Ледяной коготь

Дракон задумался. Немного пораскинув мозгами, он собрался с духом и сказал:

–Хорошо. Я попробую. Ради Эзраэля.

Друид кивнул в знак согласия. После этого он повернулся к крепости и, подняв старую, морщинистую длань вверх, пробормотал себе под нос какое-то заклинание. В доли секунды, к огромному изумлению дракона, неприступная стена начала трястись, разламываться на крошечные кусочки, и через несколько мгновений величественное укрепление древней эльфийской крепости превратилось в груду золы и обломков. Когда пыль от падения растрескавшихся крупиц горного камня рассеялась, перед драконом предстала яркая зеленая лужайка, украшенная ковром из сотни белоснежных подснежников, посреди которых, защищенный мощными каменными глыбами и окруженный пестрыми деревьями и кустарниками, бурлился тот самый священный источник всего Единоземья. Дракон не мог поверить своим глазам: представшая перед его взором картина казалась яркими Елисейскими полями Тартара посреди мрачного мира его существования. От источника веяло каким-то странным чувством спокойствия и умиротворения. Вся суета вокруг дракона смолкла, ушла на второй план; его сердце стало биться медленнее, наполняя каждую клетку его тела неповторимым чувством гармонии и просветления. Наш герой, не в силах противостоять магической силе прелести сиего по-настоящему божественного места, простоял несколько минут на месте как вкопанный, ослепленный небывалой красотой этой чудесной, неописуемой прелести нетронутого цивилизацией места, и мог бы простоять еще долгие годы, десятилетия, вечность, если бы голос друида не прервал ни с чем не сравнимое чувство полнейшей нирваны:

–Ну что – будешь так дальше стоять или пойдешь все-таки?

Дракон оклемался и медленно, осторожно направился к источнику, как вдруг резкий возглас друида заставил его остановиться:

–Постой! Мне нужно тебя кое-о-чем предупредить.

Наш герой обернулся.

–Если боги сочтут твою душу достойной столь великого титула и наделят тебя силой, достойной титанов, то время для тебя никогда не закончится – твоя жизнь будет лишена бремени старости и душевной нищеты, в твоем сердце будет вечно биться молодая, не отравленная порчей кровь, твои разум и мысли будут чисты всегда, даже спустя десятки, а то и сотни тысяч лет. Если ты станешь Хранителем добра, то твой путь будет полон страданий и горести: твои близкие и друзья будут стареть и умирать, а ты жить, не старея, вечно. Ни одно ужасное воспоминание не забудется, а лица потерянных друзей и близких будут выжигать твой разум до конца твоих дней. Ты должен будешь охранять счастье других и навеки отказаться от своего. По сему я спрашиваю тебя, друг мой,—готов ли ты понести столь тяжкую ношу? Хочешь ли ты такой судьбы?

–Да,—ответил дракон, тяжело вздохнув.—В любом случае, кто-то должен был согласиться на эту должность. Да и потом… Когда-то, давным давно, я уже потерял свое счастье и не хочу, чтобы остальные тоже лишились своего.

–Что ж, это исключительно твой выбор, друг мой, и я не в праве заставлять тебя уйти с выбранного тобой пути. Удачи! Пусть боги будут на твоей стороне!

Дракон молча кивнул в ответ и, отвернувшись от своего старого наставника, не спеша, ступая лапами на слегка влажную траву, медленно направился к заветной цели. Те несколько минут, что он затратил на дорогу к священному месту каждого жителя Единоземья показались ему вечностью. Сердце в груди колотилось, как бешеное. Лапы тряслись от волнения и страха. Множество ненужных мыслей наполняли его голову, затуманивали его сознание, но самая главная отравляла его разум на протяжении нескольких дней: "А что если ничего не выйдет? Неужели все жертвы, которые принесли люди и все народы Единоземья окажутся напрасными?" Но вот—поздно думать да мысли гонять: когтистые лапы уже коснулись каменных краев источника. Идти назад нельзя, некуда отступать. Неужто столь страшен сей шаг? Неужто он стоит и капли тех ужасных мгновений, когда кровь молодых и невинных заливала белые стены Эльдораса? Разве стоит он крови тех, кто пал на стенах Штормграда? Разум затуманивают ненужные мысли… Надо гнать их! Прочь! Прочь! Его когтистые лапы непривычно дрожат от страха, раздвоенный змеиный язык мечется в пасти в разные стороны, зубы дрожат от неимоверного напряжения. Наконец, наш герой, собравшись с духом, зачерпывает дрожащими когтистыми лапами воду. Столь прекрасна она в своей простоте и столь священна в своей значимости… Как медленно текут секунды – словно время вокруг него остановилось совсем, застопоренное великой силой Фобоса. Поднеся столь значимые крошечные капли влаги к своей пасти, наш герой вдруг остановился: страх все еще был силен, это животное чувство, этот верный помощник во всех опасностях продолжал защищать своего хозяина. Животные инстинкты все еще боролись в драконе, бурлились в его венах вместе с потоками крови, бились вместе с ритмом его сердца. Но знал наш герой, что необходимо было их отпустить. Навсегда. Избавиться от них, дабы стать просветлённым, дабы людей, эльфов, гномов и орков понять, дабы пожары конфликтов их в грядущем тушить, дабы народы сих великих рас примирить, дабы мир от великого зла защитить. Закрыв глаза, дракон коснулся губами прохладной жидкости. Довольно сомнений и колебаний! Нет им больше места в его душе! Полилась стройная река по драконьему горлу… Вот уже выпита жидкость святая и нет уж ее более в лапах влагой покрытых. В течение нескольких секунд дракон не понимал, почему ничего не происходит. Неужели это все? Что же значит этот жест судьбы? Но все его надежды рассыпались, когда жуткая боль в груди пронзила его. Упав на колени, наш герой постарался вдохнуть в себя хоть небольшую крупицу живительного воздуха, но тщетно: что-то, какая-то невиданная сила мешала ему совершить это простое, ежедневное мгновение жизни. Упав на траву, дракон схватился за горло, жадно пытаясь схватить ртом воздух. Он чувствовал, как сердце перестает биться, как взор затуманивается, как кровь перестает течь в жилах, как силы покидают его, уходят в сырой мох. Последнее, что он увидел,—это улыбающееся лицо друида, склонившегося над его бренным телом. Тьма… Тьма… Тьма…

Оказавшись в совершенно незнакомом для себя месте, наш герой, открыв глаза, в ужасе вскочил на лапы. Осмотревшись по сторонам и похлопав себя по телу в надежде оказаться живым, дракон в ужасе осознал, что находится не на Земле: вокруг него ослепительным блеском сверкали кристально чистые озера, в которых, то и дело выпрыгивая из воды, плескались крошечные рыбки; огромные лесные дубравы, цветшие ярко-зеленой раскидистой листвой, скрывали в себе голосистых певчих птиц, чье звучное хоровое пение и сольная трель создавали впечатление полнейшего облегчения и безмятежности; прямо перед ним тек широкий, ярко-голубой ручей, блестящая вода которого переливалась на лучах света.

"Ну всё, приехали!—подумал про себя дракон.—По всем описаниям походит на рай. Ну вот… Я умер… Постойте! Я умер?! Что?! Не может быть! Как же Единоземье?! А Эзраэль?!"

–С ним будет все в порядке, дракон,—раздался неожиданный басистый голос позади нашего героя. От неожиданности отпрянув в сторону, дракон молниеносно обернулся. То, что он увидел, потрясло его воображение: перед ним, пронзая его душу грозным взглядом, стояли три главных бога, главенствовавшим над Единоземьем—громовержец Зевс, державший с своей руке свою молнию, повелитель морей Посейдон, своим трезубцем указывавший на нашего героя, и Аид—бог подземного царства, который держал в своих руках какой-то странный, светящийся ярким солнечным светом шарик. Первым, вскинув руку вверх, начал Зевс:

–Приветствуем тебя, дракон! Мы ждали тебя.

–Меня?!—переспросил с недоумением дракон, все еще не в силах оправиться от того, что встретил трех главных богов Олимпа.—Почему именно меня? Неужели мой час пришел столь рано?

–Мы решили, что ты достоин должности Хранителя добра,—молвил слово Посейдон.—Твои поступки, которые были совершены во имя добра и поддержания баланса между добром и злом, заставили нас принять это решение.

–Ты единственный, кто смог объединить народы, враждовавшие между собой на протяжении нескольких сотен лет, для борьбы с общим врагом,—сказал своим сиплым голосом Аид, нежно поглаживая светящийся в его руке шарик.—Твой вид отличается насилием и пренебрежением к жизни, неимоверной жестокостью и отсутствием морали, но только не ты. Ты истинно ценишь жизнь и всеми силами стараешься сохранить её.

–В тебе течет светлая кровь,—сказал Зевс.—Ты смог сделать невозможное, объединив разрозненные ненавистью народы, пробудил в них волю к просветлению, волю к победе и борьбе.

–Поэтому мы посчитали должным сделать тебя Хранителем Добра,—сказал Аид, вплотную подойдя к дракону. Открыв своими холодными руками его зубастую пасть, бог смерти поднес к ней странный светящийся шарик.—Мы даем тебе вечную жизнь и вечную молодость. Этот луч божественного света подарит тебе возможность исцелять любые раны, недуги и болезни. Иди и поведи народы на борьбу с общим врагом! Превзойди достижения твоего предшественника! Теперь, твоя миссия—исполнять волю добра на этой Земле!

С этими словами, Аид сунул дракону в пасть крошечный шарик и закрыл ее. Проглотив странный предмет, дракон почувствовал, как что-то тянет его вниз, тащит обратно на бренную землю. Последнее, что он услышал перед исчезновением, были слова Зевса: "Исполни свое предназначение! Отныне ты—новый Хранитель Добра!" Не успел дракон и сказать что-то напоследок, как тут же снова очутился в своем родном теле. Открыв глаза и закрывшись лапой от режущего света, наш герой в смятении осмотрелся по сторонам. У его задних лап сидел знакомый-друид, который, рисуя какие-то узоры на траве, по-видимому потерял всякую надежду вернуть дракона обратно. На его морщинистом лице просматривалась гримаса отчаяния и скорби. Но как только его чуткие уши уловили звуки какого-то движения, взгляд друида тут же упал на дракона, и его лицо сразу же засияло ослепительным светом счастья, расплывшись в широкой, теплой улыбке.

–Слава богам! Зевс услышал мои молитвы! Грядет новая эра! Новая заря взойдет над Единоземьем и… Что ты чувствуешь, Хранитель Добра?

–Я… Я не знаю…—в смятении ответил дракон, пытаясь сконцентрироваться на своих ощущениях.—Я чувствую, будто моя душа помолодела на несколько тысячелетий, в моих жилах течет какая-то странна сила… Я чувствую свет в моей душе…

–Сработало,—чуть слышно пробормотал друид, еле сдерживая слезы.—Сработало! Получилось! Вот теперь мы им…

–Подождите, подождите – не все сразу,—прервал яркие комплименты друида дракон.—Похвалы мне потом раздавать будете. Нам нужно спасти Эзраэля.

–Да, да! Точно! Ты как раз сможешь испытать дарованные тебе силы!—друид в суматохе заторопился и начал усердно помогать дракону встать с земли.—Скорей! Скорей! Эзраэль вот-вот умрет!

С этими словами, друид развернулся и быстро направился в сторону лесной чащобы, которая привела их к источнику. Дракон, оклемавшись и поняв в чем дело, уже было бросился вслед за друидом, как вдруг какой-то странный громкий треск позади остановил его. Обернувшись, взгляду нашего героя предстало удивительное зрелище: развалины крепости, скатывающиеся в огромную воронку воды, образовавшуюся на месте источника, с треском раскалывались на маленькие кусочки, засыпая священное место Лориэльского леса. Через секунды все было кончено—на месте некогда могучего и святого места всего Единоземья образовалась груда раздробленных камней, одиноко возвышавшихся над раскидистыми кустарниками этого леса. Тяжело вздохнув, дракон посмотрел вслед торопившемуся назад друиду и, собравшись с духом, поспешил за ним.

К тому моменту, когда старческая рука друида распахнула трухлявую дубовую дверь, Эзраэль уже был на последнем издыхании: его лицо было синим и почти не подавало признаков жизни, мясо на ноге вокруг раны стало черным, словно пепел. Дракон не знал, что делать. В его голове крутились тысячи мыслей, мешавших его разуму сделать верный шаг. Тут он вспомнил про дар исцеления, о котором говорили боги. Не мешкая ни секунды, наш герой быстро поднес к ноге умирающего друга свою лапу, и какое было его удивление, когда из нее полился мягкий белый свет. Через мгновение дракон не мог поверить своим глазам: рана на ноге Эзраэля начала заживляться сама собой! Мягкие ткани мышц снова стали наливаться чистой кровью, чернота исчезла, а на месте оголенной кости потянулись вереницы мышечных тканей, в мгновение ока заволокших чистую белую кость. Через несколько мгновений от страшной раны, причиненной зубастым беорнским капканом, не осталось и следа! Бледнота исчезла с лица Эзраэля, и каково же было счастье нашего героя, когда на щеках его верного товарища снова заиграл румянец. Открыв избавленные от многослойных черных мешков веки, Эзраэль изумленно огляделся по сторонам и, с неописуемым восторгом посмотрев на свои налившиеся свежей кровью ладони, с восхищением пробормотал:

–Не может быть…—он кинул радостный взгляд на дракона, который уже еле сдерживал себя от нахлынувших порывов восторга.—Как ты сделал это?

–Хвала Зевсу—ты жив!—восторженно воскликнул дракон и, не обратив внимания на тихо улыбавшегося друида, бросился обнимать Эзраэля. Радости его не было предела. Дракон заметил, что он испытывает какое-то новое для него самого чувство, которое никогда еще не появлялось в его душе. Его переполнял какой-то ни с чем не сравнимый восторг, счастье, заполнившее каждую клетку его души.

–Что, что со мной было?—спросил Эзраэль, все еще не в силах поверить случившемуся.—Я помню только, как мне в ногу впился этот чертов капкан… А дальше…

–Это уже не имеет значение,—ответил дракон.—На твоей ноге образовалась большая рваная рана, в которую попал страшный яд. Я ходил по всему лесу в надежде найти кого-нибудь, кто смог бы нам помочь, и нашел друида, который показал мне дорогу к источнику.

–О! Так вы нашли Хранителя Добра! Где он?—с нетерпением маленького ребенка Эзраэль обрушил на дракона гору вопросов.—Кто он? Неужели мы спасены? Ответь мне, друг, где он?

–Тот, кого ты ищешь, Эзраэль, уже найден,—послышался голос друида из-за спины дракона.—Твой друг был избран богами. Теперь он—Хранитель Добра. Защитник слабых и неутолимый борец со злом и несправедливостью в этом мире.

–Я знал!—Эзраэль, еле сдерживая себя от восторга, кинулся обнимать дракона.—Я всегда знал, что это будешь ты! А ты не верил! Дурень ты…

–Что правда, то правда – я был сущим глупцом! Возможно, так было предначертано, а я, как старый дурак, не хотел и слышать этого!

–Это отличная новость! О ней должны узнать все жители Единоземья,—сказал Эзраэль.—Но только что нам теперь делать? Враг слишком силен, и у нас вряд ли получится одолеть его вновь теми силами, что обратили несметную армию в бегство во время сражения за Эльдорас.

–Враг движется на Лориэль,—вмешался в разговор друид.—Степные ветры-суховеи несут запах гари и копоти. Вам нужно приготовиться к битве как можно скорее!

–Нам нужны сильные союзники,—ответил дракон.—Эзраэль прав – нам не хватит нынешних сил. Нужно где-то найти помощь. Нам необходима огромная, сильная армия, способная сдержать столь могучий удар. Но где мы ее найдем?

–Есть легенда, что когда-то на тех землях, где сейчас находится королевство людей, на тех же Эльдотурских степях, где и поныне стоит Эльдорас, существовало великое королевство, никогда не знавшее поражений. Великие сыны этого государства совершали множество походов в другие земли, из которых всегда выходили победителями. Ни одна армия—ни орочья, ни эльфийская, ни гномья—не могли остановить их. Правил ими тогда могущественный, властолюбивый, амбициозный и тщеславный монарх Хенгерд VI. Когда все земли были под его контролем, советникам короля казалось, что Хенгерд закончит свои походы и уйдет на покой, чтобы долгие годы пожинать плоды собственных свершений, но этого не произошло. Ему захотелось нечто большего, чем простой власти над миром. Его тянуло выше, дальше, ему хотелось превзойти лучших из лучших. И вот однажды он возжелал править богами. Хенгерд чувствовал, что сможет собственноручно задушить Зевса голыми руками. Монарх повелел собрать армию—сотни тысяч воинов встали под его знамена, огромное войско двинулось на Ротодор, где в то время обитали боги. Началась жестокая битва, длившаяся девяносто дней. Земля дрожала под ударами молний, трезубцев и волн, небо заполонили черные тучи, кровь затопила Эльдотурские степи, а сама река окрасилась в багряный цвет. Но как бы ни старался король, какие бы силы он ни бросал на приступ Ротодора, он не мог победить бессмертных. Вскоре, останки его армии сдались на милость трех правителей Ротодора—Аида, Зевса и Посейдона. Боги были очень разгневаны поведением монарха и в наказание за дерзость Хенгерд и выжившие солдаты его армии были обращены в огромных каменных исполинов – големов – и были навсегда запечатаны в Элберской пещере, которая и по сей день находится неподалеку от места битвы, чтобы преподать урок будущим поколениям великих королей. Это место находится в двухстах километрах отсюда. Пробудите Хенгерда и его войско от столетнего сна! Враг приближается и скоро обрушит всю свою мощь на наш мир. Вы должны торопиться!

–Но, как мы найдем дорогу?—спросил Эзраэль.

–Как только наступит ночь и яркий звездный ковер озарит степь своим тусклым светом, идите по направлению к самой яркой звезде на небе. Следуйте за ней—она приведет вас к пещере. Не сбавляйте шаг, идите быстро, как горные лани, летите, как соколы, пикирующие на добычу—враг не дремлет, не смыкает он своих грозных глаз и не сомкнет, пока не будет Единоземье пеплом осыпано и не померкнет в пламени пожарищ! Он уже готовится напасть на нас. Хранитель Добра, теперь судьба всего мира в твоих руках! Пусть Зевс сбережет ваши души!

–Спасибо за совет, мудрый друид,—сказал дракон, почтительно поклонившись.—Но что же будет с тобой? Пойдем с нами! Твоя помощь будет неоценимой.

–Я не могу, друзья мои,—с сожалением ответил старик.—Как только объявится Хранитель Добра, последний Хранитель Добра на Земле перед Судным Днем, я должен исчезнуть. Я не из этого мира. Я—дух, призванный помогать этому миру. Моя миссия выполнена: Хранитель Добра найден, а источник уничтожен и более не будет травить умы и души величайших королей мира. Теперь мне нужно исчезнуть—таково мое предназначение.

–Но куда? Куда ты уйдешь?—взволнованно спросил Эзраэль.—Если ты дух, то в Тартаре ты уже был, причем не раз.

–Я не отправляюсь в Тартар, юноша,—спокойно ответил старик.—Я отправляюсь в путешествие по звездам, туда, где нет ни богов, ни людей. Туда, где даже свет звезд меркнет перед тьмою. Не горюйте и не плачьте, друзья мои,—друид обратился к дракону:—Если тебе посчастливится выжить, то мы с тобой еще встретимся.

–Как скоро?—с надеждой спросил дракон, видя, что друид постепенно растворяется в воздухе, исчезая в серой дымке.

–Как только настанет последний Судный день во Вселенной,—таинственно сказал друид.—Наши души пересекутся в месте, о котором ты даже не можешь себе представить. Прощай, друг.

Не успел дракон задать еще один вопрос, как старый маг, улыбнувшись на прощание, растворился в воздухе, оставив после себя лишь шершавый дубовый посох. Осторожно подняв посох старца с дубового пола и проводив взглядом последние крупицы дымки, вышедшие через открытое окно, Эзраэль усмехнулся и с неким недоверием спросил:

–Ты правда думаешь, что вы с ним встретитесь? По мне так он просто исчез, ушел в Тартар. Что поделаешь—все мы когда-нибудь умрем.

После минутного промедления, проведенного в попытках осознать слова друида, чешуйчатый друг Эзраэля ответил:

–Мне кажется он говорил о встрече всерьез. Вот только мне все больше и больше кажется, что произойдет это через тысячелетия, время будет идти неумолимо, нещадно. Я не знаю… Не знаю, когда наступит тот день.

–Думаю, это последнее, о чем тебе следует думать в этот момент,—прервал размышления дракона Эзраэль, двинувшись по вытоптанной тропе по направлению к Лориэлю.—Нас ждет весь Лориэль. Князь Луминэль, наверное, нас уже трехэтажными ругательствами покрывает.

–Ты прав—нехорошо задерживаться,—ответил дракон, устремившись обратно по вытоптанной тропинке.—Ох и досталось же, наверное, библиотекарю. Неловко получилось…

–Он справится,—уверенно сказал Эзраэль.—Если уж он встретил последнего ледяного дракона и при этом не наделал в штаны, то уж что что, а какие-то нападки князя он вытерпеть сможет. Я уверен в этом.

–Хех,—усмехнулся дракон.—Мои слова.

–Какие?—недоуменно спросил Эзраэль.

–"Я уверен в этом", какие же еще,—ответил наш герой, еле сдерживая смех.

–Эй!—возмутился Эзраэль, ткнув своего чешуйчатого друга в плечо.—С каких это пор ты стал автором этих слов?! Да их уже лет двести назад придумали, если не больше!

–И все-таки из нас двоих первой её упомянул я,—настоял на своем дракон.—Так что давай-ка ты завязывай с этим.

–Ты что, обалдел?!—воскликнул Эзраэль, принявшись раздавать легкие тумаки в плечо дракону.—Да я тебе сейчас такую трепку устрою! Клочки по закоулочкам полетят! Чего ты ржешь? Я серьезно!

Так, в дружно-враждебной манере, наши герои скоротали довольно-таки длинный путь от источника до стен Лориэля. Дождавшись, пока стражники откроют ворота, Эзраэль и дракон гордо вошли в распахнутые врата эльфийской столицы. Каково же было их удивление, когда перед ними показалась огромная толпа жителей, собравшихся вместе у крепостных стен. Ни один из них не встретил наших героев оглушительными овациями: не было ни криков радости, ни праздничных фанфар—над Лориэлем нависла гробовая тишина, будто бы кого-то провожали в последний путь. Наши герои не знали, что делать: на них было сосредоточено внимание каждого человека, собравшегося у ворот—каждого воина, каждого ребенка, каждой женщины, каждого мужчины, каждого покрытого сединами старика. Их глаза были наполнены надеждой и восторгом, но ни один не решался огласить свои эмоции на все широкие поля Единоземья. Напряжение немного спало, когда из толпы в сопровождении стражи показался князь Луминэль, за которым стеснительно пристроился библиотекарь. Его лицо выражало неподдельный восторг, но ни одно слово не слетело с его уст. Прошли какие-то доли секунды, и гробовую тишину нарушил громкий, дрожащий от восторга голос эльфийского князя:

–Вот уже несколько сотен лет мы ждали этого дня. В дни войны, дни отчаяния, дни скорби каждый из нас верил, что придет тот час, когда божественный свет прольется на наши грешные головы,—Луминэль счастливым взглядом посмотрел на дракона.—Теперь же, когда наш мир подвергся новым ужасным испытаниям, боги подарили нам надежду… Надежду, которую мы всё так ждали,—неожиданно для всех, великий князь присел на одно колено и склонил голову перед драконом.—Слава Хранителю Добра!

В этот момент все находившиеся в Лориэле люди разом, как один сплоченный механизм гномьего парового танка, упали на колено и громогласно, не скрывая восторга, повторили вслед за их правителем: "Слава Хранителю Добра!" Дракон не мог поверить своим глазам—еще никто и никогда не вставал перед ним на колени, причем даже не какой-нибудь земледелец или бедный крестьянин, власть которого распространялась лишь на его тучную скотину, а сам великий лориэльский князь—правитель всех земель могучего государства эльфов. Внезапно из толпы показалась фигура, обмотанная с ног до головы в черную кашемировую рясу. Она медленно шла по направлению к дракону, неся в руках какой-то странный сверток, то и дело шевелившийся в ее слабых и трясущихся бледных руках. При ее появлении весь народ, собравшийся на площади, расступился—радость на их лицах исчезла, словно ее смели твердой плетеной метлой. Наши герои не могли понять, чего хотела от них эта женщина и что за сверток держала она в своих бледных, маленьких ручонках. Наконец, когда она подошла к дракону и сняла с себя капюшон, показав Эзраэлю и дракону свое неописуемой красоты молодое эльфийское личико, она, чуть не плача от горя, тихо прошептала:

–Хранитель Добра, пожалуйста, помоги мне. Я мать-одиночка. Муж погиб в стычке с разбойниками, и поэтому всю жизнь я воспитывала моего ребенка без всякой помощи. Но как бы я ни старалась его уберечь, с ним приключилось несчастье: судьба наслала на него страшную порчу, болезнь, с которой не справилась даже наша медицина. Ни один врачеватель не смог помочь моему сыну,—в этот момент мать-эльфийка, посмотрев прямо в глаза дракона, сквозь горькие слезы, чуть слышно простонала:—Пожалуйста, помоги. Ты—моя последняя надежда.

Эльфийка развернула сверток, и глазам дракона и Эзраэля предстала жуткая картина: в свертке лежал младенец, невинное личико которого было покрыто многочисленными кровяными нарывами и страшными зелеными бородавками, из которых сочилась едкая кислота. Ребенок еле дышал и шевелил своими маленькими, израненными ручонками. От увиденного Эзраэль отвернулся, не в силах смотреть на умирающее в столь страшных муках бедное дитя—это было выше его сил. Мать перепугалась, начала трясти свертком перед драконом, приговаривая: "Ты поможешь ему? Не уходи… Прошу тебя, не уходи…" Но дракон успокоил ее и, склонившись над ребенком, сказал: