседлые, самодостаточней. Не знаю я как это объяснить, – начал он мямлить, не находя нужных аргументов.

– Ну вот, тогда и не начинай, а то самостоятельные, самодостаточные… будто сейчас нет таких. – моя соседка решила добить его.

Я наблюдал, как её брови резко поднимались вверх от возмущения, а чёрные глаза расширялись так сильно, словно из фильмов ужаса, в тот же миг другая эмоция брала над ней вверх и уголки ее глаз мгновенно сужались, напоминая хищницу на охоте, она эмоционально и очень серьёзно восприняла слова Виктора. Бедный парень сидел, съежившись, потупив взгляд, боясь ей что-либо ещё сказать в ответ.

А это бестия все не унималась, ее батарейка была на полной зарядке и требовала разрядки, дошло до того, что она подключила руки и стала активно ими жестикулировать, чуть не сбила бутылку с водой, которая стояла мирно на полке, при этом Тиана временами подпрыгивала на месте, энергия в ней бушевала.

Я решил взять огонь на себя.

Не успев, сказать и слова, как поезд остановился и тут она снова бьёт нас, но меня точно на повал.